Повелитель снов

Весь день она безустанно готовилась, хоть и понимала, что это напрасные хлопоты. Она абсолютно ничего не могла взять с собой из мира снов в мир живых. На ее тело она тоже не могла повлиять. Стоит там сейчас грязная и вонючая и ворон пугает. Фу. Травницу даже передернуло от этой картины, но деваться было некуда. Если она хочет спасти Хара, то ей придется вернуться в это погрызенное мышами тело. Травница печально осмотрела избу, которую убирала весь день: массивный добротный стол, огромная печь, мягкая кровать. Она в последний раз вышла на крыльцо и осмотрела двор — все травы были убраны, и хрустящие пахучие пучки ровными рядами лежали в сундуках или над печкой. Травница не знала, почему ей приснилась именно эта изба — видимо так ей представлялось пристанище ведьмы в этом мире — но она была рада и благодарна, что все эти годы ее тюрьмой был не темный подвал, а уютная изба. Травница часто думала о том, как же ей повезло, что Император застал и запер ее именно в этом сне, а не в каком другом. Через несколько лет после того, как она спрятала от него ребенка, он неожиданно оказался в ее сне. Просто появился на ее стуле, как будто и сидел там всегда. В Императоре тогда не было вражды, только удивление и любопытство. Они долго говорили, а потом он исчез. Несколько ночей позже появился вновь. А потом еще, но уже не один. Огромная черная тень куполом накрыла дом, отрезая Травницу от ее тела и мира живых. Но Император был не так умен, как ему казалось. Травница знала ход его мыслей, читала все его сомнения и страхи, и успела вовремя спрятать свое тело. Кружка все еще хранила остатки тепла и грела руки, когда первый красный луч закатного солнца пробежал по траве. Травница допила последний глоток мятного чая, вздохнула и решительно направилась в дом. Сейчас, когда ритуал оживления уже был проведен, ей не обязательно было дожидаться восхода солнца- времени оживления и рождения, а нужно было только поймать самый яркий момент. Она сполоснула кружку и в последний раз со осмотрела избу, мысленно благодаря за добрую службу, и как и в предыдущую ночь снова вышла на середину комнаты. Выдох. Хлопок. И нежная песнь золотыми нитями поплыла по комнате, словно волшебник выманивая свет из самых тайных укрытий. Тухли свечи и лампы, погас огонь в печи, потускнела лунная дорожка на пруду. Мягкие шары света словно котята ластились к Травнице, растворяясь в ней и питая ее своим теплом. Она манила свет, как заклинатель змей. Собирала все до последней капли, лишая воли к сопротивлению, пока наконец со звонким хлопком не сдалась и луна, погрузив мир в абсолютную темноту с ядром из сияющей ведьмы. Ее тело было там же, где она его и оставила прошлой ночью — у калитки Хара. Слава богам, никто не додумался к ней приближаться. Она надеялась, что внушала при жизни достаточно страха, чтобы ее не трогали, так и вышло. Или может их отпугнул ее запах?! Эту вонь она почувствовала сразу, как только вернулась в тело. вонь и сморщила нос — помыться. Однозначно. Срочно. Река хоть и смыла землю и мелких грызунов, но одежда все равно ужасно смердела. Травница не решилась стирать ее и оставить тело на ветру в мокрой одежде. Не хватало еще вернуться в тело, только чтобы сразу же умереть от какого-нибудь воспаления. Проморгавшись, глаза привыкли к полумраку вечернего леса. Деревня жила обычной жизнью: мычали коровы, звенели ведра, кричали дети. Пахло дымом общего костра и вечерней сыростью. Ничего не говорило о том, что деревне угрожает опасность. Травница потянулась и захрустела костями. Ловцы приходят ночью, а значит у нее еще есть время привести себя до прихода Хара в порядок. Уверенным шагом женщина направилась к избе — здесь никогда не запирали двери. *** Сумасшедшая старуха стеснительно заломила руки, опустила голову и показала Хару все свои зубы. Хар отпрянул и резко натянул одеяло по самый подбородок. Она нагнулась поближе и Хар пулей вылетел из импровизированной кровати. Травница тяжелой тушкой упала на пустые мягкие перины. Когда она выбралась из-под одеял, Хар был уже полностью одет и поспешно собирал что-то в сумку. С тех пор как он, уступив совести и не оставив старушку мокнуть под дождем, запустил ее в дом, старуха ни на шаг не отходила от него. Она как привязанная ходила за ним и смотрела на него влюбленным взглядом. Даже в туалете Хару не удалось убежать от нее — она как статуя стояла перед дверью, так что у Хара не было возможности не то чтобы убежать, даже подумать спокойно было невозможно. Этой ночью Хар решил не ходить на мост снов. Эта была первая ночь за годы, которую он был посвящен сам себе. С непривычки он долго не мог уснуть. Старуха в уголке дома еще более усугубляла ситуацию. Хар надеялся, что она не станет спать на полу и уйдет, но не тут то было. В итоге, он отдал ей кровать, а сам переместился на пол, где и смог в конце концов уснуть. Оставить старуху здесь и не морочиться с ней. Ну какая от нее может быть польза? — спорил Хар сам с собой. Все это время он держал старуху в поле своего зрения — как бы не натворила чего. Это во сне она была в своем уме. И даже, вроде бы, спасла его. Хар часто задумывался, почему дар достался именно ему. Потому что он был рядом в тот момент? Возможно, но Хар в это не верил. Ему казалось, что она ждала именно его. Что именно ему должна была достаться эта способность. Что-то знакомое мелькнуло тогда в глазах этой женщины, что-то до боли родное. Хар уже почти уцепился за это, как старуха опять сошла с ума и уже квакала с лягушками. Хар закинул хлеб, заглянул еще раз в сумку, прошелся взглядом по содержимому. Не много, но травница говорила, что уходить нужно быстро. Хару не хотелось еще раз наткнуться на человека из сна. Пока нет. Хар надеялся, что отсутствовать придется недолго. Ну в крайнем случае, у него умная голова и две здоровых руки — чай не помрет с голоду. Он повернулся вокруг и осмотрел свой маленький домик — сердце защемило от тоски. За время его отсутствия с домом ничего не случится, но все же даже уже сейчас дом выглядел осиротевшим. Таким же чувствовал себя и Хар. Но у него хотя бы есть старуха. Старуха-ребенок, которая весело хохоча боролась с одеялами на кровати. Она была так занята своим делом, что Хар уже было решил, что ему повезло. Медленно на цыпочках он пробрался к двери и вышел вон. На улице еще только занимался рассвет. Было самое темное время суток, когда темнота собирает все свои силы, как бы призывая свои воиска на последний бой с солнцем, но уже через несколько минут первые бойцы солнца тонкими мечами пробьют плотную стену воинов ночи и миллиметр за миллиметром отвоюют территорию света. Осмелеют птицы, взмахнут волшебными крыльями бабочки, и начнется новый день. Дымчатый туман густым маревом пробирался от дороги к лесу. Стояла абсолютная хрустальная тишина. Как будто мир замер в ожидании утра. Не слышно было ни шороха травы, ни пения птиц, ни лесных зверей. Хар нахмурился и занес ногу, чтобы сойти с крыльца, как кто-то сзади резко схватил его за одежду и затянул обратно в дом. Дверь широко распахнулась и уже летела обратно к замку, грозя разбудить громким хлопком всю деревню, как в последний момент замедлилась и с еле слышным щелчком упала в замок. Старуха прижала его к полу, в ее взгляде больше не было безумия. Глаза светились ясным разумом. Не успел Хар сказать и слова, как она прижала палец к губам и замерла, как будто вслушиваясь. Хар прислушался тоже. С улицы доносился топот копыт и скрип колес. — Не успели- только и выдохнула травница. С разумом к ней вернулась красота и уверенность. Назвать ее старухой у Хара теперь не повернулся бы язык. Яркая вспышка озарила спящий поселок. Хар зажмурился. Травница не растерялась и быстро что-то зашептала. Она резво перебирала пальцами. Создавалось впечатление, что она плетет невидимую сеть. Хар на мгновение даже засомневался, а не потеряла ли старуха снова разум. После света темнота казалась еще плотнее. Не успели глаза привыкнуть к темноте, как новая вспышка, на этот раз более холодная, накрыла деревню вновь. Потом третья, четвертая. Хар уже перестал открывать глаза, он только зажмурился еще сильнее, когда очередная волна света проникала в дом. Свет проходил не только через окно, он проникал даже через стены и предметы, через закрытые веки, казалось, прямо в сердце. В этом водовороте света Хару чудилось, что не осталось на земле больше места тьме. Яркий свет сносил все преграды на своем пути, выжигая темноту до последней крошки, принося с собой только пустоту и ….страх. Эта мысль была настолько неожиданной, что Хар даже открыл глаза, которые тут же обожгло очередной вспышкой. Не успел Хар прийти в себя, как старуха уже тянула его на кровать. Сумасшедшая, опять пристает. Он попытался было вырвать руку, но ее худые пальцы крепко вцепились в его руку. Хар рванул еще раз, старуха упала на пол, но руку не отпустила. Хар кинулся к окну, волоча травницу за собой по полу. Вспышек больше не было, но еще не потухшая луна давала достаточно света, чтобы хорошо видеть все происходящее. Посреди деревни стояли четыре повозки. От дома к дому ходили люди в широких балахонах. Они по хозяйски заходили в дома, задерживались там недолго. Из дома они каждый раз выносили что-то круглое, иногда даже два или три круглых предмета. Они относили их к повозкам и шли к следующему дому. Один за одним они обходили все дома. Один из них уже находился за пару домов от Хара. Сумасшедшая старуха все время пыталась оттянуть Хара от окна. — Да, у меня иногда выбивает разум — долгая зимовка не прошла бесследно для бедного тела, но сейчас я в своем уме. — она нежно обняла его лицо в своими руками, — Ты моя последняя надежда. Доверься мне! — она печально улыбнулась и Хар кивнул. — Долго объяснять не могу. Бегом в кровать. Я лягу сверху. И будем надеяться, что нам повезет, — она подняла одеяло и замерла, ожидающе глядя на Хара. — Я.Я.-Хар растерялся и почесал голову- я не полезу. — Дверь в соседнем доме скрипнула- пришельцев не заботила тишина. — Я успела привязать только свою тень. Они тебя заберут. — ее голос по прежнему умолял, а руки теребили одеяло. Хар шумно вдохнул сам испугался громкого звука и резко по детски нырнул в постель. Травница тут же кинула на него одеяло, пару подушек, запрыгнула сверху и укрылась одеялом с пола, благо Хар достал его вчера вечером. Ее тело обмякло и она мягко засопела, как будто была в глубоком сне. Чего нельзя было сказать о Харе. Он практически задыхался под весом маленькой старушки. Сейчас, когда она лежала на нем, она уже не казалась ему такой легкой и худой. Одеяло безжалостно лезло в нос, норовясь перекрыть последний доступ воздуха. Некоторое время ничего не происходило, и Хар уже было решил прекратить весь этот фарс, как ступеньки крыльца застонали под весом незваного гостя. Пришелец немного постоял н верхней ступеньке и медленно открыл дверь. По скрипу половиц Хар легко мог себе представить, где находится посетитель. Тот не мешкая направился прямиком к кровати. Хар замер еще больше. Ему казалось, что он весь просто превратился в камень. Не дышать! Не шевелиться! Не думать! Капельки пота в замедленном темпе текли по голове. Тягучий воздух с трудом находил дорогу в легкие. Гость замер у кровати. Неожиданно старуха промямлила что-то во сне и повернулась на бок, грозясь скатиться с Хара и открыть его взору пришельца. Хар интуитивно удержал женщину на себе, молясь, чтобы посетитель ничего не заметил. Хар понятия не имел, чем эти люди здесь занимаются, но у него не было ни капельки желания это выяснять. Страх травницы вполне убедил его, что от этим людям лучше не попадаться на глаза. Хар почувствовал, как холод касается его щиколотки. В комнате не было слышно ни звука, и Хар не решился прикрыть ногу, надеясь, что посетителя не смутит, что у старухи три ноги. Неожиданно старуха слегка завибрировала, ее тело немного поднялось над постелью, раздался высокий звук, как будто оборвалась гитарная струна, и тело травницы вернулось на кровать, придавив Хара еще сильнее. Через мгновение дверь скрипнула, и крыльцо вновь застонало под весом уходящего человека. Еще какое-то время Хар лежал не шевелясь. Кто были эти люди, и вернуться ли они еще, он не знал, а травница спала глубоко и, по видимому, просыпаться не собиралась. Лишь когда тишина, темнота и отсутствие воздуха начали сводить Хара с ума, так что ему казалось, что его голова сейчас взорвется, — он резко и грубо скинул с себя испуганную старуху — одного взгляда на нее было достаточно, чтобы понять, что разум вновь покинул ее- и выпрыгнул из кровати. Старуха удивленно уставилась на него и смущенно натянула одеяло по самые глаза. Захихикала. Хар шикнул на нее и медленно, на цыпочках проскользнул к окну. Вспышек больше не было, но в занявшемся рассвете Хару было видно, как ночные гости собирали свои урожаи в последних домах. Неожиданно все замерли. Они смотрели на один из центральных домов — ничего не замечая, оттуда вышла молодая девушка. Она машинально закручивала волосы на голове и не смотрела по сторонам. Хар не мог этого слышать, но он прекрасно знал, что она напевает простую мелодию: — Сквозь утренний туман пробьется солнце, И новый день одарит нас теплом Пропел он вместе с ней. Олава задержалась на крыльце, заколола тяжелую косу шпильками на голове, закрыла дверь и подняла голову. Хар заметил как она вздрогнула, когда вместо привычных односельчан обнаружила на дороге чужеземцев. Они тоже не сводили с нее глаз. Хар не мог понять, почему они были так удивлены Олаве. В конце концов один из них скинул капюшон и что-то прошептал. Хар отшатнулся от окна — под капюшоном не было головы. Лишь когда на вспышка света на мгновение осветила деревню, Хар заметил, что незнакомец все же человек, просто с невероятно черной кожей. На гладко выбритом черепе светились серебристо-синим цветом светились татуировки гор. Сильванец. Ночные гости продолжали смотреть на Олаву, которая, в свою очередь, громко запищала. Двое в широких капюшонах кинулись к ней. Хар пулей вылетел из дома, напрочь забыв о том, как пару минут назад стыдно прятался под старухой, только бы избежать встречи с ними. И вот сейчас он добровольно бежит к этим непонятным людям, которые ведут себя здесь словно хозяева, только чтобы спасти Олаву. Он громко закричал, чтобы отвлечь их от нее. Он ожидал, что крик Олавы разбудит половину деревни, но, как ни странно, все продолжали спать. Теперь все шестеро посетителей повернулись к Хару. Пары мгновений было достаточно, чтобы хорошо рассмотреть их — длинные балахоны с широкими рукавами и глубокими капюшонами. Подол, рукава и капюшон обрамляли древние руны. Под капюшонами скрывались черные черепа и бездонные светящиеся глаза. На их лицах Хар заметил удивление. Новая вспышка ослепила глаза. Хар почувствовал, как его накрывает волна усталости. Он сбавил шаг, закачался, но смог удержать равновесие. Замер на миг, нагнул голову, впился глазами в того, кто казался главным, и повел плечами, пытаясь вызвать дракона за спиной. Загадочные посетители тоже не предпринимали ничего, ожидая следующего шага Хара. Первый луч солнца пробился сквозь пелену тумана. Хар нетерпеливо повел плечами и тряхнул рукой, выбрасывая посох. Привычно подставил ладонь, но рука осталась пустой. Только тогда Хар стал понимать, что он находится в реальности, а не во сне. От этого осознания Хара пронзил электрический разряд. Ему еще никогда не приходилось драться в реальном мире. Даже будучи подростком, он всегда отличался дипломатичностью и дружелюбием и решал споры разговорами. «Да, разговорами мне в этот раз не отделаться.» Его растерянность не осталась незамеченной другими. Один из семерки посетителей широким шагом направился прямо к Хару, остальные просто потеряли к нему всякий интерес и занялись своими прежними делами. Двое продолжили тянуть Олаву к повозке. Она громко закричала, ее стражник выругался и ударил ее по лицу. Крик сразу прекратился — видимо, Олава потеряла сознание или же решила поберечь силы. Все это Хар мог наблюдать только боковым зрением, так как сам концентрировался на приближающейся опасности. Подошедший к нему незнакомец еще на ходу поднял свой посох и закрутил им над головой. Хар автоматически повторил движение, готовясь к бою, но в отличие от него, посох противника был настоящим. Противник занес посох для удара, Хар увернулся, и оружие со свистом пролетело над ним, задевая волосы на голове. Хар попытался пнуть противника, одновременно хватаясь за посох. Тот опытным движением вывернул посох из рук Хара, подсек его и навалился сверху. Еще немного и посох расплющит Хару шею. Черные бездонные глаза смотрели спокойно и без сожаления. Время как будто замедлилось, и Хар увидел, как полированные песчинки, перекатываясь в лучах рассвета, горстью летят в глаза противника. Противник это тоже заметил, но поздно. Он зажмурился, потерял концентрацию, Хар скинул его в сторону. В тот же момент с громким улюлюканьем вперемежку с хихиканьем сумасшедшая старуха кинулась на незнакомца. Никто не имел права обижать ее Хара. В тото же момент она получила посохом по лбу и тяжелым мешком упала в рассветную пыль. Незнакомец крикнул что-то, один из его соратников подошел к старухе, поднял ее на руки и понес к повозке. Двое других приблизились к Хару. Яркий светящийся шар завис над дорогой на некотором расстоянии от места действия. Тени пришельцев вытянулись. Светящиеся белые стрелы вылетели из-за деревьев, прибили тени пришельцев к дороге. Тени взвыли. Старуха выпала из рук незнакомца, и только теперь Хар заметил, что у нее не было тени. Он посмотрел на свою- его тень была там где и всегда — у его ног. Она, как ни странно, вытягиваться не спешила, а лишь поплотнее завернулась вокруг ног хозяина, прижавшись к ним как верный пес. Незнакомцы все как один скинули свои капюшоны. Татуировки на их лицах и телах засветились яркими цветами, а кожа стала еще темнее. Их тени отчаянно пытались освободиться от стрел, казалось, что они испытывают самую настоящую боль. Тени изгибались, извивались, выли, вырывали куски темной плоти и брызгали темной кровью. Огромная темная тень поднялась из-за спины Хара, распластала руки-крылья и потянулась ими к нападавшим. Хар обернулся. Позади него стояла девушка — темная кожа, широкий балахон, светящиеся татуировки — все как у нападавших, но были в ней два значимых отличия — ее длинные волосы и глаза. У нее были настоящие белые человеческие глаза. Но Хару не стало от этого менее страшно. Сейчас он находился между молотом и наковальней и не знал, откуда ждать беды. Хар медленно пополз от дороги в кусты. Далеко уползти ему не удалось, почти сразу же ему в спину уперлось холодное острие копья и четыре руки подняли его на ноги. Хара связали и закинули в повозку, где уже лежала его старая защитница. Старуха во все глаза таращилась на дорогу. Хар повернул голову и обрадовался, что находится сейчас не там. Яркие стрелы по прежнему удерживали незнакомцев на дороге. От каждого из них к колдунье (так решил про себя называть Хар девушку-противника) по воздуху плыли черные шары. Помощники колдуньи — с виду обычные люди, но без теней — проверяли повозки незнакомцев. Неожиданно один из нападающих — судя по татуировкам сильванец- сделал резкий выпад и протянул руки в сторону колдуньи, притягивая ее к себе. Девушка покачнулась и на мгновение потеряла контроль. Сильванцу хватило этого момента, чтобы отрезать свою тень и отпрыгнуть от нее. Лишенная хозяина тень надулась шаром, напряглась. С тонким свистом стрелы одна за другой вылетали из тени, забирая с собой дань темной крови. Освобожденная тень раздулась, кинулась к хозяину и завернула сильванца вместе с колдуном в плотный кокон. Мгновение, и они исчезли. Хар закрыл глаза и попытался последовать им. Каким-то образом он понимал, что если в дело вступила тень, то перенести она могла их только во сны. Хар не знал зачем ему все это, он даже не знал, кому он должен помогать, он просто должен был быть там, чтобы помочь. Кому — это он решит потом. Ему даже не пришлось выходить на мост — Хар увидел их сразу посреди дороги, где они и были всего мгновение тому назад. Как будто кто-то своей магической рукой накинул на них красное покрывало. Хар открыл глаза — в реальном мире колдунов на дороге не было, но были пятеро не менее разъяренных незнакомцев и их почти освободившиеся тени. Кто-то свистнул и кони дернули. повозку затрясло по кочкам леса. Хар судорожно огляделся вокруг — Олавы нигде не было. — Олава. Там Олава. — Он попытался скатиться с повозки. Удар палкой по голове было последним, что запомнил Хар с той удивительной ночи.