Лёд не прощает.

— Как она погибла? — твёрдо отчеканивая каждое слово, спросил Каз.       Глаза Александра наполнились искрящимися слезами. Спустя полминуты молчания он начал свой рассказ. Голос его надрывался, когда он рассказывал, как она развернулась лишь на мгновение, и пуля прошла сквозь её грудь.       Бреккер старался не отводить взгляда от парниши, но тот слишком напоминал свою старшую сестру. Каз то и дело сжимал челюсть, проводя рукой по волосам. — А ещё, — вдруг вспомнил Саша, вытирая тыльной стороной ладони слезу, текущую по его скуле, — она передала, что ей жаль.       Грязные руки, прежде смотревший в пол, вдруг поднял взгляд на принца. Знал бы тот, как ему было жаль, что он не уберёг Айсу от этой чёртовой пули. Сейчас он бы без сомнений бросился перед ней, закрывая, однако, уже поздно. — Господин, я думаю, что она любила вас.       Сердце вора вдруг сделало сальто. Несомненно, это было последним, что он ожидал услышать от юного принца. В носу у Каза защекотало. Впервые за долгое время он действительно чувствовал, что вот-вот заплачет. Парень, спёрто дыша, спросил: — С чего ты взял?       Александр оглянулся на дверь, за которой лежало бездыханное тело Айсы. — Она кричала. Когда вы ушли, она кричала, будто бы ей всадили кинжал под рёбра.       Каз зажмурился, вспоминая одну из самых роковых ошибок в его жизни. Он спустился к подножию башни несмотря на то, что слышал, как истошно закричала Муур. Но в тот момент Бреккеру действительно стало больно. Айса обманывала всех их. Она изначально работала на Грошовых львов, а этот дурак так глупо ей доверился. — А ещё, перед тем как уйти, ginna сказала, что вы показали ей её истинный путь.       Глаза готовы были разорваться от перенапряжения. Каз так упорно смотрел в одну и ту же точку, что, казалось, он был восковой фигурой. Однако, отойдя от шока, Бреккер шёпотом задал волнующий его вопрос: — Она действительно так сказала?       Парень поднял на вора полный сожаления взгляд, в котором искрились прозрачные, словно хрусталь, слёзы, а затем кивнул. Так медленно и осторожно, как обычно делают при сообщении неприятной вести, которая может разбить кому-то сердце. — Куда мы направляемся?       Спустя долгие секунды молчания, перебиваемого невидимыми мыслями-нитями в его голове, Каз ответил: — Кеттердам. Изначально нам приказали тебя выкрасть, но...— он судорожно выдохнул, — я и так причинил ей много вреда. Думаю, что она совсем бы не обрадовалась, если бы я передал тебя в Равку. — Болезненно усмехнулся Бреккер.       Александр вяло закивал и спросил: — Так что со мной будет? — Прости, друг, но, видимо, тебе придётся примерять образ вора из Бочки до совершеннолетия.       Грязные руки думал, что Муур приунынет и станет искать причины не делать этого, но в его глазах мелькнул до боли знакомый огонёк. Точно также Айса смотрела на всё, когда они прибыли на её родину. Интерес ко всему делал их весьма похожими. А что ещё можно было ожидать от ребят, которые большую часть своей жизни провели взаперти? Только этот огонёк не дал им затеряться во тьме, которая была их проводником на протяжении многих лет. — Иди к матросам, они должны помочь тебе расположиться.       Каз, закусывая губу, быстро отвернулся от него и влетел в свою каюту. Он сдёрнул с себя шляпу, пальто, галстук, а потом взгляд его упал на, обёрнутые в чёрную кожу, руки. Бреккер был просто не в силах бороться с её смехом, звенящим в его мыслях. Он обхватил голову руками и осел у двери, прижимаясь к дубовой поверхности и, буквально, вырывая волосы. Грудь его вздымалась настолько быстро, что, казалось, вот-вот Каз перестанет дышать вовсе. Перчатки будто бы сохранили текстуру её мягкой кожи с того самого вечера, когда Айса надела их после бара.       Его руки потряхивало, когда он попытался расстегнуть кнопки на этой вещице. И, когда это вышло, он откинул их, словно это была шуханская гремучая змея. Раз.       Часики начали тикать в его голове, когда Каз ощутил мокрую каплю на его щеке. Два.       Он и сам не сразу понял, что плачет. Пульс его участился до невозможного, а руки тряслись, будто бы от приступа. Три, четыре, пять, шесть...       До него только сейчас дошло полное осознание того, что её больше нет. Бреккер только сейчас понял, что он, Монстр из Бочки, рыдал на полу своей каюты.       Он и не думал, что когда-либо этот момент настанет, однако, спустя огромное, для него, количество пролитых слёз, Каз догнал мысль о том, что каждый, кого он любит больше самого себя, погибает.