Привкус ядерной пыли

Аппараты противно резали слух писком, мешая думать, пока монстр рядом на миг застыл в молчании, глядя в неясном направлении, опираясь костяной рукой в кушетку, на которой я лежала. В попытке пошевелиться, ничего не принесшей, я поняла, что этого не позволяют ремни. Стало быть, выбора не было снова — оставалось лишь ждать. Сглотнула с трудом, ощущая в горле трубку, по которой шел воздух, на удивление помогавший дышать. Кажется, убери ее — и я задохнулась бы: не уверена, что лёгкое ещё вообще функционировало, и странное онемение в груди напрягало не меньше, чем слова монстра, который теперь молчал, глядя в сторону аппаратуры, напоминавшей ИВЛ. Я могла лишь смотреть на него: по скулам медленно стекали нефтяные дорожки, исчезая на подбородке эфемерной пустотой. Он был одет в грязно-зеленую водолазку, перед которой парил яркий круг красного сияния, судя по всему — душа, и темные карго брюки, на поясе которых виделась кобура огнестрела и рядом —внушительного размера мачете, висевшее вовсе без всякого чехла, лезвием наголо. Поймав меня с поличным, он снова улыбнулся, плотоядно жмуря пустые глазницы, в одной из которых мелькнул слабый отголосок точечного зрачка. — Хееей, нравится, да? — он снял огромный нож, виртуозно покрутив его в руках, — он бы мог неплохо разрезать твою нежную кожу, правда? Возможно... вот здесь, — он провел ребром лезвия по моему животу, скрытому тканью какой-то простыни, заставив вздрогнуть и напрячься, ощущая боль сломанных костей из-за моего неосторожного движения. Но монстра прервал голос... Слишком знакомый... — Киллер, какого хрена ты делаешь? — хриплый тембр звучал почти весело, но лица Даста не было видно, чтобы я могла подтвердить ощущения по выражению на его черепе. Он стоял где-то за моей головой, куда посмотреть возможности не было. Зато лицо того, что звали Киллер, отразило удивление и невинную улыбку. — Проверяю рефлексы, как видишь. Ничего такого без твоего участия, командир, — скелет бросил взгляд на меня, и больше на говорившего не смотрел, напомнив мне картину того, как все пленные монстры отводили взгляд от прямого контакта с Дастом. Интересно, почему? Неужели он... — Ну здравствуй снова, Леви, узнала ведь? — в поле моего зрения, наконец, вплыл его силуэт: скрытое под капюшоном спокойное лицо с кровавым заревом зрачков, один из которых был пронизан синевой некогда чистого неба насквозь. И этот взгляд шел навылет через мой, пристально и цепко ловя реакцию, подобно детектору лжи, где даже нечестный вдох сочли бы ошибкой, плата за которую больше, чем просто жизнь. Я лишь кивнула, не имея возможности ответить никак иначе, и его удовлетворённый полуприкрытый взгляд выглядел жутко. — Прекрасно. Знаешь, почему ты ещё жива, м? — он почти ласково поправил провода, идущие куда-то под белесую простынь, где считывали жизненные показатели моего истерзанного тела, — если бы ты пришла просто так, словно в гости, сбежав от своих хозяев, то я бы не говорил сейчас с тобой. Разве что Киллер, мой приятель, но это было бы последней беседой в твоей жизни, человек. Но вот... такой визит, — он смерил всю меня взглядом, сев на кушетку и проведя горячей ладонью по моим ребрам под жёсткой тканью, отозвавшимся остротой боли, которую я стоически терпела, — это интересно. Мало что может меня интересовать в такое время... И я бы хотел знать, что это за перформанс на пороге нашего дома. Ты ответишь, Леви. Рано или поздно — ответишь. И от ответа будут зависеть дальнейшие и несомненно увлекательные события жизни. А вот чьей именно — уже от того, насколько ты будешь честна, и какова эта правда. Но лгать... Не советую... Время подумать у тебя точно есть. Он говорил медленно, тихо, но это заставляло выбивать каждое его слово на подкорке сознания, выучив их наизусть под жгучим взглядом багровой дымки его магии. Он казался спокойным, но угроза была в воздухе, витавшем вокруг него, будто сгущаясь силой, невидимой, но ощутимой тем, как в страхе сжимались душа и сердце, выдавая меня участившимся писком аппаратов, обнажая перед монстром мой подчинённый его воле страх. — Ха~, боится, смотри-ка, — хмыкнул Киллер глядя на аппаратуру словно на игровые автоматы, со странным весельем, обезобразившим его лицо безумием. Даст ничего не ответил, поднявшись с места и, смерив взглядом второго монстра, вышел из помещения высоким силуэтом, а вслед за ним меня покинул и странный скелет, более не заинтересованный в одностороннем диалоге со мной. Я осталась один на один с собственным ужасом, давившим слезы из глаз. Выбраться отсюда было невозможным... Да и мне некуда было больше идти, даже в другом поселении мне бы не дали покоя, стоило слухам поползли по пустоши. Врагом Нерона никто быть не хотел, а вот заслужить его благосклонность, убив меня — вполне. А здесь... Мне сохранили жизнь, пусть и лишь временно, однако, разве не это было моей целью изначально? Я попала к монстрам и получила шанс рассказать их лидеру о том, чего именно продолжала добиваться верхушка власти. Осталось узнать, кто конкретно представлял аналогичную власть в их обществе, чьи устои теперь были для всех нас загадкой. Сохранили ли они прежний уклад миролюбия внутри своего поселения или их настигла та же участь классового неравенства, что планомерно уничтожала нас по прихоти откровенно зажравшейся элиты, возомнивший себя всесильной? И что теперь стало с теми, кто помог мне организовать побег монстров из лаборатории? Лим... Этот гнусный предатель на корню загубил то, ради чего я трудилась, что пыталась оградить от посягательств тех, кто вообще не имел права даже думать об этом... О душах... О силе... Все случилось ещё семь лет назад, когда наш мир процветал в единстве, не ведая о том, что среди парламентариев правящих слоев произошел значимый раскол. Туда пришли люди, что своими мыслями и идеями посеяли раздор, постепенно поттачивая остов всеобщего равновесия. Вложив в чужие головы мысли, что сила монстров опаснее и могущественнее, чем думали люди, подкрепляя слова лживыми провокациями, ставших почвой для взращивания таких же семян идей среди населения. Апогеем стал государственный переворот, результатом которого прошел тайный референдум по разработке технологии, позволившей бы им изменить уклад жизни, подчинив магию монстров людям... В те времена появились извлекатели, позволявшие магию их душ превращать в энергию времени и... Эти отвратительные действия и последующая разработка чего-то, что было бы способно изменить реальность, разрушило нашу собственную... Революционеры хотели исказить время и пространство, создав альтернативную вселенную, где монстров никогда и не было, однако энергия их душ не пропала бы бесследно по законам физики, перейдя к людям, наделив их фантастической силой и мощью, но... Ошибка этих жадных до власти ублюдков стоила всем слишком многого... Наша реальность исчезла — на ее месте выросла пустошь уничтоженного мира, опасного, мертвого, жуткого... И даже сейчас они не оставили попыток забрать силу себе, нападая на одиночных, ходивших в рейды монстров, вытягивая из них души, чтобы на их прахе построить никому ненужный трон, не заботясь об уцелевших горстях выживших подопечных, используя их скорее как рабов в достижении безумной цели — быть сильнейшими в останках того, что некогда было процветающим миром... Миром, в котором я некогда пыталась предотвратить переворот... Ополчение. Мы создавали его годами ранее, и продолжили пытаться воссоздать его в этом исковерканном мире, но нас слишком часто ловили, шагу не давали ступить без ведома надзирателей, а меня, как ту, что о душах знала как никогда много, не раз пытались вербовать против, а затем сломили силой, забрав у меня брата... Он был младше меня, значительно младше, и я невольно осталась его опекуном, когда исчез отец. Его пропажа и прямые угрозы — это уничтожило меня, втоптав в землю былое стремление вернуть процветающий мир обратно во времени, оставив лишь жалкие ростки попыток хотя бы прекратить мучения монстров в настоящем. И теперь, лёжа здесь привязанной и беззащитной перед волей тех, за кого я пыталась вести борьбу половину своей жизни, я едва держалась, чтобы не сдаться вовсе... Мне всегда казалось, что идя на поводу власти в попытке вернуть брата, я предала свои идеалы. То, за что боролась... И чем сильнее было это чувство, тем меньше мне хотелось жить. Ради кого мне теперь вообще это делать? Была ли хоть единая возможность, хоть крошечный шанс, что-то изменить? Не знаю... И вряд ли когда-нибудь смогу это выяснить. Так думалось мне в тот день... Утомленная своими мыслями и почти недееспособным телом, я провалилась в беспамятство снова. Сколько так продолжалось, я не знала: свет в помещении был не всегда и, порой, открывая глаза, видела лишь тьму, словно ослепла, поглощённая тьмой, подобной той, что клубилась в глазницах монстра, которого видела в краткие мгновения сознательной яви. Он приходил почти всегда, когда светом тусклых, желтоватых ламп люминесценции освещалось помещение не то лаборатории, не то лазарета. Молчал, сидел или стоял напротив, что-то делал с трубками у аппаратуры, обжигая холодом пустоты взгляда, будто стервятник, ждавший смерти. Но больше не пугал, скорее... Стал привычным, будто смерть от его руки стала восприниматься как неплохой исход событий, до странного глупо рождая в душе отголосок доверия. Будто он стал последним существом, которое было достойно решить судьбу моей жизни, наравне с Дастом, которого я больше не видела с того разговора. В один из отрывков я пришла в себя надолго, ощущая, как изменилось состояние, дав понимание, что прошел не один день. Смутно болело внутри на вдохе, лёгкое все же уцелело, заживая противным, тянущим чувством. От руки шли трубки нескольких капельниц, питая мои вены какими-то сомнительными растворами. Пищало что-то новое над головой, а в горле уже не было трубки, но из-за того, что ее вытащили, то болело на каждом глотке словно от ангины. Стенала пульсацией голова, но в целом зрение уже не расплывалось, а знакомая фигура, что сидела рядом, поигрывая лезвием огромного ножа, встретила перекошенной улыбкой и голосом, среднего тембра, сильно отличающимся от низкого, рычащего гула такового у Даста. — Опаньки, ты на связи, да? — монстр заинтересованно наклонился, нависая слишком близко с кривоватым оскалом, в котором вблизи хорошо видны были чуть выпирающие клыки, — черт, долго же вы людишки заживаете. Хотя, признаться, тебя славно помяли, но довольно глупо. Куда разумнее было бы просто подрезать связки под коленями, лишив возможности сбежать, а потом уже и яремную вену вспороть, наблюдая, как жизнь покидает беспомощное тело. — Слишком... гуманно, кхх... — хрипло прокашляла я, поймав изумление, которое даже в черноте зрачков было возможно разглядеть вполне отчётливо. — Э? Да ты любитель пожестче, верно? Ахахах, — Киллер безумно и громко рассмеялся, звоном голоса неприятно отдаваясь в голове, вынуждая поморщиться, — эх, неплохо, человек, но меня таким не проведешь. Не поделишься, что это вы вдруг к нашим границам зачастили да ещё и приманками такими разбрасываетесь? — скелет направил на горло острие лезвия, блеснувшее темным хромом в мрачном помещении. Я, тем временем, отметила, что ремни мое тело больше не держали, но пытаться бежать — верная смерть. Лучше говорить правду и добиться аудиенции с лидером монстров. — Послушай... Киллер, да? Мне нужно поговорить... С... Кхх, главным, — с трудом выдавила я, но мои слова прервали нажатием металла на горло, отозвавшимся болью в поврежденной глотке. — Ты не в праве чего-то просить, человек. Уж точно не здесь и не сейчас, а поэтому будешь отвечать на вопросы, хочешь ты того или нет, поверь, я слишком многое видел, чтобы вообще тебе верить, а поэтому правду вытащу медленно и со вкусом, — скелет окинул меня взглядом, не сулившим ничего хорошего, вновь пуская дрожь по телу от того, как фальшиво ласково звучал его тон. Я просто кивнула в ответ, зная, что лучше делать, как он скажет, и его довольный фырк и ушедший от шеи нож были лучшим подтверждением того, что мы договорились. — Они хотели провокации с вашим участием, — просипела я, нерешительно потянувшись рукой к горлу, ощущая на шее несколько жёстких швов, но мою ладонь тут же отдернули, не позволяя себя осмотреть. — Но-но, не трогай, а то опять привяжу. Дальше давай: кто, зачем, почему и когда, я слушаю, — Киллер достал точило и начал подравнивать лезвие из странного, темного сплава, отражающего все черненым, хромированным зеркалом, оглашая помещение скрежетом камня. — Хотели выставить все так, словно меня убили монстры. Нерон... и те, кто стоят на верхушке власти людей, а поэтому привезли и попытались... Кхх... убить прямо здесь, — я стихла, сглатывая колючую боль, будто поперек гортани встали острые иглы. Монстр заинтересованно оторвался от процесса заточки, долго буравя меня безжизненным взглядом, прежде, чем задать вопрос. — Что ты сделала? — он чуть прищурился, замерев с мачете в руке, будто готовясь кинуться... Я отдышалась, пытаясь совладать с гудевшей в голове болью, и сформулировать более четкий ответ. — Я... организовала побег плененных монстров и... пыталась воссоздать ополчение, — повернулась к нему, глядя прямо в глаза, надеясь, что во взгляде он сможет прочесть честность ответа, но на черепе медленно расплывалась белоснежная улыбка, крадущая мою надежду, что он не был сумасшедшим. — Лжешь. О, как мне нравится, когда люди пытаются строить невинную честность, а потом слышать мольбы... Долгие и слезливые, черт... Это едва ли не возбуждает. Хотя, если это будешь ты, то "едва ли" будет неуместно произносить, — монстр любовно погладил нож, не отрывая от меня взгляда, но я лишь устало прикрыла глаза, полагая, что, возможно, я уже сделала все, что могла. — Не лгу. И против смерти... возражать не стану, мне нет прощения, — ответила хрипло, понимая, что вряд ли что-то ещё смогу сказать: от боли напряжённых связок едва ли не искры из глаз сыпались, а тело начинало ломить сильнее, как если бы кончалось действие давно утерянного морфия. — Расслабься, Кил, она не соврала и не соврет, — знакомый голос невесть откуда взявшегося Даста, заставил вздрогнуть и распахнуть глаза, уловив в напряжении черноглазого стража моей жизни явное удивление не то его возникновением рядом, не то его словам, подтвердившим мою честность. — Да знаю я, думал на понт взять, хах, — Киллер расслабленно откинулся на спинку стула, довольно жмурясь провожающим его тихую фигуру взглядом. — Иди проветрись, — приказным тоном бросил гость, но безропотный кивок монстра позади дал мне повод думать, что и монстрам иерархия теперь не была чуждой, и это заставило мою душу сжаться в печали... Неужели антиутопия их социального строя поглотила все былое равенство? Не могла в это поверить, и вероятно мое удивление отразилось в охристых глазах, в которые монстр смотрел неотрывно, будто чего-то ждал. Он сел рядом, закинув ногу на ногу в темных штанах, похожих на те, что носил Киллер, и тихо вздохнул, доставая из кармана сигарету и прикуривая прямо здесь, в лазарете. — Ну что, Леви. Должен признать, эти ребята действительно хотели показать это твоему народу, — он вытащил из нагрудного кармана темной куртки снимок, показывая его мне. Там, в кровавом месиве песка лежала я, но узнать меня было сложно, будто истерзанная зверями, действительно напоминала труп. В глаза бросилось то, что края снимка были выпачканы в потемневшей ржавчине чьей-то запекшейся крови, дав повод думать, что владельца фотографии постигла крайне незавидная участь. Облачко сизого дыма вытекло из ноздрей черепа монстра, а яркий фитиль сигареты озарял белизну костей отсветом рыжего огня. От табака хотелось кашлять, но я терпела, экономя силы для ответа, если бы он понадобился, пытаясь изучить его насколько могла. Взгляд непроницаем, прямой, даже слишком, но странным было то, что даже Киллер не мог его вынести, будто он подавлял волю монстров или подчинял, а может пугал, что было логично... Рядом с ним мне тоже было страшно... — Думали все свалить на монстров, я прав? — он вновь затянулся, глубоко пуская дым под ребра, чудом не утекавшим через кости обратно, словно сдерживаемый некоей оболочкой, заменявшей ему тело и лёгкие. — Нужен был повод, чтобы напасть, — хрипло ответила ему, рассматривая левый зрачок скелета, контрастно горевший сапфировым плёсом в кровавом обруче вокруг него, делавшим тот крупнее, чем правый. — Чтобы получить больше душ и вернуть не только энергетику, но и получить силу, втолкнув ее в души ваших лидеров, сделать... перезапуск? — спокойно сказал он, выпуская дым в сторону и рассматривая пищащие приборы и капельницы, часть из которых опустела, — что, удивлена? — он тихо и гулко посмеялся, бросив окурок на темный, каменный пол. — Ты и есть их лидер... — изумлённо выдохнула, не сдержав кашля. Теперь ясны стали все россказни коллег, когда его привели к нам, да только... Как такой могущественный монстр дался им в руки? Кажется, мой вопрос был хоть и не задан, но понят, и скелет оскалился, скользя взглядом от моих глаз до низа и обратно. — Ты, можно сказать, все ещё проходишь проверку, Леви. Мне нужен был человек, способный мыслить хладнокровно, потерявший всё, готовый умереть за цель, идущую вразрез с властью. И то, что ты пропала, а провокация не удалась... Ооо, это безумно интересно, — монстр поднялся, намереваясь вновь уйти, уже развернувшись к приему, где совсем недавно исчез Киллер, но мне, вопреки всему сказанному, не удалось понять, чего он добивался. — Зачем я тебе? — он остановился, но головы не повернул, — я ведь повинна в гибели нескольких монстров... Я... кхх... не должна жить. Даст ничего мне не ответил и просто вышел из комнаты, оставив наедине с мыслями. Киллер в тот день не вернулся. И следующим утром, после довольно тревожной ночи, я попыталась хотя бы сесть, ведомая инстинктами обычной физиологии и желания хоть что-нибудь изменить. Голова тут же пошла кругом, а внутри скрутило калёным железом боли, но терпеть ее было чуть-чуть легче. Руки дрожали, а тяжёлое дыхание сбилось, но я действительно хотела хоть немного доказать в первую очередь себе, что я не просто кусок сраного мяса. Лоб прошибло испариной, когда ноги коснулись холодного пола. На мне была лишь какая-то рубашка, доходившая до середины бедра, да белье. Остальное, судя по всему, сняли за негодностью. Я брезгливо выдернула из сгиба локтя иглы давно опустевших капельниц, с шипением содрала протестующе пискнувшие датчики под ключицами, и попыталась встать. Ноги подогнулись, роняя коленями и ладонями в кладку пола, а сбитое дыхание пошло судорогами от того, как свело под ребрами неприятной резью будто открывшейся раны. В подтверждение этому кашель пошел каплями крови, но плывущая картинка медленно, но верно переставала качаться, даря шанс на вторую попытку. Собрав вместе все остатки воли, гордости и желания узнать, чего хотели монстры, смогла подняться, хватаясь за стену в поисках опоры. Было чувство, словно все било ознобом, а ребра жгло жаром, но тем не менее, я смогла даже идти. Пустота моего обиталища последних дней сменила глухая тяжесть тишины коридора, мощеного железными плитами и какими-то датчиками в стенах с массой мелких индикаторов. Никого не было, словно ко мне и не пускали никого из монстров, и я медленно поплелась в случайном направлении, ведомая больше сильной жаждой, чем любопытством. Меньше всего меня интересовало исследование неизвестной территории, но вот узнать хоть что-то, что могло помочь в прояснении ситуации — было важным. Идти было тяжело, и с каждым шагом я понимала, что возможности несколько переоценила. Идти обратно сил бы не хватило, оставалось лишь притулиться прямо здесь, и потом продолжить путь, когда полегчает. Если вообще полегчает... Я даже сесть нормально не могла из-за скрутившего кровью кашля и тошнотворных пятен перед глазами, прислоняясь к прохладе металла стенки. — Блять, какого дьявола? Сбежать решила? — меня впечатали в стенку, но вместо того чтобы вырываться, я лишь болезненно простонала. — Плохо... Пить, — если бы не чужая сила, то точно бы упала, но меня просто подняли на руки, мешая калейдоскоп перед глазами в месиво осколков изображения, от которого хотелось стошнить. От позывов рвоты содрогались тело, принося ещё больше боли, но в желудке было пусто, а потому облегчения это не приносило. — Блять, босс меня убьет. Слышь, ты не умирай давай, последняя надежда, мать её, — голос принадлежал Киллеру, и странное волнение в нем до странного не сочеталось с тем, каким я его видела до этого. Но ответить я не смогла, снова теряя сознание...