Иметь кого-то, с кем ей никогда не приходилось объясняться, — это то, что было попросту невозможно, как она считала до этого. Все хотели подробностей, ответов, которые у неё не всегда были. И пусть многие близкие перестали ждать от неё их, она понимала, что это не принятие, а смирение с их стороны. Всем всегда нужны были объяснения. Нельзя было просто признаться кому-то, что она чувствовала себя отстойно, ведь близкие начинали волноваться и хотели подробностей, ответов, причин. И это не было плохо, просто Айрис не хотела всё озвучивать, зная, что её всё равно не смогут полностью понять или начнут переживать, а она не хотела с этим разбираться.
Айрис нравилось то взаимодействие, которое было у них с Энтони. Нравилось, что Долохов не лез не в свое дело, отвечал ей тем же. Нравился его редкий сухой юмор, его прямое отношение. Ей не мешали острые углы его личности, ведь они не отличались от её собственных. Каким-то образом они просто подходили друг другу. Энтони, казалось, пережил тот ещё ужас и смотрел на вещи под схожим углом. Он любил уединение, не требовал подробностей и уважал границы. Он ничего от неё не ожидал и ничего не требовал. И помня своё последнее обещание Карлу, она позволяла себе иногда наслаждаться вечерами на Восточной башне.
Айрис была действительно рада тому, что её друзья в какой-то степени смирились и принимали её такой какой она была. Но её ещё никогда не могли полностью… понять.
Вот только это была ошибка. Айрис отчётливо поняла несколько недель назад, что Энтони Долохов вселил в неё ложное чувство взаимопонимания. Или оно действительно было настолько хрупким и будто не существующим, что смогло разрушиться за один миг осмысления.
Может, она и сбежала на время от мыслей про разлуку с Касси, но от разговора с Энтони убегать больше не собиралась. Она не совершит прошлых ошибок. Не позволит неподходящему человеку сблизиться с ней, закрывая глаза на проблемы. Айрис не собиралась давать своё доверие человеку, который в будущем сделает ей больно. Нужно сорвать пластырь быстро и без сожалений.
— Ты хочешь умереть? — безэмоционально спросила Айрис, наблюдая, как из-за этого бледнеет лицо Долохова.
Она видела как быстро начала подниматься грудная клетка Энтони, как недоверчиво он посмотрел на неё. Вот это её бесило в парне. В нём в такие моменты ничего не оставалось от того огня жизни, который она изредка видела. Ничего не оставалось от ярости, от того пламенного взгляда, когда Энтони будто думал только о том, чтобы убить всех и выжить. Его взгляд расфокусировался и он будто ушёл куда-то глубоко в себя.
Айрис резко протянула руку и согнула палец под подбородком Энтони, чтобы вернуть его внимание к себе, чтобы он перестал видеть любой кошмар, который в данный момент застрял в голове этого идиота. Парень дёрнулся и в ответ быстро обхватил своей рукой её запястье, больно сжав. Айрис секунду помедлила и уже хотела скинуть его руку, когда поняла, что тот прищурился, будто только сейчас увидел её за пеленой чего-то. Спустя несколько секунд до неё дошло, почему он так сильно и яростно продолжал сжимать её запястье. Он считывал её пульс.
— Ты хочешь жить, — резко и ошеломлённо произнёс он, как обычно не успев обдумать свои мысли. Это Айрис поняла по его удивлённому выдоху, с которым вырвались слова.
— Да, жизнь вызывает привыкание, — холодно отозвалась Айрис. Она привыкла к своей жизни и её условиям, даже если они не были всегда приятны или комфортны. Жизнь могла быть сложной и непредсказуемой, но с течением времени она привыкла к её вызовам и продолжала находить способы справляться с ними. — Но тем не менее ты, видимо, снова отличился.
Она позволила Энтони отстраниться. Он продолжал тяжело дышать, но теперь не сводил сконцентрированного взгляда с девушки. Айрис заметила, как он потянулся к рукавам своей рубашки, и подавила желание недоверчиво повертеть головой или закрыть глаза, чтобы не думать о том, что пришло ей в голову. Но вместо этого она спокойно подмечала, как в движениях Долохова не было колебаний, когда он снял свой бордовый джемпер и задрал рукава своей рубашки. Он размотал битны, открывая ей вид на голые предплечья.
Короткие, на вид глубокие и многочисленные горизонтальные порезы на его запястьях, заставили Айрис замереть, хоть она и знала, что на её лице не отобразилась никакая эмоция. Одни полосы перекрывали другие, составляя своеобразный мрачный узор, который был скорее всего нарисован самим Энтони. Некоторые казались неприлично новыми, но обработанными.
Айрис также подметила какие-то рубцы на его правой руке, в различной степени выступающие над уровнем кожных покровов, что делало их крайне заметными. Несколько участков кожи имели гиперпигментированную окраску и были слово втянутыми в кожу. На левой руке из под края рубашки Айрис заметила несколько странных белых линий и слабое посинение, переходящее в кожу. Оно было самым странным, но большая его часть скрывалась под рукавом рубашки, и Айрис поняла, что эпицентр находился на плече парня. Это уже не выглядело самоповреждением. Это было подозрительно похоже на пытку. Следы от тёмной магии, которые остались клеймом на его коже.
В конце она остановила взгляд и отстранённо изучала очень длинные и тонкие вертикальные линии на его левой руке, идущие от запястий до локтей. Она медленно подняла взгляд, встречаясь с глазами Энтони. Айрис чувствовала пустоту, осознавая, что означали эти длинные шрамы на предплечьях. Её лицо ничего не выражало. Энтони не просто решил сдаться, что означало его смерть. Он сам однажды выбрал её.
И это ударило по Айрис. Больно. Слишком неожиданно. Словно Энтони этими вертикальными шрамами вонзил ей нож в сердце и медленно прокрутил. Она каждый день боролась за свою жизнь, в то время, как другой просто смирился с этим. Без боя. Без всего. Просто смирился с тем, что его поймают и убьют. Сам приложил руку к тому, чтобы всё закончить.
— Это стало невыносимым, всё казалось таким бессмысленным, — едва слышно произнёс Энтони, дёрнув бровью, что выдавало его нервозность. Но эта опустошённость в голосе намекала на смирение. — Это переполняло меня… эмоции, воспоминания. Я брал один из своих клинков и старался сделать себе как можно больнее. Не знаю почему, но когда я так делал, мне становилось легче. Как будто я вытаскивал из тела занозу и наконец мог хоть что-то контролировать в своей жизни. Как будто самое большое гребаное облегчение, которое я когда-либо испытывал.
Айрис сама иногда прибегала к физической боли, чтобы вернуть связь с реальностью и освежить свои мысли, но это? Это просто не укладывалось в её голове. Она стыдилась своих шрамов, а этот человек своими руками оставлял рубцы на собственной коже.
— Причинял себе боль, чтобы больше не испытывать её? — сухо поинтересовалась Айрис. Самоповреждение не шло рука об руку с выживанием. Парень был полон противоречий. Это такая… бессмыслица.
— Возможно, — криво усмехнулся он.
Но почему-то Айрис не почувствовала отвращение к парню, что ввело её в ступор. Если она прибегала к лёгкой физической боли, чтобы вернуть ясность мыслей, когда ей было плохо, то что произошло с Энтони, чтобы он начал делать с собой такое? Как сильно должен был пасть Долохов, чтобы достичь такой точки апатии? Певерелл не думала, что парень перед ней смог бы сломиться от чего-то малозначимого.
И вот он сидел здесь перед ней, переживший своё прошлое. Айрис на секунду показалось, что он сможет вытерпеть любое её собственное месиво, которое она называла своими мыслями.
— Это не совсем похоже на то, что ты мне рассказываешь, — Айрис осторожно, не касаясь, указала на будто рваные участки кожи и на слабую синеву на левой руке с россыпью белых линий. Это было явно не от ножа, раны были слишком странными и неровными.
— Я думаю, что ты уже догадалась, что я беглец, — прикусил губу Энтони. — Однажды упал на битое стекло, когда выпрыгивал из здания. Неудачное приземление. Другое от заклинания. Ему уже больше пяти лет вроде. Ужасно выглядит, да?
— Почему? — хмыкнула Айрис. — Скорее показывает, как яростно ты боролся за свою жизнь. — Она посмотрела на шрам и взгляд снова невольно упал на горизонтальные порезы на его руке. — Вот только я не понимаю, как тот, кто так яростно может бороться за свою жизнь, мог захотеть сделать это.
Энтони проследил за её взглядом и Айрис заметила, как плечи парня на секунду напряглись, но сразу опустились, будто под грузом чего-то. Она снова поддела пальцем его подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.
— Я устал жить так… — скривился он. Его слова едва можно было разобрать, так тихо они были произнесены. — Я не хочу жить вот так…
Долохов не сопротивлялся, позволяя Айрис себя рассматривать. Проведя большую часть жизни в детском приюте и рабочем доме, Айрис прекрасно знала, как выглядит момент, когда человек находился на пределе своих возможностей. На грани. Она видела, как люди продолжали бороться только потому, что понимали, что их конец близок. Тени под глазами, которые явно намекали, что парень не мог нормально спать уже много суток, и которые ярко выделялись на его лице. Айрис бесило то, как парень был совершенно не похож на того человека, которого она видела в первые разы. Потрескавшиеся и покусанные губы, слабая сломанная улыбка, которая не отражалась в этих, при тусклом свете словно шоколад, глазах, что вызвало в голове Айрис тревожные сигналы. Никакого язвительного, яростного огня в глазах, который она могла уважать, хоть и осознавала непрактичность этого.
— Но я, — неуверенно начал Долохов, — я хочу попробовать по-другому.
Айрис вскинула бровь.
— Попробовать жить, а не выживать, — тихо пояснил Энтони.
— И какое мне дело? — процедила она. Айрис решила не скрывать глубокий кипящий гнев в себе, позволяя ему отразиться на своём лице. Вот только на кого он был направлен, она и сама не успела понять. — Мне плевать будешь ты жить или умрёшь. Потому что смысл мне тратить время на человека, который умрёт? — насмешливо протянула Айрис, заставляя себя приподнять уголки губ. — Это не имеет смысла.
— Но я хочу попытаться.
— Повторюсь, какое мне дело? — прошипела Айрис, отпрянув от парня и позволив себе на мгновение закрыть глаза, чтобы не видеть, как он так фальшиво пытается казаться нормальным. Она отшатнулась и встала и, отойдя от него на метр, облокотилась руками на перила. Айрис опустила глаза, чтобы не видеть выражение физиономии Энтони, чтобы не видеть, как на неё возвращается почти полная безнадежность. — Мне. Какое. Дело? — повторила она тихо.
— Никакого, — раздался хриплый голос Энтони рядом.
Айрис яростно стиснула прутья перил, чувствуя, как от этого они резко скрипнули, а её руки задрожали от гнева. Почему это так её злит? Она хотела открыть рот, чтобы… что? Сказать ему, чтобы он не был глупым? Солгать, что всё наладится? Сказать, чтобы он не сдавался и продолжал бороться? Айрис прикусила язык и сильно стиснула зубы, чтобы не позволить ни слову вырваться из своего рта.
Прошла секунда, другая… В голове Айрис промелькнула мысль, а после пришло опустошающее осознание всей ситуации.
— Тебя нашли, — рассмеялась Айрис, наблюдая, как солнце садится за горизонтом. — Тебя нашли.
Она опустила голову и на секунду подумала, что задохнётся от своего смеха. Конечно, вот почему Энтони сейчас такой открытый. Вот почему выглядит так побито. Идиота нашли те, от кого он скрывался.
— Беги, — сказала Айрис, повернув к нему голову. — Беги, идиот.
— Меня ещё не нашли, — Энтони встал и подошёл к ней, сжав перилла одной рукой, будто ему нужна была какая-то опора, чтобы не рухнуть обратно на каменный пол. — Когда я пришёл сюда, то у меня была только одна мысль. Больше не бежать, не скрываться. Я не изменю своего решения. Я хочу перестать убегать от проблемы.
— Ты умрёшь, — усмехнулась Айрис, подавляя новое желание рассмеяться. Какой же Долохов идиот.
— Скорее всего, — согласился Энтони. — Но разве я смогу жить, именно жить, а не выживать, если буду постоянно бежать? Постоянно жить в оглядках, менять имена и внешность? Я хочу остаться, пока могу. Не думаю, что это может как-то помешать тебе и твоим планам.
— Ты опасен, внимательные глазки, — сдавлено произнесла Айрис. — Всё подмечаешь, всё видишь, но молчишь. Мне и так забот хватает, теперь ещё и твое дерьмо разгребать?
— Нет. Я не это имею ввиду…
— Нет, именно это и имеешь, — процедила Айрис сквозь зубы. — Говоришь мне всё это. Чего ты от меня хочешь? Тони, я оцениваю людей исходя из того, чем они могут быть мне полезны. Чем ты можешь быть полезен, скажи? Преданностью от тебя и не пахнет. Умом тем более. Ты никто и никем становиться не хочешь. Ты ходячий труп с таймером, который скоро дотикает. Ты будешь моим мёртвым грузом. Что ты можешь мне предложить?
Видимо, Энтони как-то понял, что залез ей в голову и теперь был намерен использовать это. Решил использовать ту странную хрупкую связь между ними, чтобы… что? Почему он ей это всё говорит?
— Это значит, что мне нельзя остаться? — нахмурился Энтони. — Я не заставляю тебя помогать мне. Я просто…
— Это значит, что я не собираюсь играть в спасителя, — процедила Айрис, перебивая. — Я не собираюсь говорить тебе, почему ты должен жить. Я не собираюсь носиться за тобой и кидаться тебя спасать, даже не зная от чего. Поэтому, если ты не хотел от меня помощи, то я не понимаю, зачем ты рассказал мне всё это.
Она не являлась человеком, который может решить все проблемы и исправить все ошибки других людей. Она не была "лекарством", которым можно лечить всех желающих, и не была "спасителем", который избавит всех от неприятностей и трудностей. Айрис хотела, чтобы Энтони знал, что она отказывается от превышающих возможности ожиданий и не принимает на себя ответственность за судьбу других людей. Каждый человек нёс ответственность за свою жизнь и должен был самостоятельно принимать решения и действовать.
— Я просто подумал, что ты единственная, кто сможет понять это, — прошептал он и поморщился, будто это было не совсем то, что он хотел сказать. — Вернее не так, я…
Руки Айрис дрогнули чуть сильнее, стискивая перила.
— Понять? — остро прошипела Айрис, осознавая, что немного теряет контроль. Она шагнула в противоположную сторону, чтобы хоть куда-то деть внезапно появившуюся энергию. — Смогу понять то, что ты решил умереть? Если так сильно хочешь умереть, то просто попроси меня. Просто попроси, и я перережу тебе глотку бесплатно! — она вскинула руки в знак капитуляции и плотно сжала губы, затыкая себя.
Айрис покачала головой и повернулась к горизонту, где рядом с перилами стоял Энтони. Она посмотрела на парня, подмечая, как что-то снова загорелось в его глазах. Это идиотское безрассудство. Какая-то энергия, которая наполняла его.
Энтони хрипло рассмеялся и запрокинул голову, закрывая лицо рукой. Он выглядел отчаянно и неадекватно. Это был хриплый смех умирающего, осознавшего, что когда плыл в море, то двигался от берега в противоположном направлении, но сил, чтобы развернуться уже не было и оставалось только смиренно утонуть. Его плечи мелко тряслись, а на губах танцевал оскал.
Айрис замерла и её кожа невольно покрылась мурашками. Эта картина была устрашающей, но одновременно завораживающей.
— Мне не спастись от отца! — яростно процедил Энтони, что заставило Айрис отшатнуться назад, но одновременно не отрывать взгляд, когда заметила такой яркий всплеск эмоций. Его глаза горели, а щеки раскраснелись, что только сильнее подчеркивало на его лице тёмные синяки. — Мне не скрыться от монстра, что жаждет мести! Думаешь, что я действительно сейчас хочу умереть? Когда у меня появилось хоть что-то нормальное? Когда у меня впервые появились друзья? Реальные люди, которым не плевать на меня? Знаешь, что сделали Люк и Билл, когда нашли меня в отвратительном состоянии? Они просто залечили меня. Они не подняли шумиху, будто поняли, что я этого не хочу. Они не задавали вопросов, но я видел их переживание и знаешь что? Я не хочу это терять. Я не хочу терять… это. Но я понимаю, что это всё закончится.
— Тогда просто закончи всё это на своих условиях, — тихо сказала Айрис и остро усмехнулась, наблюдая, как дрогнул парень на этих словах. — Не дай своему отцу себя убить. Сделай это на своих условиях.
Ей совершенно не нравилось это надломленное выражение лица Долохова. Хотелось стереть эту опустошённость любым способом. Стереть любые напоминания о неком ложном взаимопонимании. Она была бы рада любому исходу, если благодаря этому она сможет избавиться от этого странного чувства, которое не давало ей покоя, когда Долохов открывал свой слишком идиотский рот. Когда эти внимательные глаза подмечали детали, которые далеко не все видели.
— Думаешь, всё реально так безысходно? — слабо прошептал Энтони и улыбнулся.
Стереть. Вырезать эту неправильную улыбку с этого идиотского лица.
— Да, — сухо сказала Айрис. — Я буду помягче. Ты проебался, Долохов.
Лицо Энтони опустело и Айрис приподняла бровь, не понимая, что творится в голове собеседника, когда он сильнее стиснул прутья перил в руках. В следующее мгновение он с лёгкостью перелез через ограду и встал на краю. Айрис замерла, глядя как он балансировал на маленьком уступе, удерживаясь только благодаря рукам на перилах, которые должны были пресекать любую такую попытку.
Он не прыгнет. Просто провокация. Манипуляция.
Против воли Айрис медленно подошла к парню, на лице которого не было и капли страха. Они тихо замерли, будто оба не знали что сказать друг другу, пока это не стало попросту невозможным. Айрис чуть надавила на его грудь, и Долохов, не сопротивляясь, чуть качнулся назад. Она недоверчиво переместила свою руку на его шею, попытавшись считать пульс парня. Убийственно ровный.
— Ты не боишься смерти, — Айрис надавила на его сонную артерию сильнее, и Энтони снова не сопротивлялся. Даже не попытался ухватиться за её руку, а просто смотрел на неё. Он не хотел умирать, не так ли? Он хотел жить. Он просто хотел, чтобы эта бесконечная вереница бегства и безысходности прекратилась. Чтобы всё прекратилось.
Возможно, это будет её ошибкой, но решение было принято. Она хотела быть эгоисткой. Хотела, чтобы этот идиот остался и продолжал задавать свои тупые вопросы. Чтобы продолжал смотреть без высокомерия и просто понимающе. Сломанный, дёрганный. Айрис видела тьму и грязь в его глазах и хотела, чтобы он остался.
— Если ты действительно не хочешь умирать, — Айрис скомкала его рубашку в своей руке и притянула парня к себе, — то заключи со мной ещё одну сделку. Это будет твоя последняя игра в доверие со мной, обещаю.
♛ ♛ ♛
1935 год
Айрис медленно открыла глаза, чувствуя, будто в горло насыпали песка. Она с хриплым стоном повернула голову и замерла. Она поняла, что находилась в своей комнате. Обрывки воспоминаний приходили в голову тянуче и лениво. Она удивлённо моргнула, ожидая, что фигура Энтони, которая лежала на кресле рядом в позе креветки, ей примерещилась. Мужчина тоже открыл глаза, ведь его сон даже с годами не стал менее чутким.
Он быстро встал и поднёс ей стакан воды, который Айрис медленно взяла. Она делала маленькие глотки, чувствуя, как её горло постепенно оживает и уже не чувствует себя словно покувыркавшимся в песке. Энтони наполнил её опустевший стакан новой порцией воды и присел рядом, не отрывая взгляда от неё.
Почему-то это заставило Айрис не отрывать от него взгляд в ответ. Они не сказали друг другу ни слова, но казалось, что им и не нужно было этого делать. Айрис видела синяки от недосыпа на лице Энтони, одежду, которую мужчина носил явно не первый день. Хорошо, что хотя бы волосы у него были чистыми, а не свисали жирными прядями. Его предплечья были открыты и Айрис не увидела новых шрамов, что заставило уголки её губ приподняться. Видимо, присутствие Билла и Люка помогло Энтони не утонуть окончательно в своей голове и переживаниях. Но мужчина всё равно выглядел помято.
— Кто это сделал? — смогла выдавить Айрис, удивляясь хриплоте своего голоса.
— А, это? — Энтони зачесал свои волосы назад, заправляя их за ухо. Он провёл пальцами по новому слабому шраму на виске. — Тебе не нужно беспокоиться об этом . Я убил его, — легко сказал он.
— Сколько? — Айрис разжала руки, чувствуя, как небольшое напряжение покидает её мышцы.
— Мы не виделись почти две недели, — ответил Энтони. Не совсем то, что спрашивала Айрис, но так похоже, ведь после их последнего разговора в её кабинет вошли авроры. Даже не отвечая на тот вопрос, который она ему задала, Долохов всё равно давал нужный ответ. — Найджел Клиффорд решил дать тебе снотворное, чтобы ты отоспалась… С днём рождения.
Сегодня 17 ноября, поняла Айрис.
Она поставила стакан на тумбочку и легла обратно на мягкие подушки. Энтони смотрел на неё несколько секунд, и она заметила, как тот упорно старался скрыть то, как его уголки губ начали поддёргиваться вверх.
— Ты храпела.
— Не правда, — хмыкнула Айрис. — Ты не умеешь врать.
— Ты пускала слюни на подушку.
— А вот это, возможно, правда. Но я всё равно тебе не верю.
Мерлин, всё закончилось. Она дома. Этот ужас закончился. Она молча посмотрела вверх, будто ожидая, что картинка перед глазами внезапно изменится на серый каменный потолок Азкабана.
— Розье завтра приезжает, — продолжил Энтони, словно чувствуя, что собеседнице нужен какой-то якорь с реальностью. — Все хотят встретиться, но не были уверены, захочешь ли ты этого. Сказали, чтобы я спросил у тебя, когда ты очнёшься.
— Да, — пробормотала Айрис, приподнимаясь на локтях. Тело затекло и она начала медленно разминать свои конечности. — Я хочу со всеми встретиться.
— Тебе, кстати, пришло письмо от Блэк. Ты не представляешь, как много она мне слала писем, когда узнала, что с тобой происходит. Она не сможет приехать, по понятным причинам, но требовала, чтобы ты ей написала, как только будешь дома.
Лицо Айрис просветлело, и она медленно подошла к своему шкафу. Она чувствовала небольшую слабость, но не хотела продолжать лежать. Обычную слабость она спокойно переживёт. Она быстро достала блокнот с серебряной окантовкой и её глаза забегали по страницам. Уголки её губ приподнялись и не опускались всё то время, что она писала ответ. Энтони сидел рядом, поняв, что Айрис не против, чтобы он побыл с ней, пока она общается с подругой.
Спустя пол часа Айрис удовлетворённо покачала головой и отложила блокнот на тумбочку, погладив обложку кончиками пальцев.
— Я так скучаю по ней, — тихо призналась Айрис.
— Она в порядке, — успокаивающе сказал Энтони. — И пишет тебе при любой возможности.
— Знаю, — пробормотала Айрис. — Всё равно за неё беспокоюсь. Обычных переписок крайне мало. Не хочу беспокоить её своими проблемами, когда у неё у самой сейчас сложная ситуация. Не люблю врать ей.
— Что ты ей сказала?
— Что меня держали на первых этажах в Азкабан, и я не чувствовала дементоров, — вздохнула Айрис. — Что всё прошло нормально, и я знала на что иду. Что всё было под контролем.
За неё переживали. За неё боялись. Это вызвало такую волну тепла в душе. Она посмотрела на стопку писем на своей прикроватной тумбочке. Было странно осознавать, что никто не находил её слабой даже в такой отвратительной ситуации. Она положилась на своих людей. Доверилась им и они ответили тем же.
Она прикусила нижнюю губу и опустила голову.
— Это было страшно, — шёпотом сказала Айрис, краем глаза замечая, как Тони повернулся к ней. — Я просчиталась. Я понимала, что они отправят меня на суд, но не думала, что они решат поместить меня в Азкабан.
Айрис покачала головой и вернула свой взгляд к Долохову. Он посмотрел на неё понимающе. Она не хотела жалости к себе, это он прекрасно понимал.
— Это было хорошее решение, — отстранённо кивнул Тони, проводя пальцами правой руки по внутренней стороне предплечья Айрис, пока не достиг её ладони, переплетая их пальцы в знак поддержки. — Сломить морально противника. Хороший ход. Но может в следующий раз ты не будешь брать весь удар на себя?
Нужно было, чтобы кто-то взял главный удар в ситуации с Фоули и она не хотела, чтобы этим человеком был кто-то из её людей. Нужно было полностью контролировать ситуацию, действовать правильно и аккуратно. Она была готова к опасности. Она знала, что не сломается и сможет держать ситуацию под контролем. И если Айрис будет знать, что у неё есть дом, есть близкие люди, то ради них она готова снова поехать в Азкабан или дать загнать себя в ловушку. Она готова внести плату за счастье. Айрис давно поняла, что за всё хорошее приходилось чем-то платить и если счастье стоило дорого, то она признавала, что готова влезть в долги судьбы, несмотря на опасность, чтобы получить ещё хоть немного упоительного умиротворения для своей дерьмовой жизни. Она готова пойти на крайности, заплатить цену за своё счастье и не бояться трудностей на пути к нему.
— Посмотрим, — хмыкнула Айрис. Она почувствовала, как пальцы Энтони сплелись с её собственными сильнее, выдавая его напряжение. — Хочу шоколад на завтрак. Целую плитку. Возможно, ещё пончики или чизкейк. Хочешь чизкейк?
Она была благодарна ему за скупую реакцию и молчаливую поддержку. Намного лучше, чем поток вопросов и открытое переживание, как она считала. Возможно, именно поэтому ей было намного легче говорить с Долоховым на такие темы. Он не осуждал, не показывал смирения, не впадал в эмоциональный шторм. Просто понимал, что ей сейчас было нужно, но и не затыкался, боясь высказаться.
— Почему у тебя еще нет диабета? — Энтони закрыл глаза, положив свободную руку на плечо Айрис, будто ему нужно было физическое доказательство, что она правда здесь.
— Сжигаю все калории, разбираясь с безумным дерьмом нашей жизни.
Она прижалась боком к телу Долохова, позволяя ему себя обнять за плечо. Они были прижаты друг к другу от плеча до икры. Айрис не понимала, как мужчина был постоянно таким тёплым, что заставляло её невольно прижиматься сильнее.
— Сейчас ты здесь. Всё хорошо, ты дома, — тихо произнёс Тони, слегка наклонив голову. — Ты победила.
— Тени победили. — улыбнулась Айрис. Она подняла голову на Энтони и искренне улыбнулась. — Мы победили.
Внезапно дверь распахнулась и громко стукнулась о стену, что заставило Айрис невольно вздрогнуть и отпрянуть от Тони, чтобы иметь больше маневренности для нападения. Она инстинктивно хотела проверить волшебную палочку в ножнах, но вспомнила, что видела свой проводник магии на прикроватной тумбочке, куда её, видимо, положил Долохов, зная, что Айрис проверит её наличие первым делом.
Томас Гонт стоял в дверном проёме и тяжело дышал, будто бежал. Он смотрел на Айрис полусонными глазами, словно только что проснулся. Наверное, она действительно рано проснулась, о чём говорило ещё тёмное небо и заспанный вид Энтони и Томаса. Или сейчас наоборот была ночь? Сложно было судить.
— Мили сказала, что ты очнулась, — пригладил взъерошенные волосы на голове Гонт и отвёл взгляд, будто не знал, куда себя деть.
— Она тебя разбудила? — поинтересовалась Айрис. Если Мили разбудила парня ночью, то это было странно.
— Она всегда будит меня в семь утра, — нахмурился Томас, оставаясь стоять в дверном проёме. — Я просто спросил о твоём состоянии.
Айрис наклонила голову, рассматривая парня. Он спрашивал Мили о ней? Наверное, это логично, что он переживал о состоянии Айрис, так как ему было бы не выгодно, если бы она слегла.
— Я в порядке, — вздохнула Айрис.
Томас странно глянул на неё и кивнул. Появившаяся тишина была чуток неловкой. Немного помедлив, Певерелл встала и подошла к Гонту, подняв руку. Дождавшись слабого кивка, она потрепала парня по голове и слегка подоткнула его в коридор, намекая следовать за ней.
— Тони обещал нам шоколад и пончики на завтрак, — протянула она. — Пошли, не будем заставлять сладости нас ждать.
— Я ни на что не соглашался! — услышала она Долохова, который последовал за ними. — Я не собираюсь помогать вам стать диабетиками.
— А ещё чизкейк, — проигнорировала возмущения мужчины Айрис, посмотрев на Томаса. — Он определённо обещал ещё и чизкейк.
