Sight Unseen

      На следующее утро за завтраком Римус изобразил непринуждённый тон, накладывая яичницу на тарелку: — Спасибо за помощь прошлым вечером, Гарри. Мне очень жаль, что я оторвал тебя от вечеринки. Знаешь, я справился бы и самостоятельно. На мгновение наступила тишина, и, когда Гарри ответил, его голос был полон недоумения: — О чём ты? Римус улыбнулся: — Ну же, Гарри, нет никакой нужды продолжать эту игру. Я знаю, ты не хотел ничего говорить прошлой ночью, но я догадался, что это был ты. — Я — что? Осторожно поставив тарелку с яичницей, Римус повернулся к нему лицом: — Ты серьёзно. Ты понятия не имеешь, о чем я говорю. — Вообще никакого, — он услышал звон столового серебра, когда Гарри взял вилку. — Я заметил, что тебя нет, и спросил, не видел ли тебя кто-нибудь. Невилл сказал, что у тебя разболелась голова и ты вышел подышать воздухом, — он сделал паузу, прежде чем добавить, — однако, ты так и не вернулся. — У меня действительно разболелась голова. Боюсь, для меня там было слишком шумно, — медленно ответил Римус, будучи снова озадаченным теперь, когда осознал, что его выводы оказались неверным. — Я собирался подняться наверх и кто-то подошёл и помог мне. Я подумал, что это ты. — Ты не знаешь, кто это был? — теперь Гарри было любопытно, и по интонации он казался таким же заинтригованным, как и сам Римус. — Нет, этот человек ничего не сказал. — С тобой всё в порядке? Он же не причинил тебе вреда? — Нет, всё порядке. Сначала я был немного напуган, но предположил, что это был гость, а значит, вероятно, кто-то, кого я знаю. Не могу представить, чтобы что-то подобное сделал незнакомец. — Там было несколько человек, которых ты не знаешь. Все остальные были связаны либо с Хогвартсом, либо с Орденом. Римус кивнул: — Я так и предполагал. Но всё же странно, что он не захотел представиться. — Он не... Ну знаешь... Ничего не пытался сделать? — в голосе Гарри прозвучала нотка беспокойства, и Римус поспешил успокоить его. — Нет, он ничего не пытался и ни к чему меня не принуждал. Я мог бы дать отпор и остановить его, если бы захотел. «Но я не захотел», — добавил он про себя. Каким бы неожиданным и тревожным ни было произошедшее, он не чувствовал себя в опасности, не после того, как незнакомец просто помешал ему использовать палочку, вместо того, чтобы отобрать её, а затем коснулся его плеча, как бы уверяя, что он в безопасности. — Я думаю, он просто почему-то захотел помочь.       И я действительно хотел ему это позволить. Мысль мелькнула у него в голове прежде, чем он успел её подавить, но он отогнал её в сторону. Римус не мог даже думать о том, чтобы позволить кому-то позаботиться о нём. Он никогда не полагался на кого-то полностью — жизненные обстоятельства научили его полной независимости, особенно эмоциональной независимости. Как бы ему ни хотелось быть нормальным человеком — он им не был. Это означало, что некоторые дороги были навсегда закрыты для него, и он уже в юном возрасте узнал, какие именно. — Ты уверен, что это был мужчина? — спросил Гарри, но в его голосе звучало больше не беспокойство, а любопытство. — Ну, либо это был мужчина, либо довольно мужественная женщина, если судить по рукам, — с иронией признался Римус. — Это не могли быть Гермиона или Джинни, потому что у них женственные руки, и это не был ты. Так что у меня очень обширный список подозреваемых. — Хм. Это так странно. — Очень. Некоторое время они ели молча, а затем Гарри снова заговорил небрежным тоном: — О, кстати, Невилл зайдет завтра после обеда. Я попросил его отремонтировать оранжерею и подумал, может быть, ты мог бы ему помочь. — Конечно. — Спасибо, — Гарри замолчал, и Римус услышал, как он гоняет еду по тарелке. — Я подумал, может ты станешь ответственным за оранжерею, когда ремонт будет окончен. Невилл сказал, что всё, что требуется — это иногда поливать растения. Ты можешь сообщать Итану, если какие-то из них будут погибать или нуждаться в обрезке.       «Какая тяжёлая работа», — иронично подумал Ремус, но, по крайней мере, у него будет чем заняться, и было бы неплохо снова сделать оранжерею обитаемой. Сейчас в ней стоял зловонный запах гнилых растений, плесени и мёртвой земли. В этом не было ничего опасного, благодаря проведённой в доме тщательной расчистке, но было, мягко говоря, неприятно. — Конечно. Я был бы рад, — ответил он. — Отлично, — в голосе Гарри сквозило облегчение, которого Римус не понял. Не думал же он, что Римус откажется выполнить его просьбу? Как будто он смог бы, зная, что работает слишком мало, несопоставимо с зарплатой, которую выдавал ему Гарри? Но он ничего не сказал и Гарри начал рассказывать о предстоящем матче между Паддлмиром и Пушками Педдл, из-за которого он перебранивался с Роном каждый раз, когда они собирались вместе. Римус слушал и улыбался в нужных местах, но его мысли были совершенно в другом месте.       Неразгаданная тайна прошлой ночи дала Римусу пищу для размышлений до конца дня, но пришлось признать, что у него недостаточно информации, чтобы сделать ещё одну догадку. Ему не нравилось оставаться в неведении, но он смирился с тем, что отпустит это и забудет. Если его помощник не придёт сам и не признается, то он никогда и не узнает, и всё это больше не повторится.

***

      Следующий день пролетел быстро за помощью Невиллу с уборкой в оранжерее. Невилл убрал старые мёртвые растения и, пока сам левитировал мусор, позволил Римусу накладывать очищающие чары, поскольку для очистки большой территории заклинанием не требовалось особо прицеливаться. Он пропустил несколько мест, о которых Невилл позаботился сам, когда вернулся, а затем Невилл проверил старые горшки на наличие повреждений. Теперь, когда они были чистыми, большинство из них оказалось в хорошем состоянии, а все остальные было легко починить. — Я принес много зелёных растений, — сказал Невилл, когда все было готово. — Но у меня есть и цветы. Я выбирал те, что создадут приятный аромат вместе, раз уж они будут находиться в ограниченном пространстве. Я не хотел, чтобы запах казался тяжелым и подавляющим каждому вошедшему.       Римус кое-что помнил из уроков травологии, но давно уже не работал с растениями. Он и забыл, как приятно погружать пальцы в плотную влажную землю, и ему определённо нравилась эта работа. У него уходило больше времени на то, чтобы пересадить растение, чем у Невилла, так как он старался быть осторожным и ничего не повредить, из-за чего приходилось долго ощупывать горшок и почву, чтобы убедиться, что всё на своих местах.       К тому времени, как они закончили, он весь испачкался, умудрившись размазать грязь по лицу, в дополнение к грязной одежде, рукам и земле под ногтями. Он устал, но был доволен проделанной работой. Невилл был терпелив с ним и оказался хорошей компанией. Сначала немного стеснялся, но постепенно расслабился и стал непринуждённо болтать. Когда они закончили, он подвёл Римуса к железной стойке возле двери и помог ему исследовать её руками, поясняя, где находится лейка и на какой полке лежит подкормка для растений. — Это самонаполняющаяся лейка, — объяснял Невилл. — Всё, что вам нужно сделать, это постучать по ней своей палочкой, и она наполнится водой. Затем добавьте щепотку подкормки и поливайте все растения каждые два дня или около того, хотя можно и реже, если почва ещё достаточно влажная. Если станет очень жарко, проверьте листья, чтобы убедиться, что они не высыхают, но здесь им должно быть комфортно.       Это была простая работа, которую Римус с удовольствием выполнял, и он стал проводить больше времени в оранжерее. Гарри предпочитал гостиную, но Римус находил тихий шелест растений расслабляющим, а Невилл действительно выбрал приятно пахнущие, но не удушающие своим ароматом цветы. Он чувствовал свет и жизнь в оранжерее, даже если не мог этого видеть, и ему было приятнее сидеть там, чем в своей комнате. Вскоре Гарри, Лиззи и Итан научились искать его в первую очередь там, прежде чем проверять где-либо еще.       Именно здесь его таинственный помощник снова нашёл его, где-то через две недели после вечеринки Гарри. Он закончил поливать растения и поставил лейку и подкормку для растений на полку, прежде чем присесть на одну из кованых скамеек. Она стояла рядом с розами, и он чувствовал их нежный аромат ярче остальных цветов. Он был погружен в свои мысли, но не настолько глубоко, чтобы не услышать шагов — кто-то широко ступал по направлению к нему и не пытался скрыть свое приближение. Римус посмотрел в сторону звука. Гарри еще несколько часов не должен был появляться дома, а у Лиззи походка была гораздо мягче. — Итан?       Шаги остановились возле его скамейки, за ними последовал шорох ткани и движение воздуха рядом с ним, и он почувствовал покалывание от чужого живого присутствия, дающее понять, что кто-то сел рядом с ним. — Полагаю, это ты, — сказал Римус, снова устремляя незрячий взгляд в пол.       Он сидел на одном конце скамьи, ноги сжаты, руки сложены на коленях, плечи и голова опущены — это была поза усталости и поражения, но по какой-то причине он не удосужился выпрямиться и создать иллюзию самообладания, как обычно делал в присутствии других. Он полагал, что, по идее, должен чувствовать любопытство и волнение от того, что его молчаливый помощник вернулся, но он не мог собраться с силами, чтобы переживать вообще о чём-либо.       Всю последнюю неделю или около того он чувствовал себя всё более и более вялым. Римус буквально заставлял себя делать свои обычные дела по дому, он был истощен, а аппетит снизился. Он рано ложился спать и спал от десяти до двенадцати часов каждую ночь, но всё равно подолгу дремал днём. Накануне Гарри сказал, что пригласит целителя, чтобы тот осмотрел его, если его силы не вернутся в ближайшее время, но Римус сомневался, что целитель чем-то поможет. Его вялость была вызвана не физическим недугом, а растущим чувством апатии, которое не мог вылечить ни один целитель. — Я не ожидал встретить тебя снова, — добавил он.       Он подождал минуту, но только тишина была ответом на его замечание, и он начал думать, не играет ли с ним шутку его воображение. — Я не знаю, зачем ты пришёл, если не собираешься ничего говорить. Я чувствую себя глупо, разговаривая сам с собой, — он вздохнул и покачал головой. — Возможно, я и впрямь разговариваю сам с собой. Никто больше не реален для меня. Это просто голоса. Если они не говорят, то я не знаю, здесь ли они. Если ко мне не прикасаются, то я не знаю, здесь ли они. Но никто не прикасается ко мне без необходимости. Я один в темноте.       Он замолчал, более чем наполовину убеждённый, что ему просто показалось, будто здесь кто-то есть, — а затем вдруг почувствовал, как тёплые пальцы обхватывают его левую руку и забирают её с колен, крепко и успокаивающе сжимая. Римус почувствовал, как его рот приоткрылся от удивления, но быстро закрыл его и протянул свободную руку, проводя ею по руке незнакомца от запястья до локтя. — Значит, ты всё-таки здесь, — в ответ его пальцы легонько сжали. — Но ты не будешь со мной разговаривать. Я полагаю, ты не хочешь, чтобы я знал, кто ты, хотя не могу понять, почему.       Снова тишина и Римус нахмурился, раздражение вспыхнуло в нём впервые за последние дни: — Это нелепо. Я не знаю, в какую игру ты играешь, но я не хочу в ней участвовать. Не нужно выставлять меня дураком.       Он высвободил руку, схватил трость и поднялся на ноги, но незнакомец встал перед ним, положив обе руки ему на плечи, останавливая, и Римус оттолкнул руки незнакомца, глядя на него: — Я же сказал, что не играю в твои игры! Я… Палец прижался к его губам, остановив поток слов, но как только он замолчал, палец убрали, и обе руки снова легли ему на плечи. — Зачем ты это делаешь? — голос Римуса превратился в рваный шёпот, и он крепко сжал руки, словно сдерживая себя силой воли. — Ты должен прекратить. Я не могу позволить тебе делать подобное.       Руки опустились, и Римус вздохнул с облегчением, надеясь, что незнакомец отступит и даст ему шанс прийти в себя. Он протянул свою трость, чтобы обойти человека, преграждающего ему путь. Он должен был уйти, он не мог поддаться ложной надежде, которую дарил ему этот незнакомец. Это была иллюзия, и если он станет ещё хоть чуточку уязвимее перед ним, то пожалеет об этом, как только иллюзия развеется, а незнакомец исчезнет и никогда не вернётся.       Но руки снова ухватили его за плечи и решительным движением усадили на скамейку, и он неохотно подчинился. Возможно, если незнакомец добьётся того, что ему нужно, то скоро уйдёт. Как только он сел, незнакомец отпустил его плечи, и мгновение спустя он снова почувствовал тепло сидящего рядом с собой, и как пара рук с длинными пальцами поймала его левую руку, удерживая её между ладоней, и больше ничего. Он сидел тихо и неподвижно, а незнакомец просто держал его за руку. — Если тебе нужна интересная беседа, то ты не по адресу. Мне особо не о чём рассказывать, — наконец сказал Римус, надеясь, что незнакомец поймет намёк и уйдет.       Незнакомец щёлкнул по тыльной стороне ладони Римуса своими пальцами, и Римус повернул голову, вопросительно изогнув бровь: — Ты не согласен? Еще один щелчок, но на этот раз не такой сильный. — Понятно. О чем я тогда должен говорить? Рассказать тебе захватывающую историю о том, как я сегодня поливал цветы? Или, может быть, хочешь услышать о моем утреннем приключении, когда я выронил новый кусок мыла и искал его по всей ванной?       Он не собирался говорить так резко и горько, но было что-то особенное в разговоре с кем-то анонимным. Он понимал, что его посетитель, вероятно, был кем-то, кого он знал, быть может даже знал довольно хорошо, но не был уверен в этом наверняка. И это в некотором роде раскрепощало, а его обычная дипломатическая осторожность куда-то исчезала. — Мне не о чем говорить, — продолжал он, его голос звучал жёстко даже для его собственных ушей, — потому что мне нечем заняться, и если ты ожидаешь, что я буду болтать о своих чувствах, то забудь об этом. Я в порядке, и это всё, что нужно знать остальным.       Шлепок приземлился на тыльную сторону его ладони, достаточно ощутимый, чтобы причинить боль. — Это ещё за что? — спросил он. — Я тебе ничего не должен. Ты не разговариваешь со мной, не признаёшься, кто ты. Я не обязан с тобой разговаривать.       Слегка фыркнув, он повернул голову вперёд, всё ещё позволяя незнакомцу держать его за руку, но в остальном полностью игнорируя присутствие другого человека. — Я тебя знаю, не так ли? — спросил он наконец, не в силах удержаться от попытки раскрыть тайну личности своего посетителя, несмотря на его решимость ничего не говорить. — Наверняка, иначе я сомневаюсь, что ты стал бы делать подобное, но я не могу припомнить никого, кто мог бы. Я тебя знаю? — он сделал паузу, поняв тщетность попыток общения с кем-то, кто не собирается говорить. Если только у них не было бы какого-то шифра. — Сожми мою руку один раз, чтобы ответить «да», и два раза, чтобы ответить «нет», — добавил он, и тут же почувствовал одно пожатие. «Да». — Я хорошо тебя знаю?       Кто-бы-это-ни-был явно колебался, как будто обдумывал, стоит ли отвечать, а через мгновение Римус почувствовал еще одно нежное «да-пожатие». — Тогда это немного сужает круг, — сказал он, уже перебирая в уме возможные варианты. — Теперь вопрос в том, откуда я тебя знаю? Хогвартс или Орден? — размышлял Римус. — Есть не так много людей, про которых я бы сказал, что хорошо их знаю, но опять же, «хорошо» — понятие относительное. Да и ты можешь обманывать меня на счёт того, насколько хорошо мы знаем друг друга, чтобы сбить со следа.       На это не последовало ответа, хотя Римус и не ожидал его, поскольку не задавал вопросов для «да» или «нет», и если незнакомец не хотел раскрывать свою личность, маловероятно, что он даст больше подсказок, даже если Римус потребует больше информации. Он молча обдумывал ситуацию, пока незнакомец сидел рядом с ним и держал его за руку. Через некоторое время его руку отпустили, и он услышал шорох движущейся ткани, и понял, что незнакомец встал, чтобы уйти. — Ты собираешься вернуться? — выпалил он, едва ли осознавая свое намерение сказать это, прежде чем вопрос сорвался с его губ, и покачал головой, желая забрать слова назад. Но незнакомец снова взял его за руку и слегка сжал. Да.       Когда его шаги стихли, Римус остался на месте, ошеломлённый до неподвижности. У него было слишком много вопросов, очень мало ответов и надежда на ещё один визит — ещё один шанс разгадать эту тайну. В общем, это был один из самых странных дней, которые Римус провёл за долгое время, но он уже с нетерпением ждал возвращения незнакомца.