Призрачный сад

      Кирин мерно вышагивала по горной тропе, стуча копытами. Масамунэ аккуратно потянул за поводья отводя ее от края, за которым был лишь обрыв, уходящий далеко вниз.       Мэй положила голову на плечо мужа, погружённая в дрему. Мужчина старался ехать, как можно плавнее, чтобы не потревожить ее сон, которого с рождения маленького Мокити стало в разы меньше. Мэй никогда не говорила этого, но Масамунэ замечал ее усталость и потому прикладывал все свои силы, чтобы облегчить нелёгкую ношу.       Мокити недовольно заворочался в корзинке, надёжно прикреплённой к боку лошади. Масамунэ невесомо погладил сына по животику, улыбаясь. Ощущение родителя рядом, успокоило малыша и он спрятав носик в одеяльце, довольно засопел.       Горы нависали над путниками, защищая от сильных ветров, налетавших на империю этим летом. Темный лес шуршал листвой.       Масамунэ окинул взглядом дорогу в очередной раз убеждаясь в безопасности их пути. На горизонте появилась верхушка храма, ради которого они и выбрались в это путешествие. Было ли целесообразно брать с собой полугодовалого малыша, Араи не знал. Однако спорить с Мэй было бесполезно. Несмотря на то что она отказалась от престола в пользу семьи, в ней чувствовалась сила всего рода Ирисов. Она стала сильной, статной женщиной, с непоколебимыми решениями, которой порой не отваживался спорить даже отец Масамунэ.       Мужчина аккуратно коснулся ладонью плеча жены. Мэй что-то невнятно пробормотала и сильнее зарылась носом в кимоно. Масамунэ нежно рассмеялся, легко целуя девушку в макушку.       — Мэй, мы уже подъезжаем.       Эти слова подействовали мгновенно. Кицунэ распахнула глаза, удивленно оглядываясь по сторонам.       — Уже приехали?       — Будем через пол часа.       Мужчина окинул взглядом слегка потрёпанный вид девушки. Волосы растрепались и спицы слегка съехали вбок, на кимоно появились складки, которые Мэй всегда безукоризненно убирала, не допуская неопрятности в своём одеянии.       — Подумал тебе нужно подготовиться.       — Спасибо. — Мэй вернула Масамунэ улыбку, — Мокити, спал все это время?       — Почти. Когда ты уснула, он сначала недовольно хныкал, пытаясь вернуть себе твое внимание, а потом решил, что рассматривать пейзажи куда интереснее и в итоге уснул.       Мэй нежно погладила голову сына. С губ не сходила улыбка. После появления сына в ее жизни, она стала самым счастливым человеком. Порой это чувство граничило с необъятным страхом, что все это всего навсего сон и стоит ей моргнуть, как этот мираж развеется. Но прошло больше года и все с каждым днём становилось все лучше. Они приспосабливались к новой жизни. Масамунэ и Мэй стали прекрасными родителями без памяти, любящими сына и друг друга.       Храм появился перед ними внезапно. Здание было не слишком большим, но при этом очень ухоженным. Сад разбитый за главным въездом был красив и сделан человеком, обладающим тонким вкусом.       Кирин замедлила шаг, чувствуя окончание дороги. Масамунэ спешился. Помог Мэй вылезть из седла и взял в руки корзину с ребёнком. Мокити заворочался и распахнул глаза, начиная хныкать, возмущаясь что его сон посмели потревожить. Мужчина аккуратно поставил корзину на ближайший камень и вытащил малыша. Мокити прижался к отцу, что аккуратно покачивал его в своих объятиях, успокаивая.       Мэй счастливо улыбнулась. Почувствовав взгляд направленный в ее спину, она обернулась. В нескольких шагах стоял Кин Хаттори. Темные волосы уже тронутые проседью, были собраны в незамысловатый пучок. О былых роскошных одеяниях из лучшего шёлка, пришлось забыть и сейчас на высокой фигуре было светлое кимоно. Но даже в таком виде мужчина не утратил царственности и силы, что читалась во взгляде, который после их последней встрече стал ясным и осознанным.       «Он приходит в себя.»       Мэй подошла ближе и глубоко поклонилась. Мужчина ответил тем же.       — Здравствуй, Мэй.       — Здравствуйте.       Кин легко улыбнулся, осматривая девушку. После их расставания в ней что-то переменилось и мужчина никак не мог понять, что именно.       — Я рад тебя видеть. Что тебя привело сюда?       — Я хотела сообщить о своём решении. Посчитала, что должна сама сказать, — Мэй сделала паузу, — и хотела познакомить с внуком.       Подошедший Масамунэ, почтительно поклонился, здороваясь с бывшим императором. Мокити недовольно всхлипнул. Кин Хаттори сделал шаг вперёд, вглядываясь в лицо малыша. Ребёнок удивленно замер, смотря на нового человека. Он, не двигаясь стоял несколько мгновений и это оцепенение разорвал Мокити. Он вытянул маленькую ручку, навстречу своему дедушке. Кин удивленно расширил глаза смотря на ребёнка.       — Это ваш внук, Мокити Араи.       Мужчина казалось не услышал этих слов, как завороженный продолжая рассматривать Мокити, который теперь тянул две ручки.       — Позволите?       Мэй и Масамунэ синхронно кивнули. Бывший ронин, бережно передал сына в руки Кина. Хаттори аккуратно взял малыша, покачивая его в своих руках. Кицунэ взяла мужа под руку, наблюдая за картиной.       Внутри все сковало от необъяснимой тоски, а горло сдавило от слез, внезапно подступивших к глазам. Кин Хаттори почти двадцать лет назад, точно так же держал ее в своих руках, а рядом с ним стояла Морико с счастливой улыбкой. В этот момент Мэй показалось, что и сейчас она рядом. Знакомится со своим внуком.       — Здравствуй, Мокити. Я Кин Хаттори, — мужчина судорожно выдохнул, борясь с дрожью в голосе, — твой дедушка.       Малыш заулыбался и ухватился маленькой ладошкой за ворот кимоно, прижимаясь ближе к дедушке. Кин легко рассмеялся, продолжая качать ребёнка.       — Проходите. Вы наверняка устали с дороги, а я даже не предложил вам чаю. Вы голодны?       Кин и Масамунэ медленно шли по тропинке. Мэй замерла на месте, смотря в след, удаляющимся мужчинам. Глубоко вздохнув и смахнув с глаз слёзы, она расправила плечи направляясь за ними.       Мэй и Кин сидели в небольшой, но уютной беседке, что находилась в самом сердце сада. Вокруг не было ни души. На руках девушки лежал Мокити, убаюканный нежными объятиями и шелестом листвы он наконец уснул.       Кин Хаттори внимательно смотрел на дочь, находя в ее лице все больше и больше сходств с покойной женщиной, которую он когда-то любил всем своим сердцем. Сейчас от этих чувств остались лишь и отголоски и непреодолимая тоска, которая появлялась от мыслей о всех упущенных годах.       — Значит ты решила оставить престол.       Кин аккуратно передал в руки Мэй чашку с только что заваренным чаем.       — Да. Я знала, что не готова к подобному. Не одобряете?       Мужчина перевёл взгляд на дочь, заглядывая в темные глаза.       — Ты счастлива?       Мэй опешила от неожиданного вопроса, однако не задумываясь сказала:       — Да.       Кин улыбнулся, будто только и ждал этих слов.       — Это главное. Для меня нет ничего важнее твоего счастья, с кем бы ты его не обрела. — Кин Хаттори вздохнул, — Я очень рад видеть тебя, дочка.       Мэй замерла не отнимая взгляда от лица, сидящего напротив мужчины. Сейчас в его глазах плескалась невиданная Мэй доселе нежность и возможно даже любовь, которая смешивалась с невообразимой печалью, навечно поселившейся в его душе.       Горло снова сдавило и Мэй силой подавила слёзы, норовившие сорваться с ресниц. Кин нерешительно протянул руку, замерев на секунду. Холодные пальцы невесомо дотронулись до нежной кожи, смахивая одинокую слезинку.       — В этом году жимолость цветёт особенно пышно.       Мэй улыбнулась, соглашаясь со словами отца.