♛ ♛ ♛
1930 год
Солнце давно зашло, но никто из присутствующих не думал покидать Восточную башню в ближайшее время. Когда Энтони поднялся на башню, дверь была открыта, а Айрис уже была там. Она не повернулась на звук его шагов и не дёрнулась, когда он появился в её поле зрения, садясь в нескольких метрах от девушки. Энтони упёрся спиной в стену и, согнув колени, наблюдал за девушкой, что сидела напротив, свесив ноги с уступа. Айрис сидела с непроницаемым лицом, читая какую-то книгу, как обычно. Перелистывание листов было единственным, что нарушало тишину, которая стала частым гостем между ними. — Хватит, — бесцветно нарушила молчание Айрис, перелистнув страницу. Энтони недоуменно склонил голову: — О чём ты? — Хватит так смотреть на меня, — не отрывая глаз от книги, сказала Айрис. — Если хочешь что-то сказать, то говори. Энтони обнял ноги руками и положил свою голову на колени, задумавшись. Айрис медленно вздохнула и отложила книгу, повернув к нему голову. Они смотрели друг на друга несколько ударов сердца Энтони. — Я не знаю, что хочу спросить, — признался он. — Я теряю любые надежды на то, что в твоей голове есть вещь под названием мозг, — сухо сказала Айрис. Она вернулась к страницам книги. Когда она перелистнула несколько страниц, то тяжело вздохнула и снова повернулась к Энтони, совершенно не удивившись, судя по безэмоциональному выражению лица, когда снова встретилась с ним взглядом. — Раздражаешь, — констатировала она. Энтони попытался запомнить её выражение лица, которое она идентифицировала, как раздражённое, но это было достаточно сложно, так как оно ничем не отличалось от её выражения несколькими минутами ранее. — Прости? — попытался извиниться он, но тон его голоса совершенно не блистал сожалением. — Долохов, даже не пытайся, — сухо произнесла она. — Я даже на пять процентов не верю, что тебе жаль. — Прости? — повторил Энтони, на что Айрис только устало выдохнула. — Безнадёжный случай, — отвернувшись, пробормотала она. — Говори уже, что беспокоит твою пустоту в голове. Может быть я отвечу, если сможешь правильно составить предложение. Видимо, она была в настроении поболтать, и Энтони это обнадежило. Он проследил взглядом за Айрис, которая стала слегка мотать носком ноги в воздухе. Её лицо наполовину растворилось в ночи, но вторая половина, которую он сейчас видел, была спокойной и, наверное, красивой. Она выглядела слишком юной в этот момент и какой-то невинной, что совершенно не укладывалось в его голове. — Что ты сейчас чувствуешь? Что крылось за её маской? Неужели эта безэмоциональность и есть настоящая Айрис Певерелл? Или это очередная маска, которую она сделала специально для него? Айрис слегка нахмурилась, что удивило Долохова. Она будто серьёзно раздумывала над его вопросом, чего он не ожидал. Спустя некоторое время она пожала плечами. — Ничего, — просто сказала она. — Когда ты молчишь, то меня ничего не раздражает. — Ясно, — кивнул Энтони. Он не совсем понимал, как можно нечего не чувствовать, но, возможно, это ещё одна черта Айрис, которую он не в силах понять. Вполне возможно, что она соврала, но почему-то ему показалось, что она была с ним честна сейчас. — Ты просила Била, Люка и остальных о чём-то? Этот вопрос терзал его несколько дней. — Нет, — сказала она. — С чего ты взял? Энтони достал один из своих кинжалов, который скрывался под рукавом рубашки, начав играться с ним. Обычно, это настораживало людей, но Айрис даже бровью не повела. — Они ведут себя странно, — пожал плечами Долохов, крутанув клинок между пальцев. — Почему они так относятся ко мне? Билл Форд, капитан квиддичной команды Гриффиндора, был безумно общительным. Он принял Долохова в спортивную команду, всегда поддерживал его на тренировках, предлагал ему дополнительные занятия по квиддичу ночью. Форд был ростом под метр девяносто и, учитывая телосложение парня, мог бы с легкостью разломать человека голыми руками на две половины. С самого первого дня, как Энтони появился в Хогвартсе, Форд вел себя раздражающе дружелюбно и жизнерадостно, что удивляло Долохова. Бил Форд не обращал внимания на хмурость и недоброжелательность Энтони, пропускал едкость сквозь пальцы и только улыбался, продолжая шутить. Громкий и заразительный смех парня не давал Энтони покоя. Люк Мояртиз же был одновременно и схож и совершенно не похож на своего лучшего друга. Парень низкого худощавого телосложения, с густыми короткими коричневыми волосами и такого же цвета глазами точно также не вызывал доверия у Энтони. Люк был намного тише и спокойнее Билла, но также вёл себя доброжелательно. По крайней мере в такой степени, в какой Люк вообще мог казаться доброжелательным. Мояртиз предлагал Энтони помощь в учёбе, делился своими конспектами и сделанным домашним заданием. Однажды Люк даже присоединился к ним с Айрис в библиотеке. Именно тогда Энтони понял, что между Мояртизом и Певерелл что-то есть. Они не походили на закадычных друзей, но что-то их явно связывало. Коллинс иногда отпускал комментарии в сторону Энтони и Долохов несколько раз замечал, как парень поглядывал на него, но больше стычек между ними не происходило. Квиддичная команда также крайне тепло встретила своего нового ловца. Луиза Браун больше не была прилипчивой. Билл был хорошим капитаном, хоть иногда и жестоким. Все поддерживали Энтони, пытались помочь советом. Может это было только ради того, чтобы Долохов хорошо показал себя в игре, но зачем тогда было вести себя также тепло и за пределами поля? Это не давало Долохову покоя. Всю свою жизнь ему было запрещено заводить любые дружеские связи. Способность доверять должна была быть атрофирована в нём. Ему нельзя было привязываться, ведь в любой момент он мог бежать. Поэтому он крайне странно себя чувствовал в этой обстановке, когда понимал, что остановился. Атмосфера была раздражающе непринужденной и комфортной, что совершенно не клеилось у него в голове. Он смотрел на всех остро и настороженно, а некоторые, будто, не замечали его шипов, что было бескрайне глупо с их стороны. Он мог убить почти каждого не моргнув и глазом, а они вели себя с ним так беспечно. Какая им была с этого выгода? Айрис смотрела на него несколько минут и Энтони принял этот взгляд. Он понимал, почему Айрис проводила с ним время. Она не скрывала, что это была просьба преподавателей и что ей нельзя провалить их задание. Он знал, что его успеваемость может отразиться и на ней. Их отношения были сдельными, пропитаны взаимовыгодной, что он мог понять и принять. По какой-то причине её прямолинейность внушала ему спокойствие. Какую же выгоду получали гриффиндорцы он не понимал, как бы не пытался. — Я слышала, что ты общался со Стефаном Хаспером в первые дни, — нейтрально произнесла Айрис. Энтони задумался, вспоминая кто это вообще был. Стефан. Хаспер. Он вспомнил, что эта была фамилия парня, к которому он подсаживался в первые дни, когда Коллинс и близнецы не спускали с него взгляда по просьбе Айрис. Вроде, Коллинс тогда назвал Хаспера одним из компании отбросов. — Он просто молчал рядом со мной, что меня устраивало, — пожал плечами Долохов. — Да и мы не общались больше. При чём здесь вообще этот парень? Я спрашиваю о Билле и Люке. — Я слышала, что они довольно мило ведут себя с тобой, — медленно сказала Айрис, слегка наклонив голову. Энтони неопределённо махнул рукой, будто говоря: “вот именно”. Айрис на секунду замерла. Из её груди вырвался тихий смешок, который заставил Энтони замереть и удивлённо поднять брови. Башня на короткое мгновение наполнилась её тихим и немного хриплым смехом, как будто его редко использовали и не часто употребляли в разговорах, но, тем не менее, он был. — Мерлин, — усмехнулась она и покачала головой. Когда она посмотрела на него, то в её глазах Энтони заметил нотки какой-то жалости. Он не хотел думать, что на самом деле в глубине глаз Айрис он заметил капельки понимания. — Нет, я их ни о чём не просила. Только намекнула, что ты не любитель физического контакта. — Что? — хмуро процедил Энтони. Когда Айрис никак не ответила и просто продолжала молча на него смотреть, Энтони почувствовал, как начал медленно закипать. — Мне не нужна твоя жалость. — Забавно, а с чего ты взял, что мне тебя жаль? — Айрис только вскинула чёрную бровь, что заставило гнев Долохова закипать сильнее. — Уверена, что ты говорил или демонстрировал им свои границы. Если они их не видят, то это их проблемы. А мне главное уменьшить количество проблем, драк и твою причастность к ним. Его однозначно пугал вариант, что кто-то мог проявлять к его персоне непосредственную заботу, которая не таила бы за собой подводных камней. Это всегда была или ложь, или знак скорой смерти. Предательство, обман, конец. Энтони получалось успокаивать себя тем, что гриффиндорцам просто нужен хороший игрок. Энтони нахмурился и наконец отвёл взгляд от девушки, посмотрев на тёмное небо. Ему даже не пришлось ничего говорить, а Айрис заметила его нелюбовь к прикосновениям. Хоть он и осознавал, что она сделала это ради своей выгоды, но почему-то задатки гнева испарились из его груди. Его однозначно насторожила бы Айрис, которая делала бы что-то не только ради выгоды. Между ними определённо были стены, которые вряд ли когда-нибудь разрушатся. Определённые границы. Энтони нравилось, что они с Айрис смогли безмолвно найти хрупкое взаимопонимание. Но признание этого хрупкого мира вслух, будто могло разрушить его. — Тогда почему они продолжают так себя вести, если ты их ни о чём не просила? — Почему ты думаешь, что я отвечу? — услышал он насмешку в голосе Айрис рядом. — Ты уже задал мне три вопроса, на которые я ответила. Нечестная игра, не находишь? — И что ты хочешь взамен? — получив подтверждение своим мыслям, спросил Долохов. Никаких неожиданностей со стороны Айрис. Только стабильность. — Как на счёт ответ за ответ? — предложила Айрис. — Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, — хмыкнул Энтони, — а ты можешь с лёгкость соврать. — Тогда я не собираюсь больше отвечать на твои глупые вопросы, — лениво отозвалась Айрис. Энтони на минуту задумался. Он понял, что Айрис мало что делала, если ей это было не выгодно. Но иметь возможность задать вопрос и получить ответ была привлекательна. Омрачало ситуацию только то, что девушка также имела бы право задавать свой вопрос, а врать у него получалось паршиво. Но Певерелл столько раз давала понять, что ей он не интересен, так что и вопросы у неё должны быть соответствующими. Она прямо говорила, что ей не интересно его прошлое. Да и рискованно было бы задавать что-то личное в самом начале. — Если я не захочу отвечать, то буду иметь право промолчать, — наконец нарушил тишину Энтони. — А ты пообещаешь говорить только правду. — Правила взаимны для обоих, — спустя некоторое время сказала Айрис и откинулась назад. — Я также оставляю за собой право сказать тебе, чтобы ты отвалил, если не захочу отвечать. А ты не имеешь право умалчивать. — Я буду отвечать на вопросы правдиво, — кивнул Энтони. — Я тоже буду иметь право не отвечать. — Самый простой способ соврать, о котором знает любой лжец, это умолчать, что ты умело и делаешь, — холодно отозвалась Айрис. — Твою ложь довольно просто распознать, но ты умело умалчиваешь нужную информацию, зная свои слабые стороны. В нашей игре я запрещаю тебе пользоваться этой уловкой. Энтони вздрогнул, услышав слова Айрис, когда понял, что она заметила это. Её наблюдательность его определённо напрягала. Удивительно, как девушка вселяла в него чувство спокойствие, когда имела постоянную привычку всё анализировать и подмечать мелочи. Возможно, потому что он имел такую же привычку. — Хорошо, — пробормотал он, принимая правила. Он почувствовал на себе пристальный взгляд девушки. — Твоё присутствие здесь может принести проблемы? — задала свой вопрос Айрис, выбивая воздух из лёгких Энтони. Энтони повернул голову, изучая профиль Айрис. Она задала простой вопрос, ответ на который был да или нет, за что Долохов был благодарен. Она не требовала конкретики. Энтони слегка нахмурился, задумавшись. Они гнались только за ним и его сестрой. Они, конечно, не гнушались случайными жертвами, но Энтони понимал, что они не нападут на школу кишащую учениками и преподавателями. — Нет, не думаю, — покачал головой Тони. Айрис не сводила с него взгляда какое-то время, но после кивнула. Энтони не сразу понял, что она ожидала его вопроса. — Почему именно башня? — Это было самое логичное решение, — лениво сказала она. Заметив недоумённое лицо Долохова, она слегка приподняла уголки губ. — Это не единственное уединённое место, которое я знаю. Но это единственное, которое я решила тебе показать, так как оно и не является особо секретным. Долохов принял ответ и закусил губу в ожидании нового вопроса от девушки. Она не будет задавать волнующие его вопросы, успокаивал он себя. — У тебя интересная техника боя. Я бы сказала, что в ней мало техники, а больше инстинктов, — её лицо потеряло намёки на эмоции. Только глаза выражали какую-то смесь пристального изучения и интереса. — И ты на удивление хорош. Кто учил тебя дуэлям? — У меня было много учителей, — поморщившись, ответил Энтони. Сначала отец, потом его подопечные, затем сестра. Это стало само собой разумеющимся. Либо он научился бы драться и выживать, либо умер. Другого не дано. Энтони заметил, изучающий взгляд девушки и понял, что она ожидает какого-то дополнения или пояснения. Видимо всё умолчать не получится и придётся всё грамотно фильтровать. — Сестра хорошо в этом разбиралась и решила научить. Он прекрасно помнил свою сестру в опасные моменты, когда она боролась за их жизни. Он почувствовал, как фантомное тело старшей сестры прижимается к его собственному, чтобы защитить его от взрыва в нескольких футах от места, где они с ней укрывались. Он прикусил язык, пытаясь отозвать призраки прошлого в своей голове, чтобы не случился новый приступ. Ему было больно вспоминать о Натали, но что ещё ему оставалось делать? Его сестра запретила себе быть мягкой или доброй, и он принимал это, но никак не смог стать таким же отстранённым и сильным. Она защищала его со всей свирепостью, на которую была способна. Пусть это было больно, но Энтони безумно скучал по ней. Он помнил, какой кроткой и тихой она была в доме их отца. Помнил, как она шепталась со своей матерью, когда их отца не было рядом. Помнил, как она изредка приходила в его комнату, стирала слёзы и ложилась рядом с ним, крепко обнимая. Он тогда всегда был напуган, поэтому крепко обнимал свою сестру и не давал себе заснуть, стараясь запомнить каждую секунду, ведь как только он бы проснулся, сестры бы рядом уже не было. Был бы только отец или его подчинённые. Когда в девять лет они с сестрой сбежали, Натали изменилась. От тихой и часто плачущей сестры ничего не осталось. Хвойный аромат её парфюма, точно такой же, как у матери, сместился на запах табака и виски, который они изредка могли приобрести. Она могла ударить его, но только для его же блага. Она делала это не для удовольствия, а по необходимости, и всегда расстраивалась после этого. Она ненавидела себя в такие моменты, но он понимал её. А как ещё он мог научиться выживать в новых условиях? Как бы он быстро научился тому, что в какой-то момент нужно вести себя тихо, в другой момент отвлекать внимание или убираться как можно быстрее, не оглядываясь назад, не тратя время на сопли? Натали учила его выживать в новом мире. Отец учил его убивать, в то время, как сестра учила не умирать. Забавно, учитывая, где он сейчас находился. Он умел убивать, но сейчас почти открыто предстал перед миром. Как бы не старалась Натали, он не научился выживать. Долохов попытался сконцентрироваться на чём-то материальном, чтобы не уплыть в ворох своих воспоминаний. Энтони схватился за рукоять своего клинка, который неосознанно стал вертеть быстрее, выпуская воздух через сжатые зубы. В голове будто включили не работающее радио. Он немного потряс головой, пытаясь подавить свои воспоминания, однако это было крайне сложно. — Твоя очередь, — голос Айрис был нейтральным и странно успокаивающим. Заземляющим, сказал бы Долохов. Он захотел сконцентрироваться на нём, но она не сказала больше ни слова. Айрис слегка склонила голову и, видимо, задумалась. Энтони сосредоточился на её глазах, чтобы не утонуть в своей голове. Он понял, что она догадалась, что он многое умолчал, но Айрис ничего не сказала на это. Она слегка кивнула, давая разрешение задать ей вопрос. — Ты не рассказывала никому о нашей сделке? — он неопределённо махнул рукой в сторону, намекая на их посиделки на Восточной башне. Это был не совсем тот вопрос, который он хотел задать, но сейчас ему было плевать. — А зачем мне это делать? — вскинула бровь Айрис. — Это не ответ, — заметил Энтони. Он удивился, услышав, как Айрис тихо хмыкнула. Она лениво пожала плечами. — Это между нами, — просто сказала она. — Не вижу смысла делиться этим с другими. Её слова были сказаны с лёгкостью, но в груди Тони осели реальным весом. Почему-то она не казалась той, кто не умеет хранить секреты. Наставления сестры и прошлый опыт мигом выгнали эти мысли из головы. — Почему я не смогла уничтожить воспоминание? — а может это новый вопрос Айрис выбил воздух из лёгких Долохова. Вопрос был вполне ожидаем, подумал Энтони, но он всё равно почувствовал, будто Айрис ударила его поддых. Она не была слишком заинтересована в этой игре, поэтому и не видела проблемы ходить с козырей, когда на кону по сути ничего и не стояло. Он потратил несколько минут, чтобы вспомнить хоть какие-то слова и как составлять предложения из них. — Я уже говорил, — пробормотал он, отводя взгляд. — Мой разум пережил то ещё дерьмо. — Какое именно? — настойчиво сказала Айрис. — Ты не можешь всегда уходить от вопроса, если хочешь, чтобы игра продолжалась. Тогда просто откажись отвечать. Энтони посмотрел на блеклые звёзды над головой. Забавно, что Айрис действительно не требовала ответа. Он имел полное право не отвечать на этот вопрос. Он услышал, как Айрис открыла книгу, спустя пару минут, видимо, потеряв интерес и смирившись с его молчанием. — Один человек, — неуверенно начал Энтони, не сводя глаз с огоньков на небе, — стирал мои воспоминания множество раз. Он хотел увидеть от меня правильную реакцию, но никогда не был удовлетворён. Краем глаза он заметил, как брови Айрис слегка сместились друг к другу, но это было единственным признаком, подтверждающим, что она его слушала. Энтони не настаивал на большем и был даже в какой-то степени этому благодарен. — Я не совсем понимал, что происходит, — небрежно пожал плечами Энтони, стараясь скрыть неловкость. Он говорил шёпотом, потому что произнести это вслух на полной громкости казалось ему невозможным. — Но однажды понял, что кошмары были моими воспоминаниями. Спустя долгое время мой разум просто перестал воспринимать заклинания, влияющие на него… Он был уверен, что Айрис слышала подтекст в его словах, слышала, что он не договаривает, но она ничего не уточнила. Краем глаза он заметил слабый кивок и на этом всё. Это было слишком откровенно, и они оба это почувствовали. Айрис ничего не говорила, но эта тишина не была угрожающей, и у Энтони возникло странное ощущение какого-то взаимопонимания. Южная башня погрузилась в привычную тишину. Перед глазами Энтони танцевали картинки прошлого и он уже едва разделял звёзды на небе, которые пытался начать считать. Счёт чего-то, концентрация на чём-то материальном часто помогали. Но Энтони всё равно видел перед глазами, как отец убивает какого-то человека, а после поворачивается к нему и улыбается, спрашивая, не хочет ли Энтони продолжить за него. Долохов будто снова оказался в огромном доме из красного кирпича, снова стал маленьким мальчиком, которого бросало в дрожь от одного взгляда отца. Энтони прекрасно помнил разочарованные и гневные глаза отца, когда он был недоволен реакцией сына, как он направлял на него свою волшебную палочку и произносил ненавистные слова, стирая младшему память. Как скоро он найдёт Энтони? Сколько времени понадобится отцу или его людям, чтобы отследить его? Изначально Энтони было плевать, когда он только решил перестать убегать. Он решил оставить фамилию “Долохов” на фальшивых документах, понимая, что вечно скрываться, вечно бегать он не хотел. Энтони уже давно понял, что без сестры он не выживет, так какой смысл был прятаться и оттягивать момент последнего вздоха? Он хотел умереть на своих условиях. С фамилией “Долохов” и именем “Тони”. В мозгу Энтони растеклась вязкая жижа из мыслей. Он умрет, он это прекрасно понимал. И это нормально. Даже ожидаемо. Ему было только интересно, как же отец решит прикончить его. Это будет быстро? Нет, скорее всего это будет медленно, как в детстве, только теперь смертельно. Отец будет орудовать ножами или палочкой? Скорее всего совместит. Отец сожжёт его тело или расчленит его на мелкие кусочки и избавится от них так, что никто никогда не найдет? Чтобы он никогда не был целым. Даже после смерти был бы лишь осколками. У него вряд ли будет могила. Даже после смерти он останется никем. — Прекрати, — раздался тихий голос Айрис, который словно нож прорезал тишину и мешанину его воспоминаний, вернув обратно на башню. — Что прекратить? — недоумённо пробормотал он, повернув голову. Это было не столько вопросом, сколько невнятным осадком звуков. Нервная усмешка появилась на его губах, когда он встретился глазами с Айрис. — Теперь ты пялишься. — У тебя сейчас случится нервный приступ или инсульт по внешнему виду, — скучающе сказала она. — Это раздражает. — Ха, а я думал, я тебя раздражаю, только когда говорю. — Видимо ты настолько особенный, что мне хватает одного твоего внешнего вида, — парировала Айрис. — Что такого потрясающего в прошлом, раз оно тебя так затянуло? — Не твоя очередь, — Долохову удалось слабо хмыкнуть, почувствовав преимущество. — У тебя никогда не было проблем с прошлым? — У всех есть проблемы с прошлым, — качнула головой в сторону Айрис, будто ей не нравилась тема разговора. Энтони впитал этот проблеск эмоций, подметив, что её движение головой было скорее всего неосознанным. — Я не зацикливаюсь на этом и иду дальше. Смысл смотреть назад, когда есть возможность идти вперёд? — Чтобы не получить нож в спину? — Пусть сначала догонят, — усмехнулась Айрис. — В прошлом мало прекрасного, как по мне. Нужно беспокоиться о настоящем и будущем, и просто, — она махнула рукой в сторону, — отпустить остальное. — Просто игнорировать всё, что произошло в прошлом? — насмешливо протянул Энтони. — Если это сдерживает тебя, — пожала плечами Айрис. — Сделать себе одолжение, так сказать. Не жалей о своем выборе. Ты уже выбрал, так продолжай в том же духе. — Легче сказать, чем сделать, — закатил глаза Энтони. — Сомневаюсь, что это правильное решение. — Будь эгоистом. Смысл волноваться о том, как принять правильное решение? — закрыв книгу произнесла Айрис. Она встала и подошла к Долохову, доставая что-то из своей сумки. — Просто прими решение, а потом сделай его правильным. Она что-то кинула ему и Энтони инстинктивно поймал предмет. Открыв ладонь, он увидел ключ, которым Айрис открывала Восточную башню для них двоих. — Это копия, — проинформировала его Айрис. Тон её голоса снова стал отстранённым. — У меня появились некоторые дела и я не смогу появляться здесь, как раньше, чтобы открыть тебе дверь. Я не собираюсь нарушать нашу сделку, так что не делай глупостей и не нарушай наше хлипкое доверие между друг другом. Энтони замер, рассматривая светлый ключ в своей руке. Он несколько раз моргнул, будто ожидая, что ключ исчезнет, как мираж. Спустя минуту пальцы Энтони инстинктивно сомкнулись вокруг него. — Мерлин, ты так раздражаешь, — пробормотала Айрис. — Не забудь закрыть дверь, когда будешь уходить. — Видимо, не настолько раздражаю, чтобы скинуть меня с башни, — хмыкнул Энтони, разжав ладонь и снова недоверчиво посмотрев на ключик. — Не искушай меня, — донёсся голос Айрис сзади, когда она закрыла дверь на Восточную башню, оставив Энтони одного. Их острые края могли прилегать друг к другу, не порезавшись, по крайней мере пока. И пока это работало, Энтони хотел, чтобы это продолжалось. Пусть и один неверный шаг будет означать глубокий шрам, который вряд ли заживёт спокойно.♛ ♛ ♛
1935 год
— Мне кажется, что Айрис просто слишком себя нагружает, — ласково заметил Малкен. Он сочувствующе посмотрел на Айрис. — В конце концов она слишком молода для такой важной роли. Да и семья отнимает слишком много времени. Я говорил, что такую важную роль стоило отдать мужчине, у которого более стойкая нервная система. — Я понимаю, что ты очень ценный кадр, Айрис, — кивнул Фоули. — И я не хочу тебя потерять. — Тогда к чему вы клоните? — настаивала Певерелл. — Мой друг не правильно выразился, — промурлыкал Малкен, изображая незаинтересованность, и повернулся к нескольким заполненным папкам на столе. Айрис была готова поставить чью-то конечность на то, что там не было ничего важного. — Ты ценный сотрудник, но столь главная роль тебе не подходит. Айрис смотрела на мужчин и хотела разнести весь драклов кабинет Министра Магии, чтобы не осталось ни камушка. Она посмотрела на Малкена, который хищно улыбнулся в ответ, стоя за спиной Министра Магии. — Мы понимаем твоё беспокойство… — Малкен замолчал, слабо жестикулируя руками. — Эта работа сильно трепает нервы. — И я знаю, как тебе интересен Отдел тайн, — с энтузиазмом продолжил за друга Фоули. — Разработки всякие и прочее. Я без проблем могу сделать тебя руководителем девятого уровня Министерства. Плечи Айрис напряглись, жестокие мысли пронзали насквозь. Она слышала гам репортёров, который доносился из соседней комнаты. Из-за одного разговора она уйдёт на шаг назад. Из-за одного разговора, которым Фоули поделился со своим “другом” всё планировало пойди под откос. Малкен подошёл к ней, загораживая собой от Фоули, не скрывая хищного оскала: — Должность руководителя одного из самых многообещающих отделов также неплох. — Я понимаю, — процедила Айрис, улыбнувшись. — Фоули нельзя терять своего влияния. — Нам нельзя, — поправил Малкен. — Не забывай, независимо от того, какое мнение ты имеешь, если начнут сомневаться в Министре, то начнут сомневаться и во всём Министерстве. Если падёт он, ты падёшь со всеми. — Тогда ему лучше привести свои дела в порядок, — добродушно прошептала Айрис, но так, чтобы её слова услышал только Малкен. — Я не хотела бы быть наказанной за чужие ошибки. —Давайте покончим с журналистами, — вставая со своего кресла, сказал Фоули. Журналисты, которые ждали в другой комнате напоминали Айрис ястребов, которые искали свою добычу. Сейчас Фоули должен был сделать заявление о смене рабочего места Айрис, а она должна была ему подыграть. Он хотел, чтобы её переход на другую должность не поднял смуту в народе, ведь её фамилия была не последней. У многих волшебников была хотя бы одна вещь, которая была помечена её инициалами. Она не знала, почему так быстро оказалась в другой комнате. Не заметила, как привычная улыбка для репортёров, легла на её лицо. Все окружающие звуки и голоса начали сливаться в один звук, перерастая в стихающий писк. — С чем связанно такое спонтанное решение, мисс Певерелл? — обратился к ней один из репортёров. — Вы хотите улучшить разработки Отдела Тайн? Следует ли нам ожидать новую линейку ваших изобретений в этом году или вы планируете сосредоточиться на Отделе Тайн? Айрис на секунду перестала дышать. Внезапно в голове стало совершенно тихо, а посторонние звуки ушли на второй или даже третий план. К ней пришло осознание, которое неприятно стиснуло сердце и заставило кровь прилить к голове. Мысли бились в черепной коробке, борясь за главенство, но одна кричала громче и отчётливее всех. Она облажалась. Холод в груди нарастал стремительной скоростью. Она неправильно разыграла свои карты. Всё сейчас пойдёт наперекосяк. Она допустила ошибку. Она подняла глаза и увидела хмурый взгляд Малкена, что стоял в стае репортёров около стены. Айрис не позволила нараставшей панике отразиться на своём лице. Секунда. Другая. Айрис стиснула кулаки до боли, экстренно анализируя ситуацию. Внезапно в голове созрела новая стратегия. Времени оставалось всё меньше и меньше. Айрис стиснула зубы, понимая, что новый план далеко не идеален. Слишком много пробелов и проплешин. Слишком много непредсказуемо моментов, которые могут пойти не так. — Операции Отдела Тайн проводятся в условиях полной секретности, поэтому, к сожалению, ничего не могу об этом вам рассказать, — улыбнулась Айрис. — Даже немногие волшебники в Министерстве действительно знают, что там находится. Отделу предоставлена большая независимость, ведь он единственный во всем Министерстве, которому не нужно отчитываться перед Департаментом магического правопорядка… и даже Министром. Но галлеон в голове уже был подброшен и Айрис знала, какую сторону хочет увидеть. У неё не было сомнений, в кого сейчас нужно было сыграть. Все инструкции были на лицах напротив неё. — Что же касается моего перевода, — усмехнулась Айрис, смотря в одну из камер. — Министру просто не понравилась моя наблюдательность и предусмотрительность. Знаете, многим людям нравиться видеть мир таким, каким хотят. А я, видимо, не вправе указывать на трещины. — Что вы хотите этим сказать? — накинулся на неё другой журналист, перекрикивая остальных. В комнате поднялся гам, вспышки не прекращались, создавая шум. Айрис видела, как нервозно посмотрел на неё Фоули, не понимая, что происходит. Малкен начал пытаться выгнать репортёров, почувствовав, как запахло жаренным. Честность во всём — дурной завет и Айрис прекрасно это знала. Немного лжи, немного правды — идеальная смесь, в которую поверят. Она приняла решение. — Как все знают, я крайне беспокоюсь за нашу страну, — громко произнесла Айрис, зная, что ненасытные журналисты записывают каждое её слово. — Безопасность жизни всегда будет стоять на первом месте для меня. Думаю, все знают, какие ходят слухи. Когда я выразила обеспокоенность по этому поводу нашему дорогому Министру, то я получила совет помалкивать, — остро произнесла Айрис, чувствуя, как внутри неё растёт напряжение с каждым сказанным словом. — Правильное ли решение молчать и закрывать на нависшую угрозу глаза? Время покажет. Она вышла из комнаты с высоко поднятой головой, слыша гам толпы, который сливался в один противный шум. Сердце билось, словно бешенное. Она уже видела заголовки газет. Шаги на шахматной доске были слишком быстрыми. Айрис надеялась, что сделала правильные ходы, которые не сделали её игру проигрышной. Но через секунду, когда она трансгрессировала домой в голове стало мертвенно пусто. Что за решение она сейчас приняла? Едкое чувство разъедало внутренности изнутри. Решение было спонтанным, но план уже дозревал в голове, закрывая проплешины. Она понимала, как дальше будут разворачиваться события. Айрис знала, что за последние годы смогла стать не последним человеком в Британии и её перевод, который должен был быть мирным и тихим, теперь стал громким. Она поняла, как направить волну в нужное русло, но масштабы дозревшего плана мутили голову. Она чувствовала какой-то стук и сконцентрировалась на нём. Пульсация на кончиках пальцев была сильной, быстрой, но это смогло заземлить, медленно вытаскивая её из мёртвенной тишины в своей голове. Стук. Стук. Стук. Что-то под пальцами стало биться медленнее и спокойнее. Айрис поняла, что точно также начала успокаиваться. Она с холодной опустошённостью окончательно приняла решение, понимая, какой финал случится. Она без сожалей приняла исход событий. Айрис опустила глаза, осознавая, что сидела на земле рядом с домом. Подняв глаза, она увидела лицо Долохова. Спустя секунду она осознала, что мужчина взял её руку и позволил её пальцам обхватить его горло. Так вот что это был за стук… Она чувствовала биение его пульса. — Суицидник, — слабо пробормотала она. — Идиот, если бы я сжала сильнее? Она не ослабила крепкую, но недостаточно сильную, чтобы причинить боль, хватку. Она продолжала сжимать горло мужчины чувствуя, как его горячий пульс бьется о её ладонь. Каждый удар его пульса будто кричал о том, как яростно жив Энтони. Этот слишком внимательный и проницательный идиот не шевелился, будто его совершенно не смущала рука, опасно сжимающая его горло. Он лишь сипло дышал рядом, завороженно глядя в её глаза, словно не чувствовал совершенно никакого дискомфорта. И это было совершенно неправильно. Он должен был испытывать дискомфорт, учитывая, сколько раз они наносили друг дугу удары. Но факт того, что мужчина перед ней жив, что она каждые несколько секунд чувствовала подтверждение этому, успокаивало. — Виновен, но это же помогло? — усмехнулся он, похлопав по её руке своей. — К тому же я держал ситуацию под контролем. Это часто срабатывало, думал, ты уже привыкла. — Ненавижу перенимать чьи-то фишки, — опуская свою руку, тихо произнесла Айрис. Она опустила голову, прижавшись макушкой к его плечу, почувствовав запах металла. Посмотрев вниз она заметила несколько пятен крови на его одежде. Энтони только пришёл со своего задания. — Фишка с пульсом твоя чушь, а не моя. Долохов упёрся руками назад, и поднял голову. — Мне главное, что тебе помогает, — прошептал Энтони, не шевелясь. — А кому это изначально помогало меня не волнует. — Туше, — хмыкнула Айрис в его плечо. — Как всё прошло? — Идеально, — произнёс мужчина. — У тебя? — Отстойно, — призналась она. — Завтра Поллукс придёт возмущаться. Весь план полетел в яму. Мне пришлось импровизировать. Советую завтра почитать газеты. Тони хрипло, еле слышно рассмеялся, зажмурив глаза, и поднял голову, словно впитывая чистое голубое небо. Айрис не хотела шевелиться, наслаждаясь теплом от тела Долохова и слабой вибрацией от его голоса. Хотелось насладиться этим моментом спокойствия. — Тебе не нужно волноваться о публичных срывах, — пообещал он. — Если нужно, то могу походить с тобой. Я вырублю тебя до того, как ты успеешь натворить дел. — Это моя фраза, — хмыкнула Айрис. — И мои действия. Я умею держать своё лицо, в отличие от некоторых. Но мне греет душу, что ты помнишь моё обещание вырубить тебя, если ты прилюдно начнёшь показывать свой характер. — Только от нас угроза может быть актом доброты,— прошептал он и Айрис поняла, что он хоть и постарался не подать виду, но всё равно начал волноваться. — Что я тогда могу сделать? — Просто оставайся с трезвыми мыслями, — также тихо сказала она, зная, что Тони услышит. — Я уже приняла решение, осталось сделать его правильным. Спустя несколько минут она встала и слегка отряхнула одежду от грязи. Долохов встал следом, не особо заботясь о своей чистоте.