Mr. Brightside

      Ирука решительно дернул за серебристую ручку, но та не поддалась. Вскинул бровь на водителя за стеклом, и что-то щелкнуло, попробовал еще раз – все равно не пускают.       Свесив руки по швам, он отступил и подождал, пока Какаши сам откроет ему дверь.       – Я уж думал, придется решить какую-нибудь загадку сфинкса, чтобы меня пустили. У-угх-х, – кряхтя, Ирука взошел на порожек, подтянулся и безо всякой грациозности завалился на автомобильное сиденье.       Какаши на миг задержал дыхание и неровно выдохнул – так залюбовался.       – Что? – Ирука настороженно покосился на него.       – Нет, ничего. Я рад тебя видеть.       – И я тебя, – промямлил он и взялся пристегиваться. Больше даже чтобы руки занять – снова разволновался и запутался в ворохе неопределенности: вот они встретились, значит, нужно приветствие, а каким оно должно быть после вчера?       «День добрый-добрый день?» Сдержанный кивок? Пожать друг другу руки, потрепать по плечу? Поцеловаться?..       Толкая защелку в замок, Ирука надеялся, что включенный кондиционер скоро поможет согнать краску со щек. Иначе ею можно будет писать картины, ну, или обличающие заявления, например, «я всю ночь успокаивал себя, как подросток фантазируя об одном только поцелуе, и во всем виноват ты».       Прижавшись, наконец, спиной к сиденью, он принюхался. Пахло так, словно его заперли в приемной начальника управления с закрытыми окнами… Он чуть поморщил нос и пробежался глазами по салону. Под зеркалом заднего вида болталась деревянная елочка.       – Подарок Ямато, – пояснил Какаши. – Мне тоже не очень нравится, но мы часто ездили вместе на работу и расстраивать его не хотелось.       – Конечно, – Ирука не мог не добавить в диалог каплю язвительности. – На это есть тысяча других способов. Как он сегодня?       – Да нормально. Не переживай. Ему иногда нужна встряска.       – Поверю на слово, – он хлопнул себя ладонями по коленям. – Мы поедем? – и тут же переменился в лице: – а кстати, куда?..       Мотор внедорожника зарычал, просыпаясь.       – Ко мне.       С утра у Какаши мелькала мысль выложить все прямо по пути. Напомнить о покойном Минато Намикадзе и его роли в своей жизни, рассказать о долгой и муторной процедуре оформления опеки над его сыном, о разочаровании в самом близком человеке и пути преодоления всех трудностей во имя долга и преданности, но…       Так он выставил бы себя кем-то вроде… героя, коим не являлся. Кем он был на самом деле – так это неудачником, несуразным подобием взрослого, рядом с которым Наруто ничуть не лучше, чем в приюте. Мальчик сам ему говорил.       Так что язык просто пристал к небу, помогая тем самым ухватиться за последнюю возможность оттянуть неизбежное. Да еще и на дорогах происходил коллапс – Какаши только и успевал, что сновать взглядом между зеркалами да маневрировать, когда нужно. Работяги спешили на обед.       Сам же он вообще никуда не торопился: наедине с Ирукой было хорошо, как и всегда. Ну а для важных разговоров есть свое время и место. Ни к чему экспромт.       Ирука перестал подпевать радио и заозирался, когда они съехали с основной дороги, а вождение Какаши стало более уверенным. Тихий, очень зеленый, негусто застроенный райончик совсем не походил на пространство для молодежи – Ирука провел много времени, изучая каталоги с недвижимостью, и знал: такое выбирают семьи с детьми.       Или старики. Чтобы доживать свой век.       С тоской скользнув взором по линии длинноносого профиля рядом, он притих и привалился виском к стеклу, гадая, где поселился его старикашка.       Скоро Какаши притормозил у бордюра перед бетонной трехэтажкой – минималистичное строение под стать жильцу. Ирука подождал, пока он разберется со связкой ключей, и вслед за ним вышел из машины. Только сейчас на смену легкой эйфории пришло замешательство: сначала его непрозрачно отшивают, отгораживаются колючей проволокой, а потом вот так просто приводят в самое сердце своей жизни?       Ирука все еще не знал, как расценивать внезапные и такие быстрые шаги навстречу. Его чувства ни на йоту не ослабли, а как показал прошедший вечер – лишь прибавили в безумии… Но, разумеется, не до такой степени, чтобы беззаботно закончить затянувшуюся паузу и продолжить с того момента, где они остановились.       В общем, душа радовалась открывшейся возможности узнать Какаши ближе, и вместе с тем где-то неподалеку незаметной глазу мухой жужжало ожидание подвоха.       В квартире на втором этаже было свежо и с порога пахло едой. Ирука потоптался, без рук избавляясь от обуви, и по примеру Какаши аккуратно сдвинул ее к плинтусу.       – Кажется, мы на месте, – из горла вырвался нервный смешок. – Чем займемся?       Какаши остановился посреди коридора – руки в карманах, плечи колесом, взгляд в пол.       – Мне нужно кое с кем тебя познакомить, – объявил он.       – Надеюсь, это не тайная бывшая жена, с которой ты вынужденно делишь жилплощадь, – Ирука опасливо посмотрел по сторонам.       Грустная улыбка, мелькнувшая на губах Какаши, и отдаленно не сошла бы за ключ к разгадке.       – Пройдем на кухню.       «На кухню. Хорошо. Звучит безобидно», – Ирука смиренно засеменил следом. Он даже не пытался остановить колесо фортуны из других бредовых мыслей и предположений. Воображаемые цветные секторы отображали отборную несусветицу – тут все что угодно можно было напридумывать. Точно что угодно, ну, разве что кроме…       – Эй! Ты дома, да? Я тут заскочил на пару минут…       Ирука дернул головой на голос, который не ожидал услышать по крайней мере до двадцати ноль-ноль грядущего четверга. И определенно не ожидал воочию увидеть…       – Наруто? – Какаши, видимо, тоже не ожидал.       – Наруто?! – оторопело повторил Ирука.       Губы мальчика еще несколько секунд оставались вытянутыми трубочкой, рука соскользнула с плеча вместе с лямкой рюкзака, а затем уголок его рта пополз в сторону в выражении раздражения и досады.       Он выглядел так, словно не наблюдал ничего необычного, и именно это-то его и разочаровывало.       – А, ясно. Знаете что, сенсей, я был о вас гораздо лучшего мнения.       У Ируки мошки перед глазами плясали – никак не сморгнуть. Он просто поверить не мог, что видит своего ученика не через экран, и испытывал по этому поводу нечто вроде неуместного восторга, радости, но, с другой стороны, здесь?..       Какаши выступил вперед, перекрывая обоим обзор друг на друга:       – Ты почему не в школе?       От давно забытого тона начальника Ируку аж передернуло. А вот Наруто сразу стал огрызаться:       – Потому что математичка заболела. Я говорил тебе. Еще вчера вечером. Сам витаешь в облаках, а потом еще на меня… Ай, ну нафиг, – он нахмурился и, подобрав рюкзак, оглушительно громко захлопнул дверь комнаты, из которой вышел. – Я сваливаю.       – Куда ты собрался? – продолжил наседать Какаши, но был проигнорирован. Наруто развернулся на девяносто градусов, бесцеремонно протиснулся между ним и стеной и направился к выходу.       Ирука заламывал руки и ощущал себя как при просмотре сюрреалистического кино, где неказисто переплетаются две абсолютно разные вселенные. Его любимых вселенные, черт побери.       – Наруто, мне нужно знать, где ты планируешь находиться. Я буду… – Какаши зажмурился, прежде чем договорить, – …я буду волноваться.       Мальчик криво ухмыльнулся, очевидно не впечатленный откровением.       – Хватит уже строить из себя заботливого, – хлестко бросил он. – Ты мне не отец.       Ауч. Это, несомненно, был контрольный в голову. В словах Наруто расплескалось столько боли, горечи, обиды, и ровно то же самое отразилось на лице Какаши. Вмиг собравшись, Ирука накрыл его запястье ладонью.       С минуту все трое убито молчали – слышалось лишь пыхтение Наруто над шнурками кед.       – Ты, наверное, к Шикамару идешь? – Ирука первым попытался сбавить накал. Он говорил негромко, медленно, но вкрадчиво, надеясь, что это утихомирит обоих. Большой палец легонько двигался по коже руки Какаши.       – Нет, – голубые буравчики недоверчиво зыркнули из-под светлой челки.       – К Сакуре, значит?       За этим последовало смутное подобие «ага».       – Хорошо, – на выдохе опустив напряженные плечи, Ирука мысленно поблагодарил богов за подаренную память на имена. – Все в порядке, – обратился к Какаши он.       – Сакура? – одними губами проговорил тот. Ирука никогда не видел у него таких круглых глаз. – Девочка?! – цвет в одночасье схлынул с и без того бледного лица.       – Да, – сквозь стиснутые зубы процедил Ирука, вновь обращаясь ко всевышним силам, но уже с мольбой, чтобы Наруто не заметил их маленького совещания.       Какаши было не удержать, когда он метнулся стучать выдвижными ящиками прихожей, жужжать молниями и шуршать по карманам.       – Вот, – наконец, прочистив горло, он протянул мальчику найденный квадратик из фольги. Занюханный, зашорканный, погнутый по краям – точно валялся без дела годами. – Возьми.       Ирука мысленно пробил бетон между этажами на скорости звука, не под землю проваливаясь – в тропосферу вторгаясь со стыда. Наруто – наоборот: готов был взмыть ввысь на силе своей ярости.       – Нормальный вообще?! – взвизгнул он. – Себе оставьте, пригодится для вот этих вот ваших… – кончики его вытянутых указательных пальцев несколько раз встретились в быстрых тычках, явно подражающих столкновению двух мужских половых органов.       На шее Какаши с пугающей быстротой проступили ярко-розовые пятна, а сам он, казалось, окаменел. Воспользовавшись потрясением, Наруто выдернул презерватив из его пальцев и наотмашь бросил, целясь прямо в лицо, после чего попросту дал драпака – даже дверь за собой закрыть не потрудился.       «Занавес», – что-то подобное ожидал услышать Ирука. «Улыбнитесь! Вас снимала скрытая камера!» – тоже было бы вполне убедительно, но глупо сверкающий зубами ведущий шоу все никак не объявлялся и не пихал микрофон ему под нос.       Какаши сжал взмокшие волосы у корней. Сомкнув губы в тонкую линию, носком смел треклятый контрацептив в сторону, задрал голову к потолку и отвернулся к стене.       С кухни послышался короткий звон, похожий на сигнал сработавшего таймера. Еще пару мгновений простояв неподвижно, Какаши грубо отер лицо ладонью и пошел на звук.       Ирука чувствовал, что не должен идти за ним. Обоим нужно было помолчать, впитать произошедшее, а самому ему в частности – попытаться хоть что-нибудь понять. Он тихонько прикрыл дверь, немного пооглядывался в коридоре, ища, где бы присесть, и в итоге выбрал зайти в открытую гостиную.       В просторной комнате стоял успокаивающий полумрак и безукоризненная чистота. Каждый из немногочисленных предметов выставлен как по линеечке, ни следа пыли, ни намека на складку на новой мягкой мебели. Здесь будто никто и не жил вовсе или, как минимум, никогда ни к чему не прикасались. Точь-в-точь картинка из журнала интерьерного магазина. Единственным по-настоящему «домашним» местечком казался уголок с книжным стеллажом, почти вплотную к которому располагалось обитое рогожкой кресло. Сиденье занято закрытым ноутбуком, рядом, на низком журнальном столике, пустая чистая кружка и пара книг с проглядывающими между страниц полосочками стикеров.       Ирука дотронулся до корешка одного из изданий и перевернул его обложкой вверх, а сердце в ту же секунду полетело вниз: «Трудный возраст: взрослеем с подростком», – гласило заглавие. В свое время он перечитал сотни похожих трудов и успел убедиться в том, что содержание каждого второго из них и яйца выеденного не стоит, но сама мысль о Какаши, старательно изучающем нечто подобное была… Трогательной, печальной… болезненной.       Осторожно переместив компьютер на подлокотник, Ирука опустился в кресло. Голова трещала по швам – слишком уж много новой информации в ней теснилось.       «… этот старый извращенец!»       «… Сенсей, простите за опоздание! Идиотский старик обещал забрать меня после волейбола, но так и не объявился. Пришлось идти пешком!»       «… он притащился домой заполночь и уснул прямо на кухне, за столом! Представляете?..»       Когда-то тревожащие заявления Наруто виделись совсем в ином свете теперь, когда маски были сброшены, а личность несносного опекуна – раскрыта.       «Маски сброшены», – Ирука невесело ухмыльнулся такой двусмысленности. Рассеянно рассматривая другие книги на стеллаже слева, он ненароком уловил приглушенный блик откуда-то сверху…       Красные камушки глаз, горка монет под тремя золотыми перепончатыми лапами: прямо с полки на него таращилась жаба-денежный магнит. Вскинув брови, он привстал и, уперевшись коленом в сиденье, дотянулся до фигурки, чтобы перевернуть ее и подтвердить подозрения.       На дне осталась этикетка нью-йоркской сувенирной лавки. Ирука совсем запутался. Какаши же ничего не покупал там, кроме портсигара для Асумы…       А еще – в последний момент – стеклянного шара для него и, очевидно, этой самой жабы для известного им обоим юного любителя земноводных. Настоящих земноводных, а не китайских мифологических символов богатства.       «Ох, Хатаке-сан. Как же плохо ты понимаешь мальчика, но как сильно стараешься…» – Ирука почти засмеялся, живо вообразив негодование Наруто при получении презента. Неудивительно, что в итоге жаба перекочевала сюда, на полку. А ведь попроси Какаши тогда его помощи, и вместе они обязательно нашли бы, чем порадовать капризную душу…       По шее вдруг пробежал неприятный холодок: нет, с ним не то что советоваться не хотели, Какаши не собирался рассказывать о присутствии Наруто в своей жизни в принципе – не до сегодняшнего дня, однако общий сбор с вытекающими разоблачениями почему-то не стал сюрпризом ни для мальчика, ни для его опекуна.       Вернув жабу на место, Ирука решил, что хватит с него неожиданностей. Раз уж Какаши вытащил его из дома, пусть даст ответы на все вопросы или не морочит голову.       – Давно ты знаешь? – остановившись в дверях кухни, Ирука, особо не церемонясь, сразу перешел к делу.       Занятый у столешницы, Какаши обернулся и озадаченно провел взглядом линию от потолка к полу.       – Ты переводил деньги за занятия на мой счет, – Ирука нервно заправил волосы за уши. – Достаточно крупную сумму. Трижды. А значит, уже тогда должен был знать, с кем именно Наруто имеет дело.       – А, это, – Какаши вернулся к своему занятию и зашкрябал лопаткой по противню, – нет, я не знал. В первый раз внимания не обратил, а потом, с начала работы в Центре, всеми платежами занимался Ямато, ну а он лишний раз не любопытствует, так что… Нет. Я узнал на прошлой неделе. Случайно.       Случайно?.. Случайно встретился Ируке в сети, случайно оказался его начальником, случайно отправился с ним на другой континент, случайно вскружил ему голову и совершенно случайно забыл сказать, что опекает ребенка, да не какого-то, а его ученика! Тут уж скорее фатально!       – Понятно…       Ирука привалился плечом к косяку, осмотрелся на кухне и лишь тогда заметил, что стол накрыт на троих, а Какаши методично раскладывает нетронутый обед по контейнерам и выглядит при этом еще более подавленным, чем минутами ранее.       Он определенно был очень привязан к мальчику, считался с его мнением и тяжело переживал натянутость в отношениях, просто показывал это… по-своему. Угловато. Ирука узнавал неуверенную чувственную сторону Какаши.       Но разве ж откроется она ни с того ни с сего для совершенно незнакомого сироты?       – Почему ты забрал его? – само по себе слетело с языка Ируки.       – Потому что не мог по-другому, – бросили ему через плечо.       Прозвучало резко, будто Какаши защищался. Будто на его выбор посягнули или поставили его под сомнение, но нет – такого намерения у Ируки не было.       – Я уважаю твое решение, – миролюбиво подбодрил он, – но, не сочти за банальный предрассудок, никогда не замечал за тобой любви к конструктору и песочницам, поэтому…       – Он тогда уже был школьником, – уклончиво пробормотал Какаши.       Ирука ожесточенно потер глаза основаниями ладоней.       – Хоро-шо, – нарочито ровно проговорил он. – Хорошо. Не хочешь говорить – понимаю, наверное, хотя это сложно, потому что вчера ты утверждал обратное. Тогда для чего ты привел меня сюда, Какаши? – тут уж ему не удалось скрыть отчаяние в голосе.       Какаши непоколебимо продолжал демонстрировать спину, вместе с тем медленно-медленно возя палочками в контейнере – что бы он там ни сготовил, все, должно быть, превратилось в кашу.       Тишина давила на барабанные перепонки. Ирука тяжело сглотнул, обещая себе, что следующая его просьба станет последней:       – Скажи хоть что-нибудь...       – …у меня ничего не осталось от отца, – Какаши проронил это спешно, сипло – совсем не в духе своей обычной леностной манеры речи.       Всецело обратившись в слух и внимание, Ирука задышал урывками.       – Мешок старого хлама не в счет. Да у него больше и не было ничего – это я сейчас понимаю, а тогда злился: как же это так – его будто никогда и не существовало. Какой-то выдуманный герой, о котором все вокруг болтают и все знают. Все, кроме меня.       Какаши прервался, чтобы пройти по кухне, включить воду и помыть руки.       – Было дело, даже собрался сжечь его пожитки на заброшке в Академии, только ума и хитрости не хватило, – закрыв кран, он усмехнулся, – о моем ночном костре быстро прознал сенсей. Но останавливать не стал. Ругать – тоже. Наоборот: вызвался помочь, коли уж я твердо решил избавиться от «наследства»; сказал, что это просто вещи, а главное – беречь себя, потому что ничего дороже собственного сына у моего отца не было. Ничерта из этого я, конечно, не понял, заткнулся и успокоился: сенсей был для меня авторитетом. И есть, даже после смерти. От него у меня тоже ничего не осталось, да и должно ли было?.. Ведь по сути я ему никто.       На цепочке давних событий, казалось, затянулся большой тугой узел. Ирука напряженно щурился, пока не понимая, что увидит, распутав его.       – Но Наруто… – Какаши оперся на руки и ссутулился над раковиной. – Он так сильно на него похож. Глазами, улыбкой, походкой, я не знаю… Всем. Иногда он говорит его словами. Кроме тех случаев, когда выходит из себя, конечно: вот тогда я узнаю его мать и жалею, что не ношу с собой бронежилет и каску.       – Какаши, ты хочешь сказать, что…       – Как? – не дослушав, выпалил тот и развернулся к Ируке. – Как, скажи, я мог жить с мыслью о том, что не сберег самое дорогое, что у них было? Я обязан им всем, что имею сегодня и кем являюсь, а если и мог бы отмотать назад и принять другое решение, все равно стоял бы на своем – я забрал бы Наруто. Не задумываясь. Даже зная, что снова пройду через это один, – сквозь зубы договорил он.       Ирука начинал понимать и складывать воедино все, что успел узнать о Какаши. Начинал вспоминать их нечастые разговоры о прошлом и о личном, особенно тот, что случился за день до отъезда из Нью-Йорка, в грозовую ночь:       – Как звали парня, который оставил тебе шрам? – убедившись, что Какаши не собирается сказать что-то еще, спросил он, чем вызвал испуганное смятение:       – Это имеет значение?       – Думаю, да. Мне не хочется называть его твоим бывшим. Звучит странно и глупо, учитывая, как у вас все закончилось. Ну, и душой кривить не буду: мне это немного неприятно. Так как его звали?       Возникшая пауза тянулась мучительно.       – О-Обито, – черт, Какаши годы не произносил это имя вслух! Оно вышло сухим, хриплым, точно первое произнесенное с утра слово, и, слетев с его губ, словно отделилось от него, обрело свободу.       – Обито не хотел опекать сына вашего наставника, Наруто, с тобой, так?       – Не хотел.       – И ты давно простил ему измену, но не это.       – Не знаю… – Какаши сжал пальцы на затылке и уставился себе под ноги. – Да, – все же признался он.       – Поэтому ты не говорил мне о Наруто раньше? Боялся, что я так же с тобой поступлю? – это было больно. Больно и обидно.       – Нет! – Какаши вскинул голову таким стремительным рывком, что Ируке стало страшно за его шею. – Нет, все не так. Совсем не так, наоборот. Я же… – набрав в легкие побольше воздуха, он тут же выпустил его с раздраженным ропотом, – черт, почему это так сложно…       Продвинувшись вглубь комнаты, Ирука встал вплотную, чтобы снова взять его за руку и приложить ее к своей груди.       Теплая, твердая. Надежная. За ней билось сердце, ради которого не страшно открыться. Какаши точно мог перешагнуть через себя и проявить искренность – говорить как есть.       – Помнишь, в конце первой недели в Штатах мы нахлестались шампанского? – тихо начал он.       Ирука не упустил момента, когда его взгляд стал нежнее.       – Спрашиваешь еще. Конечно. Из-за этого гребаного пойла я думал, что ловлю галлюцинации, в которых почему-то нравлюсь тебе. Или не так: скорее, что ты мне нравишься и это галлюцинация.       – Не прошла?       – Нет, – уши Ируки вспыхнули, но ему было все равно. Он сжал ладонь Какаши крепче.       – Ты так увлеченно рассказывал про работу в школе, про детей, трудности, несправедливость, переживания… – дотянувшись до чужого большого пальца своим, Какаши слегка нажал на него подушечкой. – А я слушал и думал, что после этого уж точно никогда не смогу рассказать, как облажался со своим ребенком.       – И поэтому решил показать? – ляпнул Ирука и сразу же напрягся: собственный язык частенько обращался его злейшим врагом, а сейчас так вообще выступил некстати, но в этом был весь он…       И когда несколько мгновений спустя губы Какаши дрогнули, удерживая попавшую в рот смешинку, Ирука немедленно притянул его к себе за шею.       С готовностью зарывшись носом в распущенные волосы и окутав себя до боли знакомым запахом мяты, Какаши чувствовал себя на своем месте. Цельным. Сильным достаточно, чтобы показывать слабость:       – Все должно было быть по-другому, – страдальчески вымолвил он, обвивая крепкий торс руками. – Я думал, сперва объясню все тебе, подготовлю морально, потом Наруто вернется со школы и…       – И примет меня здесь с распростертыми обьятиями? Ты серьезно и его, что ли, не предупредил?.. – Ирука попятился, намереваясь прижать пятую точку к стулу и прочитать серьезную лекцию, но Какаши еще не хотел отрываться от него – вцепившись, потащился следом и крайне неуклюже приземлился к нему на колени.       – Ну… нет.       – «Ну нет», – удивительно точно подражая дикции умственно отсталого, Ирука шлепнул горе-«папашу» по боку и придержал за талию. – Какаши, если он каждый раз с тобой пререкается, это нихрена не значит, что разговаривать с ним не нужно. Ты никогда не решишь конфликт, избегая его, и это касается не только общения с подростками, кстати.       – Я понимаю, и я пытаюсь и… Прости меня.       – Простить тебя?       – Ты переживал, а я прогнал тебя из больницы, просто потому что боялся спугнуть какой-нибудь сценой вроде сегодняшней.       Ирука понуро отвернулся. Да. Воспоминание все еще ранило.       – Благо я не знал тогда, что вы знакомы – так еще страшнее, – Какаши протяжно вздохнул. – Ведь ты нравишься ему. Он считает, что я тебя испорчу, обижу, может быть, или что-то вроде того, называет меня неудачником, а устами младенца, как известно…       В негодовании подпрыгнув на месте, Ирука едва не сбросил его на пол.       – Господи ты боже правый, откуда в твоей башке столько заумной чепухи и почему там нет ничего по делу? – он несильно стукнул костяшкой указательного пальца в седой висок. – Какаши, Наруто скоро четырнадцать. Он презирает все, что неровно лежит и пахнет не так, как ему хочется. Дело не во мне и не в тебе, это просто нормально... Ну и ты странный немного, конечно – это да, этого не отнять, – не без иронии подытожил он. – Раньше я и сам тебя терпеть не мог.       Какаши, пряча глупую улыбку, уткнулся лбом в его макушку и притиснул за плечо к себе. Он молчал, пока разошедшееся дыхание Ируки не выровнялось, пока его горячая щека не опустилась к нему на ключицу.       – Надо бы убрать это все, – немного погодя, Какаши толкнул тарелку у ближнего края стола и попробовал встать.       – Куда? – Ирука беззастенчиво перехватил его поперек живота и усадил обратно. Он уже вошел во вкус. Ему нравилась эта тяжесть, нравилось, как любое мельчайшее движение вызывает совершенно разные волнительные реакции по всему телу – ни одна не похожа на другую, – Вообще-то я тут с голоду помираю.       – А, да. Конечно. Не проблема. Так можно мне встать и заняться этим?       – Нет, – Ирука сверкнул зубами, подчеркивая брошенный вызов.       Какаши до одури захотелось заткнуть этот дерзкий рот своим, но его все же отпустили и подтолкнули вдогонку.       Подогретую рыбу Ирука ел один.       – Еще одна тайна неуловимого Хатаке-сана: днем строгий начальник, ночью – кулинарная суперзвезда? – несмотря на отнюдь не ради красного словца упомянутый голод, он жевал не торопясь, растягивая удовольствие – все буквально таяло во рту.       Тихо фыркнув, Какаши отмахнулся и продолжил сосредоточенно разглядывать своего гостя за трапезой.       – Серьезно, это может составить серьезную конкуренцию всему, что готовит Анко, – Ирука подцепил еще один кусочек белой мякоти палочками и повертел им в воздухе. – А ты так и будешь смотреть на меня и не поешь?       – Ничего не могу поделать – я скучал по тебе. И совсем не голоден.       Настаивая на своем, Ирука развернул палочки в его направлении.       – Это правда, – Какаши мягко отодвинул его руку.       – Что именно?       – И то и другое.       Недовольный очередным увиливанием от ответа, Ирука поджал губы и задержал на нем тяжелый выжидающий взгляд.       – Я думал о тебе, – под таким прицелом Какаши сдался быстро. – Постоянно. Думал, что все налажу, но ничего не наладилось – Наруто все еще ненавидит меня, возможно, еще больше чем раньше, а я только потерял кучу времени, что мог быть с тобой, – следующие слова его подсознание кричало двадцать четыре на семь, и потому дать ему голос было легко: – Я хочу быть с тобой.       Ирука завис. Какаши произнес самые откровенные, простые и в то же время глубокие слова за все время их знакомства, и как бы ему втайне ни хотелось услышать нечто подобное, сейчас это выбило почву у него из-под ног.       Это было взаимно. И потому так странно и страшно.       – Тебе повезло, Хатаке-сан, – он нашел в себе силы отмереть и вернуться к непринужденной браваде, что так часто спасала, когда чувства бежали через край. – Я знаю парочку педагогических и психологических приемов, перед которыми пубертатная ненависть вздрогнет.       На тарелке не осталось ни крошки. Ирука сложил приборы и, вытерев губы салфеткой, поднялся из-за стола. Поставил посуду в раковину, вымыл руки и юркнул в дверной проем.       – Мне отвезти тебя домой? – Какаши со скрипом отъехал на стуле и подскочил с него, подозревая, что позволил себе сказать лишнего, что это было слишком быстро, слишком прямо… Слишком.       – Еще чего? – Ирука остановился, оглянулся и вскинул левую бровь. – Ты решил, что хочешь быть со мной, но не думаешь же, что отделаешься концертами под окном и блюдами от шефа?..       Какаши опешил. Вот так задачка. Тут ведь не поспоришь: и концерт был, и над едой он долго думал, выбирал рецепт – старался, в общем…       Приподнявшись на носках и вытянув шею к открытым полкам прихожей, Ирука не иначе как наповал его решил сразить спонтанностью:       – У тебя есть кепка? Панамка? – уже почти без надежды предположил он. – Шляпа?..