Лёд не прощает.

      Каз глянул в сторону девушки, которая радостно улыбалась. Она повернулась к нему с ребяческой усмешкой на лице и начала активно жестикулировать, пытаясь хоть как-то объяснить свою радость. Лишь когда она заговорила, то парень понял Муур: — Это Александр! Живой, Каз, — она повернулась к окну, пытаясь что-то выяснить, — и вроде невредимый.       Парень совершенно искренне улыбнулся. Вот бы ему кто-то сказал, что на самом деле Джорди жив. Что на самом деле папу не раздавило плугом, а матерью был не Кеттердам, а милая женщина средних лет с двумя сыновьями, один из которых учится в городе, а другой заканчивает школу. И Каз Ритвельд стал бы известным фокусником. Но реальность ворвалась вместе с суматошными движениями Айсы. — Что ты творишь? — посмотрел на неё Каз. — Собираюсь погулять, — ответила Муур ему с самой милейшей улыбкой из её арсенала. — Ты идёшь в разведку, — это был не вопрос. Это было самое уверенное утверждение, что когда-либо слышала Айса.       Она промолчала, но Каз подошёл к ней и взял из её рук кинжал, который он сразу же узнал. Два года назад, при исчезновении Неморя, Каз поехал на дело в Ос Керво, где уже тогда продавались кости Алины Старковой, но нашёл он легенду поинтереснее. Каз купил этот нож, который якобы принадлежал следопыту, нашедшему все три усилителя Морозова и следовавшему за Заклинательницей Солнца несмотря ни на что. Он купил кинжал, но не из-за того, что поверил в историю продавца-доходяги. Бреккер был уверен, что принадлежность этого кинжала к святой понравится Инеж, которая только недавно стала известна, как Призрак. — То есть ты берёшь оружие у врагов?— спросил Каз, прокручивая кинжал Гафы в руках, а затем поднял свой взгляд на её аметистовый.       Айса улыбнулась и подошла к нему вплотную, взглянув ему в лицо лишь с отголосками улыбки. Холодный взор Каза помутнел, а на смену спокойствию пришло, едва заметное, сбитое дыхание. Но он не смел отвести глаз от неё. Иначе она посчитает его трусливым подростком, который не может выдержать присутствие девушки на одном квадратном метре с ним.       Не прерывая зрительного контакта, Айса аккуратно достала кинжал из его рук и нацепила на пояс. А затем расплылась в кошачьей улыбке и, наконец, отошла от Бреккера и выудила свой плащ из шкафа, а он, ждавший ответа, продолжил стоять. Когда Муур почти покинула пределы комнаты, её остановил голос позади: — Может быть, Ваше Высочество потрудится ответить?       Она обернулась и сказала: — У врагов я не беру, а у друзей — да. И даже если не предлагают,— она подмигнула ему и скрылась за белой дверью, перед этим натянув голубой капюшон на голову.       Каз хмыкнул. " — Неужели она действительно считает, что мы можем подружиться?"       Бреккер вышел за дверь, а затем, закрыв её, направился вниз по лестнице. Он прошёл мимо прачечной, кухни, столовой, а также десятка других номеров, чтобы добраться до комнатушки Валери.       Однако туда заходить не пришлось, ведь девушка сидела за высоким белым столом, где они встретились впервые. Она подняла взгляд на Каза и горделиво выпрямила спину. — Доброго дня, мистер...— Каста запнулась, обнаружив, что не запомнила его фамилию. — Можно просто Каз, — поняв её, ответил он. — Благодарю. Чего-то желаете? — спросила, всё ещё улыбающаяся, Валери.       Парень огляделся по сторонам, а затем аккуратно начал подводить её к своему вопросу: — Айса же рассказала вам про нашу цель поездки? — она настороженно кивнула, — Чудно. Мисс Каста, не могли бы ли вы подсказать какое-то заведение, где можно понаблюдать за дворцом? Понимаете ли, люблю смотреть на архитектурные чудеса,— он обворожительно улыбнулся, и это вышло настолько искренне, что любая девушка, не знающая Грязных рук, была бы сражена наповал.       Валери нахмурилась, будто услышала что-то неприятное, однако, через пару секунд опомнилась и с вежливой улыбкой произнесла: — На правой набережной вы можете увидеть маяк, туда пускают всех туристов, правда за небольшую плату, но я думаю, раз вы такой ценитель искусства, то не пожадничаете, — ответила ему с напускной вежливостью Валери.       Он кивнул, в знак благодарности, а потом поспешил уйти, но при выходе он услышал фразу Валери, которая заставила его нахмуриться: — Я Айсу в обиду не дам, она и так настрадалась.       А затем дверь закрылась.       Так как "Сердца Ликии" находилась в пугающей близости ко дворцу, то сначала Каз видел изысканные дома купцов, дворян и прочего богатого сброда. Чем дальше он уходил от гостиницы, тем хуже становилось состояние домов и улиц, однако парень завернул направо и там показались те самые дома, которые они видели по приплытию. Они будто поддерживали внешний вид столицы, но на самом деле жили так только высшие слои общества и внутренние дела страны были куда хуже, чем оглашалось в Керчии. Пока Каз шёл по "тёмной" части города он уловил краем уха разговоры о назревающей гражданской войне. Дмитрий довёл страну до треска по швам, и явно его всё устраивало, пока камин его растоплен, а голова держит на себе тяжесть серебра и лунного камня.       Каз двигался по набережной на юг, пока не увидел высокую белую башню, с балконом, где находился фонарь, привлекающий внимание, заблудших в серебряных водах Истинноморя, кораблей. Он подошёл к толпе, выдыхающей тёплые облачка пара, напоминающие редкое кружево паутины. Издалека он заметил пузатого мужчину, с закрученными светлыми усами, который, наверняка, и был смотрителем маяка. Был он бледным, с большим количеством морщин у глаз и носа. Каз встал в очередь, и когда она дошла до него, то он просто бросил пару монет на стол мужчине и прошёл в строение. Оно ничем не отличалось от керчийского маяка, но, выйдя на почти свободное балконное помещение, Каз осознал, что очередь будто улетучилась. Парень был уверен, что пока он рассматривал, укутанное в белую простыню, небо, то перед ним прошло человек десять, а то и больше. Каз развернулся и зашагал к винтовой лестнице. Опустив взгляд на её начало, он понял, что за картиной, белеющего, на волнах Истинноморя, паруса, находился проход, откуда доносилась керчийская музыка. Бреккер не без труда спустился и нырнул за полотно. Сразу его настиг запах алкоголя и табака. В свете зелёных и, очевидно, дешёвых ламп, он разглядел женщин с подносами в руках, где умещалось три больших кружки. Видимо, это было одним из тайных злачных мест Ликии. Каз окинул взглядом помещение, а затем прошёл вглубь, надеясь достать как можно больше грязных сплетен о короле и его безраличии к народу.