Зачем мне вечность без тебя?

Давясь рыданиями, я рухнула на ту самую скалу, где виделась с Михаилом - в окрестностях Ред Ридж. На темнеющее небо стремительно наползали угрюмые ватные тучи, облитые чернилами угольного цвета. Жалкий сломленный демон. Вот и всё, что он видел во мне. Жалость к себе давила до тошноты, отчаянно хотелось просто взять и выхаркать из себя жалкое сердце, выблевать все свои чувства, сдохнуть и заставить всех о себе забыть. Как я могла подумать, что он немного оттаял ко мне? Поймав мимолетное прикосновение его взгляда к своим губам, я едва не поверила в эту невозможность как в свершившееся, но тут же больно шмякнулась с высоты своих взметнувшихся надежд. Эта ледяная ярость в его синих глазах после моей глупой просьбы моментально лишила всех мыслей, а страх стал расползаться по телу волнами, заставляя дрожать, бился в глотке и на языке тяжёлым комком. Он может меня убить. Одним движением может сломать, просто раз - и всё. Одним ударом мощного кулака. И не поймёт, почему это получилось так легко, ибо для него это ещё один шанс сделать мир чище. - Мефисто, - едва слышно прошелестела я в вышину неба, не надеясь быть услышанной. Сидя в той же позе, что и во Дворце, разбитая и подавленная, я наверняка представляла собой архижалкое зрелище. Уж о чём подумал демон, явившись пред мои очи, я не знаю. Мефистофель присел передо мной на корточки и посмотрел прямо в глаза. Тёплые пальцы приподняли мой подбородок и крепко держали, лишая возможности отвести взгляд. - Влюбилась, - мрачно констатировал он, тяжело выдыхая. Злится? Или разочарован? Я лишь моргнула глазами, отчего пара слезинок покатилась по щекам, вдогонку своим товаркам. - Кто? - как-то нехотя, будто через силу, спросил он. Я лишь покачала головой, пропихнув из глотки рыдания, и прошептала: - Там без шансов. Поверь. - Вернуться в Ад не хочешь? Я уверен, Сам простит и примет тебя, мы попросим, - поразившись этим крохам надежды в его глазах, я отрицательно покачала головой. За меня попросят? Странное подобие радости разлилось по истерзанной душе тёплым бальзамом. - Что же, тогда иди до конца, - твёрдо сказал Мефисто. Уткнуться носом в его грудь было блаженством; я вдыхала этот странный, жаркий аромат подземелий и неожиданно вздохнула спокойно, уняв истерическую икоту и дрожь. Он приобнял меня одной рукой за плечи, другую запустил в волосы, прижав к себе ещё сильнее, и я ощутила прикосновение горячих губ к макушке. Ощущение уверенности плавно перетекала из тепла его рук в мою кожу. Впитав это тепло, я отстранилась и смогла даже улыбнуться демону. - Спасибо, что пришел. - Ну, о чём ты говоришь, - ответил Мефисто грустной улыбкой и легко погладил меня по щеке кончиками пальцев. Затем наклонился и прижался губами ко лбу, словно благословляя и прощаясь одновременно. - Тебе что-нибудь нужно? Чёрное небо разразилось невероятным трубным возгласом, сотрясшим землю. С вершины скалы скатилось несколько камней. Вспышки и треск молний на пару секунд оглушили и ослепили, а когда зрение вернулось, я подскочила, вглядываясь в ту сторону, где располагалось кафе. - Нужно, - твердо ответила я, собрав трясущиеся поджилки, - меч, умение им владеть и какая-нибудь экипировка. Естественно, не рыцарские доспехи, полегче что-нибудь. - А они бы не помешали, - вздохнул Мефисто и щёлкнул пальцами. Я оглядела результат и благодарно кивнула демону. Высокие ботинки на плоской подошве, черные облегающие брюки из мягкой кожи, легкая хлопковая туника и поверх неё чешуйчатая чёрная броня с нарукавниками со стальными пластинами. - Меч пожелаешь, когда до дела дойдет, и к нему физической силушки пожелай, а то не удержишь. - Спасибо, - усилием воли затолкала проклятые слёзы в саднящую глотку и улыбнулась демону, впитывая эту бесконечную тоску в его взгляде. – Подкинешь до кафешки? Мефистофель вдруг подался вперёд и сжал меня в объятиях так, что чуть не хрустнули кости. Отчаянно стиснув его плечи в ответ, я подсознательно поняла, что это наша последняя встреча на Земле. Мрак и тишина подсобки кафе неожиданно обрушились на меня всей своей давящей тяжестью. Одиночество без горячих рук исчезнувшего демона ощутилось так безнадёжно остро, что вдруг перестала жалеть себя и собрала остатки сил в кулак. Слёзы высохли. Глянув в небольшое зеркало на стене, я привела лицо в относительный порядок. Посмотрела на не накрашенную чистую кожу и неожиданно истерично рассмеялась. В ту же секунду яркий макияж подчеркнул тонкие черты красивого лица. Помирать - так с музыкой, что мне мешает блеснуть напоследок? Нет, я ни о чём не пожалею. Ни о чём, слышишь, Господи? Я никогда не молилась и не просила помощи, а теперь и подавно не стану. Нет смысла верить тебе. Просто знай, что я пройду через всё. Плевать, что я сдохну, но мои слова в силе – мне не нужен билетик на поезд до Райских кущей той ценой. Трубный звук практически оглушил, раздавшись почти над головой. Отзвуки выстрелов из зала вывели меня из оцепенения. Пожелав вместительную тачку у заднего входа, я ринулась навстречу судьбе. Судьба ослепила божественным светом, величественно расправив могучие крылья, тяжелой поступью войдя в кафе. В следующую секунду тяжеленная булава обрушилась на Джипа, отчего-то валявшегося на полу и сжимавшего новорожденного Мессию, но паренёк успел откатиться. Проломив пол, острые лезвия, которыми была усеяна булава, как в масло вошли в жалобно треснувшие доски и тут же вырвались обратно, но Джип вскочил на ноги, а автоматная очередь Боба на доли секунды отвлекла архангела. Моментально закрывшись стальными крыльями-щитами, он легко взлетел над полом и крутанулся несколько раз вокруг себя, и вдруг, резко подняв крыло, кончиками острейших перьев распорол живот Боба. Тот выпустил автомат из рук и растерянно посмотрел на капли крови, оросившие пол, а затем прижал руки к смертельной ране. Всё произошло в какие-то секунды и напомнило жуткий кошмар из-под пера талантливого фантаста. Но это была реальность, и, глядя на яростную мощь архангела, я поняла, что противостоять ему – чистое безумие. Гавриил опустил булаву и ударил рукой поднявшего на него взгляд Боба, отчего тот перелетел через барную стойку и рухнул на газовую плиту, а затем скатился с неё на пол. Крик Джипа меня отрезвил, решение было принято в доли секунды, и, с трудом переместившись в пространстве к архангелу, я толкнула его, в последнее мгновение пожелав увеличения физической силы. На несколько секунд закружилась голова, но я не позволила себе думать об этом. Гавриила отбросило к противоположной стене. Массивное тело снесло по дороге все столы и, ударившись о стену, рухнуло на пол. Времени не было, вряд ли он отключился. Всё-таки не просто могучий воин - сам архангел. Я быстро повернулась к Михаилу, удерживавшему на месте Джипа. В глазах парня блеснули слёзы. Да, понять можно, он хочет помочь умирающему отцу, но прости, чувак, сегодня день явно не задался у всех нас. Схватив Михаила за руку, я вложила ключи от машины в его руку и толкнула к дверям в подсобку, откуда только что вылетела и где стояли сейчас Одри и Чарли с младенцем на руках. Архангел напрягся, отрицательно качая головой, но я заговорила первой: - Михаил, спаси их! Машина у заднего входа, чёрт, да иди же, ты им нужен! Я выиграю время для вас! Иди же, слышишь?!! Джип уже не дергался, переводя взгляд с меня на Михаила, и по взгляду бывшего архангела впервые в жизни я поняла, что значит искренняя благодарность. В его глазах она мешалась с тёмной ноткой отчаяния и грусти. - Ты же понимаешь, что ты не сможешь тягаться с ним, Амира? Ты умрёшь, - горячо ответил мужчина, сжимая мою ладонь. – Я не могу этого допустить... Выдернув пальцы из его ладони и оставив в ней ключи, я смогла лишь слегка улыбнуться ему и оттолкнула к двери. - В таком случае, помолись за меня, пернатый! Ибо он не отступится, и ты это знаешь. Иди! – прикрикнула я и обернулась к поднимающемуся на ноги Гавриилу. Сверло его переполненного яростью взгляда остро жалило в области затылка, но через секунду я услышала позади себя хлопок двери и удаляющийся топот. Вот и всё. Час пробил. Моя смерть стояла и смотрела прямо мне в глаза, гипнотизируя, и я в глубине души понимала, что я не хочу причинять ему вред. Дура! Да ты ж его даже ударить как следует не сможешь. Магия моего контракта утекала из меня, я ощущала это буквально физически. Я сама хотела этого. Слышишь, Отче? Я готова умереть. Бездонную синеву заволокла гроза. Его глаза лишали воли, замораживали и обжигали одновременно, притягивали и заставляли внутреннего беса буквально вопить “БЕГИ!”, биться внутри в последней попытке образумить смирившийся мозг. Гавриил сделал пару шагов ко мне и расправил массивные крылья во весь их впечатляющий размах, слегка пожав ими. Давящую тишину прервал мелодичный перезвон стали. В правой его руке была зажата угрожающего вида, увесистая булава, шипы на которой безмолвно пообещали мне, что смерть моя будет мучительной. Сталь пером к перу аккуратно сложилась за его спиной, кончиками самых длинных лезвий почти касаясь пола. Казалось, его статная, мощная фигура заполнила собой всё помещение. Сердце жалобно трепыхалось в грудной клетке, царапаясь о рёбра. Лёгкие словно горели изнутри от нехватки воздуха, который я просто забыла вдохнуть. Ярость окутывала его горячей, страшной аурой, которую можно было ощутить почти физически. Казалось, протяни руку – и потрогаешь её, утонешь в кипящей лаве его неудержимого гнева. Мне просто не на что надеяться. Есть. Последняя попытка беса спастись. Мозг упрямо вынимал на поверхность последние слова Господа, снова и снова прокручивал их, и старался убедить меня в их правильности. Я умру и буду гореть вечно, без надежды на прощение Адом или Небесами и без возможности хоть на секунду отдохнуть от всепоглощающей боли. Медальон до жути больно колол кожу под туникой, а бес орал в голове, что это мой последний грёбаный шанс. Но стоило ещё раз обжечься о безупречно-синий лёд любимых глаз, стоило лишь представить, что в них навсегда и по моей вине погаснет бушующий огонь его жизни, как все моё существо едва не вывернуло до последнего сустава от приступа душевной боли. Нет. Он будет жить. Гавриил не двигался с места, лишь рассматривал меня презрительно-насмешливым взглядом. Его лицо казалось чуть отрешённым, словно мыслями он был не здесь или... Не знаю, но ни одна эмоция не пробивалось сквозь жестокую стену недвижной "маски". Меня потряхивало от страха и нервного напряжения. Никакой контракт мне не поможет. Сейчас я как никогда чётко осознала, что я умру. Нет смысла желать сил, гранатомёт, да что угодно - я его не убью и думаю, это мало кому под силу. А тому, кому под силу - я сама вырву глотку. За него. Ещё раз кинув взгляд на сияющие идеальной чистотой тёмные доспехи, широкий торс, обтянутый черной туникой, и обнаженные руки, я лишь судорожно вдохнула. Одним ударом он запросто размозжит мне череп, если вложит в него достаточно своей богатырской силы. Хотя вряд ли убьёт сразу, я ведь помешала ему выполнить приказ, точнее, отсрочила, выстроив преграду из спичек на его пути. Уму непостижимо, я встала на защиту людского рода... Скажи мне это кто-то пару лет назад – я бы просто рассмеялась ему в лицо. Воин. Безупречная выправка, стальная воля и жёсткий взгляд того, кто не привык ни проигрывать, ни отступать. Сокрушительная мощь Небес во всём своём величии - устрашающем, жестоком, внушающем почтение даже самому самонадеянному и сильному врагу. Я боюсь его. Господи, ты один сейчас знаешь, как сильно я его боюсь. И смерти. Да, неохота умирать в расцвете лет. А впрочем, какой смысл с тобой разговаривать? Смотришь? Смотри. Чуть повернув ладони так, чтоб Гавриил видел отсутствие оружия, я нерешительно подошла к нему и остановилась прямо перед архангелом. Он равнодушно следил за моим приближением. Он точно знает, что в этой битве ему не будет равных, оттого он спокоен, убийственно спокоен и холоден, как сталь перьев на его крыльях. Впервые я смогла без сомнений и страха поднять голову и позволить себе в последний раз утонуть в глубине синего ледяного моря этих бездонных глаз. - Михаил знал, что придёшь именно ты. Неужели ты так сильно жаждешь выйти из его тени, что убьёшь невинное дитя, Гавриил? Я почти ощутила, как меня окатило волной гнева. "Маска" треснула, но лишь на мгновение, давая понять, что я ступила на опасную территорию. Взгляд впился в мои радужки, вытряхивая душу до самого дна, как на ладони открывая все мои страхи архангелу. - Ты глупа. Зачем тебе, демону, становиться между мной и Мессией, зная, что тебя ждёт смерть? Ради чего? Я не понимаю. - А если я верю, ангел? Верю, что это всё Господь делает не просто так. Верю, что он не до конца разочаровался в людях? - Что ты знаешь о Боге, нехристь?! За что ты продала свою грязную душонку? За деньги? За сытое существование и власть? Мне жаль тебя, ты ничтожна. Где была твоя вера, когда ты соблазнилась шансом стать расходным материалом Ада в обмен на жалкие желания? И в таких, как ты, не должен был разочароваться Отец? Сглотнув, я почувствовала, как начинает жечь веки. Нет, не вздумай разреветься перед ним, слабачка! - Мне не нужна твоя жалость. Я совершала ошибки, но не жалею ни об одной из них, и не тебе судить меня. За свои грехи я не перед тобой ответ держать буду, и ты это знаешь. Уголок его губ приподнялся в презрительной усмешке. Сколько угодно можешь улыбаться, ведь ты никогда не узнаешь, что если бы я не разочаровала твоего Отца, то никогда бы не встретила тебя... - Ребёнок жив, слышишь? Всё кончено, предначертанное не сбудется. - Ты и Михаил помогли им бежать, но они всё равно не спасутся, - жёстко ответил он, прощупывая взглядом каждый сантиметр моего лица и пытаясь что-то найти в нём. Знать бы что? Страх? Он видит его, не может не чувствовать. Кончики пальцев просто закололо от желания прикоснуться к нему, и я, глубоко вздохнув, не отрывая взгляда от затягивающей бездны его глаз, медленно подняла руку к его лицу. Снова вернулось ощущение собственной беспомощности и ничтожности рядом с его возвышенной чистотой и силой. Архангел не пошевелился, настороженно следя за моим движением, словно не веря в эту крайнюю степень моей самоубийственной наглости. Ладонь мягко легла на его щёку. Ангел чуть вздрогнул, напрягаясь, а под пальцами ощутимо заиграли желваки. Мысленно он, скорее всего, уже разодрал меня на клочки, но... Наслаждение от прикосновения к гладкой теплой коже растекалось из-под подушечек пальцев по венам, донося его прямо до сердца, пропускавшего удары так часто, что казалось, оно вот-вот просто остановится. Ради одного этого прикосновения стоило продать душу Дьяволу. - Остановись, Гавриил, - едва слышно, горячо прошептала я. Видела отражение собственной мольбы в безупречном зеркале его глаз. – Я прошу тебя, ведь есть и другой путь. Ледяная корка треснула, осколками осыпаясь под напором чуть заметной судороги, прошедшей по его лицу. Соблазнительные, чуть полноватые губы приоткрылись от судорожного вдоха, словно он пытался... успокоиться? Надежда, полуживым огоньком трепетавшая на дне моей души, замерла в ожидании его ответа. О, Господи! Гавриил, услышь меня, умоляю!!! А он смотрел на меня, и только едва заметное сомнение промелькнуло во взгляде, оставив за собой дымку растерянности. Чуть отвернув лицо, Гавриил поднял свою руку и взял мою ладонь в свою, рассматривая её. Борьба внутри него была видна столь отчетливо, что я не могла даже поверить в то, что мои слова задели что-то в нём. Я ловила каждое ощущение, запоминала, отпечатывала в памяти на отдельную гранитную плиту, понимая, что это - единственное, что поможет мне не свихнуться окончательно на адской сковородке хоть какое-то время. Со временем Ад выжжет из меня всё, останется лишь сплошная, беспросветная, безграничная боль, но я попытаюсь сохранить эти моменты в памяти как можно дольше. Робкий огонёк надежды залило ледяным водопадом, обрушившимся на меня, как только он посмотрел в мои глаза. - Иного пути нет, - его голос чуть дрогнул, но он оттолкнул мою руку и меня от себя, и крепче стиснул рукоять булавы. Передёрнул могучими плечами, расправляя крылья. Страх скрутил внутренности так, что хотелось убежать подальше и спрятаться. Какая же я всё-таки трусиха... Я уставилась в потолок, сдерживая слёзы. В руках ощутимо потяжелело, когда в ладони легли рукоятки двух обоюдоострых мечей. Жутко звякнули скрытые шипы булавы, выскакивая на поверхность. Может, мне просто умереть без боя? Какой смысл? Ведь я не хочу причинять ему боль. Но мысль о машине с невинным ребёнком, от которого зависит судьба человечества, заставила подавить малодушный порыв сдаться на милость победителя. Хотя, бой будет коротким, и он наверняка понимает это. Архангел ринулся на меня, вскинув булаву, но я успела уклониться вправо и поднырнуть под его крылом, скрестив мечи над головой. Послышался противный скрежет, когда сталь сошлась со сталью. Моментально отскочив и обернувшись, я едва успела уклониться от нового взмаха его страшного оружия в сторону, и выбросить резким движением вперед мечи, резанув ими воздух – архангел отпрянул назад и снова кинулся в атаку. Чуть пригнувшись, он раскрыл крылья и обернулся вокруг себя, свист перьев заставил меня припомнить навыки акробатики и проделать сальто через его спину, попутно проехавшись по ней мечом и зацепив менее защищенное основание крыла, а затем, встав на ноги, снова отпрянуть. Ну, здорово - оставленная мной царапина добавила новый пункт к его списку причин, по которым меня следовало убить. Ярость затопила воина да краев, и от следующего удара булавы я уже просто не успела увернуться. Жестокая боль прошила правый бок, перед глазами всё завертелось, и я отлетела в сторону, лихо впечатавшись во что-то. В барную стойку, как оказалось. Впрочем, неважно. Он уже опускал булаву на мою голову, когда башка стала чуток соображать, и я подкатилась ему под ноги. Шипы с грохотом ударились в пол в том месте, где мгновение назад лежала моя голова, а одним из мечей я ткнула-таки его в бок. Рёв и снова удар – ногой. Меч со звоном отлетел в сторону, как и я, но стоило вскочить на ноги, как я получила весомый удар и снова отлетела – уже в стену. Боль от встречи с ней спиной просто вышибла дух, в глазах потемнело, но я невероятным усилием воли не позволила себе рухнуть на пол. Прямо передо мной мелькнули налитые кровью глаза архангела, но краем глаза я успела заметить телевизор над своей головой. Подпрыгнув, я сорвала его с хлипких креплений прямо на голову архангелу, чего тот явно не ожидал. Видавший виды телек разлетелся вдребезги, оставив на лбу Гавриила кровавую ссадину, но не успел он выпрямиться после одного удара, как я всю свою жалкую силушку вложила во второй, саданув по его лицу каким-то обломком доски, выхваченным из-под ног. Голова архангела чуть запрокинулась в сторону, но ярость, блеснувшая в его глазах, когда он снова посмотрел на меня, была такой, что мне просто полагалось умереть на месте от одного этого взгляда. Я едва успела проскочить мимо его крыла в центр зала, булава разнесла за моей спиной кусок стойки в щепки. Новый взмах, и он снова пустил в ход крылья. Не зная, от чего уворачиваться в первую очередь, я выставила меч, чиркнувший о рукоять булавы, и снова чудом перескочила через его крыло за барную стойку. Схватив наполненную чем-то стеклянную бутылку, я что есть силы запустила ею в голову обернувшегося Гавриила, но тот уклонился, а я присела, и в тот же миг над головой просвистела булава, снеся кассу со стойки. Отсиживаться было глупо, и я выкатилась из-за прилавка. Гавриил снова бросился вперед, и умом я уже понимала, что это конец, ибо силы на исходе. Меч отлетел в сторону, жалобно звякнув о шипованый набалдашник булавы, и тут же на моем горле стальной хваткой сомкнулась рука архангела, подняв меня над полом. Голова отчаянно кружилась, глотнуть хоть каплю воздуха не представлялось возможным, а ноги дрожали от испепеляющего взгляда, впившегося в меня. Вытащив неверной рукой маленький кинжал из-за пояса за спиной, я чиркнула им по руке Гавриила, отчего он отпустил меня и, бросившись вперед, снова схлопотал кулаком в челюсть. Костяшки пальцев я сбила в кровь, но эта боль была ничтожна по сравнению с той. что рвала на части мою душу. Булава прилетела уже слева, острыми жалами раздирая кожу на боку в лохмотья. Меня отшвырнуло в стену, попутно в полёте я перевернула очередной стол, почему-то до этого момента стоявший на месте. Архангел не кинулся на меня, стоял там же, наблюдая, как я поднимаюсь, пошатываясь и отхаркивая кровь. Горло саднило от крика боли, а заорала я, когда моя спина снова поздоровалась с бетоном, и одна боль наложилась на другую. Всё, баста. Больше не могу. Пора подыхать. Я сама кинулась на архангела, чем вызвала его немалое удивление, отразившееся в глазах, и снова попыталась ударить кулаком в лицо, но, как видно, для него это было вообще нечувствительно, так как в ту же секунду я рухнула на пол. Левая сторона лица онемела, зубы свело на пару секунд, и крик боли от того, что меня приподняли за волосы, снова прорезал помещение. Он врезал мне ещё раз, снова сбив с ног. Не знаю, как я до сих пор не сдохла - сердце едва не разрывалось от болевой нагрузки, в глазах темнело, и я осознала, что не могу подняться на ноги. И не надо - меня подняли, снова за горло. Правда, железная ножка от раскуроченного стула в левой руке, незаметно прихваченная с пола, пригодилась – архангел отшатнулся от удара, но тут же снова провернулся вокруг себя, а реакция у меня уже была ни к чёрту. Удар крыла пришелся в живот, как ранее у Боба, но моя рана была не столь глубокой, так что я захотела снова кинуться на противника с железкой. И тут он с разворота выпустил острейшее копье из булавы и всадил его прямиком мне в живот. Я оцепенела. Железка выпала из руки. Боль была такой дикой, что хотелось заорать, но сил не было. Я ощущала лишь, как булькала кровь, поднимаясь по горлу и наполняя рот своим противным металлическим вкусом. Он ещё не убрал копье, вцепившись в мое предплечье ладонью, и смотрел мне в лицо. Вот и всё. Холодная сталь со звоном и волной боли вышла из раны, а я рухнула на руки Гавриила. Бросив булаву, он неожиданно опустился на колени, удерживая меня. Боль постепенно отходила но второй план, сознание меркло так стремительно, что не оставляло ни одной мысли в голове, кроме одной. Я с трудом смогла поверить, что на его глазах слёзы... Не плачь, слышишь, так должно быть. Он всё так же держал меня, подхватив одной рукой под спину, а другой поддерживал голову, заставляя смотреть в его глаза. Его губы чуть подрагивали, а новая слезинка, скатившаяся по щеке, вырывала новый порыв боли в душе. Собрав остатки сил, я одними губами, запинаясь, прошептала его имя: - Гаври-ил... Он сжал меня сильнее, и боль накатила моментально, вырывая стон боли, исказивший его лицо. Но он молчал, лишь открытое сожаление билось, как в клетке, в глубине его глаз. - П-поцелуй м-мен-ня... Идиотка. Но он не отпрянул, лишь растерянно смотрел в мои глаза. Сознание гасло, и я поняла, что заветного желания не будет, но вдруг его горячие губы накрыли мои, буквально смяв их. Всю горечь и боль архангел вложил в это мгновение, и я бы никогда не подумала, что буду умирать поистине счастливой. Я не почувствовала, когда поцелуй закончился. Я просто провалилась в темноту.