Sight Unseen

      Полная луна взошла и ушла, и Римус провёл эту ночь, свернувшись калачиком на ковре у камина, то засыпая, то просыпаясь в ожидании утра. Ему было неинтересно исследовать комнату — очевидно, здесь не могло появиться ничего нового, а обнюхивать всё вокруг только ради того, чтобы чем-то заняться, казалось слишком трудоёмким.       Лиззи разбудила его на следующий день и принесла бульон и тосты, но он отослал её, сказав, что не голоден, прежде чем снова зарыться под одеяло. Она ушла и забрала поднос с собой, но через несколько минут Гарри тут же принёс его обратно, выдернул подушку Римуса из-под головы и отказывался уходить, пока он не съел хотя бы половину тоста и весь бульон. — Я вернусь с чем-нибудь более сытным на ужин, — предупредил Гарри, и Римус кивнул в знак подтверждения, но он был уверен, что Гарри, как всегда, будет чем-то или кем-то занят, так что ему не придется беспокоиться о том, что его будут кормить с ложечки.       Однако, к его удивлению, Гарри вернулся, и Римус обнаружил, что ест второй раз за день впервые за несколько дней. Он не осмелился отказаться, уж точно не тогда, когда Гарри нависал над ним, чтобы убедиться, что он проглотил каждый кусочек, и даже шлёпнул его по руке, когда он попытался спрятать морковь под салфеткой. Ему не нужно было видеть, чтобы понять, что Гарри пристально наблюдает за ним, как ястреб. Он практически чувствовал тяжесть его взгляда и, хотя внешне он и выполнил просьбу Гарри съесть ещё один кусочек жареной куриной грудки, внутренне он задавался вопросом, в чём причина всего этого внимания.       Когда он проснулся на следующее утро, у него было больше сил, чем за всё последнее время, и он знал, что это благодаря тому, что он хорошо поел накануне. К тому времени, когда он добрался из своей спальни до кухни, он ещё не чувствовал себя уставшим и это было приятной переменой. Гарри не присутствовал на завтраке, что было своего рода облегчением, так как позволяло не притрагиваться к сосискам, один только запах которых вызывал у него тошноту. Римус съел немного яиц с тостом, а потом пошёл в оранжерею — в последний раз он поливал растения ещё за пару дней до полнолуния, и почва, вероятно, была сухой.       Он обошёл с лейкой уже половину комнаты, когда Гарри ворвался к нему и быстрым шагом поспешил к Римусу. — Тебе только что пришла записка, — сказал он, немного запыхавшись, как будто бежал всю дорогу до оранжереи. — Записка? — брови Римуса озадаченно нахмурились. — Кто стал бы писать мне? — Имени отправителя нет. Мне прочитать? Римус прикусил язык, чтобы сдержать резкий ответ, и вместо этого просто сказал: — Да, пожалуйста.       Он услышал, как рвётся бумага, а затем на мгновение наступила тишина. Он подавил свое нетерпение, отставив лейку в сторону, в ожидании, пока Гарри прочтёт записку вслух. — Это гениально! — неожиданно воскликнул Гарри, и Римус слегка подскочил, пораженный его горячностью. — Римус, кто-то прислал заклинание, которое позволит тебе снова читать!       Его челюсть отвисла и, даже когда он снова попытался заговорить, у него не вырвалось ни слова. Мысль о том, что он, возможно, снова сможет читать, была слишком ошеломляющей для него, чтобы всерьёз задуматься о таком. — Ну, на самом деле ты не будешь читать сам, — продолжал Гарри, его голос все ещё был взбудораженным. — Заклинание заставляет книгу читать тебе, но, ты можешь её начать, остановить и продолжить с того места, на котором остановился. Хочешь, я принесу книгу, чтобы мы могли попробовать?       Римусу потребовалась минута, чтобы понять, что Гарри ждет ответа — его разум был слишком занят, отходя от шока, чтобы осознать вопрос. — Да, — сказал он, и это прозвучало ошеломлённо даже для него самого. — Хочешь что-то конкретное? — Нет, — Римус покачал головой, все ещё огорошенный. Читать. Он снова сможет читать. — Подойдет всё что угодно.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гарри вернулся, и Римус сцепил руки и заставил себя стоять на месте, хотя он был достаточно взволнован, чтобы взорваться изнутри. Как это было возможно? Кто послал заклинание и где они его нашли? Слишком много вопросов заполнили его разум, но прежде всего он сосредоточился на возрождающейся внутри него надежде. Наконец, он услышал шаги поспешно возвращающегося к нему Гарри. — Вот одна, — сказал Гарри, и раздался скрежет, когда он отодвинул горшок с колокольчиками в сторону и положил книгу на ближайший стол. — В записке говорится, что всё, что нужно сделать, это коснуться страницы, с которой ты хочешь начать чтение, и произнести заклинание. Голос — мужской или женский, в зависимости от автора — будет читать текст. Нужно снова коснуться и сказать «назад на одну», ну или две или на столько страниц тебе нужно вернуться, и «вперёд» на любое количество страниц, если хочешь пролистать её. Двойное касание палочкой остановит чтение.       Достав палочку, Римус вытянул свободную руку и нащупал на столе книгу. Часть его едва могла поверить, что это было правдой и ожидала, что он проснётся и обнаружит, что всё это был сон. Но всё остальное в нём страстно желало применить чары и посмотреть, как они работают. — Какое заклинание?       Гарри объяснил ему и, после постукивания и волшебных слов, он услышал мужской голос, который не принадлежал ни ему, ни Гарри: — Глава три: Игра из Квиддичных болот. Мы обязаны своими знаниями об истоках квиддича трудам ведьмы Герти Кеддл, которая жила в поселении "Болота Квиддича" в одиннадцатом веке. К счастью для нас, она вела дневник, который сейчас находится в Музее…       Римус дважды постучал по странице и голос оборвался. Он застыл как завороженный, крепко сжимая палочку, чтобы подавить внезапную дрожь в руках. Книги больше не были потеряны для него. Он мог читать. Его самые любимые книги, все старые книги, которые он еще не читал, все новые книги, которые только выйдут — он мог их прочесть. — Кто прислал записку? — хрипло спросил он. Ему нужно было знать, кого благодарить, хотя простая благодарность казалась ничтожным ответом тому, кто вскрыл его мир и вернул ему то единственное, что сделало бы всё остальное более терпимым. — Она без подписи, — сказал Гарри. — Это был он, — пробормотал Римус, снова протягивая руку, чтобы погладить страницы раскрытой книги. — Наверняка это он. — Кто? — Человек, который помог мне на вечеринке. С тех пор он возвращался дважды, но ни разу так и не заговорил, и я не знаю, кто это. Наступила тишина, а затем он почувствовал вес руки Гарри на своем плече. — Хочешь, я предупрежу Итана и Лиззи, чтобы его не пускали. — Нет, всё в порядке, — Римус криво усмехнулся. — Вероятно, он все равно не вернётся. В прошлый раз я был довольно резок. Последовала еще одна пауза, и, когда Гарри снова заговорил, в его голосе звучало любопытство: — Значит, ты так уверен, что это мужчина? Раньше ты сомневался.       Римус моргнул, с удивлением осознав, что давно начал представлять незнакомца мужчиной, не имея на то реальных доказательств. Руки незнакомца казались мужскими, но это была его единственная подсказка. — Я не до конца уверен, но это кажется вероятным, — сказал он наконец. Подняв книгу, он закрыл её и прижал к груди. — Не хочу показаться грубым, но я бы очень хотел пойти в библиотеку. Смеясь, Гарри убрал руку с плеча Римуса и слегка подтолкнул его: — Давай. А я тогда полью оставшиеся цветы. Раздосадованный тем, что забыл, он покачал головой и снова отложил книгу: — Нет, это моя работа… — Возьми выходной, — твёрдо сказал Гарри.       Римусу не нужно было повторять дважды. Он почувствовал укол вины из-за того, что уклонился от единственной полезной работы, которую мог выполнять по дому, но он слишком давно не держал в руках книгу, и у него кружилась голова от предвкушения. Добравшись до библиотеки, он замер, не в силах решить, к какой полке подойти в первую очередь. Хотел ли он перечитать какое-нибудь старое любимое произведение или попробовать что-то новое? Художественная литература или научная? Он совсем растерялся, не в силах решить, и, наконец, он выбрал книгу наугад с ближайшей полки и поспешил к креслу.       Подогнув одну ногу под себя и положив книгу на колени, он открыл её, постучал палочкой по первой странице и произнес заклинание, а затем откинулся назад, закрыл глаза и слушал, блаженно улыбаясь. Это было иначе, чем читать самому и немного странно поначалу, но он привыкал. Он был готов к любым способам, лишь бы книги снова были в его жизни.       Он сидел и всё слушал и слушал, не в силах насытиться. Успокаивающий голос превратился в реку слов, и он плыл в полном блаженстве, время от времени останавливаясь, чтобы обнять книгу и погладить её переплет, как будто проверяя, что это правда. Позже он отыскал книгу, которую любил с юности, его губы двигались, произнося слова вместе с голосом, его грудь сжималась от облегчения и благодарности. Римус надеялся, что незнакомец вернётся, он хотел получить возможность выразить свою благодарность, хотя и сомневался, что сможет адекватно передать, как много значит для него этот жест. Возможно, найти заклинание было не так уж и сложно, но оно буквально изменило жизнь Римуса.       В обед Лиззи принесла ему поднос, и он рассеянно потянулся за бутербродом, прикончив его, не выходя из тумана литературного удовольствия. Несколько часов спустя Гарри прервал его, чтобы позвать на ужин, и Римус неохотно закрыл книгу и отложил её в сторону. Он проглотил свою еду без каких-либо просьб со стороны Гарри и, извинившись, вернулся в библиотеку. Только около полуночи он смог оторваться от книг и лечь спать.       После этого ритм жизни Римуса изменился: ему больше не нужно было силой вытаскивать себя из постели или заставлять себя есть. К нему вернулся аппетит, и он с удовольствием ел в каждый приём пищи. Уже не имело значения, что Гарри редко обедал с ним, уже не имело значения, что его никто не навещал. Он быстро завтракал, спешил в оранжерею проверять растения, поливал и подкармливал их по мере надобности, а как только дело было сделано, мчался в библиотеку, чтобы провести остаток дня за чтением, прерываясь только на еду, пока не пора было ложиться спать.       В уютном коконе, сплетённом вокруг него успокаивающим голосом, читающим страницу за страницей, Римус мог сбежать и позабыть о своей жизни. Он помнил из своего прошлого, что такой побег был лишь временной передышкой, и в конце концов ему снова приходилось сталкиваться с реальностью лицом к лицу, но на этот раз он собирался игнорировать реальность так долго, как это было возможно. В прошлом был шанс, что жизнь изменится к лучшему, и он надеялся, что это произойдет. Теперь же надежды на перемены не было, и его оптимизм сменился покорностью. По крайней мере, сейчас его состояние было достаточно терпимым — ему больше не хотелось умереть и это было гораздо большим, чем он до этого мог рассчитывать.       Шли дни, а его таинственный благодетель не возвращался, что разочаровывало, но не удивляло. Римус сомневался, что этот человек когда-либо вернётся после того, что он наговорил ему в прошлый раз, но теперь его визиты не были единственным, чего он ждал и что приносило радость. У него было кое-то более надежное — книги никогда его не бросят и не разочаруют.       Поэтому он был удивлён, когда в библиотеку вошёл кто-то, чьи шаги были приглушены тяжёлыми коврами, покрывающими деревянный пол. Поглощённый текстом о магии культа Карго, Римус не заметил, что присоединился к нему, пока не услышал, как кто-то прочистил горло, и вздрогнул от испуга. С застенчивой улыбкой он нащупал свою палочку и постучал по книге, чтобы остановить голос. Она оборвалась на середине слова, и Римус закрыл книгу и отложил её и свою палочку в сторону. — Это ты? — спросил он с надеждой, протягивая руку в предвкушении ощущения тёплых, тонких пальцев, сжимающих его собственные.       Вместо этого он почувствовал холод от металлического кубка, сунутого ему в руку, и жар залил его лицо, когда он понял, что гость не был его молчаливым другом. — А, Северус. Уже это время месяца? — Ты ожидал кого-то другого?       Римус сжался в кресле, охваченный разочарованием, когда осознал, что, вероятно, навсегда прогнал своего молчаливого друга. — Нет, — мягко сказал он, — Не совсем, — он выпил зелье и протянул кубок, надеясь, что Северус не станет задерживаться, но удача была не на его стороне. — Так вот чем ты занят теперь, — усмешка слышалась в голосе Северуса, пока он забирал кубок. — Вместо того, чтобы пялиться в стену, ты прячешься в библиотеке. Ты вообще выходишь из дома? — Как? — ответ оказался более резким, чем предполагал Римус, но он решил, что это был уж слишком глупый вопрос для такого умного человека как Северус. — Я не умею ориентироваться нигде, кроме этого дома, и выходить на улицу в одиночку означает риск заблудиться или где-нибудь навернуться, или… — он глубоко вздохнул, — или вызывать у прохожих жалость из-за того, что я не могу найти дорогу. — И ты никого не просил помочь тебе? — спросил Северус тоном, который подразумевал, что Римус был невероятно туп раз сам не подумал об этом. — Например кого? — возразил Римус. — Никто даже не навещает меня. Почему я должен думать, что они захотят помочь? Гарри большую часть времени отсутствует, и у него есть работа, на которой он занят. Итан и Лиззи предпочитают не прикасаться ко мне, если в этом нет необходимости, — он остановился и склонил голову набок. — А что на счёт тебя, Северус? Вызываешься добровольцем? — спросил Римус, зная, каким будет ответ, но он уже устал пропускать подколы Северуса мимо ушей. — Я варю зелье для тебя. Это максимум моей благотворительной деятельности, — отрезал Северус. — Почему? — Что почему? — Почему ты варишь зелье для меня? — Римус немного нахмурился в замешательстве, надеясь, что хоть раз получит от Северуса прямой ответ. — Ты никогда не говорил. — Ты никогда не спрашивал. — Я спрашиваю сейчас, — твердо ответил Римус. — Почему? — А ты как думаешь?       Римус вздохнул. Он не был удивлен его уклончивостью, но ему хотелось, чтобы Северус не увиливал от такого простого вопроса. — Я не думаю, что ты внезапно развил в себе сильное чувство альтруизма или нежную привязанность ко мне, — сказал он. — Если бы мне нужно было назвать причину, я рискнул бы предположить, что либо Дамблдор попросил тебя об этом в своём завещании, либо Гарри тебе платит. — Ты не думаешь, что я способен на альтруизм? — Я этого не говорил, — ответил Римус с ноткой разочарования в голосе. Они так и будут ходить кругами, не приближаясь к ответу на вопрос, что, как он предполагал, очень забавляло Северуса, в отличии от него. — Я просто не думаю, что ты стал бы делать это из доброты своего сердца ко мне. Ты никогда не давал мне ни одной причины поверить в подобное. Если уж на то пошло, я чувствую себя обузой — портящей тебе жизнь обязанностью, которую приходится выполнять каждый месяц — а этого ощущения мне и так достаточно во всех остальных аспектах моей жизни. Если бы не тот факт, что я живу не один, я бы попросил тебя перестать варить мне зелье. Северус насмешливо фыркнул: — Сомневаюсь. Ты всегда был так трогательно благодарен мне за него. — Да, так и было, — признал Римус. — Но ты лучше всех должен понимать что такое бремя нежеланного долга, который никогда не сможешь вернуть.       Это замечание было встречено тишиной, и Римус погрузился в мрачное удовлетворение от того, что за ним в кои-то веки осталось последнее слово. — Я буду здесь завтра в то же время, Люпин, — наконец выпалил Северус. — Нравится тебе это или нет, ты должен принимать это зелье. — Я знаю это, Северус, — Римус подпер щёку кулаком, чувствуя усталость, какой не испытывал уже несколько недель. — Я не хочу подвергать опасности никого из живущих здесь, и даже слепой оборотень может быть опасен. — Вот именно.       Он слышал удаляющиеся шаги Северуса и звук закрывающейся двери библиотеки, тихо скрипнувшей на петлях, но только спустя несколько минут до него дошло, что Северус так и не ответил на его вопрос.