-1-
Отборочные он прошёл. Харли объявил об этом по окончании тренировочного матча, во время которого Питер от волнения несколько раз отдал пас не в ту сторону и крайне неудачно подвернул ногу. Но, видимо, со стороны всё смотрелось куда более впечатляюще. По крайней мере, Харли сказал, что всё прошло замечательно, и что его отец, непременно, гордился бы им. Питеру хотелось надеяться, что тренер прав. Приняв поздравления от других игроков, он подошёл к трибунам, где его дожидалась Сильвия. На ней была тёплая толстовка Нейта и жёлтый дождевик с капюшоном, но она всё равно дрожала и грела покрасневшие ладони о термос с чаем. Элисон сидела чуть поодаль и от нечего делать переключала песни в карманном плеере. — Как себя чувствуешь? — спросила Сильвия и жестом предложила ему чаю. — Выглядишь немного потерянным. — Всё здорово. — Питер взял термос и замялся, прежде чем его открыть. Не хотелось шевелить даже мизинцем, а мысли упрямо не складывались в связные предложения. Он готов был лечь на мокрую траву посреди стадиона и уснуть прямо под дождём. — Просто я так долго шёл к этому, мечтал играть профессионально, а теперь не знаю, что дальше. — Дальше может быть только лучше, — подбодрила она. — Я и не сомневалась, что тебя выберут. Знаешь, я не разбираюсь в футболе, но со стороны видно, что ты далеко пойдёшь. Нейт тоже рассчитывал пройти, но я… — Сильви, я уеду без тебя, — перебила Элисон. Она демонстративно зевнула и убрала плеер в сумку. — Я из-за тебя терпела девяносто минут футбольного матча. Ты обещала, что только поздравишь его. — Эй, ну погоди, — запротестовала Сильвия. — Ещё пару минуточек. Вместо ответа Элисон подошла к ним и решительно пожала Питеру руку в знак приветствия. Присутствие подруги как будто придавало ей уверенности, и она перестала быть неуклюжей тихоней, какой он помнил её по предыдущим классам. — Я тебя тоже поздравляю, — улыбнулась Элисон, а потом сразу же повернулась к Сильвии. — Пойдём, твоя толстая подружка тебя заждалась. — Питер посмотрел на неё, удивившись самоуничижительной шутке, и Элисон охотно объяснила: — Это твоя Софи меня так называет. Как ни странно, даже при том, что они с Софи практически не общались, в школе закрепился слух, что они вместе. Питер ничего не делал, чтобы это опровергнуть, и считал, что сплетни только играют ему на руку: он якобы встречается с красивой девчонкой, которая строит модельную карьеру, и никто не сможет заподозрить, о ком он думает перед сном на самом деле. — Ей не стоило этого говорить, — пробормотал он, не без стыда вспомнив, что и сам бывал жесток с Элисон в младших классах. — Да ладно тебе. Меня это давно не обижает. К тому же, Софи суёт два пальца в рот после еды. Так что кому из нас хуже? Питер нахмурился. Он не хотел знать лишних подробностей о здоровье Софи, и чувствовал, что от него, как от бойфренда, требуется какая-то реакция. Сильвия заметила его замешательство и легонько толкнула подругу локтем: — Пойдём, Элли. Ты же сама сказала, что у нас планы. — Куда вы так торопитесь? — спросил Питер. — Собирать вещи, — ответила Элисон. — Сильвия хочет съездить на недельку домой… — И я пригласила Элисон поехать вместе, — закончила за неё Сильвия. — Хочу показать ей Варшаву и Люблин. Мой отец нашёл дешёвые билеты, всё так спонтанно нарисовалось… Я специально перенесла дату вылета ради вашего матча. — Я был рад, что ты пришла. Это много для меня значит. Они обнялись на прощание, и после того, как обе девушки уехали в сторону городского центра на велосипедах, Питер сидел на трибунах в одиночестве минут пятнадцать. Он был близок к тому, чтобы расплакаться от счастья. С моря прилетал ледяной ветер, с минуты на минуту собирался дождь, а Питер оглядывал скамейки с облезающей краской и выцветшие от местного климата рекламные постеры прошлых лет, и ему казалось, что мир улыбается ему. В конце концов, Питер заставил себя двигаться в сторону раздевалок. Он ни о чем не мечтал в тот момент так сильно, как принять горячий душ, переодеться в чистую футболку и проехать в тёплом салоне автобуса прямо до дома. Но перед тем, как открыть нужную дверь, он различил голос Нейта, громкий и непривычно нервный. Любопытство взяло верх над усталостью: Питер прислушался, остановившись посреди коридора с полотенцем и спортивной сумкой в руках. — Он и сам не верил, что пройдёт. Не понимаю, почему не я? — зло бросил Нейт. — Мне кажется, дело не в том, что ты хотел пройти, — спокойно ответил другой парень, и Питер без труда догадался, что это Дэн, который тоже пришёл их поддержать. — Ты злишься из-за чего-то другого. — Да любой на моем месте взбесился бы! Он везде. Просто везде! Харли носится с ним как с олимпийским чемпионом, а Сильвия… Сильвия — моя девушка, и она тоже говорит о нём круглые сутки. — Ты же знаешь, что Питер не пытается занять твоё место. Он не сделал тебе ничего плохого. На мгновение Питеру показалось, что его оглушили. Он замер в растерянности. Сможет ли он теперь держаться с Нейтом непринужденно? Конечно, друг часто бывал язвителен и перетягивал внимание на себя, но Питер даже предположить не мог, что всё это время он считал его соперником не только на футбольном поле. Ему-то казалось, что он — последний человек, кому стоит завидовать! Он решил, что услышал достаточно, сделал несколько глубоких вдохов и постучал в дверь раздевалки. Дэн приветливо улыбнулся и подвинулся, чтобы освободить место для его сумки. Нейт сразу же сослался на то, что очень устал, и вышел из комнаты, не попрощавшись. Питер не без раздражения подумал о том, что для пущего драматического эффекта ему стоило хлопнуть дверью. — Что-то случилось? — с притворной озабоченностью спросил он. — Не бери в голову, — отмахнулся Дэн. — Ты же знаешь, Нейт не любит проигрывать. — Но он не проиграл. Он говорил, что если не пройдёт, то сфокусируется на поступлении в университет. — Наверное, это просто в его характере — желать быть лучшим во всём, — пожал плечами Дэн. — Ты думаешь, это хорошее качество? — Не знаю. Скорее да, чем нет. Сам знаешь, Пит, я не амбициозный человек. — Поэтому ты и стал его другом. — Возможно, — кивнул он. — Но Нейт многое сделал для меня. Он подтолкнул меня попробовать себя в писательстве, и его семья не раз помогала нам финансово. Но иногда я не понимаю его. Мне нравится проводить с вами время, и я опасаюсь, что всё испортится. Если он решит, что ты перешёл ему дорогу… — Питер посмотрел на приятеля укоризненно: ему не нравилось, что победа, к которой он стремился не один год, ставится ему в упрёк. — Не злись, Пит, я знаю, что ты это заслужил. Но он принимает все на свой счёт. Заняв крайнюю кабинку, Питер несколько минут боролся с краном, который упорно обливал его холодной водой. Всё это время он размышлял, есть ли у него право злиться на друга из-за слов, которые изначально не предназначены для его ушей? На душе грозил остаться неприятный осадок, и ему не хотелось вспоминать о нападках Нейта и портить замечательный день. Подумав о том, что, возможно, увидит сегодня Эштона, он на всякий случай помыл голову дважды.-2-
Вернувшись домой, он застал маму за просмотром «Острова любви» вместе с её лучшей подругой Нелли Меннинг. Обе курили крепкие, отвратительно пахнувшие сигареты и пили виски со льдом из гравированных стаканов — подарок на свадьбу его родителей. Мама долгие годы хранила этот набор, как и чайный сервиз из розетки для джема и нескольких кружек — ярко-жёлтых, разрисованных смешными пушистыми шмелями. Этот сервиз отец Питера почти за бесценок купил в комиссионном магазине, но мама берегла его как зеницу ока. Нелли смерила его презрительным взглядом и неприязненно поморщилась. Они друг друга недолюбливали: мама несколько раз оставляла его с Нелли, когда он был совсем маленьким, и она попыталась отлупить его ремнём за то, что он дразнил её сына, заикающегося второгодника по имени Хью, и случайно разлил воду на её ноутбук. Сам Хью жаловался, что дома ему частенько доставалось, и каждый раз, когда учителя ставили ему «неудовлетворительно» за контрольные работы, начинал плакать и умолял дать ему дополнительное задание. Питер, впрочем, ни за что не позволил бы, чтобы его лупили. Только завидев в руках тяжёлый ремень, он выбежал через заднюю дверь на улицу, часами слонялся по окрестностям и в конце-концов уснул в пустовавшем в зимние месяцы зале для боулинга. Тереза, которая пришла забрать своего сына к ужину и узнала о произошедшем, успела переполошить всех полицейских в Эссексе, позвонить отцу в Канаду и искала его по всему городу: в заброшенных домах, на пляже, в парке и даже в клэктонской больнице. После того случая мама сдалась и начала оставлять сыновей дома одних, даже если ей нужно было уехать на несколько дней. Питер окликнул маму дважды, но для того, чтобы она обратила на него внимание, пришлось дотянуться до пульта и убавить звук. Мама обернулась и вопросительно вскинула брови. — Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он. — Включи, пожалуйста, обратно, — перебила его Нелли. — Не видишь разве, что мы заняты? — Если это не очень срочно, давай поговорим вечером, — предложила мама. Питер заперся у себя в комнате. Нелли была последним человеком, кого он хотел видеть, и он решил, что поделится с мамой позже. От неё всё равно было бесполезно ждать восхищения и оваций. Тереза всегда считала, что он посещал тренировки только для того, чтобы почаще отпрашиваться с занятий. Даже если бы с ним подписал контракт «Арсенал», мама, вероятно, просто безразлично пожала бы плечами. Некоторое время Питер раздумывал, чем заняться: починить дверной замок в ванной, наесться чипсов за просмотром «Форсажа» или убить время за компьютером. Сделав выбор в пользу последнего, он подключил модем и дождался загрузки рабочего стола. От нечего делать Питер просмотрел профиль Эштона на «МайСпейс». Иногда он ловил себя на том, что заходит на его страницу несколько раз за день, хотя друг не выкладывал ничего примечательного: на стене чередовались цитаты из песен и фотографии со странных ракурсов. Его немного забавляло, что он делал макияж и укладывал волосы просто для того, чтобы сделать фотографию в ванной. Статус «онлайн» не обновлялся уже два дня, а значит, писать было бесполезно — очевидно у друга нашлись планы поинтереснее, чем пялиться в монитор. Питер дотянулся до телефона на краю стола и набрал SMS с вопросом «Где ты?». Ответ последовал почти мгновенно: У друзей. Ты хотел увидеться? Конечно, он хотел бы увидеться, но точно не в компании его фриковатых приятелей. Да нет, забудь. В другой раз. Питер отложил телефон, подумав, что лучше бы сразу сделал выбор в пользу «Форсажа». Однако через минуту телефон снова оповестил об ответном сообщении. Встреть меня. Я немного перебрал. Напишу адрес. В одно мгновение день стал казаться ещё лучше. Он сменил спортивные штаны на джинсы, достал из шкафа подаренную Нейтом футболку из «Аберкромби и Фитч» и пыльный флакон с парфюмом, которым до этого ни разу не пользовался. Смеркалось. У паба на Бруклендс Гарденс собралась компания, крупный парень со стаканом пива в руках зычным голосом рассказывал анекдоты. Его приятель выкрикнул что-то насчёт задницы ярко накрашенной женщины, которая шла мимо дверей паба в сторону набережной, выгуливая на поводке бульдога. Из автосервиса выходили рабочие в испачканных машинным маслом костюмах. Один из них сел в криво припаркованный «лансер» с тонированными стёклами и крупной надписью «сексмобиль» на капоте. Питер закусил губу, чтобы не засмеяться. Чуть поодаль от центральной набережной становилось тихо, приморские улочки с миниатюрными домиками пустовали. Иногда тишину прерывал вой собаки или крики заблудившихся чаек. Питера охватило несвойственное ему волнение: вчера они с Эштоном целовались, и сейчас он снова его увидит. Он старался не отвлекаться перед решающим матчем, но перед сном не раз вспоминал как Эштон, поколебавшись, соприкоснулся с ним губами. Ему нравилось раз за разом, как на видеопроигрывателе, воспроизводить в памяти как они держались за руки, как пахли его волосы — каким-то простым, мужским шампунем, как приятно было видеть его улыбку, когда они прощались, и все их разговоры за последние недели. Питер остановился у окружённого низким забором дома на Эссекс-авеню. Вокруг веранды были разбросаны раскладной столик, перевёрнутый цветочный горшок с засохшей туей и дырявый матрас с неприятными жирными пятнами. Он повторно сверился с адресом в SMS и позвонил в дверь — с улицы было слышно, что в помещениях оглушающе ревела музыка. Как часто бывает на подобных мероприятиях, на звонок никто не обратил внимания, а входную дверь держали открытой. В прихожей было душно, у двери стояли несколько пустых бутылок апельсинового «Викед» и яблочного ликёра. Мимо него пробежал на улицу голый по пояс парень, который до этого безуспешно стучался в двери ванной. В гостиной колонки на максимальной громкости выдавали одну за другой песни Pierce the Veil. Питер обнаружил Эштона в дальней спальне: друг расположился на подоконнике и смешивал в стакане энергетик с алкоголем. Рядом с ним разместилась Имоджен Бейтс — девчонка из выпускного класса, которая вместе с Эштоном брала дополнительные занятия по рисованию и дизайну. Эштон как-то рассказывал, что это она научила его краситься. — Привет, — улыбнулась она. — Налить тебе чего-нибудь? — Он не пьёт, — поспешно ответил за него Эштон. — Ты не разрешаешь мне? — усмехнулся Питер. — Ты — мой сопровождающий. Так что я допиваю этот стакан, и мы сразу уходим. — Я боюсь, что если ты допьёшь это, тебе и правда понадобится сопровождающий, — хмыкнула Имоджен. — До больницы. — Всё будет супер, — заверил её Эштон, опустошив стакан. Имоджен скептически подняла брови: — Тебя уже дважды стошнило, дорогой. — Я в порядке, — ещё раз отмахнулся от неё Эштон. — Viva la fiesta! Не скучай здесь без меня. И напиши мне по поводу встречи. — Обязательно! Я на тебя надеюсь. Они вышли на улицу, и Эштон выдохнул с облегчением, как будто преодолел тяжелейшую полосу препятствий. Питер решил, что лучше всего пройти через парк — ближе к вечеру там становилось немноголюдно. Эштона немного колотило. Он и в обычные дни имел привычку злоупотреблять энергетиками, но в тот момент разговаривал непривычно быстро, странно дергался и махом перепрыгнул все три ступени крыльца, как будто наступать отдельно на каждую из них было для него невыносимо медленно. — Какой ещё встречи? — спросил у него Питер, когда они вышли за пределы двора. — Имоджен попросила меня её пофотографировать. Наверное, Тайлер разболтал ей, что я этим занимаюсь, потому что я фотографировал его для конкурса на форуме. Так что ты хотел мне рассказать? — Результаты отборочных. Всё прошло хорошо. Через несколько недель я начну тренироваться с «Колдхарбор» и получать кое-какие деньги. Эштон нахмурился, но вместо ожидаемых поздравлений задал один-единственный вопрос: — Это значит, что ты больше ничем не рискуешь и мы могли бы встречаться? — Нет, это значит, что теперь мне есть что терять. И нужно быть ещё осторожнее. Друг ничего не ответил и некоторое время шёл молча и внимательно смотрел под ноги. Они миновали детскую площадку, передвижной парк аттракционов и огороженную парковку. В парке сильно пахло свежескошенной травой, несмотря на то, что лето давно миновало — все аллеи и близлежащие поля для гольфа приводили в порядок, потому что ожидали приезда большой шишки из окружного совета. — Мой первый поцелуй был в парке, — заговорил вдруг Эштон. — Я познакомился с парнем на концерте Green Day в Лондоне, мы напились в хлам, и нам некуда было идти: у меня остались деньги только на обратный поезд. И потом он подрочил мне за домиком, где берут лодки напрокат. — С чего ты про это вспомнил? — спросил его Питер, невольно улыбнулся и добавил: — Ты такой дурак, когда пьяный. — Ты просто ревнуешь. Тебе-то такого никто не предлагает. Питер рассмеялся. — Это такой дешевый трюк, — спокойно возразил он. — Я не люблю, когда меня пытаются задеть. Питер напомнил себе не воспринимать его слова всерьёз, поскольку его друг и в трезвом состоянии не отличался сдержанностью, а сейчас у него и вовсе был развязан язык большим количеством алкогольной газировки. — А если бы ты мне разрешил, я сейчас сделал бы для тебя то же самое… Питер шумно выдохнул: он не раз представлял, каково было бы заставить кого-то кончить в публичном месте, но неказистый джейвикский парк казался слишком прозаичным и слишком реальным для таких экспериментов. Он не сомневался, что если он согласится, то Эштон точно позволит ему зайти намного дальше, чем в прошлый раз; особенно, когда он пьяный. Не то чтобы он был так уж принципиален, но вокруг был только холод и пожухлые листья, и всё это казалось ему чем-то невозможным, чем-то, что с ним обычно не происходит. Питер начал было придумывать ответ, но Эштон споткнулся о брошенную посреди дороги газонокосилку, и ему пришлось ухватить друга за рукав джинсовки. — Послушай, — начал Эштон, — мне кажется, мне лучше сейчас не показываться родителям. Мы можем пойти к тебе? — Не вопрос. Но ты должен будешь хорошо себя вести. А ещё моя мама в состоянии немногим лучше твоего. — Замечательно. Мне не будет перед ней стыдно. Когда они зашли в гостиную, Нелли уже не было, но мама продолжала сидеть перед телевизором. «Остров любви» сменило очередное шоу, на этот раз — «Попытка любви с Тилой Текилой». Осенью мама проводила ещё больше времени перед экраном, чем обычно — читать она никогда не любила, а работы в баре для неё не было; мастер-классов по рисованию в окрестностях города в том году не проводилось, а поездки до Колчестера она считала «тратой времени», хотя она и без того тратила его впустую. — Мам, у нас гости, — окликнул её Питер. — Можно ли попросить у вас закурить, миссис? — с шутливой вежливостью спросил Эштон. Питер съязвил про себя, что он звучит как учтивый диккенсовский сирота; прямо Оливер Твист, который просил вторую порцию каши в работном доме. — Садись, — мама как будто просветлела и поднялась с дивана, чтобы достать из трюмо портсигар. Она протянула Эштону самокрутку. Эштон, как и Тереза, не возражал против просмотра реалити. Он разместился в кресле, положив ноги на подлокотник, и следил за происходящем на экране так пристально, словно объявляли результаты лотереи, которую ему хотелось выиграть. Питер не понимал всеобщего интереса к реалити-шоу: всё происходящее напоминало ему отвратительно срежиссированный спектакль. Все отношения между экранными парами в тот или иной момент скатывались в скандал, а он наслушался таких споров в детстве, пока папа не решил, что с него хватит, и периодически слышал до сих пор, когда мама расставалась с очередным ухажёром. Подобные эмоциональные всплески и крики по поводу и без были его личным кошмаром. — Хороший табак, — заметил Эштон. — Я знаю. Ещё бы ты попробовал ямайские… — мама мечтательно прикрыла глаза. — Я предлагала Питеру, но он не захотел. У меня вырос настоящий зануда. Началась рекламная пауза. Мама расспрашивала Эштона о том, как дела у него дома, и Питер оставил их в одиночестве. Он загрузил посудомоечную машину на кухне, протёр стол от разводов от чая, достал из кладовой дополнительный комплект постельного белья и постелил себе матрас в комнате Чарли. Он заранее налил для Эштона воду на утро и поставил стакан на прикроватную тумбочку. Когда он вернулся, мама пожелала им обоим спокойной ночи и скрылась за дверью. Питер выключил раздражавший его всё это время телевизор. — Я написал твоей маме, что ты здесь. Можешь лечь у меня. Я постелил себе на полу в соседней комнате. — Что за глупости? Ты теперь отказываешься… Питер на мгновение накрыл его рот ладонью и сильно понизил тон: — Во-первых, за дверью моя мама, и ей все отлично слышно. Во-вторых, ничего сегодня не будет. — Ты просто скажи мне честно, с тобой всегда так, да? Ты будешь отговариваться тем, что я выпил лишнего, тем, что мы не одни, тем, что у тебя на кону карьера или ещё что-нибудь? — Он явно распалялся и бессознательно повышал голос. — Никто, кроме тебя, так долго не ломается. Ты ведь понял в парке, что я пытался тебя развести хоть на что-нибудь? — Я всё отлично понимаю. И ты действительно выпил лишнего. Избавь меня от историй о своих похождениях, ладно? В качестве благодарности. — Когда Софи оставалась здесь, ты тоже стелил себе на полу? — Софи здесь никогда не была, — парировал он. — Ну, а если бы она всё-таки пришла? — не сдавался Эштон. — А лучше скажи, если бы я был девочкой, ты бы так же поступил? — Давай закроем эту тему, ладно? — Хорошо, — пугающе беззаботным тоном заявил он и пожал плечами. — Одолжи мне футболку и зубную щётку. Питер провёл его в дальнюю часть коридора, включил свет и некоторое время искал по многочисленным ящичкам новую щётку. Эштон с интересом разглядывал косметику Терезы на зеркале. — Смой с моего лица карандаш. И пудру, — попросил Эштон, намочив ватный диск средством из одной из бутылочек. — Ты ведь можешь сам это сделать? — Хочу, чтобы сделал ты. Или это тоже тебя выведет из равновесия? — Хорошо, — согласился он. — Только без фокусов. Питер проводил ватным диском по закрытым глазам, по щекам, по бледному высокому лбу и думал о том, что мог бы гладить его лицо совсем в другой обстановке. Даже когда пудра смылась, кожа оставалось бледной, стали ярче видны круги под глазами, и Питер в очередной раз отмечал для себя и знакомые черты — тонкий нос, короткие светлые ресницы, шрам над бровью… — Если бы ты был девочкой, — начал Питер, когда Эштон посмотрел на него, — и не был моим хорошим другом, я давно трахнул бы тебя. Возможно, чуть ли не в первый же день, как было с Софи. Ты, наверное, думаешь, что я не очень хороший человек, и, может быть, ты и прав. Но я был честен с тобой в том, что не могу делать то, что ты от меня ждёшь. И дело не только в том, что обо мне подумают в школе. Мне выпал редкий шанс, и я боюсь, что что-то может пойти не так. Эштон явно растерялся, и прежде, чем он успел осмыслить его слова, Питер оставил его в ванной одного. Друг весь вечер смеялся над его скованностью, и ему частично хотелось объясниться с ним, а частично — отомстить и обескуражить. Он притворился, что уже уснул, когда Эштон несколько минут спустя заглянул в дверь комнаты Чарли.-3-
Ещё один неприятный факт, который придётся держать в тайне, Питер узнал, когда решил провести выходные у Дэна. Его родители оставили дом на выходные и уехали в Колчестер навестить родственников и купить стройматериалы, которые было не раздобыть в Джейвике. Они заказали индийскую еду и играли в GTA, и всё шло замечательно, ровно до тех пор, пока ему не понадобилось вымыть испачканные соусом руки. У Дэна была отдельная ванная, дверь в которую открывалась только из его комнаты. Питер подошёл к раковине и начал намыливать руки, когда заметил в душевой кабине разорванную фольгу от презервативов «Мейтс Конформ». Использованная резинка валялась на полу под раковиной. Питер брезгливо скривился — он был далеко не самым опрятным человеком на свете, но ему хватало совести прибраться перед приходом гостей. Вернувшись в комнату, Питер укоризненно посмотрел на друга: — Черт побери, Дэн, ты мог выкинуть презерватив в мусорку? Тебе что, тринадцать и хочется выпендриться? Дэн хохотнул. — Боже, Пит. Не хочу разочаровывать тебя, но у меня сейчас никого нет. — Сказал наконец он и замялся. — Мы вчера праздновали окончание футбольного сезона с Нейтом и девчонками из класса. — С девчонками, говоришь? Дэн неуверенно пожал плечами вместо ответа. — Сильвия уехала с Элисон. Она сейчас за тысячи километров от Англии. Дэн устало облокотился о спинку дивана и закатил глаза, как будто Питер по десятому кругу читал ему лецкию о вреде курения. — Даже не начинай об этом. Не суй нос куда не просят. Слышишь меня? Тебе мало проблем? Ты ничего не видел. Дэн явно не разделял его беспокойства, в то время как Питер не мог выкинуть из головы, какой счастливой казалась Сильвия в последнее время. Она, не снимая, носила цепочку с подвеской в форме ключа и маленькими буквы «Н» и «С», которую Нейт подарил ей в первую неделю. Сильвия рассказывала ему, что до этого у неё никогда не было отношений, а даже если она с кем-то знакомилась, то парней отпугивали её принципы и нежелание вступать в сексуальные отношения до свадьбы. Родители Сильвии были рьяными католиками и оказывали большое влияние на мировоззрение своей дочери. Она видела Нейта в самом лучшем свете и считала, что он уважает её взгляды и души в ней не чает. Питер не сомневался, что Дэн никогда не поднимет эту тему в разговоре ещё раз, но невольно задавался вопросом: что будет, если Сильвия узнает о том, что всё не так идеально, как ей кажется.