***
Тэхён последний раз проверяет рабочую почту, а затем блокирует телефон, убирая его (наконец!) в карман брюк. Он смотрит на Чонов, которые смеются, обсуждая что-то, и улыбается. Макияж идеален, визажисты хорошо постарались: на скуле Чонгука даже не видно синяка. Омега отводит взгляд в сторону окна, наслаждаясь огнями вечернего Сеула и скоростью лимузина, и вспоминает вчерашний вечер. Переговоры с китайцами всё же удалось провести в ночи, когда младший альфа удосужился объявиться. Конечно, разбитое лицо — не то, что ожидали увидеть Хосок с Тэхёном, и даже злиться на Чонгука сил в итоге не нашлось. Не будь этого фактора, ассистент бы точно устроил боссу взбучку и лекцию о том, как важно быть на связи. На самом деле, сейчас рабочие вопросы Кима не волнуют так сильно. Впервые за долгое время он поглощён самим собой, и это так странно ощущать. Он представляет, как на следующих выходных они с Хо уедут и каким счастливым будет его альфа после получения главного подарка. Предвкушение реакции будоражит Тэхёна, даже появляется желание сделать всё прямо сегодня, но он силой воли тушит внутренний огонь. Они выезжают на шоссе, остаётся меньше получаса до прибытия, и Ким в очередной раз критично осматривает своих спутников. Всё должно быть идеально: там будет пресса. Минимальная, по заверению помощников Намджуна, но что он, что его жених — люди известные, внимание им положено. Ким Сокджин, которого Тэхён встретит впервые, на фото показался очень серьёзным и надменным. Но каким ещё должен быть сын человека, который буквально на своих плечах держит образование Кореи? Изначально все думали, что брак этот по расчёту, но Тэ, любящий знать максимум, нашёл информацию о том, что знакома пара очень давно. Всех подробностей выведать не удалось, их жизни за семью печатями, но истинность доказана. А уж Тэхён понимает, как это бывает значимо.***
Когда они подъезжают к массивным воротам особняка, Хосок чуть ослабляет свой красный галстук, про себя тут же примеряя, сколько он сегодня готов выпить. Вечеринка обещает быть яркой, учитывая, сколько гостей разных мастей собирается, и ему не терпится погрузиться в это, обязательно закрутить Тэхёна в танце, отдохнуть на максимум. Да, сегодняшний вечер — часть работы, но старший Чон планирует не думать ни о чём. Он смотрит на своего омегу и довольно ухмыляется. Несмотря на тёмный дресскод, им удалось выделиться: у обоих галстуки под цвет волос. Это ведь не запрещено, правда? Хосок надеется, что Намджун простит им эту вольность. Водитель открывает дверь, и старший Чон выходит первым. Он много раз видел этот дом, но сегодня всё выглядит иначе. Множество машин на территории, яркий свет из окон, прожекторы, украшения на самом здании, дворецкие на входе. Обычно его встречал лишь сам хозяин, иногда — с бутылкой в руках, иногда — с подписанными бумагами. Оба варианта радовали Хосока одинаково. Он подаёт руку Тэхёну, в который раз восхищаясь, как кожа у его работяги остаётся такой нежной. Конечно, деятельность секретаря не сравнится с тем же строительством, но когда ты секретарь Чон Чонгука… Брат поражает. Ему бы согласиться на перекройку проекта и начать уже что-то делать, но он так вцепился в Мин Юнги, что даже Хосоку немного не по себе. Конечно, он знает характер младшего, и тот явно настроен бороться до последнего, но, чёрт, не всегда его игры доставляют удовольствие. Хосок бы хотел оборвать все связи с рестораном и никогда больше не видеть никого из персонала. Особенно Пак Чимина. Да, образ этого омеги всё ещё периодически появляется перед глазами, но Хо чётко решил, что больше не будет посещать «Do eat». Это просто отрава его души, яд для их отношений с Тэхёном. Да и Чонгуку мешать нет желания — он же даже по лицу получил за свои ухаживания, значит, всё серьёзно. Троица неспешно поднимается по парадной лестнице, и, как только двери открываются, свет и темнота одновременно встречают вошедших. Блеск убранства в целом, белоснежные скатерти, позолота (или золото?) люстр и подсвечников, светлый мрамор, вспышки камер и сияние отбеленных зубов. А на первом плане — снующие люди, одетые так, как и было сказано в приглашении: чёрный и тёмно-синий. В таком потоке сложно выделиться: не справляются ни дорогие ткани, ни кружева, ни шляпки, ни платки. Хосок взглядом ищет виновников торжества, и это — доли секунды. Два статных человека в белых костюмах заметны даже со входа. Чон хочет сделать шаг вперёд, беря Тэ за руку, но замирает, задерживая, кажется, дыхание. На самом деле, это похоже на сон. Прекрасный сон, который лучше бы не заканчивался никогда. Хо чувствует мурашки, пробегающие по коже, и теряется в пространстве. Он видит лишь широко улыбающегося Чимина, что разговором увлечён. Оказывается, выделиться можно даже в таких условиях. Чон готов на колени упасть. Плотная ткань платья-футляра идеально подчеркивает изгибы тела (какие бедра!), кожаные перчатки добавляют образу пикантности, и Хосок благодарен лакированным ботильонам на небольшом каблуке за то, что они всю эту красоту на себе держат. Чимин сияет, он женихов собой перекрывает, хотя, кажется, и не замечает этого. Сердце бешено колотится, у Хосока глаза бегают сверху вниз. Так просто и так убийственно. Он не был готов: ни к встрече в целом, ни к такому Паку. Не помнит, в какой момент руку любимого из своей выпускает. Тэхён смотрит в ту же сторону и быстро находит причину перемены в своём альфе. Он и сам восторгается: платья сейчас мало кто носит, это прошлый век, но Пак Чимину, безусловно, идёт. Красив и он, и Мин Юнги, что руку на талии своего омеги держит, поглаживая. Сокджин в жизни милее, улыбка у него светлая, и Намджун кажется рядом с ним счастливым. У Тэхёна глаза тускнеют. Реакция Хосока доставляет почти физическую боль, на фоне сладких парочек она становится сильнее. Омега подозревал, что Хосоку симпатичен Пак Чимин, это сквозило в словах, но сталкиваться с этим — невыносимо. Он не ожидал от своего альфы такого, и ему требуется усилие, чтобы прийти в себя и сохранить непринуждённое выражение лица. Да, это всего лишь взгляд, но он показывает всё нутро, всю суть. Слов не нужно. Даже Гук так на него не смотрит. Младший же подходит к брату, без доли сожаления ударяя того локтем в бок. Хосок будто от дрёмы просыпается, с недовольством цокая. Чонгука впечатляет всё: сам факт нахождения здесь этой парочки (хотя стоило бы предугадать), наряд Пака (смело), до неприличия откровенная реакция Хо (зря), трепет в глазах омеги Намджуна (направленный, как ни странно, на Мин Юнги). Гук хмурится, понимая: заметил то, что не готов пока осмыслить. Ким Сокджин, кажется, впитывает всякое произнесенное слово чужого альфы, смотря на него с восхищением и... любовью? Шестеренки крутятся, как назло, медленно. Чонгук не может найти разумное объяснение поведению Сокджина, более того, его интересует, почему Намджуна данная ситуация не беспокоит. Он же не слепой, тем более стоит рядом. Да это можно кожей почувствовать, видеть совсем не обязательно! Господи, если сын министра влюблён в Мин Юнги, дело плохо. Во всех смыслах. Ким Намджун явно не будет вредить своему будущему выгодному браку, не в его интересах задевать чувства Сокджина. В то же время у Гука появляется очередная помеха в сближении. Будто ему Пак Чимина мало было. Зато теперь хоть понятно, почему у Мина непробиваемая броня. Но лучше бы Гук этого не знал, честное слово. Как так вышло? Почему? Что за переплетения судеб, которые в открытых источниках не найти? Но свои эмоции Чонгук на задний план отодвигает, даже не даёт себе возможности видом Юнги насладиться. Осколок сердца синеволосого омеги и его задевает. — Так, милые мои, — он пытается добавить голосу энтузиазма, — конечно, неожиданная встреча, но мы с вами должны поздравить женихов, соберитесь. Чонгук встаёт между парочкой, слегка толкая обоих в спины и уверенно двигаясь вперёд. Тэхён старается выглядеть невозмутимым, но в сторону своего альфы не смотрит. Хосок же понимает, что чувства не сдержал, ему стыдно, горько. Хочется сбежать подальше. Да, Чимин сегодня убийственен, но его Тэхён всё так же прекрасен, всё так же любим и всё так же рядом. Сработал эффект неожиданности, старший Чон корит себя за свою реакцию. Весь вечер он от своего омеги не отойдёт. На полпути Чонгук ловит взгляд Юнги, рука последнего сильнее на талии омеги сжимается, притягивая ближе. Чон видит сбитые костяшки и челюстью двигает, вспоминая их вчерашнее очень нестандартное прощание. Почти не болит. Он бы сейчас вторую щёку подставил, если это пока единственный способ сделать так, чтобы этот альфа его коснулся по своей воле. — Рад видеть, — расплывается в улыбке Намджун, первым даря рукопожатие Хосоку, — думаю, в представлениях мы все не нуждаемся. — Да, было бы глупо играть в незнакомцев, — подхватывает Чонгук, в упор смотря на Юнги. — Прекрасно выглядите, — кланяясь в сторону хозяев вечера, произносит Тэхён. — Ох, спасибо, но, будем честны, сегодня всё внимание, несмотря на наши старания с дресскодом, всё же приковано к Чимину, — Сокджин говорит без тени недовольства, просто констатируя факт. — Придется ещё подумать, звать ли на свадьбу, а то фотографы нам в итоге только его снимки отошлют, — в подтверждение кивает Намджун. — Да ну вас! — смеётся Чимин, укладывая голову на плечо своего альфы. Он весь вечер стойко выдерживает взгляды людей, но вновь прибывшие смотрят по-особому. Пак впервые видит старшего Чона с его парой рядом, и почему-то чувствует, что между ними что-то не так. Они словно игнорируют друг друга, находясь по разные стороны от Чонгука. Их образы по нраву омеге: он любит такие цветовые акценты (потому и носит обычно шарфики на шее). Мысленно смешивает красный Хосока с синим Тэхёна. Две противоположности, один из которых дарит страсть, энергию, а другой — успокоение и верность, создают фиолетовый — цвет достоинства, таинственности, истины. Красиво. Юнги целует его в макушку, не сводя ответного взгляда с Чон Чонгука, и успевает уловить еле заметную искру в чужих глазах. — Чимин, не скромничайте, Вы действительно невероятны, — Гук говорит это почти без эмоций. — Хватит петь мне дифирамбы, — Пак чуть отстраняется, поправляя перчатки. Хосок сглатывает, видя, как натягивается черная кожа. Слишком фантазийный элемент. Тэхён губы поджимает. — И скромны, да, — заключает младший Чон. С трудом голову в другую сторону поворачивает, взгляд отрывает от Юнги. — Уважаемые Сокджин и Намджун. Праздник всё же ваш. — Спасибо, что помните, это приятно, — хихикает Джин, (не)заметно Мина за рукав дёргая. Тот ловит его ладонь, чуть поглаживая тыльную сторону. Чонгуку хочется ударить кого-нибудь (Джина) из них. Рядом с Юнги его омега, рядом, под руку, с Сокджином — его жених. Вокруг куча людей и где-то бродят папарацци, сейчас, мать вашу, празднуется помолвка, и они позволяют себе подобные жесты? Даже Чон Чонгуку это кажется неуместным, хоть и правила всегда были не для него. Вдох-выдох. Надо успокоиться.Кофейный аромат всё же чувствуется. — Так вот, — после паузы продолжает Гук, — я уже говорил Намджуну, что наше присутствие на свадьбе пока что не факт, потому мы решили вручить полноценный подарок сейчас. — Момент, — Тэхён распахивает пиджак, во внутренний карман пальцы погружая. Он достаёт серебряный ключик, перевязанный атласной лентой, и подаёт его своему боссу. Юнги чуть вскидывает брови, Чимин заинтересованно наклоняется, дабы рассмотреть получше. Чонгук помнит, что они хотели подкупить Намджуна этим, но уже не уверен, что вообще будет иметь силу в текущих условиях. — Это ключ от банковской ячейки, — он протягивает ладонь вперёд. Джин забирает предмет, с интересом рассматривая. Изящный, аккуратный. Кажется, из чистого серебра. — Там лежат документы на остров неподалёку от Фиджи, — продолжает за брата Хосок, — половина принадлежит тебе, Намджун. Половина — Сокджину. Это дабы вы не ссорились, если вдруг разойдётесь. — Но, конечно, мы надеемся, что этот момент никогда не наступит, — добавляет Тэхён. — Вы с ума сошли, — Намджун неверяще качает головой из стороны в сторону, кидаясь обнимать Хосока, затем даря объятия Тэхёну и Чонгуку по очереди. — Джуни, нам нужно побольше таких друзей на свадьбу пригласить, — подмечает Сокджин, всё ещё не осознавая, — мне дарили тачки, квартиру, но тут вы смогли удивить максимально. Моё почтение, — он пожимает гостям руки. — Если что, мы с юристами вашими согласовали, там без проблем, можете не беспокоиться, — Чонгук доволен произведённым эффектом. — Да не очень-то я беспокоился, — смеётся Сокджин, — в Чон Групп пока сомнений не было. — Охуеть, — заключает Юнги, еле находя в себе эти мудрые слова. Чимин глубокомысленно кивает, соглашаясь. Чонгуку нравится видеть Мина растерянным. Не так часто его можно словить на этих эмоциях, и Чон впечатывает картинку себе в память. Не всё же только тебе меня удивлять. — Предлагаю выпить за это! — выходит из транса Пак, глазами ища официанта. Он подзывает его жестом, и мужчины берут с подноса фужеры с игристым. — А есть сок? — спрашивает у подошедшего паренька Тэхён. — Ты не хочешь алкоголь? — Хосок решается приблизиться, пока остальные перекидываются любезностями. Чонгук тактично делает шаг в сторону. — Нет настроения, — Тэ пожимает плечами, забирая из рук шустрого официанта бокал апельсинового сока. Хосок чувствует направленную на него обиду и не знает, стоит ли это обсудить здесь. — С хорошей компанией, как говорится, грех не выпить, — начинает Чонгук. — Так давайте не будем грешить, — подхватывает Чимин, тоже знающий этот тост. Они коротко переглядываются, оба усмехаясь, и звон бокалов перекрывает все остальные звуки.***
Вечер, кажется, набирает обороты. После пары часов классических танцев (Джин всегда хотел организовать именно бал) музыка сменяет стиль, и многие гости уже вовсю отрываются под треки приглашённой группы. Чонгук постоянно ищет глазами Юнги. И находит, конечно же. Вот Мин у шоколадного фонтана, кормит Чимина (на самом деле, даже сексуально), потом — танцует с Джином (прежде сняв пиджак, ибо жарко), затем — позирует в фотозоне (кривляясь). Чон следит непроизвольно. Просто немного задевает, что после приветственного бокала он будто перестал существовать для Мина. Гук пытается с ним взаимодействовать, но каждый раз владелец «Do eat» убегает прямо у него из-под носа. Бесит. — Всё свои планы коварные обдумываешь? — Намджун любезно делится с ним шампанским. — Если бы, — отпивает, наслаждаясь сладостью. Чон привык пить виски, для него игристое — как вода. Вкусно, но пусто. — Успокойся, мой тебе совет, — Намджун говорит от сердца, — я немного в курсе ситуации. Ты только хуже делаешь. — А тебе самому нормально? — не выдерживает Гук, полностью поворачиваясь уже к хозяину вечеринки. Теряя Мин Юнги из виду. — В каком смысле? — приподнимает брови. — Да в прямом. Ким Намджун, я всё понимаю, но тебя реально устраивает, что твой суженый даже не скрывает свою влюблённость в Мин Юнги? Расчёт расчётом, но так уважение потеряешь, честное слово. В том числе и моё. Пусть границы знают. Намджун давится шампанским, неверяще смотря на своего собеседника. — Ты конченный? — вытирая рот, шепчет жених. Кокосовый запах альфы заполняет лёгкие Гука. — Я, по-твоему, на куколда похож? Да если бы там хоть искра промелькнула, обоих бы спалил, не раздумывая. — Ну ты слепой, видимо, — разводит руками Чон. — При всём уважении и благодарности за щедрость, я на грани того, чтоб тебе врезать, серьёзно, — в подтверждение сжимает свободную ладонь в кулак. — Надеюсь, ты ни с кем своими предположениями не делился? — Да господи, когда мне, — отмахивается Гук, намекая на то, что Тэхён с Хосоком всё время не отлипают друг от друга, находясь в собственном мирке. Они, похоже, выяснили отношения, и Чонгук надеется, что уже окончательно. — Вот и не смей подобного никому говорить, — вкладывает всю силу в слова, — ибо это чепуха. Да, у них тёплые отношения. Джин к Юнги привязан безмерно и давно, но любовью романтической там и не пахнет. — Ты себя обманываешь или меня? Я понять не могу, — Чонгук не верит, что ему показалось. Слишком интимные взгляды и жесты. — Никого, — закатывает глаза другой альфа, — ты не отстанешь, пока не узнаешь, да? — Само собой, — Гук не ожидал откровенности. — Я расскажу, но это между нами. И оно остаётся здесь, у крайнего фуршетного стола. Говорю не из желания пооткровенничать, а просто зная тебя. Ты ведь всех допытаешь, но выведаешь. Избавлю остальных от мучений. Намджун нагнетает, и у Чона интерес всё сильнее просыпается. Он молчит, ожидая продолжения. — Джин с Юнги учились в одной школе. Самая престижная в районе, иначе быть не могло. Хоть Джин и ходил с охраной, им удалось подружиться, плюс стали вместе баскетболом заниматься. Юнги тоже был вечно занят, так что по факту из друзей они друг у друга были самые близкие. Как мне Мин говорил, романтического интереса никогда не было, но правды уже не узнаем, — Гук хмыкает. Согласен. — Не суть. Мы с Джином встретились в университете, оба ведь государственное управление выбрали. Сразу узнали истинность, сразу притянуло нас, но его телохранители особой свободы не давали. Юнги часто нас прикрывал, помогал тайные встречи организовывать. Но счастье продлилось недолго — отец Джина всё узнал. Конечно, не гоже сыну министра с каким-то средним классом водиться, — Чон видит, что досада за себя прошлого всё ещё осталась у Намджуна. — Его не остановила даже наша истинность. Он не давал Джину и вздохнуть без своего согласия, это было сумасшествие. Мой омега начал болеть, его разлука с истинным истязала физически. Знаешь, наверное, что так бывает. Юнги пытался помочь, письма передавал, звонки организовывал, но боль у нас с Джином росла, одна на двоих. Огромная. Ким останавливает рассказ, допивая остаток шампанского залпом. — И она на него лавиной обрушилась. Юнги из петли успел вытащить. Чонгук замирает, не ожидая такого развития, и бокал падает на пол, осколки разлетаются. Вокруг начинается суета, тут же прибегает уборщик с веником, кто-то из гостей причитает, но всё это проходит мимо Чона. Он поворачивает голову, натыкаясь взглядом на счастливого Джина, что как раз танцует в компании Юнги и Чимина. Они дурачатся, выделывая различные «па», и улыбка Кима такая яркая, такая живая. Чонгуку сложно переварить. — И что потом? Министр сжалился, дал добро? — возвращается к диалогу. — Да, что-то вроде. Как видишь, я тоже не последний человек теперь, так что он наконец разрешил пожениться. Мы бы это хоть сразу сделали. — Но его самого тут нет, — полувопросительно произносит Чонгук, получая кивок в ответ. — И биографии вам, конечно, подчистил. — Обещался быть на свадьбе. Плевать. Чон сжимает челюсти. Иногда первое впечатление обманчиво. Он понимал, что причина защиты Мина у Намджуна личная, но подобное — слишком. Как Гуку тягаться с тем, кто любовь всей жизни спас? Да подари он всю планету, не перевесит его чаша весов. Ну что ж, он всё равно мысленно уже много раз попрощался с изначальным проектом. Искал лазейки, но нашёл лишь очередной плюсик для Мин Юнги. Очередная причина влюбиться. Кто бы знал, что он переживал и такое? Помимо смерти отца в автомобильной катастрофе, конечно (Гук сразу смог понять, что не водит Мин именно поэтому). — Да и в целом Юнги — классный парень. Я, конечно, периодически ревную, тоже не железный. Ты прав, у них близость особенная. Но в то же время знаю, что они как братья родные. Жесты Джина — лишь поиск тепла. Он Юнги обожает и души в нём не чает. — Ким Намджун, спасибо, — Чон теперь смотрит на него иначе. И говорит искренне. — И тебе скажу спасибо, если отстанешь от одного нашего общего знакомого, — ни на что не надеется, но на всякий случай просит. — Уж с этим решу сам, — кивает, отходя в сторону. Мысли бушуют. Сколько же боли пережил его ледяной принц? Сколько на себе протащил? Уже одной смерти отца было бы достаточно для эмоциональной встряски, но спасать от суицида лучшего друга… Понятно, откуда взялась броня Мин Юнги. Его холодность, его любовь к правилам, его страх риска. Его привязанность к ресторану. Одного близкого он потерял, другого смог спасти. Мин Юнги не готов больше отдавать любимых. Чонгук найдет другой способ быть с ним ближе, не будет более покушаться на самое дорогое. Если раньше — только мысли, теперь — твёрдое решение. Только нужно убавить свой пыл постепенно, чтобы это не было капитуляцией. Важно сохранить лицо перед подчинёнными. Он начинает искать своих спутников.***
Тэхёну давно не было так хорошо. Влюблённо-пьяный взгляд Хосока, его сильные руки на бёдрах, танцующая толпа, возбуждение, ощущаемое кончиками пальцев. Ещё в начале вечера альфа вывел его на разговор. Объяснил, что просто был шокирован нарядом Пака, что действительно считает его привлекательным, но не более. Беседовали они долго, Тэ успел даже слезу пустить от обиды, но Чон всегда знал, как его успокоить. Оба признают красоту омеги Мин Юнги. На том и сошлись. Тэхён понял, что лишь накрутил себя из-за других волнующих его мыслей. А Хосок понял, что ему стоит лучше скрывать свои эмоции. Пьян альфа жутко, он уже виснет на любимом, но продолжает двигаться, заведённый. Тэхён сексуальный, он танцует с чувством, трётся об его пах, прижимается спиной к груди. В какой-то момент в ход идёт даже красный галстук, и Хо пьянеет сильнее. — Я отойду в уборную, не теряйся, — шепчет омега ему на ухо. На импровизированной дискотеке как раз начинается медленная композиция, и старший Чон отходит в сторону. Он приближается к столу, намереваясь взять очередной бокал. — Может, Вам хватит? — слышится со стороны. Хосок поворачивает голову и тут же цепенеет, натыкаясь на уставший взгляд Пак Чимина. Омега сидит на стуле, закинув ногу на ногу, и его открытые голени в таком положении смотрятся крышесносно. — Мне всегда мало, — двусмысленно приподнимает брови, отпивая шампанское. Если Кимы думали, что некрепким алкоголем они обезопасят себя от дебоширов, они просто плохо знают Чон Хосока. Он может многое. — А где же Ваш спутник, бросил скучать тут? Чимин закатывает глаза. Старший Чон выглядит очень пьяным, даже пошатывается, а омега людей в подобном состоянии не любит. Невольно вспоминается отец, а это флешбэки не из приятных. — Я подарил этот танец жениху, — кивает в сторону танцующей пары Пак. Хосок даже не пытается сделать вид, что отводит взгляд. Он откровенно пялится на сидящего омегу, цепляясь за каждый сантиметр открытой кожи, изучая. Алкоголь выявляет все тщательно спрятанные желания. — Сами когда под венец? Или не зовёт? — приближается, заставляя Чимина на спинку стула откинуться. — Будь Вы моим омегой, — губы облизывает, ещё шаг делая, — давно бы с кольцом на пальце ходили. Чимин чует перегар и отворачивается, морщась. Альфа тут же рукой своей его лицо берёт, в глаза заставляет смотреть. Жаль, Юнги не видит, увлечённый танцем, а поднимать шум омега не хочет. Слишком много людей вокруг, а этот Чон просто пьян. Чимина начинает потряхивать, и он с усилием чужую ладонь со своего подбородка убирает. Челюсть даже немного болит, так сильно Чон сжимал. Боялся, что омега убежит, не иначе. — Как-то не заметил кольцо у Тэхёна. А сколько вы вместе уже? — говорит с вызовом, словами пощёчину даёт. У Чона резко взгляд фокусируется, доходит смысл до пьяного мозга. И действительно, почему ещё нет? Ведь Тэхён всегда рядом, всегда поддержит, любит и любим. Живут они вместе давно, а страсть не утихла, каждый секс — яркий, классный. Знают мелочи друг о друге, понимают порой без слов. Но Хосок никогда не считал, что им нужно жениться. Будто бы и без этой формальности они мужья. А ведь он не спрашивал у Тэ, что тот думает по этому поводу. Когда они в прошлом году ходили на три свадьбы друзей подряд, когда сейчас пришли на помолвку. Что его омега чувствует? Обида, горечь, зависть? Что у него в голове? И почему-то почти незнакомому человеку Хосок готов сказать о свадьбе. А самому близкому — за столько лет даже не пытался. И если бы Хосок повернул голову вправо, он бы увидел, как синеволосый омега со слезами на глазах бежит прочь из зала. Чон Чонгук, в попытке найти своих близких заставший всю сцену, тут же следует за ним.***
Гук ни за одним омегой так не бегал. — Да стой, Тэхён, я больше не могу, — они долго петляют по ухоженному саду особняка, и омега, тоже без сил, всё же останавливается. Слёзы высохли, осталась лишь злоба и обида. Ким садится под какое-то хилое дерево, направляя свой взгляд на дом, что огнями яркими светится, откуда музыка слышна. Чонгук снимает свой пиджак и стелет его на землю рядом с омегой. — Перемещайся сюда, холодно, — не просит, как факт говорит. Тэхён не противится. Чон садится рядом, обнимая за плечи, позволяя лицо у себя на груди спрятать. Он слышит тихие всхлипы и гладит омегу по синим волосам. Весёлый вечерочек, ничего не скажешь. — Я давно заметил, врать не буду, — произносит, новые всхлипы порождая, — но надеялся, что пройдёт, что он переборет себя. — А он, видимо, слабак, — шепчет Тэ, продолжая утыкаться лицом в рубашку босса. — Может и так, — соглашается, гладить не прекращая, — но он любит тебя безмерно. Выпил лишнего, наткнулся на того, от кого мысленно отказался уже, и переключатель сработал. — Но он же тебе нравится. Если меня не жалко, неужели против брата пошёл? — Тэ, — вздыхает громко, — не нравится мне Пак Чимин. Помимо прочих причин, что со мной останутся, я надеялся, что это его остановит. — Спасибо, — через боль, — великодушно. Лучше бы сказал. — Да я с ним-то боялся обсуждать, знал, что он отрицать будет. Но ты пойми: он бы не изменил тебе. Да, его понесло на пьяную голову, но, я уверен, дальше разговоров дело бы не пошло. — Мне и этой картины хватило, — выпрямляется Ким, не покидая объятий. — Тэ… — Я под сердцем ребёнка нашего ношу, Гук. У альфы рука на половине движения останавливается, но тут же крепче он омегу к себе прижимает, носом в макушку утыкается. Сердце стучит быстро, понимает, что боль у Тэхёна не только за себя сейчас была. — Вы же все говорили, что я стал слишком эмоционален. Да и сам замечал, не скрою. То слёзы без причины, то взрываюсь за секунду. И есть стал много, при этом уставая за полдня. Сегодня утром сделал четыре теста, на всех — две полоски. Думал ему на выходных у моря сказать, подарок сделать, — улыбается своим мыслям. — Тэхён, — Чонгук не знает, что сказать сейчас будет правильнее, потому лишь обнимает сильнее. Он безумно рад, что скоро станет дядей, но брат так топчет чувства своего омеги, что Гук буквально не может быть на его стороне. Конечно, измены — это плохо. И он сам не согласится, например, на соблазнение Мин Юнги, который останется в отношениях. Он может ходить по грани, дразнить, но не спать с занятым человеком. Конечно, Юнги — это особый случай, но Чонгук не из тех, кто тайком трахается. Если отбивать, то полноценно, а не на одну ночь. Уж это он умеет. — Не смей говорить ему, — вытирает ладонью вновь подступившие слёзы, — иначе исчезну тут же. Это должно быть только моё решение. — Хорошо, я понял, — Гук знает, что сдержит данное слово. — Наверное, ты прав. Я рублю с плеча. Он любит меня, просто оступился, — произносит омега, сам себя уговаривая. — Вернее, он занёс ногу, чтобы сделать шаг в ошибочном направлении, — пытается смягчить Чонгук. — Я тоже люблю его, хоть это и приносит мне сейчас боль, — Ким кладёт руку на совсем ещё плоский живот, инстинктивно гладя по часовой стрелке. Так странно знать, что там зарождается новая жизнь. Плод их любви, смешение цветов. Фиолетовый. Омега сам ещё не привык, и сказать кому-то об этом — подтверждение для себя. Он беременный. У них с Хосоком будет ребёнок. Господи. Небо расплывается яркими красками: теперь оно светлое. Где-то у дома запускают фейерверки. Чонгук смотрит наверх, прижимая к себе одного (хотя…) из самых близких людей на этой планете, и улыбается. Хотел бы он, чтобы все недомолвки и проблемы так же взорвались, превращаясь в красивую искристую пыль.