Новая жизнь и как она легка

Солнце уже успело осветить просторы, находившиеся у дома. Ветер легонько подталкивал колосья полей, а деревья слегка шелестели. Весна превозносила свое, все вокруг цвело, начинало вдыхать новую жизнь, как и каждый год. Слабые лучики проникли в комнату гостей и девушка немного поморщилась, все же решив, что пора вставать. Легонько потянувшись, Грейнджер быстро поднялась, заправила кровать и прошла в ванную комнату. Мысли снова кружились вихрем в голове, она не понимала за какую нужно было ухватиться, чтобы стало легче, но так же не хотела вообще ни о чем думать. Решив, что стоит пойти быстрее на завтрак, чтобы отвлечься разговором, Гермиона надела старые синие джинсы и черную футболку. «Сойдет» — пронеслось в голове и, еще раз осмотрев свое отражение, она побежала вниз по лестнице. — Милая, как ты себя чувствуешь? — Гарри стоял на кухне и со спины обнимал свою жену, а в голосе слышалось спокойствие и легкая нотка сонливости. — Все хорошо, малыши не дали мне поспать нормально, всю ночь пинались, — Джинни потерла устало глаза и взглянула на мужа. — Иди отдохни, может я все сделаю сам? — Гарри искренне переживал за нее. Он слышал, как Джинни почти всю ночь ходила по комнате из-за боли, и сейчас не мог понять, почему она не говорит ему об этом. — Все хорошо, мама еще утром все приготовила, я лишь заварю чай и поеду в больницу, сегодня важное узи, мы узнаем кто у нас, — Девушка слишком сильно переживала по этому поводу, ведь хотелось одного рыженького мальчика и маленькую девочку с волосами цвета Гарри. — Я быстро разберусь с почтой и с тобой, — парень вырвал её из мыслей, и она продолжила кружить над плитой. — Хорошо, — чмокнув мужа в нос, Джинни услышала шаги в сторону кухни и заговорила, — Гермиона, ты будешь завтракать? — Да, — девушка легко кивнула и перевела взгляд на Гарри, — У тебя есть здесь сова? Мне надо отправить письмо, — помахав небольшим конвертом, она получила утвердительный кивок в сторону гостиной и ушла туда. Спустя час все успели позавтракать, болтая на отвлеченные темы, но Гермиона понимала, что, как бы не хотелось, приблизится тема работы. И все-таки она сильно поменялась за два года, как бы раньше не хотелось в Министерство, сейчас ее это пугало. — Миона, ты успела подумать на счет работы? Если ты согласишься, я помогу освоиться тебе, — голос Гарри вывел ее из потока собственных мыслей. — Думаю ты прав, слишком долго я была в стороне, пора выйти в свет. А что за должность предлагает Кингсли? Я уверена, ты в курсе событий, — девушка слишком сильно переживала за то, какой будет её работа. Но больше всего беспокоило возвращение обратно в этот мир, спустя такой длительной срок. Она пыталась отогнать ненужные мысли, но все равно не могла перестать думать об этом. — О да, — он хитро улыбнулся, — эта должность по урегулированию бывших Пожирателей, она не опасна, тебе всего лишь придется писать отчеты о том, как они живут. — Но как. — ее насторожила собственная догадка, — Мне придется с ними общаться, ведь так? — Гарри опустил глаза и она поняла, что молчание в данном случае равно согласию с ее словами, — Хорошо, тогда я отправляюсь прямо сейчас к Кингсли, не буду терять времени. Не дожидаясь ответа, Грейнджер быстро поднялась на второй этаж, одевшись в мантию и взяв с собой палочку, и спустя полчаса уже была в Министерстве. Наверное, ее порыв был скорее слишком быстрым, чем смелым, и сейчас, сидя в приемной Министра в ожидании своей очереди, она боялась. Мысли гуляли непонятно где, она не думала о том, какой будет работа, кабинет или ее новая квартира, она лишь понимала, что снова вернулась в свой мир, но почему-то спустя два года он казался другим, холодным… чужим, что-ли? — Гермиона Джин Грейнджер? — по пустой комнате пронесся голос молодой волшебницы, — Вы можете войти. Гермиона поднялась с маленького дивана и, немного помедлив, все же зашла в кабинет. Разговор длился почти час, они обсуждали суть работы и ее обязанности, и Министр был искренне рад тому, что девушка решила вернуться. Рассказав уже подробнее про квартиру и зарплату, он наконец-то выдал папку с именами ее подопечных. — Ознакомься с ней, там все, с кем тебе придется работать, адреса, контактная информация. Рабочий день завтра с 9 утра, тебе не обязательно сидеть в офисе, можешь сразу начать с визитов к ним, — Кингсли был к ней добр и за этот час объяснил, наверное, все, что только можно было. И, конечно же, не упустил возможности напомнить Грейнджер про бал в школе. Но девушка даже была рада? Нет, пока что она точно не понимала, что чувствует, но, как частенько бывает, просто отложила раздумья на этот счёт в долгий ящик. Сейчас ей хотелось поскорее приняться за работу.

***

Ночь была слишком долгой, потому что Драко Люциус Малфой долго не мог уснуть. Его окружало множество мыслей, но, отогнав их все с привычной лёгкостью, не без помощи снотворного зелья он провалился в сон, проснувшись лишь к вечеру. Поместье вновь погружалось во тьму, но нашему герою это даже нравилось. Ему нравилось смотреть на то, как фамильная ценность разрушалась. Малфой понимал, что оно более не приносило ему той радости, что была где-то далеко в детстве. А вот то, что оно рушилось из-за старых предрассудков его предков, ему очень даже нравилось. Так идти по одному пути и не смотреть по сторонам, думая, что лишь эта дорога была правильной. Но Драко еще в школе на шестом курсе успел увидеть то, чего не видели другие. Он не показывал этого и следовал за родителями, а они ему верили, думая, что их сын с ними. Но втайне он замечал слишком много деталей, понимая, что если в один момент не сойдет с этой шаткой тропинки, то последует за ними на дно. А те после падения Темного Лорда угодили в Азкабан. Он не навещал их, не видел смысла, а поместье даже не хотел поддерживать в хорошем состоянии. Так ему было легче. Жить, осознавая, что он наконец-то свободен в своем выборе, но даже тут он ошибался. Драко преследовала нечисть похуже той, что была раньше, и если тогда он хотя бы малость понимал, что можно с этим сделать, то сейчас не было ни одной мысли, как от нее избавиться, и он решил, что легче всего смириться со своей судьбой, принять ее и больше никого не подпускать к себе. Так было проще, наверное. Его душа нуждалась в лечении, но он отрицал это, как отрицал и суть самой жизни.

***

Теплое весеннее солнышко потихоньку опускалось, окрашивая небо в красивейшие розово-желтые краски заката. Облака смешивались в новые цвета и красиво переливались между собой. Погода звала гулять, но весна, как и всегда, была обманчива, ей будто нравилось зазывать людей яркими лучами. Гермионе, приехавшей в центр Лондона, однозначно льстило, что ей выделили новую квартиру, и открыв двери той, она уже мысленно попрощалась навсегда со старой. Открытую гостиную при входе окутывали последние лучи солнца. Бежевый диван стоял посреди комнаты, накрытый черным пледом, не так далеко, на низеньком комоде расположился телевизор, а по углам стояли тумбочки в цвет мягкой мебели. Гермионе однозначно нравился этот интерьер. Она бросила сумку с документами на небольшой стеклянный столик и прошла в спальню, которая была в тех же тонах, что и гостиная. На полу располагался большой белый ковер, что так и манил пройтись по нему босыми ногами, таким мягким он казался. Около кровати стояли всего три небольших коробки с её вещами. Создавалось ощущение, будто девушка просто завезла какие-то небольшие остатки, будто все остальное уже здесь и было. Гермиона понимала, что ее жизнь там была лишь блеклым оттенком, и внутри души вновь заискрился маленький огонёк, понимая, что этот период будет куда лучше и насыщеннее. — Пора приняться за работу, — со вздохом проговорила девушка сама себе. Сев на новенький диван, она принялась раскладывать документы по столу. И по мере раскладывания, Грейнджер замечала столь знакомые фамилии. — Гойл, Крэбб, Лестрейндж, Нотт, — и немного замявшись, — Малфой? Гермиона не понимала, почему парень числился в списке вместе с родителями, ведь он в последний момент с помощью Северуса перешел на сторону Ордена и помог вскрыть планы Лорда. Её даже заинтересовало почему Министерство не убрало Малфоя из списка за столь добрые намерения, поэтому девушка быстро черканула небольшую записку Кингсли, отправив её совой, и решила подробнее изучить каждую из папок. «Льюис Дэниел Нотт. Один из первых Пожирателей смерти, о чем свидетельствуют воспоминания Альбуса Дамблдора. Формально оставался самым верным сторонником Волан-де-Морта до самого конца. После падения Темного Лорда, Нотт-старший убедил Визенгамот в том, что все поручения выполнял под заклятием Империус, и ему удалось избежать заключения в Азкабан. (тридцать первое октября одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года.) В интервью, которое Гарри Поттер дал Рите Скитер для журнала «Придира», Нотт-старший был назван одним из Пожирателей смерти, присутствовавших на кладбище, а значит, его легенда о раскаянии провалилась. (одна тысяча девятьсот девяносто пятый год) Семнадцатого июня одна тысяча девятьсот девяносто шестого года Льюис участвовал и был тяжело ранен в сражении в Отделе тайн, после чего арестован и посажен в Азкабан. Летом одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года Волан-де-Морт освободил своих приспешников из Азкабана. Среди них, что наиболее вероятно, находился и Льюис Дэниел Нотт, который продолжал оставаться вынужденным соратником Волан-де-Морта вплоть до финальной битвы за Хогвартс. Дальнейшая его судьба неизвестна. Связаться и обсудить дело можно с его сыном. Теодор Льюис Нотт — отказался от метки и от отца, когда учился на шестом курсе Хогвартса.»