Mr. Brightside

      Ибики и Хаяте, завороженные, притихли: не каждый день прямо на их глазах сразу две симпатичные дамы хлопотали на кухне.       Анко готовила тесто для простенького именинного пирога с маком, пока Югао малоэнергично и даже как-то нежно натирала очищенное яблоко на терке. Будучи новенькой в компании, она предпочла выполнять любые поручения, нежели прятаться за спиной у своего избранника и бестолково ходить за ним по пятам.       Ируке пришлась по душе ее скромность и покладистость, нравилось и лицезреть их с Хаяте новый гармоничный союз. Раздражало другое.       – Долго еще будете любоваться? – беззлобно бросил он после того, как агрессивное шуршание фольгой не возымело на ценителей прекрасного эффекта. – Доставайте посуду, что ли. Если не хотите есть из ладошек, конечно…       Парни отмерли, отлипли от стены и без особого энтузиазма разбрелись по углам, принимаясь за дело.       – Где сядем отмечать? – Анко ополоснула вымазанные в муке руки и вытерла их заботливо поданным Югао полотенцем, затем приложила его же к лицу.       – Только не здесь, – взмолился Ибики. – Рядом с духовкой я точно ласты склею.       – Плавники, – пошутил Ирука. Пока Морино художественно раскладывал закуски из «Морского мира», он достал салфетку и прилепил ее ко взмокшему лбу друга.       Денек выдался неожиданно знойным, не спала жара и к вечеру. Все окна в квартире были открыты настежь, но это мало помогало.       – Тогда потащим стол? – предположил Хаяте, глядя на виновника торжества.       Тихо вздохнув, Ирука неопределенно повел плечами. Он до сих пор считал, что друзья несправедливо отвергли его идею не заморачиваться с приготовлениями и завалиться в караоке. Там хоть можно было остыть под кондиционером…       В гостиной особой прохлады тоже не ощущалось, но с открытым балконом в комнату поступало больше воздуха – несомненный плюс. Когда Анко убрала пирог в духовой шкаф, все пятеро расположились, наконец, за столом.       Имениннику был вручен сертификат на покупки в магазине спортивных товаров (он заново вливался в тренировки и как раз подумывал сменить беговые кроссовки, о чем проговорился Анко) и озвучены поздравления. Особенно отличились Ибики со стишками из интернета и Югао – она застенчиво презентовала открытку, сделанную своими руками.       С наслаждением отпивая холодного пива из бутылки, которой только что чокнулся с гостями, Ирука подумал, что не так уж и плох этот день. С первым глотком хмель пустил по телу приятное покалывание, наиболее ощутимое в пальцах рук и ног, и вот уже включенный фоном музыкальный канал призывает негромко подпевать, а «целых двадцать восемь лет» видятся как «всего-то двадцать восемь»…       – А я принесла «Тэнно»! – чуть осмелев, объявила Югао.       Комната наполнилась воодушевленными возгласами. Хаяте отложил надкусанный онигири и уставился на свою возлюбленную с благоговением:       – Ты идеальная, – не веря, похоже, даже собственным словам, выдавил он.       Югао хихикнула и помчалась в прихожую, где оставила сумку. Ирука бессознательно преследовал взглядом ее длинные фиолетовые волосы, пока не отвлекся на приглушенный хлопок и шипение – это Ибики открыл и протянул Анко еще безалкогольного пива.       – Ты идеальный, – растягивая гласные в пародии, Анко растроганно приложила руку к левой стороне груди.       Уши здоровяка зарделись так сильно, что стали похожи на две красные мигалки. Заметив это, Ирука срочно взялся освобождать место на столе – казалось, он увидел что-то не предназначенное для его глаз.       С возвращением Югао все мигом похватали свои наборы карт, и Ирука отбросил мысли о роли пятого колеса в компании. Быстро вспомнил правила и, подъедая рисовые чипсы из большой миски, играл охотно, но без жажды первенства – было лишь интересно узнать, каким образом и как скоро кое-кто одержит победу…       – Сто двадцать пять, – Хаяте лениво обвел свою цифру в таблице с баллами на листочке и выставил его прямо перед лицом Ибики – второго лидера раунда.       Что и требовалось доказать.       – Да с тобой скучно играть, – пробубнил Морино, хмурясь на то, как они с Югао торжествующе стукаются кулаками.       – Тебе не скучно, только если ты побеждаешь, – Анко помотала туда-сюда воротом футболки, обдувая шею.       Ибики мигом взбодрился:       – Давайте еще раз!       – Можно мне в этот раз желтую стопку? – Ирука сузил глаза – ему жуть как хотелось узнать, что за карты были у Хаяте.       Тот беспрекословно пододвинул свой набор:       – Сегодня – что угодно.       Весь в нетерпении, Ирука распустил волосы, чтобы перевязать заново, и тут же застыл с резинкой в руке. Зайдясь в трели с подоконника, о себе напомнил телефон.       – Начинайте без меня, – он дотянулся до устройства и поднялся с места с натянутой улыбкой. Всего лишь Генма…       Пришлось закрыть окно на кухне, чтобы услышать каждое из пожеланий специально для рожденных под знаком близнецов. Пока Ирука рассыпался в словах признательности, успел посидеть на полу и подоконнике, зачем-то заглянул в холодильник и за стекло духовки. Пирог выглядел готовым.       Экстраверт в Ширануи вскоре выдохся, и, с минуту поговорив о работе, они распрощались. Ирука остался наедине с переполненной папкой входящих сообщений и угрызениями совести: столько замечательных людей помнили о дне его рождения, даже Мелисса не забыла уделить внимание, а он не находил сил на что-нибудь теплее короткого «спасибо».       Впрочем, больше-то и нечего было сказать, потому что во второй части послания англичанка просила передать привет Какаши. Сделав над собой усилие, он таки допечатал «…все еще приглашаю в гости» и отложил телефон, чтобы надеть прихватки.       – Ты чего тут застрял? – в дверном проеме показалась голова Анко. – Все в порядке? – капризная гримаса стерлась с ее лица, она прошлепала босыми пятками по кафелю и остановилась у столешниц.       – В полном, – Ирука похлопал спрятанными в зеленый силикон пальцами, имитируя два больших рта.       – Выглядишь грустным, – она как бы мимоходом скользнула взором по его телефону.       Он пожал плечами и бросил перед собой подставку под горячее.       – Давай я пока займусь шоколадом, – Анко оглядела кухню, вспоминая, где оставила фартук.       Ирука протестующе замычал:       – Сам справлюсь. Ты же гость, в конце концов, – иди к ребятам. Я скоро.       – Я пока что здесь тоже живу на секундочку!       – Именно поэтому вверяю тебе ответственную миссию: развлекать народ, пока я тут пытаюсь принять хоть какое-то участие в организации своего праздника.       Анко всплеснула руками, всем видом как бы говоря «Ну что с тобой поделаешь?», но сразу не ушла. Пожевала недолго губу и потянула Ируку за лямку майки, следом окружая объятием.       – Я люблю тебя, милый, – с выдохом в горячее плечо она мысленно приложила пластырь ко всему, о чем бы ни болела чужая душа.       – И я. Тебя, – немного скованно откликнулся Ирука.       Митараши успела уловить момент, когда твердые мышцы его груди расслабились, прежде чем от нее начали отмахиваться с шипящим «кыш-кыш-кыш».       Уже на пороге она совсем как в детстве завела руку за спину и вытянула средний палец.       – Вам того же и вдвойне! – кинул Ирука ей вдогонку.       Югао и парни тем временем буквально плавились в гостиной – мокрое пятно на футболке Ибики в отсутствие Анко увеличилось в диаметре как минимум на несколько сантиметров.       – Пойдемте-ка перекурим, – Митараши резко хлопнула в ладоши. – Давайте-давайте. Сторонники здорового образа жизни, трезвенники и девственники могут просто постоять подышать воздухом, – подгоняющим движением руки она вынудила засомневавшегося Хаяте и его пассию отлипнуть от сиденья.       – Достанешь мои тоже? – грузно поднимаясь со стула, попросил Ибики. На постоянной основе он не курил, но на вечеринках неизменно выуживал из закромов припрятанную сигаретку.       – В рюкзаке? – на ходу уточнила Анко.       – Да, в маленьком кармане, вместе с зажигалкой!       Ей пришлось шепнуть по проклятию в три из четырех маленьких карманов – пачка хорошо спряталась. Себе Анко стащила с полки под зеркалом электронную сигарету, которую они с Ирукой понемногу покуривали по очереди.       Хаяте крайне раздраженно бормотал что-то себе под нос, когда она обнаружила всех троих выстроившимися по росту вдоль балконного окна:       – … в рекламе обещают тихий приличный район, но никто не предупреждает, что он будет таким ровно до того момента, как в нем поселятся люди… – следующие слова (не иначе как бранные) было не разобрать, ибо он шлепнул себя ладонью по лицу.       – Может, они что-то, ну… Приняли?.. – Югао напряженно покусывала ноготь, поглядывая то на него, то перед собой. С улицы звучала музыка, и вряд ли жители домов в округе единогласно выбрали бы слушать этим вечером нечто подобное…       – Ага, – хмыкнул Ибики. – Очень интересно узнать что. Я бы тогда попросил и мне отсыпать.       – О чем секретничаете? – подкравшись сзади, Анко с усилием потеснила Морино и вклинилась между ним и Хаяте, желая тоже выглянуть за окно.       – Да какие могут быть секреты, – Ибики сосредоточенно смотрел за тем, как меняется лицо подруги. – Весь район наслаждается.       – Это что за?.. – она припечатала пачку сигарет к его груди и навалилась на подоконник, дабы удостовериться в увиденном.       – Сложно сказать, – Морино щелкнул зажигалкой и с умным видом закурил. – Но очень похоже на какой-то дерьмовый состав Backstreet Boys.       – Погодите… Погодите, – тут Анко замолотила несчастного кулаком по плечу и замотала головой то влево, то вправо, силясь обернуться. – ИРУКА!       Ирука, по локоть в шоколаде, грязно выругался себе под нос: у него вечно из рук все валилось – с чего решил, что с водяной баней совладает? А тут еще и звать стали, да так настырно, игнорируя каждое недовольное «что?!».       – ИРУКА-А!       Вот опять.       – Да ЧТО?! – он с грохотом побросал все и отключил плиту, как попало вытер руки салфеткой и, устрашающе топая, метнулся в комнату.       Сперва показалось, что слух обманывает его (ну, или музыкальный канал проверяет нервы на прочность), но нет. Он слышал то, что слышал, и с каждым приближающим к балкону шагом ноги наливались сковывающей тяжестью, а мысли – невероятными по своей сути подозрениями.       Друзья попримолкли и расступились, пропуская Ируку к окну. Анко приобняла его за талию, а сам он медленно накрыл рот дрожащими пальцами.       Прямо у ворот близлежащего детского сада, в окружении деревьев был припаркован серебристый внедорожник, с крыши которого вовсю орал бумбокс, услужливо перекрикивающий отвратительное пение сомнительного мужского коллектива. Стоило, однако, отдать должное крепкому брюнету с ровной стрижкой-горшком: он неплохо попадал в ноты и даже демонстрировал приличную хореографию, да и вообще, похоже, ощущал себя в своей тарелке и наслаждался происходящим. Что до остальных…       Ирука с ужасом увидел среди участников квартета Ямато. Уж кто-кто, а он точно хотел находиться где угодно, но не здесь, потому, наверное, и прятался за спиной у широкоплечего бородатого мужчины, безуспешно пытающегося повторять за всеми сразу. Постановка номера очевидно страдала – кто в лес, кто по дрова, – но чему удивляться, если ее руководитель просто стоит столбом впереди, задрав седую голову, и беззвучно открывает рот под музыку:       «Я ли огонь твой,       Твое единственное желание?       Да, я знаю, что опоздал,       Но хочу, чтобы все было именно так…»       Анко обеспокоенно погладила Ируку по пояснице, ожидая хоть какой-то реакции, но все тщетно – он застыл. Не мог пошевелиться. Все силы отнимало сердце, сейчас пробивающееся на свободу через понастроенные барьеры и полностью готовое сигануть туда, вниз, где Какаши позорит его перед соседями. Какая глупость, ну разве так может быть?       «Так скажи, почему?»       – Вот действительно, почему и зачем? – задумчиво выдохнул Ибики вместе с дымом. Хаяте цыкнул языком ему в поддержку.       «Скажи, почему?»       – Кажется, парень в белом очень хочет всем этим что-то сказать, – еле слышно шепнула Анко – так, чтобы никто кроме Ируки не услышал.       «… только боль в сердце нам дана?       Почему?       Все это – ошибка?»       Что бы Какаши ни хотел сказать или сделать, у него бесспорно получилось одно: устроить переполох. Песня приближалась к кульминационному моменту, и Ирука понимал, что если все сейчас же не прекратится, то каждый житель его дома услышит нестройный полнолунный вой на самой высокой ноте.       – ВСЕ-ВСЕ, ХВАТИТ! – сложив ладони рупором у рта, выкрикнул он. – Пожалуйста! Просто поднимайтесь сюда!       «Артисты» враз замешкались, а Какаши дернулся еще вперед, как если бы задумал взобраться вверх прямо по кирпичам, как на скалодроме. Или Ируке почудилось…       – Да уж точно – хватит! – во всеуслышание высказался кто-то из соседей снизу.       Мужчина с бородой – Асума, по Ирукиным догадкам, – прекратил музыкальное сопровождение, с размаху вдавив пальцем кнопку на бумбоксе.       – Ирука, ты их что, знаешь?.. – несмело подала голос Югао, пока тот провожал глазами компанию на улице – Какаши все никак не мог перестать оглядываться.       – Он у них, видать, потерянный пятый участник, – ляпнул Ибики и тут же получил по шее от Митараши.       – Заткнись, тугодум, – шикнула Анко и тут же сменила тон для Ируки, – дорогой, у тебя во-от здесь… – с жалостью и одновременно опаской она нарисовала в воздухе маленький кружок в области щеки.       Ирука бездумно потер лицо запястьем и лишь тогда вспомнил, что весь залит шоколадом, как долбаная конфета в Валентинов день.       – Черт, – он выставил перед собой грязные руки с прилипшими обрывками салфетки, которой наспех стирал с кожи глазурь, – черт, черт, черт, – выскочив в комнату, покрутился, осматривая одежду, и рванул в ванную комнату.       Пульс отдавал в уши так громко, что Ирука не слышал воды. И спасибо дизайнерам, придумавшим майки с заниженными проймами, иначе переодеваться все же пришлось бы – от жары и волнения с него лилось градом.       Бросив в стаканчик испачканную и намокшую резинку, он, как мог, привел в порядок волосы и отправился встречать вторую партию гостей.       А они уже тут как тут.       – Приветствую вас в этот чудесный весенний день, наполненный духом расцветающей любви! – ворвавшись вихрем, прямо с порога проскандировал самый яркий участник квартета. – Я – Майто Гай! Мои друзья не приняли вызов подняться по лестнице, и где они сейчас? Жмутся в душном лифте, хотя могли бы в лишний раз поработать икроножными мышцами!       Только что закрывший за собой дверь ванной Ирука с трудом поспевал за столь бурным потоком слов и действий: вот Гай выпрыгивает из кроссовок, а в следующий миг кидается к абсолютно непреднамеренно подставившемуся под удар Хаяте…       – О, а ты, должно быть, и есть алмаз сердца моего дражайшего друга?       Хаяте едва успел прикрыть рот, дабы не закашляться ему прямо в лицо. Подписчики стримов замершей рядом Югао могли бы разобрать ее ошалелую физиономию на мемы.       Ирука звучно прочистил горло:       – Здравствуйте, Гай, – плавно высвободив друга из цепких лап этого сгустка бешеной энергии, он сам раскрыл ладонь для приветствия. – Я Ирука. А это Хаяте. И его девушка – Югао.       – О-о-о, – Гай, пока тряс его руку, указал на каждого из присутствующих пальцем, явно обмозговывая что-то и раскладывая для себя по полочкам. – О-о-о, так вот ты, значит, какой!       Он взял Ируку за плечи и чуть отодвинул от себя, осматривая.       – Хорош! Хоро-ош! Дай-ка угадаю. Кикбоксинг? Хотя нет, погоди… Точно не плаванье и не … – Гай оценивающе пробежался глазами по его ногам в шортах. – Может, кроссфит?.. Нет. Забудь. Знаю. Легкая атлетика!       – Ага, – растерянно усмехнулся Ирука. На этаже в подъезде ухнула и открылась кабина лифта.       Первым зашел Асума – окинул всех знающим взором и молчаливо кивнул, пропуская Ямато. По профессиональной привычке или в соболезновании за пережитый стыд, Ирука коротко поклонился последнему.       – Вы проходите, пожалуйста, садитесь, где вам удобно, мы сейчас попробуем что-нибудь придумать со стульями, – в узеньком коридоре становилось все теснее, так что он мягко подтолкнул Гая в гостиную, параллельно одной мимикой прося Хаяте о содействии.       Пока суть да дело, входная дверь со щелчком закрылась изнутри. Ирука сильно втянул носом воздух, и зря – на выдохе губы предательски дрогнули, а грудная клетка заходила ходуном.       – Привет, – Какаши остановился на коврике, словно не понимал, позволено ли ему ступить дальше.       Дергано вскинув руку, Ирука сжал пальцы на бицепсе – неосознанно закрылся в защитной позе. В голове все крутилась эта глупая песня, возвращая в холодный нью-йоркский вечер и оставляя вкус поцелуя на кончике языка.       – Привет, – почти шепотом откликнулся он.       Брови Какаши изломисто сомкнулись, образуя тонкую морщинку и выражение беспомощного трепета на лице. Не было сомнений – сейчас они разделяют одни воспоминания.       Он сделал шаг навстречу, но совсем небольшой, потому что над Ирукой тень нависла.       В прямом смысле этого выражения.       – Вечер добрый, – «тень» обошла Ируку и загородила обзор.       Смеряя взглядом лысого верзилу, Какаши не мог не ощутить исходящего от него враждебного импульса. Что ж, нельзя сказать, что он этого не заслужил, так что… Только дипломатия, только нейтралитет:       – Добрый. Хатаке Какаши.       Мужчина недоверчиво шмыгнул носом, но рукопожатие принял.       – Морино Ибики, – он перехватил ладонь Какаши так, чтобы сжать поперек ребра, но последний ловко перевернул и увел его кисть в сторону, твердо и вместе с тем деликатно сбавляя натиск. И вот тут маска невозмутимости пришлась как раз к месту.       Однако армрестлингу и так не суждено было продолжиться. Беспардонно отпихнув Морино к стене, на «ринге» объявилась уже знакомая Какаши девушка.       – Ну здравствуй, Ромео, – закинув обоим – Ибики и Ируке – руки на шеи, просияла она.       Какаши сдержанно улыбнулся:       – Привет, Анко, – и, недолго думая, добавил: – рад видеть тебя… живой.       Та пару раз моргнула, но не растерялась:       – А я – тебя.       В повисшем молчании Ирука успел несколько раз покраснеть и побледнеть, но, как оказалось, только кровь гонял понапрасну: еще секунда, и Какаши тихо прыснул. Анко раскатисто засмеялась вслед за ним.       – Классный у тебя репертуарчик, – заметила она. – И неожиданный – не слышала Backstreet Boys уже лет так… Боже, двадцать что ли? – Митараши вытаращилась на Ибики, как будто именно он отвечал за скорость течения времени ее жизни.       – Я тоже, – признался Какаши. – Но у меня был идейный вдохновитель, – он посмотрел на Ируку, и того захлестнуло волной нежных чувств при виде гусиных лапок в уголках чужих глаз.       – Чудненько. Ну, ты давай, не стой на пороге, а то твой приятель там скоро все съест.       Какаши дожидался только разрешения хозяина квартиры и, когда он, немного помедлив, одобрительно опустил подбородок, принялся разуваться. Анко же живенько утянула Ибики за собой на кухню, попутно треща что-то о стульях и пироге.       – Если нужно помыть руки – ванная здесь, – сконфуженно прожестикулировав, сообщил Ирука, стоило им остаться наедине. – Я пойду… Присоединяйся.       Он попятился в комнату – все еще в шоке и без малейшего представления, как правильно себя повести. Наверное, гостеприимно – было бы неплохо для начала.       – Ямато-сан, очень вас прошу, не стесняйтесь, – Ирука с ходу взялся суетливо перекладывать для него самое вкусное в чистую тарелку и таким образом освобождать большие блюда, что занимали место на столе. – Ешьте!       – Да я как-то не голоден… – тот поерзал на диване.       – Аппетит приходит во время еды, друг мой! – Гай активно пританцовывал под музыку напротив телевизора, размахивая креветкой в кляре.       – Именно так, – Ирука передал пустое блюдо Югао – девушка как раз собирала использованную посуду. – Сарутоби-сану тоже оставим немного, ладно? – он кривовато улыбнулся Гаю, потянувшемуся за последней креветкой.       Асума, притаившийся в сигаретном дыму на балконе, обернулся, заслышав свою фамилию.       – И семпай, наверное, совсем ничего не ел с утра… – вздохнул Ямато, проворачивая угря на шпажке.       – Не переживай, мой друг, – поспешил приободрить Гай. – Какаши сегодня будет сыт своей любовью!       Ирука поперхнулся слюной и, посекундно багровея, закашлялся, чем вызвал сочувствие Хаяте – тот прекратил собирать карты от настольной игры и кинулся постукивать его по спине в самых правильных точках.       – Что? – Гай был крайне возмущен, когда Асума взял его под руку, усадил на стул и крепко там зафиксировал, опустив огромную ладонь на плечо.       – Ирука, нужны еще тарелки, – тихо сказала Югао, убедившись, что именинник вновь дышит нормально. – Одноразовые закончились.       Он вытер испарину с носа и мощно отпил из предположительно своей бутылки:       – Принесешь обычные? Анко подскажет, где искать.       Югао с готовностью закивала и отправилась на кухню, а Ирука изнуренно привалился боком к столу – начал понемногу осознавать, какого масштаба бедлам на него свалился. Прикончив пиво, собрал в кучу пустые бутылки и, обнимая их, двинулся следом за подругой Хаяте.       ДЗЫНЬК! Стеклышко к стеклышку, ноша нестройно подпрыгнула и звякнула в руках при встрече с помехой в коридоре.       – Тише, – низко проронил Какаши, придержав его за талию. – Порядок?       В суматохе Ирука ненадолго забыл, что он тоже здесь – как опрометчиво с его стороны…       – Когда, черт возьми, ты перестанешь врезаться в меня? – он закрыл глаза и бессильно выдохнул.       Какаши хотел было уточнить, кто еще в кого врезается, но уловив поток чужого теплого дыхания, сказал совсем другое:       – Никогда, – он не смог остановить себя и позволил ладоням скользнуть вверх к лопаткам.       Стекло снова тоненько лязгнуло при движении – Ирука бесконтрольно выгнулся от прикосновения холодных и еще чуть влажных рук. Колкие мурашки наперекор стоящей духоте рассыпались по всей длине позвоночника…       – Эм-м… Приветик, – Югао, с красными, как два наливных яблочка, щеками, бочком прошмыгнула мимо них со стопкой тарелок.       …и наваждение рассеялось. Ирука переступил с ноги на ногу и указал взглядом на бутылки:       – Это надо отнести на кухню. Возьми хотя бы половину.       Неохотно разомкнув «объятие», Какаши набрал как можно больше тары и послушно понес в заданный пункт назначения. Ирука шел по пятам.       – Красота моя, а стульев-то нам не хватает, – Анко отвлеклась от оформления пирога, едва завидев хозяина вечеринки в дверях, и тут же легонько поддала Какаши полотенцем по груди: – Боже правый, босс, да расслабься ты…       А он и правда поднапрягся из-за столь нежного обращения.       – Э-э-э, – Ирука брякнул бутылками по подоконнику, – ну, я могу сесть на полу, – нервно посмеялся он.       – Не нужно, – последовав его примеру, Какаши оставил свои стекляшки рядом, – меня и постоять не затруднит.       – В другой раз погеройствуете, – вставил свои пять копеек Ибики. – Я точно остаюсь на кухне. В комнате задохнуться можно – столько народу, – он воткнул фигурно завернутый огурец в рыбный рулетик.       – Это точно, – Ирука взял пустую тару и приложил ко влажной шее, издав облегченный свист сквозь зубы. – Может, после заката попрохладнее станет?       – А почему бы не пустить сквозняк? – предложил Какаши, успевший пережить небольшой кризис идентичности: целых десять секунд он мечтал стать бутылкой. – Окна на одну сторону, но если найти что-нибудь устойчивое и подпереть входную дверь…       Ирука взглянул на него открыто и выразительно, с благодарностью – так, что не возникало больше сомнений: быть Хатаке Какаши – очень даже неплохо.       Пришлось повозиться в поисках подходящего предмета. О стульях и речи не шло – все железно заняты (зато в процессе Ирука вспомнил о существовании компьютерного кресла, и вопрос размещения гостей отпал сам собой), стол – тоже мимо, что угодно еще – слишком легкое, слишком маленькое, слишком хрупкое, – нужное подчеркнуть.       В итоге лучшей кандидатурой на роль добытчика кислорода оказался Ирукин нью-йоркский чемодан. Какаши вытащил его с балкона и, после предварительной проверки окна в подъезде, разместил в проходе.       – Ты гений, – Ирука подставился под сквозняк, раскинув руки в стороны и – о боже – улыбнулся.       Ноги плохо держали его, когда он немногим позднее упал на диван рядом с Ямато, все еще чувствуя себя обязанным оказывать ему моральную поддержку. Благодаря Ибики стол вновь заполнился угощениями, пива они с Какаши тоже натаскали. Все уселись. Аллилуйя. Осталось дождаться пирога. И Анко.       – Та-да-а-ам! – Митараши вынесла готовый десерт, но, к шумному огорчению Гая, поставила подложку на свободную полку. – Сперва нужно выпить за встречу!       Ирука готов был уже выпить за что угодно, лишь бы выпить. Лишь бы вернуть хотя бы иллюзию покоя, пусть это и представлялось маловероятным с Какаши, выбравшим сесть напротив.       Именно ему Анко заботливо открыла и подала пиво в первую очередь.       – О, спасибо, но я за рулем, – бутылку Какаши у нее все же забрал, но только чтобы протянуть Ируке. Не поставить около него, не наполнить стакан – передать из рук в руки.       – Сегодня твой счастливый день, босс, – Анко выудила из-под стола два безалкогольных, – от сердца, между прочим, отрываю! Цени! – подчеркивая двузначность своих слов, она дернула бровями, после чего прокатила одну поллитровку по столу прямо к нему.       Гости с веселым гомоном обменялись приветственными тостами (За знакомство! За именинника! За юность!), сделали по глотку и напали на еду, тогда как Ирука продолжал помаленьку накатывать, пока не набрался дерзости уставиться на Какаши в упор.       «Зачем ты пришел сюда?» – вопрошал его затуманенный легким опьянением взор. «Зачем это все затеял, чего хочешь?»       Чертов Хатаке ничего не отвечал, не подавал ни единого сигнала. Темные радужки изредка двигались, перемещаясь по лицу Ируки и останавливаясь в некоторых точках... У него всегда были такие красивые глаза?       – Семпай, поешьте хотя бы пирог, – робко подсказал Ямато, чем огорошил Какаши – оказывается, он так увлекся игрой в гляделки, что не заметил, как прямо перед ним очутился тонкий треугольный кусок в глянцевой темно-коричневой глазури.       – Да, спасибо, – стараясь поскорее вернуть утерянный зрительный контакт, пробормотал он, но к десерту так и не притронулся.       Расположив ладони на сиденье у себя за спиной, Ирука откинулся на руки и неслышно фыркнул.       – Анко, будь так добра, подай тарелку с пирогом.       Митараши спешно дожевывала все, что успела положить в рот, исполняя просьбу, а Ирука привстал и наклонился над столом, чтобы дотянуться и непреднамеренно открыть для Какаши головокружительный вид: ткань свободной темной-синей майки провисла в горловине, полностью обнажая грудь и немного затененный впалый живот.       Это было жестоко. Сквозняк бился прямо о спину Какаши, но кожа по всему телу все равно запульсировала горячими вспышками.       – Вот, – не подозревая даже, что натворил, Ирука поменял кусок на его тарелке на другой – менее обильно залитый шоколадом. – Он не слишком сладкий. Попробуй, тебе понравится.       Зыркнув на Ибики, который язвительно скривился, дескать, посмотрите-ка на этого гостя-привереду, он предложил добавку остальным и понес пустое блюдо на кухню, заставляя Какаши сворачивать голову вслед.       – Такой заботливый… – дрожащим голосом прокомментировал Гай. – Какаши! В моих глазах с сегодняшнего дня ты навсегда останешься героем, научившим всех нас бороться за любовь и демонстрировать истинную преданность юного сердца!       Какаши давно привык к необоснованно сентиментальным и высокопарным изъяснениям друга и потому сосредоточился на пережевывании пирога. В самом деле вкусно…       – Так, завязывай, – Асума рывком увел бутылку у Гая из-под носа, – и пошли-ка по домам, а то завтра не встанешь.       – Только если ты готов отправиться вместе со мной пешим ходом, друг мой! – оживился тот.       – Семпай, а я вам еще нужен сегодня?.. – вклинился Ямато с невидимой бегущей строкой «пожалуйста, просто скажи «нет» и отпусти меня с миром» прямо на лбу.       – Ты нужен нам, чтобы разделить дух соперничества! – Гай согнул правую руку, демонстрируя внушительную мускулатуру.       – Звучит, как важная задача, – не мог не сыронизировать Какаши.       – Вы же не собираетесь так рано уходить? – Ирука замер в дверях, непонимающе наблюдая за развязавшейся возней. Хаяте со своей дамой сердца тоже встали, чтобы дать ходу Ямато, но обратно садиться, видимо не собирались…       – Мне бы к ночной трансляции начать готовиться, – Югао виновато надула губы.       – Ну а я провожу… – объяснил Хаяте.       – О-о-о, смотрю, ты тоже вдохновился примером Какаши и не остановишься ни перед чем на пути к весеннему слиянию… – пока мышление, спотыкаясь, догоняло речь, Гай сделал глубокий вдох, – … душ!       Поздно договорил – Хаяте уже кашляет. Натужно, сипло – вот-вот легкие выплюнет. Ирука и без того догадывался, что до этапа «слияний» их с Югао отношения еще не добрались, а тут лишнее подтверждение – малейший намек довел до приступа.       Вместе с Анко и Ибики они точно санитары кинулись на подмогу, да только их помощь не понадобилась. Югао уверенно взяла ладонь парня в свою, переплетая пальцы, и все просто прекратилось. Как рукой сняло – точнее и не скажешь.       Что это, если не чудо? Ирука выдохнул смешок, расплылся в растроганной улыбке и поймал себя на том, что ищет лицо Какаши, чтобы разделить восторг от этого момента. Кажется, это не осталось незамеченным:       – А ты обещал показать мне рыбок, – Анко ткнула Ибики локтем под ребра.       – Каких еще нахрен рыбок? – грубовато удивился он.       – Понятия не имею, но я очень. Хочу. Их. Увидеть, – крайне выразительно округлив глаза, давила Митараши. – Или что, за время моего отсутствия ты совсем разучился быть джентльменом и как хам прокатишь даму, не пригласив зайти? – с этими словами она буксиром потащила его к выходу.       – Любовь витает в воздухе-е-е, – распевал Гай, подхватывая со стула зеленую олимпийку и повязывая вокруг пояса. – Асума, мы обязаны купить Куренай цветы по пути!       – Любой каприз за твой счет, – бросил тот, впрочем, серьезно задумавшись о том, что мог бы и порадовать жену.       Еще пара минут мельтешений, и гости выстроились в нелепую очередь за обувью. Ирука держался в стороне, чтобы никому не мешать.       – Ты, если что, звони, – «тончайше» намекнул Ибики, заглядывая ему за плечо.       – Хорошо, позвоню завтра в шесть ноль-ноль – проверю, как крепко ты спишь, – Ирука отшутился, зная, что Какаши стоит и дышит ему в затылок с того самого момента, как закатил обратно в квартиру чемодан. И что домой он не торопится…       – Веди себя прилично, босс, – растянуто прогундосила Анко.       – Рад был нашей встрече, – выйдя из тени, Какаши пожал руки парням и вежливо кивнул девушкам. – На связи, – добавил персонально для каждого из своей группы поддержки, вместе с тем отслеживая, как Ирука подсовывает Ямато контейнер с остатками закусок и последним куском пирога.       На этом вся толпа ретировалась и с оживленным галдежом затопала вниз по лестнице. Доходил двенадцатый час, когда дверь захлопнулась, и Ирука, устало массируя закрытые веки, осел на чемодан.       Какаши скромно держался рядом, ожидая любого его слова или действия и засматриваясь каштановыми прядями, что спускались на открытую спину. Они стали еще длиннее. Он стал еще красивее.       – Хочешь что-нибудь? – Ирука распахнул глаза и повернулся к нему, прислонившись затылком к стене.       – Прости? – он даже растерялся.       – Что-нибудь еще из еды?       – Нет, спасибо, – не успев толком собраться с мыслями, Какаши попробовал подступиться ближе. – Я…       – Тогда пойду убирать, – Ирука задвинул чемодан в угол ногой и не глядя обогнул засидевшегося гостя.       – Я помогу, – в понурой покорности тот поплелся за ним.       Это было странно – то, как они принялись заниматься простыми бытовыми делами вместе. Молчаливо, слаженно. Точь-в-точь старые супруги, бессчетное количество раз собиравшие посуду и таскавшие стол после празднества. С одной лишь большой разницей: они не были больше любовниками, не связывали их с недавних пор и отношения начальника и подчиненного.       Ирука украдкой посматривал, как Какаши неспешно вытирает досуха вымытые им тарелки, и за ребрами становилось по-уютному тесно. Но сердце болело.       – Как твое здоровье? – пойманный на особо пристальном наблюдении, выпалил он.       Какаши закатал повыше спускающийся к запястью рукав рубашки:       – Ничего. Не то чтобы объем легких может стать прежним после всего, но Гай написал целую программу по восстановлению, так что у осложнений нет шансов.       – Даже не сомневаюсь, – Ирука посмеялся. – У тебя прекрасные друзья. Не каждый согласится поддержать такой перформанс, – он покачал головой и, смыв пену с рук, закрыл кран.       – Все было так ужасно? – Какаши и не подумал бы обижаться, просто хотел знать, – тебе не понравилось?       – Нет! – горячо возразили ему, – нет. Я хочу сказать… Никто и никогда не делал для меня ничего подобного.       Какаши с удовольствием отметил, как бронзовый оттенок на скулах Ируки смешивается с розовым.       – ...и я не понимаю… То есть, не могу додумывать, что именно ты намеревался всем этим донести, но… Если хочешь знать, я тоже часто вспоминаю тот день. Постоянно, если уж начистоту. Как и всю поездку.       Он горько усмехнулся и, потянувшись забрать у Какаши полотенце, мелко вздрогнул: тот первым обернул его руки тканью.       – Мы все еще можем поговорить? – Какаши бережно промокнул влагу и прошелся поглаживающими движениями по ладоням снизу.       – А тебе есть что сказать? – Ирука попытался ощетиниться – получилось фальшиво. Он таял.       – Есть, – потупив взор, еле слышно сказал Какаши.       – Ладно… Только не сейчас.       Потому что сейчас – алкоголь тому виной – Ирука был почти готов позволить себе уязвимость и вцепиться в его пальцы, в его шею или волосы – так сильно он его хотел. Не плотским желанием, а жаждой простой близости, мираж которой мучительно маячил на горизонте весь вечер.       – Хорошо, – вопреки просьбе, Какаши продолжил сжимать его уже сухие руки, иногда случайно касаясь голой кожи. – Когда?       – Завтра? – Ирука отдавал себе отчет в том, что все его благие намерения рассыпятся, если они приблизятся друг к другу еще хоть на миллиметр.       – Я могу заехать за тобой утром?       Звучно сглотнув и двинув кадыком, Ирука кивнул и чуть было не вознамерился все переиграть, когда Какаши отпустил его, убрал полотенце и в самом деле пошел на выход.       Он ведь ждал его, в глубине души, не только сегодня – каждый день их разлуки, и как мог вот так просто дать уйти?       Его мотнуло и отбросило на полпути к преспокойно согнувшемуся над своей обувью Какаши: мышцы против воли рвались подхватить его подмышками, поднять на ноги, загнать в угол и впечататься всем телом, однако умом Ирука понимал – никому не станет легче от того, что он по старому сценарию предложит себя вместо трезвого разговора и решения проблем.       Он не желал наступать на эти грабли снова и от того же мучился.       – Твои друзья тоже ничего, кстати, – Какаши вернул обувную ложку на место и мельком глянул на пару женских босоножек. – Невежливо вышло – нужно было оставить комплимент кулинарным навыкам Анко. Первый раз в жизни мне понравился пирог.       – Можешь написать ей благодарственную открытку, – это должно было звучать как остро́та, но вышел не более чем жалкий лепет, ибо Какаши распрямился во весь рост и оказался гораздо ближе, чем предполагалось.       – Получится передать через тебя? – ухмыльнулся он.       – М-м-м, – нечленораздельно протянул Ирука.       Настало время прощаться, но его глаза звали, просили – Какаши ни с чем бы не перепутал по-особенному мерцающие блики вокруг расширенного зрачка.       – Спасибо, что пришел? – Ирука схватился за нижний край своей майки как за последний оплот благоразумия. Сердце сигналило SOS.       – Спасибо, – зачем-то повторил Какаши.       Карий взгляд неосторожно проследовал за движением его губ, и тогда он, отвечая на зов, приблизил свое лицо к лицу Ируки.       А тот крепко зажмурился – гори все синим пламенем: эти установки, мораль и шишки от старых граблей – сегодня его день рождения, и он уже взрослый мальчик – может исполнить одно свое желание. И все, чего он хотел – только этого человека. Сильнее, чем любой подарок, сильнее всего на свете.       Он разомкнул губы и прождал, кажется, вечность, но встретился лишь с пустотой, в которой совсем невесомый, но очень, очень горячий поцелуй где-то у линии подбородка произвел неизгладимое впечатление. По затылку пробежала волнующая щекотка. Руки и ноги словно ватой наполнились. Сладкой ватой.       – С днем рождения, – тихие слова прозвучали прямо у его уха.       Оцепенение сошло на нет на третьем повороте замка – Какаши единственный раз обернулся, прежде чем закрыть за собой дверь.       – О боже, – негромко проронил Ирука, стоило шагам в подъезде стихнуть. – Господи ты боже мой, – прихлопнув рот ладонью, он тут же отдернул большой палец, боясь задеть полыхающее место прикосновения чужих губ, после чего ринулся в гостиную – навернул два бессмысленных круга и, гонимый адреналином, вернулся на место событий.       Скромные квадратные метры прихожей искрили – он чувствовал это, пока то ли обмахивался, то ли подгребал к себе наэлектризованный воздух в попытке поглубже вдохнуть и пережить последние минуты заново.       Ирука всерьез задумался над тем, чтобы сию же секунду запрыгнуть в старые кроссовки и добить их к чертям собачьим на ударной пробежке – иначе этот мандраж ему никак не сбить.       Хотя…