Привкус ядерной пыли

Если до попадания в резервацию мне приходилось тяжко, то сейчас стало ощутимо хуже. Стоило мне встать на ноги, как начались самые настоящие тренировки, каждая из которых казалась мне последним, что я увижу в жизни. Под жилье мне отвели подобие комнаты, отличное от былой каморки в исследовательском центре лишь наличием старой, скрипучей кровати, больше похожей на раскладушку с запятнанным ватным матрасом да отсутствием шкафчиков, функцию которых выполнял хлипкого вида шкаф, у которого не доставало одной дверцы и пары полок. Но класть в него мне кроме пары выданных комплектов одежды, было абсолютно нечего. Едва успев заснуть прошлым днём, как уже наступил следующий, и о его начале оповещал лично Даст, что, не нарушив слова, действительно взялся меня тренировать. Его приход был пугающим без исключений, и хватило пары раз, чтобы просыпаться теперь заранее, словно внутренние часы, запуганные до смерти, отчаянно звонили в самой душе, пробуждая ее этой дрожью. Вот и сейчас, я открыла глаза, будто от толчка, тут же ощущая тянущую в грудине боль постепенно заживающих повреждений, особенно чувствительных на старте новых суток. Взгляд темной двухцветности был так близко в этот раз, что я отпрянула к осыпавшейся штукатуркой стене, напитанной прохладой безжизненного бетона и арматуры в нем. Холодом прошёлся благоговейный трепет, застывший между позвонков иглами напряжения. — Подъем, сегодня много работы, — монстр хмурился, сидя у кровати на корточках, и, не дожидаясь моего ответа, вышел из комнаты, где не было даже двери. Следили. За каждым шагом, не позволяя сделать ни одного лишнего. Здесь были монстры, много, но ни один не смотрел на меня, будто игнорируя существование, даже если мне доводилось столкнуться нос к носу: каждый отводил глаза, как было с Дастом. Дьявольщина, причины которой страшно хотелось разузнать. В случае с лидером всё было понятно — это означало, что Даст превосходил их силой многократно, возможно даже в сотни и тысячи раз. То же касалось и Киллера, единственного, кто мог смотреть, пусть и не долго, в глаза Даста и мне, при условии, что он действительно смотрел... С его глазницами было трудно понимать это, скорее чувствовать кожей хищное внимание, отзывавшееся страхом, от которого я дергалась, желая извернуться от их ледяных игл, если тот оказывался слишком близко. Занятно, что страх перед этими двумя был таким разным: цепенеющим от одного лишь взгляда смеси амаранта и кобальта или порывистым до паники от касания мглистой темноты вакуума. Выбравшись из-под старого, плохо держащего тепло спального мешка на матрасе койки, я торопливо переоделась: спала я чаще всего в майке, а тренировалась в одежде, больше похожей на таковую у монстров. Размер был великоват, но выбор здесь был неуместен. Спортивные штаны, берцы и ржавого цвета толстовка с капюшоном, ясное дело, что о белье речи не шло, спасибо, что вообще не голышом заставляли что-то делать. Даст сопровождал меня лично, каждый раз, и в этот исключений не было, хотя дорогу к их подобию спортивного зала, больше похожего на смесь полосы препятствий и стрельбища страйкболистов, я уже успела хорошенько выучить. Монстр стоял спиной ко входу, и стоило мне выйти, тот тут же пошел к нужному помещению, не заботясь о том, шла ли я следом. Коридор тянулся в сопровождении труб, идущих по стене подобно коммуникациям в тоннелях былого метрополитена. Темные, запыленные, они выглядели странно, но эта похожесть на то, что было в прошлом обыденностью, рождало смутную боль застарелой тоски по времени, когда все было хорошо. По-прежнему... Города стояли блестящими, футуристичными обелисками, царапая купол неба вышками антенн. Гудела жизнь мегаполисов, технологии шли быстрее времени, а мы и не думали о том, что завтрашний день поглотит наше спокойствие и счастье, реальность полностью, искалечив или убив все то, что было нам так дорого и ценно. Не заметив, как сильно задумалась, я чуть отстала, глядя на антураж окружения с тоскливым отчаянием. И вздрогнула всем телом, столкнувшись с остановившимся Дастом, заметившим мое промедление недобрым, немигающим взглядом, прожигающим насквозь, и не сразу я в нём вычленила что-то новое, мной не виденное. Будто тень интереса, тут же погасшего за барьером холода, который он держал постоянно, экранируя что-то важное от всех остальных. — Давай скорее, Леви, впереди сумасшедше много дел, — его череп разрезала жутковатая улыбка, заставив меня отступить на шаг, но жадный, странный взгляд замораживал каждое движение тягучим чувством давления чужой силы, от которой я лишь кивнула как-то почти истерично, и продолжила путь за монстром, уже не отвлекаясь ни на что кроме его спины и куртки с осевшей на плечах пыли пустоши. Ходил прямо туда, в пекло опасности? Даже для лидера это чрезмерно храбро, граничило с безумием, но я не могла дать себе четко утвердительный ответ на вопрос: "Нормален ли он?" Пожалуй, здесь все казались очень странными и пугающими, а потому, логично было предполагать, что ненормальна для них именно я. В тренировочном полигоне мне привычно кивнули на дорожку для бега, чьи очертания чудом сохранились в частично обрушенном подобии небольшого стадиона, ведя изгибами мимо завалов огромных, сломленных плит одной из стен второго яруса, торча нелицеприятным частоколом гнутой арматуры наружу. Я тут же сорвалась на бег, но он давался с трудом, и очень быстро силы стали ускользать из меня, а грудь ныть болью на каждом вдохе. Поступь бега отдавалась тяжёлым жаром внутри и дыханием, довольно скоро сбившимся с правильного ритма числа вдохов и выдохов. Но мне нужно было двигаться, я действительно верила, что это поможет полностью оправиться от перенесенных травм и занять достойное место в предложенной мне миссии. Точнее, выбора у меня не было, но если бы был, то... я бы осталась с ними, вопреки тому, как боялась. Должна была... Под пристальным взглядом двухцветных глаз, чей обладатель словно ждал моей смерти прямо здесь, упрямо продолжала двигаться, даже когда он приказал остановиться, я отчего-то не послушала. Не знаю, что хотела доказать ему, а может и себе, но ещё один круг я все равно заложила, ощущая во рту неприятный привкус металла, от которого тут же стало самую малость тошно. Даст выглядел весьма рассерженным, и я даже думала снова убежать на новый круг, да только он оказался передо мной в длину одного огромного шага, заломав и повалив на пыльный пол, глядя сверху вниз на мое запыхавшееся, кашляющее тело. — Если я сказал "стоять", значит, ты должна стоять, поняла меня? — он сел на корточки передо мной, не мигая глядя напрямик в глаза, — я спросил "поняла меня?" Голос медленно расставлял паузы между словами, говорил тихо, вкрадчиво, и перечить его обладателю было опасно. Мне одновременно хотелось и пойти наперекор, и подчиниться, и эта борьба наверняка отразилась на моем чуть перекошенном болью лице. — Поняла... Кххх... Я просто хотела проверить... сколько имею сил, — хрипло отозвалась, снова кашляя, но не вставая, отчего-то посчитав, что на это нужно разрешение, да и переводить дыхание легче было лёжа. — Важна не сила, а выносливость. Впрочем, в тебе нет ни того, ни другого. В физическом смысле, — разочарованно вздохнул скелет, словно потеряв ко мне интерес и поднимаясь, задумчиво осматривая разрушенную часть помещения. Я смотрела на кривой свод потолка, мысленно рисуя картинку его грандиозного на меня обрушения, даже прикрыв глаза, чтобы не провоцировать эти мысли развитой фантазией и слушать тихий шаг монстра рядом, чьего слова я ждала, как вердикта или приказа, но он молчал. Молчал и смотрел невидяще перед собой, когда я подняла веки, чтобы взглянуть на него. Видя его много раз, я совсем не знала Даста, который обо мне мог бы рассказать намного больше, ведь ещё в лаборатории мне приходилось это делать, чтобы заполучить хотя бы толику доверия. Но теперь я понимала, что вряд ли он вообще мне доверял хоть когда-то, и это казалось правильным: маловероятно, что я на его месте поступила бы иначе. Но что он замышлял теперь — оставалось неизвестным. Неуверенно села, а затем поднялась, ощущая лёгкое головокружение и ноющее в груди лёгкое, но не так плохо, как казалось на первый взгляд. Стоило это сделать, как Даст все свое мрачное внимание переключил на меня, подходя ближе и критически прищуривая правый глаз, левым, двухцветным, держа на прицеле. Его долгие молчаливые взгляды пугали до дрожи, но каждый раз я упрямо смотрела в ответ, будто от этого зависело нечто важное. В такие моменты терялось все окружение, словно опутывалось туманной, пыльной дымкой, оставляя лишь нас двоих в диалоге молчания. Он проверял на прочность — я держалась. Провокация? Да, только вот не очень понятно — чья конкретно. Словно обоюдная, и оттого становился даже интересен исход. Будто идёшь по мосту над пропастью, и не можешь знать, какая доска проломится под шагом, роняя тебя в пустоту и смерть. А в смерть ли? В его взгляде мне виделось что-то... понимаемое, человечное, проницательное настолько, что становилось на подсознании ясно, отчего я не понимала его действий. Этот монстр, вероятно, был умен настолько, что каждый его шаг был просчитан далеко вперёд. Был в своей ипостаси гениальным, преследуя цели, в которые меня ещё не посвятили и могут и вовсе не доверить такого, ведь не зря он был лидером и сильнейшим среди них. Возможно, я просто не пойму масштаба далекоидущих замыслов, ведь, если верить знаниям, монстры, подобные Дасту способны жить очень и очень долго, а, следовательно, знать могли невероятно много. — Что делать дальше? — неуверенно спросила его, когда он встал на расстоянии предплечья, глядя на меня с каким-то пустым вниманием, опять задумавшись. — Киллер будет обучать тебя стрельбе. Сегодня у меня нет времени дальше вести тренировку, но в следующий раз не жди от меня поблажек, — ответил скелет, ловя мой испуганный взгляд. Нет, только не Киллер... Его странности и резкие смены настроения были сущим адом, и я не знала, как вести себя рядом с ним и вовсе, утопая в желании поскорее скрыться от его общества, порой слишком навязчивого. — Это... Обязательно? — вопрос прозвучал глупо, и монстр на это лишь фыркнул, улыбнувшись на удивление понимающе. — Обязательно, Леви. Жди здесь, — ответил он и ушел, не прощаясь, оставив меня одну в этом странном, сломанном стихией месте, где шаги и голос глотались эхом безжизненной пустоты. Где-то там, за стенами был слышен вой песчаной бури, и не позавидуешь тем, кто мог встать на ее пути в этом мире. Я устроилась на одной из вздыбленных плит, спиной ко входу, вытянув гудящие после пробежки ноги и все ещё часто дыша, будто вдох в полную силу до сих пор не давался — времени прошло не так уж много, но его счёт я не вела, решив озадачиться этим чуть позже и, если это возможно, обзавестись хоть каким-то подобием письменных принадлежностей, чтобы вести календарь. Без него трудно: теряешься, воспоминания спутываются в единый массив и теряют привязку к датам, которые можно было бы если не повторить, то хотя бы воспроизвести в верном порядке. А ещё это помогало сохранять подобие упорядоченности жизни, сохраняло рассудок и мысли в относительном спокойствии. Дарило надежду на то, что быть может мы сможем воссоздать хотя бы подобие приемлемой жизни. Невольно вспомнила брата, который так любил мечтать: выдумывал небылицы, невероятные сюжеты, достойные того, чтобы их записать. Возможно, он мог бы стать неплохим писателем-футуристом в будущем... которого у него никогда больше не будет... Как и его самого. Его смеха. Взгляда, такого же кареглазого, каким раньше был мой. Голоса, звеневшего радостью, когда я возвращалась домой. Черт... И ведь даже фотографии его не осталось, ничего не уцелело, и единственным, что я могла сделать — вспоминать его в мыслях. Скрип двери и размеренные шаги пустили по спине холод, липкий, промозглый, подобно черни, текущей по мраморным костям черепа, которую я увидела, стоило мне обернуться. — Привет, куколка! Наконец, и я могу поучаствовать в становлении тебя, как личности, — он снял с пояса оружие, хотя на поясе висел второй пистолет. Этот он принес специально для обучения. — А... Во что здесь стрелять? — я неуверенно встала и оглянулась, пытаясь найти цель, но повернувшись обратно испуганно охнула от того, что Киллер уже стоял вплотную. — Правило номер один: никогда не поворачивайся к собеседнику спиной. Особенно, если речь обо мне, — протянул его голос, искаженный плотоядной усмешкой неуместного веселья, — стрелять будешь по разметке на том конце зала. Вздумаешь напасть — пожалеешь, — Киллер протянул мне рукоять оружия, не спуская пристального взгляда с моего лица. Я ответила тем же, принимая вызов и пистолет, чья тяжесть холодом металла легла в ладонь. Непривычно... Никогда прежде я даже не брала его в руки, да что там — живьём увидела лишь в год государственного переворота. И теперь держать эту вещь было странно и боязно. — Правило номер два: слушай, что я тебе говорю, и, желательно, запоминай сразу, я не люблю повторяться, — монстр зашёл мне за спину, и я вынуждена была смотреть на него через плечо, ощущая, как напряжение колом встаёт между лопаток. Он подошёл ближе и кивнул на заданные мне мишени: разметку, когда-то бывшую на полу, но вывернутая вертикально плита стояла на другом конце большого пространства пунктиром маяча целью. Я неуверенно подняла пистолет на вытянутой руке, что заметно дрожала, пытаясь прицелиться хотя бы примерно, но выходило отвратительно. Монстр позади лишь хмыкнул. — Двумя руками возьми, неуч, — тяжелый вдох за спиной лишь добавлял нервозности, но я послушно взяла огнестрел двумя руками, отчаянно щурясь в попытке оценить, куда именно стрелять. Но это не сильно изменило ситуацию, а дрожь в руках явно имела другой источник: словно мышцы сводило, и контролировать это было невозможно. На курок я нажала даже не поняв этого, вздрогнув и ощутив в ушах неприятный звон, от которого пропал нормальный слух, и когда сзади обхватили чужие руки — впору было паниковать. Попытку сопротивления тут же пресекли грубой силой, прижав к себе, а к горлу красноречивым аргументом приставили лезвие, позволив без временно пропавшего слуха понять, что сопротивляться запрещено. Сквозь уходящий звон я, наконец, разобрала слова, сказанные в самое ухо. — Не дергаться, детка. Сама знаешь, чем это грозит, — руки нагло прошлись по телу, стоило уйти ножу, брякнувшего лезвием о пряжку на брюках. Ладони скользнули на плечи, чуть сжав, побуждая подчиняться и чуть расслабиться, и дальше к предплечьям и ладоням с оружием, обхватывая их своими и поднимая к цели. Череп лег подбородком на плечо, прижимаясь щекой по которой дорожкой скользнула угольная чернота, вопреки ожиданиям оказавшаяся такой теплой, какой были, к примеру слезы, а чужая душа со спины ощутимым пятном грела кожу сквозь одежду. Дрожью срывалось ещё и дыхание, но отстраниться возможности не было. Страх лип к позвоночнику мерзким холодом, заливающим все остатки мыслей, оставляя вместо них лишь какие-то отрывки, мечущиеся в такт бившего гонгом пульсу. — Целишься, одной рукой держа рукоять, а второй обхватываешь ее ниже, локоть вниз, — монстр коленом толкнул меня сзади, — левую ногу вперёд, вот так. Теперь голову чуть наклони~, — он боднул меня головой, специально добираясь до шеи выдохом, отчего я едва не отпустила оружие, получив в наказание его руки поверх своих, державшие силой, — и смотри на мушку прицела, а не мишень. Целишься и дыши. Дыши, Леви, глубоко настолько, словно любовью занимаешься, а не стреляешь, и на выдохе спускай курок. Выстрел. Чужое тело удержало меня, но в мишень попасть все равно не получилось, а значит, мучения должны продолжиться, и судя по довольному и долгому фырку монстра за спиной, ему это доставляло удовольствие. — Мазила~. Давай снова. Из тебя стрелок, как из меня примерный семьянин, — Киллер показал, как зарядить оружие и вновь тесно обхватил меня, поправляя ошибки в неправильной позе. Я старалась концентрироваться на процессе стрельбы, но из рук вон плохо получалось игнорировать нежеланную и наглую близость, терпеть то, как меня беспринципно лапали, но что-нибудь сделать именно сейчас было бы откровенным самоубийством и потерей доверия, которое мне и так было оказано даже в большей степени, чем я того заслуживала за все пригрешения подневольного прошлого. Каждый новый выстрел давался лучше, но все равно я так ни разу и не попала по цели, израсходовав магазин патронов на эту тренировку почти полностью. Если сперва получалось чуть лучше, то ближе к концу руки ходили ходуном даже под контролем Киллера, и он не был тому виной: я просто не могла держать их ровно. — Так, понятно, детка. С руками надо что-то делать, потенциал-то есть. Идем, отстрелялась, — как ни в чем ни бывало монстр отстранился, кивком головы зовя за собой и улыбаясь до странного беззаботно, будто мы в тир сходили на свидании, а не занимались этим обучением практически насильно. Оружие я поспешила отдать скелету сразу же, будто прокаженную вещь отбрасывая от себя с испуганным раздражением. За ним шла неохотно, отмечая с каким ленивым удовольствием монстр двигался все по тому же коридору, но сворачивая в другом направлении его ответвления. Недоуменно обернувшись в сторону, где была моя своеобразная комната, я пошла следом за Киллером, по пути огибая парочку монстров, напоминавших мне лисиц, покрытых пылью. По прежнему те не смотрели ни на монстра впереди, ни, тем более, на меня. И лишь спустя ещё пару поворотов влево, где ход сужался и мерк темнотой поредевшего освещения, я узнала место — там был лазарет, где все и началось. И уже перед входом, не посмотрев ни в проем помещения ни в коридор позади, я преградила путь Киллеру с явным намерением дать отпор, все ещё разозленная, пусть и напуганная пережитым. — Зачем ты привел меня сюда? — голос дрожал, выдавая поднаготную, на что скелет лишь смерил меня взглядом с головы до ног, улыбаясь неестественно радостно. — Как это зачем? Развлечемся, после такой то близости в зале. Здесь тихо, как раз подходящее местечко, не находишь? — Киллер раскинул руки в стороны, радостно посмеиваясь, но его слова всколыхнули во мне вспышку гнева, затмив глаза красноватой дымкой аффекта и отчаяния. И не сразу я поняла, что мой кулак влетел в челюсть наглого монстра, не ожидавшего такого действия, даже покачнувшись и недоуменно тараща на меня черноту пустых глазниц. Тут же ужас совершенного поступка окатил ушатом ледяной воды, но смех за спиной Киллера, заливисто-хриплый, оборвал неоконченный диалог. — Ну, наконец-то, Киллер! Хоть кто-то дал тебе настоящий отпор, — из-за монстра вышел Даст, довольно улыбаясь и ловя неловкую ухмылку подчинённого, впервые не нашедшегося с ответом, пока я испуганно жалась к стене, ощущая лопатками жёсткие трубки и провода идущих вдоль нее коммуникаций, — Леви, молодец. Идем. А ты свободен, иди осмысляй теперь данный тебе отказ, Ромео недоделанный. Киллер смерил меня странным, абсолютно нечитаемым взглядом и выражением лица, а затем плавно скрылся в полумраке коридора, один на один оставив меня с лидером всех монстров. Я так и осталась стоять в коридоре, не зная, что предпринять: уйти или остаться? Даст сверлил взглядом, а на лице все ещё горела улыбка, сам он шагнул ближе, опустив взгляд ниже и снова подняв к моим глазам в пытливом ожидании. — Руки вытяни, — потребовал он, ожидая реакции. Я подчинилась, только теперь понимая, насколько они ходили ходуном, заходясь мышечной дрожью, мешавшей нормально держать их на одном уровне. Монстр взял их в свои, проведя большими пальцами по моим, чуть нажимая на сгиб каждого, рассматривая с интересом почти врачебным. После этого утянул в помещение, где вид знакомой, чуть подранной кушетки вызывал желание передернуться в отвращении от пережитых на ней чувств и ощущений. К сожалению, пришлось по указке монстра сесть на нее, опасливо следя за его действиями. Скелет ловко вытянул из ящика под выключенной аппаратурой упаковку со шприцом, а из маленького холодильника рядом — крохотное стекло ампулы. Снова какой-то укол, и от этого снова стало страшно и... одиноко. В своей ситуации я была одинока как никогда прежде — даже в колониальном, антиутопичном строю исследовательской лаборатории у меня были сообщники, а здесь... И не знала даже, кому доверять и что делать. Мое растерянное, сдавленное отчаяние не осталось незамеченным монстром, уже набравшим шприц и севшим рядом, чего я совсем не ожидала. Думала, бесцеремонно вгонит иглу в шею и отведет конвоем до места заточения в неизвестности, но уж никак не будет выглядеть так, словно хотел завести диалог. Осторожно, удивляя этим, скелет отвёл прядь волос от шеи, пальцами касаясь кожи, проводя по пульсации артерии теплом фаланг. Следом холод иглы болью пронзил её, заставив вздрогнуть, но вторая рука держала шею позади, не дав инстинктам помешать лечению, если оно таковым являлось. Погасший взгляд явно привлек монстра, и он постоянно пытался его поймать ярким двухцветным свечением своего, пока я, наконец, снова не сорвалась, стоило шприцу покинуть тепло моего тела. — Что тебе от меня нужно, Даст? От меня никакой пользы, — отчаянный вопрос. По телу разливалось быстрая волна тепла, особенно согревая руки, чья дрожь постепенно становилась менее амплитудной, а усталость более явной. — Уже приносишь, — улыбнулся он, отложив использованную иглу и кося на меня блестящий красно-голубой глаз. — Чем? — страх улёгся волнами у ног, заслоненный интересом от того, что этот странный мужчина ответил на вопрос впервые. Впервые не промолчал и не ушел. Даст фыркнул и повернулся ко мне полностью, снисходительно одаривая улыбкой, а рукой чертя на моем предплечье бессвязный узор. — Ты выздоравливаешь. И значит, у нас все ещё есть шанс всё исправить.