♛ ♛ ♛
1935 год
Чёрный пиджак был, наверное, не лучшим выбором, учитывая, что Айрис уже неделю из него не вылезала, но времени на сборы оставалось всё меньше и меньше. Да и она привыкла не вылезать из одной и той же одежды в течение нескольких дней. Она накинула пальто и начала обматывать сиреневый шарф на шее, проходя мимо мужчины, голос которого уже начал отдаваться надоедливым жужжанием в ушах. — Айрис, это выходит из-под контроля, — Поллукс следовал за ней по пятам. — Эфиопия скоро окончательно проиграет. У народа паника. Фоули и его люди завязывают нам руки. Одного из моих людей должны отправить во Францию, чтобы предложить Эфиопии соглашение о плане урегулирования Абиссинского кризиса, но Эфиопия от него откажется. Драклов Блэк. Блэк-я-психованная-истеричка-почему-ты-молчишь-я-один-из-твоих-приближённых-Поллукс. Почему Айрис до сих пор не закрыла для него возможность просто так вламываться в свой дом, когда он захочет? Хорошо, что Долохов сейчас был наверху и спал, потому что Айрис сомневалась, что стала бы ему препятствовать, пожелай он вонзить один из своих клинков в Поллукса. Так, для профилактики, чтобы Блэк успокоился. Постельный режим явно не помешает сероглазому мужчине. — Я знаю, — сухо сказала Айрис. — А ты знаешь, что тебе нужно делать. Хватит. Возьми самообладание в руки до того, как я потеряла своё. — Я имею право волноваться! — ощетинился Блэк. — Никогда нельзя быть уверенным, когда строишь политические интриги. А сейчас и вовсе нельзя быть ни в чем уверенным. Людей задерживают, Айрис. Ты ведёшь себя неадекватно! — Просто не отвлекайся, — холодно приказала Айрис со сталью в голосе, повернувшись к нему полу боком около двери. Она устало вздохнула и вышла на улицу. — Не смей паниковать. Я не говорила, что будет просто. — В твою сторону выдвинуты обвинения, — попытался донести Блэк, идя за ней. — Ты понимаешь, что они пытаются тебя утопить? Ты говорила, что не допустишь войны! — Не приписывай мне слова, которые я не говорила. Я знаю, что делаю, — отрезала Айрис. — Люди на моей стороне. По-хорошему Айрис тоже должна была быть взволнована, но вместо этого всё, что она могла чувствовать — это прилив адреналина, который приходил с осознанием того, что в конце концов, должно было выйти из всей ситуации с Фоули. Холодная решительность. Она бы соврала, если бы сказала, что была полностью спокойна, так как она осознавала всю опасность и громоздкость плана, но адреналин помогал справиться с ненужными чувствами. Она хотела увидеть тот финал, который планировала и не собиралась отступать или сомневаться. — Что могут сделать люди против Министерства? — криво усмехнулся Блэк. — Мы - Тени. Мы умеем работать тихо. Но всё слишком громко, слишком резко, слишком быстро. — Мы продолжаем работать в тени, — напомнила ему Айрис. — Чем ярче свет, тем сильнее тень. — Я же за тебя волнуюсь, — тихо произнёс Поллукс, положив свою руку на её плечо, когда они зашли в зону трансгрессии. — Именно ты стала светить слишком ярко, чтобы отбрасывать тень. — Заткнись! — Айрис откинула руку со своего плеча. — Ты в меня не веришь? Ты боишься? Боишься, что люди будут думать о тебе иначе? Когда я говорила о том, что если потребуется, то я буду кровью выскрёбывать свободу, ты должен был понять, что я говорила серьёзно. Это не было испытанием или проверкой. Это была правда. И ты не сможешь уйти. — Я… — Блэк замолчал. — Время каждого короля заканчивается, — прервала его Айрис, пронзая его своим взглядом. Она говорила тихо, но чётко. — Придёт срок Поллукс, и часы Фоули пробьют. Но часы снова пойдут по новому кругу, когда корону возьмёт другой. И мы это проконтролируем. Прекрати паниковать. — Я понял, — устало сказал Блэк, отходя от неё. — Я верю в твои решения. Они молча уставились друг на друга, и Блэк мрачно вздохнул и кивнул ей. Он трансгрессировал, и Айрис ещё несколько секунд пронзала опустевшее место своими глазами, после чего покачала головой. Она прекрасно понимала, почему Блэк был так взволнован, и не хотела винить его в этом. Но у неё не было времени, чтобы разбираться с чьим-то беспокойством. Она вздохнула, позволив себе несколько минут спокойствия и тишины. Айрис трансгрессировала, и перед её глазами возник красивый коттедж. Она успокоила своё дыхание и уверенно проследовала внутрь, заходя в гостиную. Леонард Спенсер-Мун — человек, который, по мнению Айрис, должен будет сменить Фоули, приветственно улыбнулся ей и кивнул в сторону кресла рядом. Мужчина имел густые, красиво убранные медно-рыжие волосы и миндалевидные пытливые зелёные глаза. Хотя его одежду было трудно назвать богатой, он определенно производил впечатление статного человека, который внимательно следил за своим внешним видом. Его возраст располагал к себе Айрис, которая не шибко любила вести переговоры с людьми, что были сильно старше её. Обычно они априори считали себя умнее, а её слабее и наивнее. Спенсер-Мун же был старше её на пять лет и они даже учились в Хогвартсе вместе какое-то время, хоть и не общались друг с другом по понятным причинам. Разговор был тяжёлым. Леонард Спенсер-Мун был явно настроен недоверчиво и скептично. — Слушайте, я понимаю вашу позицию, — примирительно произнёс Леонард. Айрис бросилось в глаза то, как он иногда взмахивал руками, будто отгоняя скверные мысли. — Но Фоули должен занимать своё место ещё несколько лет. Да, я бы хотел выдвинуть свою кандидатуру, но как на это отреагируют люди? У Фоули есть их расположение, хоть оно и ломается после случившегося в Эфиопии. Он поставил свой бокал вина на столик между ними и устало потёр переносицу. Он посмотрел на Айрис сквозь пальцы, слегка отклонившись в кресле. — Если уважение — это единственное, что его защищает от проигрыша или ножа в спину, — Айрис покачала бокалом вина и улыбнулась, глянув в тёмно-зелёные глаза мужчины, — то оно ничего не стоит, — прошептала она. Айрис пронзительно посмотрела на Спенсер-Муна склонив голову вбок. — Вы ненавидите наше правительство. Вернее, не так. Вам не нравится его бездействие. Боитесь, что народ вас не поддержит? Положитесь на меня в этом вопросе. — Красивые слова, — мрачно вздохнул мужчина. — Но что за ними стоит? Я много слышал о вас, “Страж смерти”, но всё же? Айрис подавила в себе желание поморщиться на прозвище, которым её клеймили некоторые за её военные разработки. Леонард Спенсер-Мун был хорошим кандидатом. Словно человек из народа. Идеальный ученик Хогвартса в прошлом, благотворитель, порядочный и справедливый человек — такие имена хранил этот мужчина на слуху. Вот только Айрис знала, что всё всегда глубже, что всегда нужно копать, чтобы узнать истину человека. Осторожно и искусно открывать слой за слоем, чтобы увидеть внутренности. — Что же вы хотите предложить мне помимо уважения? — поинтересовался Леонард. — Месть, — сказала Айрис, наблюдая, как бледнеет лицо напротив. — Месть Грин-де-Вальду. — Я не понимаю, о чём вы говорите, — мрачно отчеканил Леонард. — Рейчел, — невинно пояснила Айрис. — Рейчел Спенсер-Мун была на митинге вместе с другими аврорами во главе с Тесеусом несколько лет назад. Грин-де-Вальд использовал Протего Диаболика и вызвал защищающее огненное кольцо. Круг ярко-голубого огня выполнял функцию фильтра, ведь пересечь огненную линию смогли только те волшебники, которые были абсолютно лояльны к Грин-де-Вальду и его идеям. Айрис наклонилась к мужчине ближе, смотря прямо на него. — Другие же волшебники, кто были против Грин-де-Вальда, сгорели заживо. Это было сильное заклинание. Ещё одна демонстрация силы волшебника. Айрис ненавидела это заклинание, которое считывало мысли других волшебников. Она сама успела убедиться в том, как опасно и одновременно прекрасно это заклинание. — Я предлагаю месть, — тихо произнесла Певерелл. — Я смогу помочь вам остаться на месте главы, самому приложить руку к падению Грин-де-Вальда если вы поможете мне. — Как я могу вам доверять? Идеальный человек, что всем сердцем любил свою сестру, которая заботилась о нём больше, чем собственные мать и отец. И он потерял её. Грин-де-Вальд убил её собственными руками. То, как яростно сощурились его зелёные, словно хвоя, глаза, понравилось Айрис, и она разрешила себе понимающе улыбнуться. Леонард был прекрасным воплощением верности, даже если человек, к которому и была проявлена безумная преданность, был уже мёртв. — Мы хотим одного и того же, — спокойно сказала Айрис. — У нас одна цель. Черты лица мужчины напротив помрачнели, а глаза прищурились, когда он медленно изучал Айрис, будто впервые её увидел. — Некоторые используют насилие, некоторые слова. Но вы используете и то и другое. Это… — мрачно начал Леонард, покрутив кистью руки, будто подбирал нужное слово, — впечатляет. — Мы на войне, — пожала плечами Айрис, сохраняя осанку. — И мы не пощадим никого, кто будет стоять по другую сторону. Думаю, тут наше мнение схоже. — На войне, — повторил Спенсер-Мун и мрачно хмыкнул, одобрительно посмотрев на собеседницу. — Вы не боитесь этого слова? — Это слово просто означает то, что происходит, — сухо сказала Айрис. — Многие бы с нами не согласились, — подметил Спенсер-Мун. — Они считают такие слова неправильными. — Но мы считаем себя правыми. Мы, — медленно сказала Айрис и протянула руку к мужчине. — За нами правда, не так ли? — Да, Айрис, — протянул руку в ответ мужчина. — Мы. За нами правда. — Тогда восстанем вместе, — ответила на крепкое пожатие руки Айрис, смотря в глаза Леонарда. — Вперёд к новому дню, — усмехнулся он, хищно оскалив зубы. — Чтобы уничтожить гниль. Да, мужчина определённо понял, какую цель преследовала Айрис. Не просто победа. Полное уничтожение. И они оба разделяли это желание.♛ ♛ ♛
День сменялся другим, и Айрис ненавидела то, как ясно ощущалась нехватка времени. Нужно было дать каждой тени распоряжение, самой переговорить с нужными людьми, чтобы всё прошло идеально, ведь она начала ощущать себя так, будто балансировала на канате над пропастью. Она чувствовала, что есть люди, которые не дадут ей упасть и поддержат, но было ли этого достаточно? Понимание того, что они могут просто упасть вместе с ней, не давало спокойно спать. — Ты, верно, задаешься вопросом, зачем я привел тебя сюда. Я прав? — Добродушно поинтересовался Дамблдор, приподняв кружку чая. Айрис сидела в какой-то кафешке в Хогсмиде, куда её позвал бывший профессор, не совсем понимая, что происходит. Не то, чтобы это было в новинку. Дамблдор иногда приглашал её на беседы, но её напрягало то, что он решил поговорить с ней именно сейчас. Она вспомнила, что давно не навещала Гариуса Томкинка, своего любимого профессора в Хогвартсе, который преподавал рунологию. Может, ей стоило отправить ему что-нибудь, ведь он недавно опубликовал свою книгу «История Хогвартса». Она включала всю информацию о школе с древних времен, но мужчина, как и обещал, ни слова не сказал про домовиков. Лучше было встретиться с ним, чем с Дамблдором. Айрис пообещала себе написать Томкинку, когда вся эта напряжённая ситуация уляжется и закончится. Энтони предложил ей остаться дома, но она всё равно решила прийти на встречу. Никогда нельзя было относиться беззаботно к словам Дамблдора. Может, она уже и не питала к нему никаких эмоций, но Айрис осознавала, как может быть полезен и опасен человек напротив. — Если честно, сэр, после всех лет я так и не перестала пытаться вас разгадать, — улыбнулась Айрис в ответ. — О чём вы хотели поговорить? — В мире происходят ужасные события, — вздохнул мужчина. — И я был крайне удивлён, когда ты приняла в них особое участие. — Я не могла стоять в стороне. Никто ничего не делает, — устало сказала Айрис. Наверное, её слова были полным лицемерием. В какой-то степени она сама ничего не сделала, если брать в пример Эфиопию. Она просто отошла в сторону и наблюдала, как проигрывает Африканская страна. Она надеялась, что смогла скрыть нотки укора в голосе, но было как-то относительно плевать. Дамблдор, в отличие от неё, мог в открытую противостоять Грин-де-Вальду. Айрис не боялась Дамблдора, как на первых курсах. Она не испытывала к нему неприязнь, как на выпускных годах. Она просто устала пытаться понять мужчину, который любил говорить загадками и никогда не рассказывал ей всю правду. Она сомневалась, что тот тоже планировал остаться обычным зрителем. Но кто его знает? — Я думал, ты признаёшь, что война это не выход? — нахмурился Дамблдор. — Но ты говоришь, что наша страна должна ответить на насилие. Твоё имя несколько дней украшало заголовки газет. — Вот только она уже началась, — процедила Айрис. — И вы, как всегда, стоите в стороне. — Ты знаешь, что я не могу выступить против Грин-де-Вальда, — с укором посмотрел на неё Дамблдор, что Певерелл с легкостью проигнорировала. — Потому что вы были друзьями? — поинтересовалась Айрис. — Это даёт ему право творить всё, что душе угодно? Она скептично подняла бровь, не ожидая правдивого ответа от мужчины. — Смогла бы ты убить Долохова? — хмыкнул Дамблдор, прищурив глаза. — Если бы он перешёл мне дорогу, — мрачно произнесла Айрис, скрывая досаду от очередной игры вместо ответа на конкретный вопрос. — Я бы согласился с тобой, но тогда мы оба были бы неправы, — покачал головой мужчина. — Если честно, то я сразу подумал, что вы найдёте точки соприкосновения. Ты веришь в понимание с первого взгляда? Певерелл бросила на него невинный взгляд. — Я верю в раздражение с первого взгляда, — улыбнулась Айрис. Энтони не будет заглядывать ей в глаза и лепетать о вечной чепухе. Нет. Он просто будет рядом и когда нужно, прикроет спину. Она не собиралась сейчас быть полностью честной со своим собеседником. — Говорят, что чтобы заметить особенного человека, нужна всего лишь минута, — подметил мужчина. — Так было у вас с Грин-де-Вальдом? — невинно поинтересовалась Айрис, не давая Дамблдору перевести тему в другое русло. Она знала, что он не ответит, но просто надеялась в глубине души, что его раздражало то, как она продолжала давить. Он заслужил это. — Вы так оправдываете себя? — Возможно, — кивнул мужчина. — Но у нас с тобой одна цель. Победа над Грин-де-Вальдом. Айрис задушила в себе желание яростно выдохнуть воздух из лёгких. Одно признание мужчины полностью выбило её из колеи. Она никогда — никогда блядь — не могла полностью понять и предугадать этого человека. Сплошная загадка, которую она не могла разгадать. И ей не нужна была просто победа. Нет. Она желала большего. — Почему ты считаешь, что именно я смогу его победить? — внезапно серьёзно поинтересовался Дамблдор. — Ты говорила мне это уже давно, но никогда не называла причины. Потому что она осознаёт, что он намного сильнее, умнее и опаснее её. — А кто? — с нажимом сказала Айрис. — Скажите, кого ещё вы хотите пустить на убой? Как долго вы планируете сидеть в тени, руководя своим бесполезным орденом? Глаза Дамблдора опасно сузились. — Мы хотим сделать всё мирно, — спокойно произнёс мужчина. — Конечно, — кивнула Айрис. — Мирно… Получается? Повисла тишина. Айрис не хотела больше смотреть на мужчину, поэтому отвернулась, устремив свой взгляд в чай, разглядывая своё едва различимое отражение. — Чего вы от меня хотите? — сухо поинтересовалась она. — Я была готова предоставить свои разработки. Была готова помочь в поимке, но вы не посвящаете меня в дела ордена. Вы не доверяете мне. — Ты так выросла, — размеренно и спокойно произнёс Дамблдор. Он наклонил голову в сторону, как будто это помогло бы ему лучше разглядеть собеседницу. — Ты изменилась. — Люди не меняются, — возразила Айрис, смирившись с тем, как мужчина упорно пытался перевести тему разговора. — Никогда и ни при каких обстоятельствах. — А я думаю, что человек рождается только для того, чтобы меняться и развиваться, — лукаво улыбнулся мужчина. — Иначе в чём смысл? — Вы можете назвать хотя бы одного человека, который изменился? — полюбопытствовала Айрис, подняв голову. — Например, я, — подметил мужчина. — Думаю, я изменил свои взгляды на жизнь однажды. — Вы не объективны. Меня не устраивает такая субъективная оценка. Человек может поменять образ жизни, цель, одежду, внешность. Но все внутренние убеждения, реакция на жизнь, всё то, что составляет человека, останется неизменным. Люди не меняются, — настойчиво сказала Айрис, покачав головой. — А если и меняются, то по двум причинам: они открывают глаза или… — Или? — улыбнулся Дамблдор и поднял брови, заметив её заминку. — Или потому что, как по вашему, переходят на сторону зла. Закрывают сердце, — тихо, но чётко сказала она, расплывшись в усмешке. — Ты не плохой человек, Айрис, — вздохнул мужчина, закинув какую-то конфету в рот. — Я знаю. Я защита, — она отпила немного чая, позволяя тишине затянуться. Может, Тони был прав, и ей было лучше остаться дома, сославшись на дела или работу. Такие разговоры никогда не приводили к чему-то хорошему. Только портили настроение. — Твои разработки — это оружие, а не только защита, — наконец сказал Дамблдор. — По крайней мере, я не прячусь, — хмыкнула Айрис. — Вы ничего не делаете, чтобы ему помешать. И это убивает других. — Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Человек умирает тогда, когда умирает последнее воспоминание о нем. — Я не собираюсь жить прошлым, — серьёзно сказала Айрис, намекая, что не настроена рассуждать на данную тему. — Меня там ничего не держит. — Неужели не скучаешь по прошлому? — с интересом спросил Дамблдор, лукаво улыбнувшись, будто знал что-то чего не знала собеседница. — Человек живёт прошлым только тогда, когда несчастен в настоящем. — Ты красиво говоришь, — согласился Дамблдор. — Но я думал, что ты можешь понять мою позицию в этом вопросе. — Смерть — это смерть, — холодно произнесла Айрис. — Если человек умер, то он умер. Не вижу смысла философствовать на эту тему. Если вы, наконец, решите действовать, то я буду рада помочь. А сейчас я вынуждена уйти, слишком много дел. Она встала и уже собиралась уйти и трансгрессировать, когда голос мужчины заставил её обернуться. — Айрис, — окликнул её Дамблдор. — Достигая новой вершины, будь готова оказаться на дне нового уровня. Певерелл обернулась и вскинула бровь. — Это слова поддержки или предостережение? — Это правда о цикличности жизни. Айрис слегка нахмурилась, изучая лицо мужчины и вышла из кафе, поправляя ворот пиджака. Она услышала, как сзади прозвенел колокольчик на двери, и уже начала доставать палочку из ножен, когда заметила странную сырость на асфальте. Она подняла голову, и пара снежинок упали на её лицо, мгновенно растаяв. Она удивлённо хмыкнула, наблюдая, как крошечные льдинки падают вниз, сразу исчезая, когда приземлялись на что-то. Может на этот раз ей повезёт, и её день рождения будет проходить не в привычной серости, а под покровом белоснежного снега.♛ ♛ ♛
1930 год
Десятого ноября вечернее тёмное небо заволокло светло-серыми тучами, и маленькие частички льда падали вниз, танцуя и кружась в потоках холодного ветра. Он упорно раскидывал их в разные стороны, но снежинки всё равно оставались вместе и рано или поздно возвращались друг к другу. Словно не могли существовать поодиночке и ярко выделялись в темноте вечера. Энтони сидел на карнизе, свесив ноги с крыши, а Айрис стояла в нескольких метрах от него, облокотившись руками на перила, разглядывая горизонт, и изредка морщила нос, когда особо непутёвые снежинки падали ей на лицо. — В Щецине однажды точно также выпал снег, — наблюдая, как малочисленные льдинки кружат в воздухе, произнёс Энтони в ответ на рассуждения Айрис, когда понял, что она больше не собирается говорить. — Я уснул, а когда проснулся, то понял, что внезапно наступила зима. Я даже удивился, что в Польше может выпасть столько снега. — А я думала, что ты впервые увидел снег, — хмыкнула Айрис рядом. Энтони услышал, как она с явным наслаждением вдохнула прохладный вечерний воздух и выдохнула, наблюдая, как в воздухе растворяется тусклый пар. — Особенно, когда увидела, как ты завис в Большом зале на завтраке. — Просто удивился, — пожал плечами Энтони и перевёл свой взгляд на девушку. — Любишь зиму? Несколько снежинок упали Айрис на волосы, выделяясь в чёрных локонах. — Я научилась находить плюсы в любой погоде, — отозвалась она, опустив голову, чтобы посмотреть на Энтони в ответ. — Ты не был в Норвегии? Говорят, там красивые зимы. — Нет, я там ещё не успел побывать, — покачал головой Долохов. — Ты путешествовала? Была где-то кроме Британии или Шотландии? Он сам не знал, почему с Айрис было так просто. После того раза она больше не спрашивала о его сестре или побеге. Будто увидев его границу, она сразу отступила, уважая его секреты. Он не хотел себя этим тешить, оправдывая это тем, что ей попросту было неинтересно. Но всё равно ощущал, как тёплое чувство благодарности поселилось в сердце. Иногда ему казалось, что он может рассказать ей всё, что тревожит. Энтони чувствовал, что Айрис не проявит к нему жалости, а просто выслушает и либо промолчит, либо скажет, что он тот ещё идиот. Он не думал, что встретит гамму эмоций от неё: не будет криков и тем более слёз. Прохладное отношение, раздражавшее его ранее, теперь приносило Энтони странное успокоение. Это было так же, как утопить горящие руки в холодном снегу. — Нет, — отозвалась Айрис с каким-то новым оттенком в голосе, что привлекло внимание парня. — Я никогда не путешествовала. — А что хотела бы посетить? — задал вопрос Долохов, хоть и понимал, что сейчас не его очередь. Он приготовился к тому, что Айрис укажет на это, но она только слегка наклонила голову, задумавшись над его вопросом. — Море, — негромко произнесла она. — Я хотела бы увидеть море. — Рядом с Британией находятся Северное и Норвежское, — вспомнил Долохов и почувствовал нужду раскрыть какую-нибудь правду в ответ из-за того, что она дала ему правду вне очереди. — Я видел Средиземное море, когда был ещё маленьким. — И какое оно? Энтони подумал, что если она знакома с географией, то что уже поняла, что он раньше жил в Италии. А может, она соединит эти точки позже. Скорее всего, она посчитает, что он был там проездом, как и в других странах. А может поймёт, что это страна, где он родился и провёл своё детство. Почему-то ему хотелось, чтобы она это поняла, хоть и не хотел рассказывать ей правду напрямую. — Ну, обычное, — неуверенно сказал он. Заметив, как глаза Айрис немного угасли, он попытался вспомнить что-нибудь из того периода в жизни, когда ещё жил в доме отца. Хороших воспоминаний почти не было, но он попытался вспомнить те несколько моментов, когда был на море. — Солёное и с отстойным рельефом: берега высокие, каменистые и крутые. Мне больше нравились неспешные прогулки по побережью, чем само плаванье. Возможно, потому, что каждый раз, когда он оказывался по голову в воде, ему мерещились пальцы отца, которые держали его за волосы и не давали вдохнуть воздуха. Он подавил мелкую дрожь, которую вызвало одно только воспоминание о методах воспитания отца. Картинки раннего детства были неяркими и будто смазанными, но всё равно вызывали страх. Возможно, даже и хорошо, что он не может идеально вспомнить свои ранние годы жизни. Его вполне устраивал этот туман в голове. — Я не умею плавать, — вывела его из каши мыслей Айрис. Он поднял взгляд и сосредоточился на её пронзительных глазах. — Куда думаешь отправиться после Хогвартса? Энтони смотрел на неё и чувствовал, как что-то острое пронзает его сердце. Ему пришло осознание, что он подумал о поездке с Певерелл, чтобы показать ей море, и о том, как заменит свои тусклые и мрачные воспоминания об этом месте на неё. Подумал, что хотел бы посетить квиддичные матчи Билла Форда, когда тот станет профессиональным спортсменом. Он подумал о долгосрочных перспективах с другими людьми, что было запрещено и попросту невозможно. Эта мысль затмила все остальные. Энтони не жилец. Ходячий труп с таймером, который однажды провозгласит об окончании. Но внезапно он понял, что хотел бы, чтобы Айрис осталась в его жизни. Со своими на первый взгляд бесстрастными глазами, стойкостью внутри, усмешками. Но он также понимал, что она никогда не пойдёт за ним. Она прорывала себе здесь место и не собиралась покидать его. Она останется здесь, чтобы ни случилось, чтобы стать кем-то, когда Энтони был лишён этого. И Долохов был уверен, что она станет. Долохов боялся признаться даже самому себе, что эти вечера на башне — одни из лучших в его жизни. Что Билл с Люком успели занять место в его душе. Что эти месяцы в Хогвартсе стали одними из самых спокойных и счастливых его воспоминаний. Осознание того, что у каждого, кроме него, есть будущее, отравляло. Он был счастлив за каждого из них, но понимание, что он никогда не станет частью их будущего, оседало в груди, словно пепел. Он не хотел потерять эти вечерние и ночные встречи на Восточной башне. Не хотел прекращать квиддичные тренировки, никогда не чувствовать то, как Билл иногда трепал его по голове в знак поддержки. Не хотел избавляться от Люка, который иногда подсказывал ему на занятиях и составлял компанию на переменах. Эта печальная мысль отравляла, но Энтони ничего не мог с этим поделать. Он не хотел с этим расставаться. Это всего лишь фантазии и мечты. И на этом всё. — Мне кажется, я всё проебал, — пробормотал он, смотря в глаза Айрис. Он был не в силах рассказать ей всю правду, но надеялся, что она, как обычно, всё равно его поймёт. — Свою жизнь, своё будущее… или то, что от него осталось. На самом деле, в этом-то был весь смысл фантазий — в том, что они никогда не сбудутся. Он улыбнулся своим мыслям. Это ощущалось как замаскированная агония, а не притворство. Он отвернулся, не в силах выдержать взгляд Айрис, в котором столкнулись какие-то эмоции. — Ты можешь стать кем-то, — голос Айрис был шепотом, но ясным, словно он беспощадно резал ночную мглу. — Раньше могло быть тяжело. Сейчас тоже тяжело. И вот тебе блядская истина жизни — дальше тоже будет тяжело. Он рискнул взглянуть на лицо Айрис и испытал невероятное облегчение, увидев пустое выражение. Жалость или сочувствие могли бы сломить его, но это безразличие ощущалось глотком свежего воздуха. — Это твоя цель, а не моя, — продолжая грустно улыбаться, произнёс он. — Тогда возьми её, пока у тебя не появится своя, — холодно сказала она. — Смысл? Я никуда не собираюсь после 7 курса. Энтони не собирался бежать, когда закончит Хогвартс, ведь знал, что отец найдёт его раньше. Это было неизбежно. Это была блядская истина его жизни. Он никогда не должен был останавливаться, постоянно обязан был оставлять всё позади, постоянно бежать. Как он мог стать кем-то с таким распорядком жизни, когда главное - оставаться в живых. Вот только… у него не было сил снова бежать. Он знал, что отец найдёт его. Знал, что у него нет будущего. И на какой-то момент ему показалось, что Айрис поняла ход его мыслей. Сестра часто говорила ему, что его мысли движутся слишком быстро, иногда хаотично, из-за чего они могли потерять нить разговора. Мысли вихрем проносились в его голове, цепляясь за множество мелких деталей. Сестра никогда не могла угнаться за ними, что её сильно раздражало. Но казалось, что Айрис искусно следовала за ним шаг за шагом и сейчас прекрасно поняла, что означал его ответ на её вопрос. Она знала, что Энтони скрывался и бежал от кого-то и что это означало то, что он не планировал бежать дальше. Он выбрал смерть. — Почему? — с таким же пустым выражением лица задала вопрос Айрис. — Я переформулирую, — с какой-то больной улыбкой на лице сказал Энтони, — Есть ли ценность в том, что я называю жизнью? Есть ли ценность в том, чтобы постоянно бежать, ничего не иметь, постоянно жить в страхе и паранойе. Он знал, что сестра бы оторвала ему голову за такие мысли, но вот незадача — она мертва, а Энтони заебался. Ничего не имело ёбанного смысла. Все умрут, Земля сгорит, Солнце погаснет, и даже Вселенная окончательно растворится во мраке или схлопнется в одну точку. Он лишь крошечная песчинка в этой цепочке, которая умрёт от рук другой песчинки. У него ничего не было, кроме отца, который скоро догонит его, чтобы прикончить. — Я проебал свою жизнь, чтобы суметь стать кем-то, — только и смог сказать Энтони. — Я остаюсь живым - это уже прогресс. — С тобой невозможно разговаривать, — сухо произнесла Айрис. — Чтобы быть живым, нужно жить, Тони. Подумай об этом. — Так не разговаривай, — пожав плечами, тихо сказал Энтони. — Мы никто друг другу, так что не утруждай себя разговорами. — Да, я тоже не вижу смысла общаться с человеком, который завязал петлю на своей шее и может в любой день помереть. Она замерла, будто слова вырвались из неё до того, как она успела их проанализировать. Её брови слегка сдвинулись друг к другу, и спустя несколько минут молчания, она встала и пошла к выходу из башни. — Хэй, — позвал её Энтони, сам не понимая своего порыва. Айрис обернулась и вопросительно вскинула бровь. — Почему мы играем в эту игру? — спросил Долохов. Все, что он знал об Айрис, всё, что он подмечал за девушкой, говорило, что она не из тех, кто обнажает свою душу перед кем попало. Он не считал себя особенным. Возможно, он не видел всей картины. Айрис молчала какое-то время, изучая его своим взглядом. — Потому что ты идиот, — сухо произнесла она, разворачиваясь. — А я не настолько умна, на сколько должна. — Хей, — крикнул Долохов, замечая, как Айрис снова остановилась в проёме, но уже не обернулась. — Спасибо. Она повернула голову и прищурилась, встречаясь с глазами Энтони. — Не смотри на меня так, — прошипела она. Энтони удивлённо моргнул и наклонил голову в немом вопросе. Какая-то едкость испортила её спокойную маску. — Я не благотворитель и не твоё лекарство. Я не собираюсь спасать тебя, — строго сказала она и быстро покинула башню. Полчаса спустя Энтони точно также поднялся, оставляя башню пустой. На следующий день никто из них не поднялся на Восточную башню. Энтони не удивился, когда Айрис не пришла в следующий раз, ведь она далеко не всегда составляла ему здесь компанию. Он не хотел признавать, что когда она не появилась на Восточной башне и через неделю, то он почувствовал какое-то странное чувство холода в груди. Спустя пару дней он понял, что она также перестала садиться с ним за парту на уроках, полностью отрезав всё маленькое общение между ними.♛ ♛ ♛
1935 год
Энтони замер, и из его груди вырвался тихий вздох, когда он смотрел на папку с документами, которую ему протягивали. Он поднял голову на Ричарда Принца, выдерживая его мрачный и напряжённый взгляд. — В каком смысле она под стражей? — только и смог пробормотать Энтони, ожидая, что это какая-то шутка, хотя прекрасно осознавал, что Принцу совершенно не свойственно чувство юмора, по крайней мере, в привычном смысле. Айрис часто пропадала в последние дни и выглядела уставшей, когда приходила. Но недавно её настроение улучшилось, когда выпал первый снег. Она стала больше времени проводить дома, отлучаясь только по работе в Отдел Тайн. Она, казалось, будто замерла в ожидании чего-то. Но сегодня утром Айрис была странной. Энтони застал её у выхода из поместья, когда она просто смотрела вперёд и будто мыслями находилась где-то очень далеко. Он привычным жестом взял её руку и приложил её пальцы к тонкой коже своего запястья, чтобы она почувствовала его пульс. Она подняла свои глаза на него и слабо улыбнулась, всматриваясь в его лицо. Будто пыталась запомнить каждую деталь. Она взяла его руку и крепко сжала на несколько секунд. Она сделала шаг назад, медленно опуская их руки. Энтони отчётливо запомнил, как они немного тряслись у неё, но она не обращала на это внимания. Он точно видел, как искусственная маска спокойствия Айрис дала трещину, и это заставило его мышцы инстинктивно напрячься. Наверное, кто-то другой воспринял бы это как прощание, но следующие слова Айрис разрушили это ощущение. “Я расскажу тебе, когда вернусь,” — сказала она утром, когда Энтони спросил, в чём дело. Весь день он был будто на иголках. Что-то должно было произойти. Что-то настолько… Энтони даже не мог подобрать слов. Маски Айрис были выверенными, уверенными, идеальными. Но она позволяла видеть ему её настоящую, давала увидеть себя. И именно тот момент, когда она не справилась с маской при нём, заставлял его придумывать худшие сценарии в голове. Что такого должно было произойти, чтобы она попыталась казаться спокойной при нём? Что заставило её почувствовать необходимость показать ему, что она в порядке и безмятежна. И почему идеальная маска не выдержала и дала трещину? — Её заключили под стражу сегодня утром, — хрипло произнёс Ричард, тряхнув папкой, намекая, чтобы Долохов взял документы. — Она сказала мне, чтобы я раздал это нужным людям, как только она исчезнет. Слова Принца раздавались словно издалека, будто они вдвоём не стояли рядом. Энтони смотрел на свою руку. Он все ещё чувствовал тепло кожи Айрис, её мозоли и мелкие шрамы на ладонях и кончиках пальцев. Он понял, что это было не прощание, это была подзарядка, будто она пыталась запомнить что-то хорошее, готовясь к худшему. Это был давно забытый хрупкий ритуал. Обещание. — Она знала? — Долохов на автомате взял папку, так и не поняв, задавал он вопрос или просто констатировал факт, когда проанализировал ситуацию. — Видимо, — сухо сказал Принц, сжимая края своей сумки. — Она тебе что-нибудь говорила? — Нет, — слабо усмехнулся Энтони, что выглядело, видимо, крайне жалко, раз Принц на это отвёл взгляд на окно, предпочитая смотреть на видневшийся дворик поместья Певереллов. Энтони не знал, сколько прошло времени, но когда он повернул голову, то не увидел Принца, сидящего рядом с ним за столом в гостиной. Долохов посмотрел на папку и открыл её, вчитываясь в текст, где было несколько досье на людей. Он провёл кончиками пальцев по буквам какого-то имени, будто мог почувствовать присутствие Айрис, просто дотронувшись до букв, которые она выводила на пергаменте. Он со стоном откинулся на спинку стула и помассировал виски, уронив папку на колени. Связываться с Айрис, используя связь меток, было крайне опасно и больно. Это была не просто магия. Энергия черпалась прямиком из ядра мага, что было опасно, больно, истощающе. Айрис запретила таким образом связываться Теням. Только с помощью сигналов, прикосновениями к метке, но никак не ментально. “Как ты?” — сконцентрировался Долохов, чувствуя, как его голову будто облили свинцом, а в лёгкие словно насыпали песка, из-за чего он судорожно закашлялся, безуспешно пытаясь глотнуть воздуха. Хотелось спросить о том, что вообще происходит, но Энтони запретил себе это. Она сказала, что всё расскажет, когда вернётся. Хрупкое обещание, что она снова будет здесь. Он снова позвал девушку, чувствуя, как судорога познает его тело, а глаза начали слезиться из-за невыносимой головной боли, будто его ударяли чем-то тяжёлым или металлическим по голове. Он опустился на пол, пытаясь отдышаться. “Море,” — раздался тихий голос девушки в его голове. — “Ты был не прав. Это красиво.” Он попытался связаться снова, посылая сигнал через метку, прислонив к груди свою волшебную палочку, но больше Айрис не отвечала. Тишина, которая повисла в комнате, напоминала Энтони смерть.