Закон парных случаев

– Значит, Гавайи, – протянул разомлевший Джаред в машине. Он поглядывал на Дженсена, который, конечно же, был за рулем "Импалы", и Джареда просто подмывало обнять его одной рукой и притиснуть к себе. Утром он так и сделал первым делом, когда проснулся. Тогда Дженсен спросонья довольно улыбнулся и подставил губы для поцелуя. Но Джаред совсем не был уверен, что в машине не схлопочет по шее за такие вольности. Дженсен в модусе водителя "Импалы" был парнем строгим и сложным. Поэтому Падалеки обошелся только тем, что вытянул шею и потерся лбом о плечо Дженсена. Тот обернулся недоумевающе, затем увидел умильную физиономию Джареда и закатил глаза. Когда он отвернулся, Джаред все равно уловил мелькнувшую на его губах улыбку – не ухмылку, именно улыбку, ласковую и, похоже, немного счастливую. – Да, рванем на Гавайи, если у тебя бабла хватит на твоей безразмерной кредитке, – Дженсен все-таки не удержался от подколки. Ну и ладно, подумал Джаред, иначе тот бы не был самим собой. Он и не представлял себе сюсюкающего Дженсена с сердечками в глазах. – Денег у меня хватит на кругосветный годовой круиз с опцией "все включено" для двоих, и еще останется на пару "Сникерсов" с цельными лесными орехами, – ответил он. – Ну, – оценивающе хмыкнул Дженсен, – солидно. Тогда заметано, после Гавайев. Только я больше люблю сладко-соленые батончики. Офигеть же, никогда еще за мной не ухаживали, угощая "Сникерсами", ты крут, братан. – То есть круиз ты пропустил мимо ушей? – рассмеялся Джаред. – Буду иметь в виду твои приоритеты. А я вот жду не дождусь, когда тебя увижу в гавайской юбочке и в этом их венке, который на грудь вешают. Ну, и чтобы на тебе больше ничего не было. Тогда я затащу тебя куда-нибудь в место, которое запирается хотя бы на щеколду, задеру эту юбку и... – Да что ж такое-то! – Дженсен в негодовании ударил обеими руками по рулю. Джаред от неожиданности замолчал, выпав из невероятно ярких любовных фантазий. – Похоже, я связался с парнем, у которого так и не прошел пубертатный период. Джаред выдохнул. Когда-нибудь он все-таки привыкнет к юморку Дженсена, а как же иначе. Будет усиленно, очень усиленно тренироваться. Он кивнул: – Ну ладно, я согласен, сначала сгоняем к церкви, а потом займемся гавайскими ритуалами. Только непохоже, чтобы с тамошней церковью нас ждал какой-то сюрприз. Она же совсем зеленая. Ничего красного там нет, разве что какие-то местные хулиганы там красной краской напишут "Алоха". И что мы тогда будем делать? Снова копаться в Google-картинках? Шантажировать чувака с той фоткой, где у зеленой церкви красная дверь? А? Джареда почему-то уже так мало волновало это предсказание с церковью и дьяволом, он расслабился, только наблюдал за Дженсеном, погрузившимся в свои мысли, но в то же время не спускавшего глаз с дороги. – Хулиганы, хулиганы... – пробормотал Дженсен едва слышно. И тут Джаред увидел, как сидящий рядом с ним человек изменился до неузнаваемости в один момент. Только что это был расслабленный, влюбленный парень, как вмиг он превратился в напряженную гончую, взявшую след, сыщика с тяжелыми мыслями, улыбка пропала, кончики губ опустились, взгляд, устремленный вперед, стал тяжелым и мрачным. Он достал телефон и сделал вызов, начав разговаривать прямо по ходу движения: – Мама? Да, в порядке. Да, Джаред тут. Мама, ты мне говорила вчера, что у вас там в общине хулиганы что-то сделали с церковью... Ага. Краской облили? Чего-чего? Перформанс? А. Что изображали? Жертвоприношение? Краска какая? Красная... да... А, вы только недавно саму церковь покрасили? В какой цвет? Ух ты. Удалось отмыть? А, почти? Ну, круто. И как? Получилось? Чуть-чуть осталось? Заказали уже перекраску? Когда приедут? А, завтра... Понятно. Да нет-нет, не нужно для дела. Ну, немного нужно. Пришла в голову одна мысль, но не срослось. Так, неправильная догадка. Ну ладно, мам, все нормально, до связи. Отрубив связь, он тут же начал разворачиваться, перегородив ненадолго узкое двухполосное шоссе. Затем, взяв курс обратно и втопив под 80 миль, Дженсен бросил через плечо: – Я знаю, где эта церковь. Надо было сразу сообразить, что все будет так хитро спрятано у меня под носом. И что все это как-то будет относиться ко мне... И больше он ничего не сказал. Просто сидел, впившись взглядом в дорогу и вез на заклание человека, который всего пару минут назад думал, что у них будет это дурацкое "долго и счастливо". Джаред хотел было задать Дженсену вопрос, но посмотрел на его непреклонный профиль и передумал. Ну что ж, пусть будет так, как оно должно было быть. Он-то думал, что после их... после того, что случилось, в их отношениях все изменится, но, видимо, это что-то значило только для него. Джаред хотел возмутиться, наорать на Дженсена, предложить ему поговорить о происходящем... но потом понял, что все бесполезно. Он видел рядом с собой даже не человека с видениями, желающего все сделать правильно, а просто механизм, руку судьбы, гончую мщения. Дженсен вез его на казнь сознательно и хладнокровно. И хотя Джаред теперь совершенно точно был уверен, что не скажет "да" никакому дьяволу, устремленность Дженсена лишала его всякой надежды. Даже если Эклз... или как его называть? Смит? и не убьет его, сможет ли Джаред его простить за эту безумную гонку по техасскому шоссе, когда его везли на казнь? Ну а какие у него варианты? Он вырвется и убежит? Он скажет дьяволу или кому бы там ни было "нет"? Попытается убедить Дженсена, что все это чистейший бред? Да его ни в каком случае уже не оставят в покое. Придется идти до конца и решать ситуацию так, чтобы все было закончено целиком и бесповоротно. Как бы это ни было сложно. Падалеки совершенно не понял, к чему все идет и чем закончится, как ему себя вести. В одном только он был уверен на все сто процентов: сейчас они едут именно туда, куда нужно. Откуда у него взялось это знание, он ответить не мог. Но на нем действительно сейчас была клетчатая рубаха, купленная в молле у Олбани. Он ее надел, потому что не собирался в ближайшее время оказаться у какой-либо церкви.

***

Джаред почему-то представлял себе, что последний акт этой трагикомедии будет проходить в суровых и торжественных декорациях, церковь будет высоким, мрачным готическим собором или хотя бы чем-то вроде церквушки святой Марии во Флориде с ее пугающим минимализмом и множеством узких окон-бойниц. Но откуда бы в гостеприимном техасском пригороде взяться аксессуарам готического фильма ужасов? Они подъехали к симпатичной деревенской церквушке, и правда выстроенной из зеленого камня. Уютное двухэтажное здание, почти ничем не отличавшееся от окружающих домиков, стояло за символическим белым заборчиком, увитым плющом. Угол церквушки и впрямь отливал красным цветом там, где его облили красным местные активисты. Самая обычная дверь с крестом наверху была чуть-чуть приоткрыта, и там в проеме стоял... Увидев стоявшего, Джаред немедленно отстегнул ремень безопасности, выпрыгнув из еще не успевшей толком затормозить машины, но даже не заметил толчка при приземлении, и бросился вперед, к церкви, не обращая внимания на удивленные возгласы Дженсена. Он должен был успеть, должен был поговорить со стоявшим у церкви раньше, чем это сделает Дженсен. У Джареда совершенно вылетели из головы все переживания последних минут о том, что тот его вез на заклание. Сейчас он должен был спасти Дженсена. Должен был внятно объяснить, что тот ни в чем не виноват, прокурору округа Нью-Йорк Элу Двайеру. Двайер, выглядевший еще хуже, чем в их последнее свидание во Флориде, отклеился от дверного косяка, который подпирал, и сделал пару неспешных шагов ему навстречу. Солнечный ожог, видимо, начал проходить, и облезавшая кожа кое-где лохмотьями висела на лице. Уловив движение сбоку, Джаред повернул голову и увидел, как из-за церкви вышла Ив, с которой он делил кабинет. Впервые Двайер показал, что с ним кто-то вместе работает на этом задании. А это значило только одно: они что-то нашли на Дженсена. Джаред не знал, что именно, но был уверен, что обвинение не может быть серьезным. Дженсен ему не врал, он никого не похищал и не убивал. Он ринулся вперед, закрывая своим телом человека, который его сюда привез и готовился убить. – Привет, Двайер, что вы тут делаете? Вы слегка не вовремя, тут у нас важная встреча, после которой у меня наверняка появится нужная информация, – зачастил Падалеки. – Эл, Ив, давайте вы сейчас сделаете вид, что просто проходили мимо, и все? Однако Двайер как будто не слышал его просьбу. Он сошел с невысокого порога и, расставив руки в стороны и запрокинув голову, медленно переступая, обернулся вокруг себя. Затем посмотрел на Джареда: – Что я здесь делаю? – переспросил он. – Насыщаюсь силой. Разве ты не чувствуешь? Все вокруг просто гудит от нее. Она проходит сквозь меня и возвращает энергетику... которую отнимает этот дрянной сосуд, это слабое тело, кожаный мешок, который я таскал на себе три года, и теперь он сдыхает! Последние фразы Двайер прорычал, его лицо исказила гримаса бешенства, и Джаред замер. Ощущение, что здесь происходит нечто безумное, затопило его. Но он по-прежнему пытался заслонить собой сцену действия, чувствуя Дженсена за спиной. Эклз пытался обойти его, но Падалеки боковым зрением видел это и пресекал любые попытки. – Что происходит? – спросил он Двайера, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Да тебе какое дело, идиота кусок? – внезапно взвилась Ив. – Ты должен сейчас только сказать "да" и отдать свое тело повелителю, чтобы он в тебя вселился! И изумленный Джаред увидел, как сквозь лицо Ив проступают нечеловеческие черты: острые скулы, обтянутые зеленоватой кожей, желтые глаза с вертикальными зрачками, нос без переносицы, безгубый рот с острыми зубами. Выбравшийся наконец из-за его спины Дженсен тоже увидел это и сразу же завел руку за спину. Видимо, у него за ремнем было оружие, понял Падалеки. – Успокойся, Ева, – коротко велел Двайер. – Он должен согласиться осознанно. Видишь ли, дружок, демоны, в том числе и Люцифер, суть эфемерные, бестелесные сущности. Для того, чтобы притворяться людьми, нам нужны тела, то есть сосуды, вместилища. Так уж получилось, что начать Апокалипсис я должен тоже в телесной форме. Поэтому мне и нужен ты – единственный подходящий для меня мощный сосуд. – Чего? – разинул рот Джаред. Дженсен рядом тоже издал удивленный возглас. – Но ты же сейчас... – Я подыскал кое-что подходящее на время, пока не переселюсь в тебя, и оно три года меня носило, даже больше срока годности, – брезгливо сказал Двайер. – Но теперь оно разваливается на куски, а мне приходится нести всякий бред про солнечные ожоги. Он захватил рукой лоскут кожи, свисавший ему на глаз, и с некоторым усилием оторвал его, вместе с куском лба, но кровь при этом не потекла. Джаред оглянулся вокруг, проверяя, не столпились ли вокруг заборчика изумленные соседи. Однако, похоже, никто не замечал, какая дичь творилась тут посреди бела дня. – Что-то ты не выглядишь сильно удивленным, – прошипела Ева. – Теперь все встало на свои места, – Джаред пожал плечами. – А то я плавал в океане недоговорок и непоняток. Больше всего меня интересовало, почему Двайер вообще не спросил меня, под каким предлогом Дженсен потащил меня с собой. Все, что было произнесено между нами тогда, у придорожного фудтрака, – что Дженсен решил, что я воплощение дьявола. Почему я с ним пошел, а не попытался сбежать, тебя не интересовало. Потому что ты и так это знал, да? – Я рад, что мне достанется тело с хорошими мозгами, – хохотнул Двайер. – Хотя в данном случае меня больше привлекают мускулы и рост. Ну и смазливая внешность, хотя практической пользы от нее уже никакой, даже человеческие художники больше не будут рисовать Ангела Утренней звезды. Вот и Дженсена это все привлекло, правда, парень? Вы неплохо развлеклись вчера. Лицо Дженсена не изменилось при этом намеке, он по-прежнему смотрел на сверхъестественную парочку, словно готовился к бою. Но Джареду очень хотелось сменить тему: то, что произошло вчера, не должно было никого касаться, кроме них двоих. – А Эл – это от Люцифера? – спросил он. – Прикинь, я думал, что Эл – это от Элвиса. Какой облом. Видишь ли, когда мне от тебя влетало, я представлял тебя в костюме Элвиса лас-вегасского периода, мне становилось смешно, и вся злость на тебя пропадала. Ева взбесилась, ей очевидно не нравилось медленное решение проблемы Люцифера: – Заканчивай пургу нести и говори да, жалкий кожаный мешок! – Ева, – укоризненно покачал головой Двайер, – не будь такой нетерпеливой. Видите ли, Ева – мать всех чудовищ, и ей просто не терпится встретить своих детищ здесь, на земле. Ну что ж, Джаред... ты согласишься стать моим сосудом, чтобы я вошел в тебя? Ты станешь самым могущественным существом на свете. Тебе станет подвластно все на земле, ты сможешь сокрушить своих врагов, получить все, что ты хотел получить. Ты не канешь в бездну со всеми остальными... – Давай, Джаред, соглашайся, – прошипела его спутница. – Даже не думай, – возразила девушка, входящая через калитку в церковный дворик. – Самым могущественным на свете существом станет он сам, Люцифер, а ты если и будешь что-то чувствовать, то только то, что уже ни над чем в своей жизни не властен. Ты даже руками своими не сможешь управлять, чтобы задницу себе подтереть. Твой разум будет заперт в клетку, ты будешь вопить о помощи, но не издашь ни звука... – Так себе перспективка, – ошеломленно пробормотал Джаред, разглядывая девушку. Она была на ресепшене в мотелях в предместьях Нью-Йорка и около Грин Коув Спринг, а еще работала на заправке у Белль Эйр и, кажется, разносила заказы в кафешке в Уоррене. Она даже не пыталась замаскироваться или изменить прическу – каштановые волосы по плечи, всегда небрежно расчесанные, максимум собранные заколкой, тогда, в кафе. – Анна? Защищать пришла? – оскалился Двайер или как его там... Люцифер? – Вообще, да, мне полагается защитник, – сказал Джаред, приободрившись. Древние чудовища, собиравшиеся разделить его плоть, откровенно пугали. Ничего себе зал суда получается, подумал он. Над деревушкой светило солнце, но маленький церковный дворик оказался огражден от нее не белым, свежепокрашенным заборчиком – стеной тишины. И все, что произносилось, эхом разбивалось о непроходимую границу. Невысокая покатая крыша церквушки с крестом на вершине отбрасывала неожиданно длинную тень, которая могла бы быть разве что у огромного Вашингтонского кафедрального собора. Своей тени при этом Джаред на зеленой траве, куда более темной, чем за забором, не увидел вообще. Из-за этого или из-за пугающей тишины он ощущал себя на границе реальностей. Анне, вставшей рядом, следовало бы облачиться в длинную воинскую хламиду, но она так и осталась в простой белой футболке, джинсах и красных "конверсах". – Я попробую защитить тебя, но лучше бы тебе полагаться на собственные силы, – нерадостно произнесла она. – Я все-таки простой ангел, пыталась вас наставить на путь истинный – и не получилось. Архангел Михаил бы смог, но Люцифер его куда-то упрятал, несколько земных лет найти не можем. А, Михаил, понял Джаред. Вот откуда Майкл Энджел. Только при чем там Дженсен? И вообще, у него возникло слишком много вопросов. – Скажи, а вообще почему ты сразу меня не развел стать для тебя сосудом? - брякнул он первый пришедший в голову вопрос Люциферу. – Хм, хороший вопрос, сосуд, – Двайер поскреб голову. – Я бы предпочел без длинных лекций, но раз уж не получается... Давайте начну с самого начала, если вы не читали эту старую книжонку, которая у вас тут бестселлер всех времен и народов. Решающая битва, сиречь Апокалипсис, должна произойти между мной и господом, однако господь отрядил вместо себя архангела Михаила, карающий меч божий, ну, мне же легче. Я, конечно, подсуетился, и запер Михаила в клетку. Но тот напоследок, перед вечностью взаперти, кинул мне большую подлянку – уговорил своего дружка-пророка изречь предсказание по поводу моего возрождения на Земле, чтобы я мог начать Апокалипсис. А то, что признается истиной земной церковью, является истиной и на небесах. Он сморщился, предсказание было ему и впрямь неприятно, и продолжил: – Пророчество гласило, что Сатана возродится в новом теле в месте непреодолимой силы, у храма истинной веры. Но я понятия не имел, где этот храм. На такую детальку из "Лего", - он махнул рукой, указывая на церквушку, - я бы и не подумал. К тому же, храм скрывали, а Сара, мамаша нашего ангелочка, охраняла его. Так вот, по предсказанию мой сосуд должен был прибыть к месту обмена телами исключительно в сопровождении сосуда Михаила, – Люцифер говорил монотонно, словно зачитывая бухгалтерскую книгу или правила пользования микроволновкой. – Мне нужно было именно здесь, согласно пророчеству, войти в новый сосуд и уничтожить сосуд архангела Михаила... ну ладно, сразиться с ним, но это все равно. Аста ла виста. Поэтому тебя-то я нашел быстро, но пришлось подождать, пока ты встретишься с сосудом Михаила, а затем придешь сюда. Шажок за шажком – и тут Джаред осознал, что дьявол стоит совсем рядом с ним, на расстоянии пары метров, и смотрит слегка насмешливо и приглашающе. И во всей своей облезлой красе, отчетливо пованивающий разлагающейся плотью, он все равно завораживал и внушал леденящий ужас, лишающий воли к сопротивлению, пугал больше, чем окончательно потерявшая человеческий облик Ева. Он помотал головой, чтобы избавиться от морока: – Я, пожалуй, откажусь. Меня устраивает этот мир в его нынешнем виде. Нет, я не спорю, в нем до фига несовершенств, но он с ними борется. И я борюсь тоже. И ты тоже боролся, между прочим, господин прокурор, – указал он. Люцифер широко улыбнулся, как будто Джаред сказал ему нечто невыносимо смешное: – Ну, как сказать... Почти все судьи окружного суда продали мне душу. А помнишь Элис Джемисон, которую мы с Евой упекли на пожизненное? Она и вовсе была невиновной. – Ну ты и козел, – искренне выругался Джаред. – Тем более отказываюсь. Хрен ты будешь гадить в моем теле. Ева опять зашипела, Анна положила ему руку на плечо – это была очень тяжелая и холодная рука, Двайер задумался и принялся шарить глазами по зеленой траве, словно она должна была подсказать ответ. В это время стоявший рядом Дженсен прокашлял: – Ан-ге-ло-чек... – Миссис Ридинг! – ахнул Джаред. – Я же говорил, ясновидящая! Тут лицо Люцифера озарилось, как у игрока, придумавшего новое слово в "Эрудите" или угадавшего ответ в "Колесе Фортуны". Он поднял палец, привлекая внимание: – Ты скажешь да, иначе мы с Евой сейчас устраним второй сосуд. Моему братишке в клетке не заполучить тебя, Дженсен Эклз. Но, Джаред, если ты согласишься стать моим сосудом, я так и быть оставлю тебе эту игрушку живой. Его уничтожение не столь важно, Апокалипсис произойдет в любом случае. – Что за бред, угрожать Джареду моим убийством? Ему глубоко по фигу на меня и... – Дженсен повернулся к Джареду и заткнулся, увидев выражение на его лице. Джаред знал, что там написано: ему совсем не по фигу. Безгубый рот Евы растянулся в подобии улыбки, и она вытянула вперед руки – те начали непропорционально удлиняться, пальцы скрючились, нащупывая в воздухе невидимую жертву и начиная ее душить. Саркастичный маньяк из слэшеров уступил место первостатейному чудовищу из ужастика про монстров. И тут Джареду кое-что пришло в голову. Если миссис Ридинг и впрямь ясновидящая или еще какой пророк, сосуд, ангел, какая у них тут классификация, неясно, то, может быть, ее подарок... Джаред нашарил в кармане меч рыцаря, на этот раз тот обнаружился очень быстро. Он нащупал ладонь Дженсена, не отрывая взгляда от скрюченных рук Евы, и втиснул в сжатый кулак миниатюрную игрушку. Несколько секунд ничего не происходило, только Ева подходила все ближе и ближе. Затем вспышка яркого света заставила его обернуться... и он увидел в руках у Дженсена длинный, сверкающий, испускающий яростное сияние меч. – Да вы запасливые, как я погляжу, меч Михаила заныкали! – присвистнул Люцифер и сделал шаг назад. Зато Ева наоборот сорвалась с места и кинулась с воем на Дженсена. Джаред не знал, был ли раньше у Дженсена опыт обращения с мечами, но если и нет, управлялся он с ним мастерски. Всего один режущий удар, нанесенный с размаху справа налево, понадобился, чтобы покончить с чудовищем. Разрубленная точно пополам Ева не распалась на куски и не забрызгала кровью все вокруг. Вместо этого ее плоть, зашуршав, превратилась в пыль и разлетелась по траве. Несколько секунд она лежала серым шлейфом на траве, а потом исчезло и это. Дженсен вытер меч о джинсы, хотя тот после убийства Евы оставался чистым и по-прежнему сиял не хуже стоваттной лампочки. Затем смерил глазами расстояние до Люцифера и взял рукоятку поудобнее в руки. – Эй, эй, – примиряюще выставил руки Люцифер, – я не могу в этом теле сражаться, это слегка нечестно, ты не находишь? Давай я поменяю прикид, и ты попробуешь погеройствовать против Джареда? – Ты тут рассказал, как посадил невиновного человека пожизненно, приятель, так что твои ссылки на честность тут не прокатят, – отозвался Дженсен, перехватывая рукоятку меча второй рукой и направляясь к Люциферу. Тот покачал головой в легкой досаде, как будто сорвался не план, который он вынашивал несколько лет, а небольшой розыгрыш. Затем внезапно запрокинул голову и открыл рот, из которого вырвался массивный черный вихрь, протянувшийся к самому небу. около минуты тело Двайера билось в мелких судорогах, выпуская из себя страшную субстанцию, затем мешком осело на землю. Дженсен все равно шагнул к этому телу, не подававшему признаков жизни, но Анна остановила его. – Не надо, дьявола в нем уже нет. Ты все равно не смог бы убить его, это под силу только архангелу. Но причинить определенную боль мечом Михаила – смог бы, вот наш храбрый Люцифер и слинял от греха подальше. Вернем меч Михаилу, и тот будет держать своего братца подальше от людей и планов об Апокалипсисе. – Но ведь он в клетке, – напомнил Дженсен. – Ну, уже нет, – устало сказала Анна. – Замком к клетке была Ева. Прекрасный план Люцифера, потерпевший оглушительное фиаско. Ты только что освободил рыцаря господня из плена. А вот, похоже, и он... На другой стороне церковного дворика возникло странное явление, как будто кто-то пропорол ткань мироздания. Из прорези било нестерпимое сияние, в сотни сразу превышающее силу сияния меча. А еще прорезь щелкала и испускала искры, как статическое электричество. Запахло озоном. Тут из сияния, сразу погасшего, выбежал высокий взлохмаченный парень, в старомодном коричневом вельветовом пиджаке и галстуке-селедке. Он оглянулся вокруг и, увидев меч в руках Дженсена, радостно зашагал к нему. – Привет, Дженс! Рад наконец познакомиться! Дай мне эту штуку, она тебе больше не пригодится, а я о нем позабочусь. Он протянул руку, и ошеломленный Дженсен, глядя на брюки-дудочки и ярко начищенные коричневые туфли нежданного визитера, беспрекословно вложил ему в руку грозное оружие. Меч моментально съежился в узкой ладони и снова стал пластмассовой игрушкой из набора рыцарей. Пришедший вновь улыбнулся и небрежно бросил меч в карман. Рядом с ним зажегся сиянием такой же портал, как и первый, и он почти шагнул туда, но Анна бросилась за ним с криком "Майкл! Погоди!" Тот придержал обеими руками границы нежгучего пламени, как придерживают дверцы лифта. И когда Анна оказалась рядом с ним, сияние сомкнулось. Джаред с Дженсеном остались вдвоем и тут же услышали птичий щебет, шум проезжавшей мимо машины, крик мальчишки, вызывавшего какого-то Пола пойти гулять на озеро. Джаред стоял и не знал, что сказать, хотя мысли толпой носились в голове. – Значит, Михаил. Слушай, он же... – начал Дженсен. – Ага. Вылитый мужик с фотки дома у твоей мамы, – согласился Джаред. – Может, Джон Смит был сосудом... – Ну на фиг, – внезапно заявил Дженсен и уселся прямо на траву, – не хочу думать сейчас обо всей этой дьявольско-ангельской фанаберии. Официально беру отпуск от всего сверхъестественного. Полностью согласный с ним Джаред опустился на траву рядом. Вот так, прошло каких-нибудь полчаса – и их жизни круто повернулись, как и все жизни на земле, только мир безмятежно продолжал существовать, не зная, что несколько минут назад висел на волоске. Теперь они снова распоряжались своими судьбами. Один из них должен был стать убийцей, а стал спасителем. Второй из них должен был стать дьяволом, а стал... кем же он стал... Джаред посмотрел на веснушчатый нос и по недавно выработанной привычке начал пересчитывать веснушки. Стал он – влюбленным, так глубоко и нелепо влюбленным, что ангелы на небесах смеются, наверное. – Ну что, – спросил он Дженсена, протягивая руку, – проверь, все ли в порядке. Я не стану дьяволом? Эклз сначала посмотрел ему в глаза – пристально, словно ища в них жизненно необходимый ему ответ, затем снял перчатки и осторожно взял Джареда за руку. Несколько секунд он сидел неподвижно, закрыв глаза. Затем его лицо странно исказилось, как будто он готовился заплакать. Он поднял напряженный взгляд на Джареда – молча, отчаянно. – Нет, – перепугался Джаред. – Что бы ты там ни увидел, я не собираюсь говорить да, становиться дьяволом, голосовать за демократов, мухлевать с налогами, не знаю, что еще страшного ты мне там собрался вменить в вину... Дженсен прижал палец к губам: – Тихо. Я ничего не вижу. – То есть ты не видишь, что я становлюсь вместилищем Сатаны или еще как-то гублю этот мир... – Нет, – покачал головой Дженсен, и выражение на лице стало обреченно-облегченным. – Я вообще ничего не вижу. Это... исчезло. Никаких видений, твоя рука не ведет меня в будущее, это просто рука... якорь во всем этом безумии. Получается, думал Джаред, после того, что произошло, у Дженсена пропал его дар, дар или проклятие, и теперь его не будет засасывать в чужие вероятности, в чужое сбывшееся или несбывшееся... Но это Джаред не представлял себе, как такое вообще бывает. А Дженсен жил с этим всю свою жизнь, и теперь его ждет пустота, которую не заполнить обычной повседневной рутиной. А он? Сможет ли он соперничать со всезнанием, или Дженсену будет с ним скучно? – Ты как? – спросил он, не убирая руку. – Как я? Как я? – Дженсен расхохотался и забросил обе перчатки с такой силой, что они перелетели церковную ограду. – Я – просто охренительно! Я счастлив! Ради этого я готов сразиться с целой армией чудовищ. Он смеялся от души добрых полминуты, затем внезапно затих. И обернулся к Джареду: – Я еще вчера увидел, что ты откажешь дьяволу, когда ты снял с меня перчатку. Я видел там самоотверженность, видел решительность... а еще я видел любовь. Я был полностью уверен в тебе, Джаред Падалеки, даже больше, чем в самом себе. Если бы кто-то угрожал твоей жизни, Джаред, я бы согласился на что угодно. Я люблю тебя, Джаред Падалеки. На этих словах он вскочил с травы и пошел к воротцам в ограде, не дожидаясь ответа. Джаред не обиделся, он понимал, что Дженсену не нужен был ответ, он и так все уже знал. Но тут Дженсен обернулся: – Я, конечно, сказал, что завязываю со всей этой фэнтезийной хренью, но к миссис Ридинг все-таки надо бы заскочить, все равно недалеко. Мне очень интересно услышать, что она расскажет про эту игрушку, которой нас снабдила. ...Как Джаред и ожидал, никакого голубенького опрятного домика миссис Ридинг они не нашли. Гулявший рядом с коляской старик припомнил, что парк разбили на этом месте не меньше десяти лет назад.