Записки Шеогората

Когда она только явилась в город, Назим не посчитал ее достойной своего взгляда, но не смотреть на нее было сложно: одетая в какое-то рубище и кожаную броню не по размеру, с черным от сажи и копоти лицом, под слоем которых тон кожи был неразличим, и совершенно безумными глазами, женщина казалась беглянкой с Дрожащих островов. Назим подумывал дать ей монетку, но побрезговал даже приближаться к бродяжке, вокруг которой витал смрадный дух пожарища. Она направилась прямо в Облачный район, ко дворцу ярла, а стража не попытались ее остановить, хотя нищего Бренуина не раз спускали с лестницы за попытку пробраться в Драконий предел. Назим неприязненно поморщился ей вслед; и как только таким хватает наглости переступать порог чертогов ярла? Сам Назим одевал свой лучший кафтан, чисто брился всякий раз, когда собирался предстать перед Балгруфом Старшим, а тут какая-то чумазая побирушка неслась по Вайтрану, будто за ней гнались дремора. Назим ничего не имел против того, чтобы ее бросили в тюрьму за оскорбление взора ярла своим отвратительным видом; редгарда ничуть бы не удивило, узнай он, что бродяжка еще и Намире поклоняется, еретичка, проклятая безбожница. Разве будет приличная, богобоязненная женщина расхаживать по городу в таком виде, не стесняясь честного люда? Об этом Назим и сказал своей Алем, которая по недостатку ума облачилась в старое, совсем не нарядное платье, хотя была женой далеко не последнего в Вайтране человека. - Ты похожа на уличную торговку, - заявил он, оглядывая Алем с головы до ног: платье ей шло, темно-оранжевый бархат с золотой тесьмой выгодно оттенял ее смуглую кожу, но Назима раздражала жена, мешала, как соринка в глазу. – Будь любезна в следующий раз одеться подобающим образом. - Что мне носить, я сама как-нибудь решу. А если тебе так хочется шелков и корсетов, сам их и носи, а я полюбуюсь, каково тебе в них придется, - сварливо отозвалась Алем, складывая руки на груди; они были женаты уже не первый год, однако боги до сих пор не благословили их союз детьми, в чем Назим, естественно, винил Алем. Будь она хорошей женой, давно подарила бы ему сына, а она только и делала, что жаловалась и пререкалась с мужем, иногда даже повышала голос на главу семьи. Иной раз Назима тянуло побить супругу; отец, да дарует Аркей покой его душе, был добрейшим человеком, но даже он иногда поднимал руку на слишком уж распоясавшуюся супругу. Благо, это было редко, мать Назима знала, как следует вести себя благовоспитанной женщине, а вот Алем давно просила ремня. Не чти Назим заветы Мары, давно бы оставил ее; по традициям Хаммерфелла мужчина мог взять еще четырех жен, да разве же найти подходящую девушку в Скайриме? Норды своих дочерей ему не отдадут, а во всей округе не сыскать приличной редгардской семьи. Не к служанке же из таверны свататься Назиму! Вот и приходилось ему страдать в браке с несносной Алем, которая назло ему принялась носить простые платья без вышивки и украшений, слонялась по городу, как простолюдинка, и зачастила в храм Кинарет, хотя раньше не отличалась особым благочестием. Наверное, болтала там с соседками, женщинами простого рода и воспитания. Изольда, Ольфина Серая Грива, старая Фрейлия, лавочницы Карлотта и Аркадия… вместо того, чтобы завести знакомство с кланом Сынов Битвы, сблизиться с их женщинами, Алем предпочитала сидеть в тени Златолиста вместе с женой какого-то наемника и лузгать тыквенные семечки, словно плебейка. Назим мог бы велеть ей идти домой, оттащить за волосы и запереть на ферме, он ведь хозяин в своей семье, как-никак, но у Алем много подруг, еще взбредет в голову глупым бабам пойти жаловаться ярлу – позора потом не оберешься! Ничего не оставалось Назиму, как потакать жене в ее упрямстве; а возьми он в дом другую женщину, тогда, глядишь, Алем побоялась бы потерять мужа и стала бы вести себя как подобает. Редгарду льстила сама возможность еще раз стать женихом, похвастаться тем, что он в состоянии обеспечивать обеих своих жен; некоторые норды и с одной справиться не могли, а у Назима сразу две супруги. Вторая обязательно должна быть моложе, изящна лицом и телом, мягка нравом, чтобы знала свое место и чтила Назима как своего господина. С такой женой не стыдно было бы явиться не то, что на прием к ярлу Балгруфу, но даже в Солитьюд! Алем бы, конечно, осталась дома, присматривала бы за хозяйством, а Назим зашел бы в Храм Девяти, чтобы помолиться и оставить подаяние; может, тогда бы Мара смилостивилась над свои рабом, и их любовь со второй женой дала бы росток новой жизни?.. Однако ехать в Солитьюд было сейчас небезопасно, подходящие женщины все не встречались Назиму, а Алем все продолжала своевольничать. За всеми заботами редгард успел забыть о явившейся в Вайтран замарашке, пока дракон не напал на сторожевую башню. А потом с Высокого Хротгара донесся клич Седобородых, сотрясший даже своды Драконьего Предела. Как будто Скайриму без этого было мало напастей! Назиму становилось дурно, стоило только подумать о том, что дракон сожжет посевы или бунтовщики подойдут к стенам города. Помилуй его тогда добрая Кинарет, Назим же все потеряет! Ферму разрушат, городской дом разграбят, а самого его убьют или еще что похуже, однако бежать редгард не собирался: а вдруг все обойдется? Если он все бросит, уже через день все его добро растащит ворье. Да и мало ли, что в пути может случиться… нет, Назим решительно не собирался оставлять все, что нажил своим трудом. Глядишь, все успокоится, и война минует Вайтран; может, они с Алем еще сумеют побывать на свадьбе кузины императора! Приглашения на само торжество у Назима не было, но в городе наверняка будет большой праздник в честь молодоженов. Может, там редгард и повстречает свою будущую вторую жену… Мечты редгарда были сладкие, что летняя наливка, приятно было воображать, как две женщины будут бороться за его внимание, стремиться порадовать; может, если в доме появится еще одна жена, Алем перестанет водиться с соседками, а потом, когда родится ребенок, будет помогать ухаживать за его сыном. Назим не сомневался, что первенцем будет мальчик, которого он назовет в честь своего отца, чтобы уважить его память. Дочерей он собирался отдать на услужение в храм: к чему собирать приданое и утруждать себя поисками женихов? Едва ли во всем краю найдется достойный, а должность жрицы Аркея или Кинарет была весьма почетной. Назим довольно вздохнул, похлопывая себя по животу; грезы пьянили не хуже вина, но из-за них же так не хотелось возвращаться домой к вечно недовольной, дерзящей Алем, которая была далеко не так привлекательна, как в день их свадьбы. Они даже спали в разных комнатах; где это видано, чтобы жена от собственного мужа за запертыми дверями пряталась? В родном Хаммерфелле Алем могли прилюдно высечь за такое, но в Скайриме подобное было не принято, поэтому Назим, уже изрядно охладевший к жене, не навязывал ей свое общество. Удивительно, но Алем, избегавшая его, еще и обижалась! Воистину, женщины странные создания. После завтрака и очередной ссоры с супругой, которая вспыхнула ярче огненного атронаха после предложения Назима покрывать голову платком и закрывать лицо, чтобы все окрестные мужики не пялились на нее, редгард решил немного пройтись по городу, а после – зайти на свою ферму и принести немного урожая в дар Драконьему пределу, аккурат к столу ярла. Капуста и картофель на земле Назима родились славные, куда лучше, чем у Пелагио, вот он и надеялся порадовать Балгруфа Старшего. Заодно хороший повод до вечера не возвращаться домой; пусть Алем посидит в одиночестве. Но если Назим узнает, что она вновь наведывалась к Олаве Немощной за предсказаниями, точно побьет глупую бабу. Назим, заложив руки за спиной, важно прогуливался среди торговых рядов; больше всего ему нравилось рассматривать украшения, сделанные рукой кузнеца из Серых Грив. Он ничего не покупал – у Алем и без того было полно безделушек, а новые она не заслужила, - однако старая торговка принималась пялиться на него, таращить свои тусклые старческие глаза, будто в жизни редгарда не видела, а ведь Назим прожил в Вайтране без малого десять лет. Анориат голосил во всю свою босмерскую глотку, расхваливая мясо на прилавке, хотя Назим видел, что его оленина и крольчатина с душком, бард Микаэль бесстыдно увивался за Карлоттой Валентия, служка торгаша Белетора таскал дрова, а Лилит Ткачиха цеплялась к мужу дочки ярлового управителя, все норовила уцепиться костлявой, похожей на птичью лапку, рукой ему за локоть, противно хихикала и закатывала глаза, становясь похожей на ворожею. Ульфберт не знал, как от старухи избавиться, а она, знай себе, липла к нему, как медовая сота к бриджам; рот Назима презрительно изогнулся: он не терпел развязных женщин, а эта старуха вела себя словно почитательница Дибеллы. Редгард отвернулся в омерзении и тут же был вынужден отскочить в сторону, ударившись плечом о резной столб лавки Белетора, чтобы играющие в салки дети не сбили его с ног. - Проклятые сорванцы! – бросил редгард им вслед, отряхивая кафтан; что за невоспитанные отродья! Когда у него самого будут дети, он уж позаботится, чтобы они вели себя должным образом. Назим горестно вздохнул, провожая убегающих ребят долгим взглядом, когда его глаза внезапно зацепились за женщину, легко сбегающую по каменным ступеням на рыночную площадь. Она была редгардкой, но кожа ее была куда светлее, чем у Алем; она казалась юной, а когда женщина улыбнулась, на ее щеках появились ямочки; вблизи ее глаза оказались цвета темного меда с янтарным блеском в глубине. Волосы она прятала под темно-синий платок с зеленый узором, скрученных тюрбаном на аликр'ский манер, конец платка ниспадал, закрывая шею и грудь, в ушах покачивались серьги с самоцветами, а простое золотое кольцо и кованые наручи переливались вязью зачарования. Ей бы пошло платье, неважно, пошитое по имперский моде или же скромный фасон, принятый в Хаммерфелле, но редгардка носила доспехи, и Назим ужаснулся: чтобы такая красота зарабатывал себе на жизнь луком и мечом, как наемница?! Как боги такое допустили? Одернув кафтан, редгард решительно направился к ней; он был готов предложить женщине работу в своем доме или же на ферме – всяко лучше, чем рисковать жизнью на просторах Скайрима. Заодно и у Алем появится подруга, и ей без надобности будет шляться по городу. Ах, если бы дивная воительница еще оказалась и благородного рода; тогда бы Назим охотно к ней посватался. Хотя, может, в Обливион все эти закостенелые порядки? Молодая, крепкая и сильная девица, способная выносить и родить сыновей, - вот, что ему нужно! Алем, несмотря на некоторую знатность своей семьи, женой оказалась никудышной, а эта девушка выглядела справной, броня сидела на ней, как влитая, и Назим задышал чаще, представив, как будет раздевать ее в первую брачную ночь. Полагалось еще купить невесте золото к свадьбе, но редгард был готов проявить щедрость – к такой-то невесте. А если она окажется непригодной, можно будет отправить ее работать на ферму. До чего же ладно все может устроиться! - День добрый, сударыня, - напыщенно промолвил Назир, обходя редгардку, задержавшуюся у прилавка Карлотты - она выбирала яблоки. – До чего прелестный день, право, не находите? С вами, конечно, не сравнится. Девушка искоса взглянула на него, но промолчала, а лавочница, складывавшая фрукты в корзину, удивленно вздернула брови. - Чирикаешь громче жаворонка. Это на тебя не похоже, Назим. Никак с Алем наконец-то помирились? - Это не ваше дело, любезная, - поморщился Назим; он не хотел сразу говорить девушке, что женат, а эта ушлая вдовушка не смогла промолчать, не иначе, как ее сам дремора за язык дергал. – Я просто не считаю зазорным говорить женщинам об их красоте. - Что-то раньше ты об этом никому не говорил. Даже собственной жене, - усмехнулась Карлотта, и редгардка шаловливо хихикнула. - Ну, не скажи, мужья разные бывают. - О том, какой Назим муж, только наша Алем знает, а она все время ходит кислая, будто мамонтового сыра перевела, вот и думай, как ей в замужестве живется. - Моей жене не на что жаловаться, - вскинулся оскорбленный Назим; неужто Алем смела рассказывать о нем своим подругам? Ну все, теперь он точно отходит ее ремнем по спине! – Я обеспечиваю ее всем необходимым и в состоянии содержать еще четырех жен, и ни одна из них ни в чем не будет нуждаться. - Куда тебе еще? - проскрежетала Олава Немощная. – С тобой и одна-то счастья не видит. Вот они, мужики, только трепаться и горазды! - Не нужно равнять меня со всеми! – процедил Назим, пылая лицом; какой позор, весь Вайтран обсуждал его на глазах у прелестной девы! Редгардка молчала, держалась скромно, как и полагало порядочной женщине, и от нее пахло мускатом и молоком. Если Алем была хоть немного похожа на нее, Назим даже и не подумал бы о второй жене. - А что, один мужчина чем-то отличается от другого? – едко поинтересовалась Ольфина Серая Грива. Назим уязвленно дернул подбородком. - Ведите себя скромнее, сударыня. Вам не пристало пререкаться. - Не указывай мне, редгард! Ты мне не муж и не отец, - ощетинилась Ольфина, а Карлотта согласно закивала; женщины стаей волков окружили Назима, норовили укусить побольнее. Одни только боги знают, что наболтала им о муже Алем, зловредная, как все принцы даэдра! Теперь она остаток дней проведет на ферме, в одиночестве! - Девятеро уберегли меня от вас, дева Ольфина, - бросил Назим и повернулся к ней спиной, чтобы уберечь себя от дальнейших возлияний. – Не слушайте их, сударыня, они слишком много уделяют внимания сплетням и дурно влияют на мою жену. Придется мне принимать меры. - Если тронешь ее хоть пальцем… - угрожающе начала Ольфина, а Карлотта отмахнулась: - Оставь. Пусть муж с женой сами разберутся. Алем ему и так спуску не даст, когда узнает, что он тут перед новым таном хорохорился. - О! Так вы тан?! – изумился Назим и взял редгардку за руку, чтобы поцеловать ей пальцы. – Какой несказанной удачей было встретить вас! Видимо, ярл Балгруф очень вас ценит, а это, знаете ли, редкость, он очень избирателен в людях. Но вы недавно в Вайтране, верно? Я вас раньше не видел, иначе бы непременно запомнил. - Я недавно в Скайриме, - сухо ответила редгардка, высвобождая ладонь из хватки Назима; он хвастался за ее руку как утопающий за травинку, и девушке пришлось чуть ли не отталкивать его. – Ярл Балгруф – достойный и справедливый правитель. Для меня честь жить в этом городе. - Как и для нас всех, - подхватил Назим, - давайте я помогу вам донести покупки? А еще лучше – отправим с ними слугу, а сами немного прогуляемся у Златолиста. Он недавно снова зацвел, удивительно, не правда ли? - Да, это чудо, - редгардка отвернулась от Назима, чувствующего себя влюбленным юнцом. Иметь жену, близкую к свите ярла, стало бы для него благом. На что ему тогда Алем? Эта девушка – вот, с кем он найдет свое счастье! - Не соблаговолите ли сказать свое имя? – слащаво продолжал он. - Уверен, оно прекрасно, под стать его обладательнице. - Нет, вы посмотрите на него! – всплеснула руками Карлотта. – Это же надо при живой жене, на глазах у честного народа за девицей увиваться! Постыдился бы! - Будто нужен ты ей, стручок пересушенный, - замахнулась на него пустой корзиной Олава Немощная, - когда она в город пришла, все кривился да отворачивался, а теперь глядите-ка, чуть ли не свататься собрался. - Не понимаю, о чем вы, - поджал губы Назим, - я прежде не имел чести встречать благородного тана. - Девочка Хелген пережила, бежала сюда от самого Ривервуда без продыху! Если бы не она, дракон бы не только сторожевую башню бы сжег, но и до Вайтрана бы добрался. Так что не тебе, дурню, за ней волочиться. - Право же, вы… такие странные вещи говорите, - выдавил Назим, радуясь, что благодаря смуглому цвету кожи его румянец не заметен. Не может быть, это какие-то старушечьи бредни! Та замарашка, явившаяся в день падения Хелгена, не могла быть их новым таном! Просто не могла! Это какая-то шутка Шеогората, фантазия полоумной старухи, однако редгардка не спешила его переубеждать, как и отвечать на учтивость Назира. Неужели она приняла слова Олавы всерьез? Как так можно? Назим ведь обратился к ней со всем радушием, а она предпочла слушать этих женщин, слетевшихся к лавке Карлотты, словно вороницы. Нужно было что-то сделать, сказать такое, чтобы раз и навсегда заткнуло бы рты городским сплетницам, но редгард не мог подобрать слов. Перед его мысленным взором стояли образ насмерть перепуганной, черной, точно вывалявшийся в саже щенок, всклоченной девицы, и редгардки с кожей цвета хаммерфелльского шоколада с молоком, и два этих облика никак не хотели складываться. Назир был ошеломлен, встревожен собственным смятением, что совершенно не представлял, как дальше следует вести себя с таном. Теперь ясно, что ее не подкупить украшениями и теплым домом, нужно что-то большее, чтобы она захотела стать женой Назима. Редгард даже подумывал ради нее убить великана – или нанять опытных головорезов, чтобы убили тварь вместо него, - и возложить к ее ногам добытые в бою трофеи, когда заметил, что Ольфина идет прямо в сторону его дома. Никак для того, чтобы наушничать на него Алем, понял Назим и поспешил вслед за девицей из клана Серых Грив, забыв попрощаться с новым таном. Одна морока с этими женщинами; какая жалость, что на ферму нельзя сослать всех жительниц Вайтрана.