Записки Шеогората

Пахло сладко и терпко сушенным горноцветом, горчил аромат пушицы, свербело в носу от запаха морозной мириам; мерно стучал пестик о дно глиняной ступки, коса, золотистая, как колосок спелой пшеницы, топорщилась выбившимися прядками, тонкими и вьющимися, а щеки, разрумянившись, алели ярче осенних яблок. За работой Неста скинула капюшон, ослабила ворот туники и закатала рукава практически до самых плеч; стали видны родинки на внутренней стороне ее запястья, синеватые венки во впадинке с изнанки локтя и шрам на шее, похожий на шипастый побег. Девушка морщила нос, склонившись над столом, хмурилась, поджимала и вытягивала губы, вздыхала и фыркала, пока Иллия, подложив руки под голову, смотрела на нее; наблюдать за Нестой было куда приятнее, чем читать старый трактат о природе ледяных атронахов, на страницах которого были сделаны заметки еще рукой Сильвии. Иллия прикрыла веки, чувствуя, как тоска давит валуном на грудь; она помнила, как мать писала: торопливо, расплескивая чернила, ставила кляксы на каждом пергаменте, зачеркивала, исправляла, сосредоточенно морща лоб и прикусив губу. Сильвия любила заниматься исследованиями во время еды: пища ума должна была дополняться пищей телесной, и мать за книгами то грызла яблоки, то лакомилась заварными пирожными и орехами в меду, пачкала страницы липким кремом, от чего они слипались, пахли сладко, храня отпечатки пальцев Сильвии. Иллия ногтем подцепила страницы со склеившимися уголками, внезапно ощутив жгучий укол злости; не на Несту и не на мать, а на себя - за то, что не смогла разубедить; вместо того, чтобы отправиться с ней в Коллегию, постигать тонкости магии, изучать ее по-настоящему, они жили в этой глуши, как... как разбойники! Нет, Иллии нравилось жить вдали от необразованных селян, однако то, чем со временем стала увлекаться ее мать, было по-настоящему страшным; Сильвия явно заинтересовалась некромантией, начала практиковать темное колдовство, а обращение в ворожею означало раз и навсегда вверить свою душу даэдра, однако женщину это словно не пугало. Ее больше не волновали методы, значение имела только цель, и ради нее Сильвия была готова на убийства и жертвоприношения. Иллии не верилось, что ее мать, та, которая плела ей когда-то косички, помогала отличать полезный собачий корень от сорняка с такими же соцветиями, которая обучила дочь самому первому заклинанию - призыву ледяного шипа, - собиралась превратиться в нежить, стать чем-то вроде проклятой твари Обливиона; девушка надеялась, что Сильвия еще одумается, украдкой молилась Стендарру и Маре, прося их послать запутавшейся магессе исцеление, но вместо этого боги направили к башне Светотьмы Несту, одетую, как ученица Коллегии Винтерхолда. Она носила цвета школы Восстановления и амулет Кинарет, приколотый к груди букетик сухой лаванды и кольцо с аметистом; Иллия, отправленная на поиски жертвы для ритуала становления, едва не расплакалась, увидев на дороге девушку, которая приветствовала ее улыбкой, мягким взглядом, ямочками на нежных, румяных щеках. В тот миг магичка поняла, что не в силах больше следовать за матерью и ее ковеном; первая жертва стала бы только началом. Сильвия продолжила бы убивать, выпрашивая милости у даэдра, а остальные ведьмы поддержали бы ее в кровавом безумии. Иллия так не могла, не хотела... Та женщина, готовая принять в себя скверну Обливиона, была кем угодно, но только не ее матерью. - Ты поранилась, - сказала ей тогда вместо приветствия Неста; Иллия не сразу поняла, о чем она говорит, ощутила боль лишь, когда бретонка взяла ее за руку - имперка собственными ногтями пропорола кожу на ладонях, и крошечные ранки кровили. - Позволь?.. Не дожидаясь разрешения, Неста занесла пальцы над замаранной красным ладонью Иллии, и теплое сияние окутало их руки; боль ушла, кожа затянулась быстрее, чем за секунду, но легче Иллии не стало. Ей хотелось схватить девушку за руку и убежать в Фолкрит, в Солитьюд или в Морфал, только бы подальше от башни, где правила ее сошедшая с ума мать. Однако имперка не могла уйти; пришлось вернуться, чтобы остановить Сильвию и ее ковен, собственными руками убить мать и подруг, которые с радостью и трепетом предвкушали рождение новой ворожеи. Несогласные были, но слишком мало, и их быстро заставили замолчать. Иллии пришлось... выбора не было. Лучше так, чем если бы за матерью пришли рифтенские солдаты или Дозорные Стендарра. Имперка вздрогнула, когда Неста поставила перед ней кружку с дымящимся отваром; бретонка смотрела ласково, утешающе, и Иллию вновь придавило тоской. Хорошо, что рядом Неста; будь она в одиночестве, точно отдалась бы во власть Шеогората. - Здесь лимонная трава и репейный мед, - пояснила Неста, задирая тунику и присаживаясь на край стола; они еще оставались в Башне Светотьмы, Иллия уговорила девушку задержаться, чтобы похоронить ведьм разоренного ковена. Бретонка еще вызвалась осветить комнаты, в которых творилось темное колдовство: она служила при храме Кинарет послушницей, но не успела принести обетов, однако умений Несты хватило, чтобы на алтарь, установленный в большом зале, богиня обратила свой взор. С благословлением Кин в Башне Светотьмы будто бы стало легче дышаться. Иллия пила горячий чай маленькими глотками, сжимая кружку озябшими пальцами; у нее часто мерзли руки, бывало - до онемения: побочный эффект частого использования морозных заклинаний. Неста часто избавляла ее магией Восстановления от ломоты в костях, лечила выстуженную до ран кожу и обморожение, и у имперки пересыхало во рту всякий раз, когда она прикладывала к ней свои исцеляющие ладони. Иллия за годы, проведенные в сырой башне, отвыкла от простого, искреннего общения, и доброта Несты воспринималась ею как нечто... особенное. Словно бретонка относилась к ней так не из-за того, что магичка нуждалась в помощи, а потому что Иллия ей нравилась. Нравилась... Ну, конечно! Дочь спятившей ведьмы, самоучка и дикарка из лесов Рифта; зачем она бывшей послушнице из святилища Кинарет и ученице Коллегии? Еще и мать у Иллии чуть не стала ворожеей; и как только Неста не брезговала к ней прикасаться. - Если погода завтра не испортится, то я отправлюсь в путь, - негромко промолвила бретонка, и магичка шумно втянула носом воздух, сжимая кружку; она знала, что рано или поздно это произойдет, и все же оказалась не готова к разлуке с Нестой. Имперке было так спокойно и мирно жить вместе с ней в пустой башне, вместе читать, гулять, разговаривать перед сном; Неста не обвиняла Иллию, не перекладывала на девушку вину ее матери, не считала убийцей, она просто... просто была рядом, готовая поддержать и утешить. Теперь бретонка собиралась уходить, и это было беспощадно по отношению к Иллии, которой идти было некуда. С собой ее Неста не звала, а предложить помощь магичка не решалась; не хватало еще, чтобы бывшая послушница Кин ее засмеяла. Впрочем, это глупо; Неста слишком добросердечна, чтобы кого-то высмеивать. Однако Иллию пугал отказ; настолько, что она, не найдя слов, только кивнула. - Собираюсь пойти на восток, к Ущелью Утренней Зари, - лицо бретонки сияло воодушевлением, - я слышала, что орден Стражей Рассвета набирает добровольцев. Хочу... попробовать вступить. - Собираешься охотиться на вампиров? - ухмылка Иллии вышла кривой и грустной; Неста вздохнула, отведя глаза. - Если бы можно было остановить их, неся слово Кинарет, я бы именно так и поступила. - Зачем тебе это? - имперка отставила кружку. - Почему ты... убиваешь ведьм, собираешься вступить в Стражи Рассвета, бегаешь по Скайриму, хотя могла бы остаться в Коллегии, продолжить постигать азы магии, или продолжить служение в храме? Неста развела руками, печально улыбаясь; в глазах ее стыла горькая усталость. - Я хочу помочь. Всем, кому получится. - Зачем? - повысила голос магичка. - Ты пошла со мной, хотя я могла и соврать... - Но не солгала же, - заметила бретонка; Иллия зло прищурилась. - Ты меня совсем не знала, и все же доверилась. Как? Почему? Пошла со мной в гнездо темных ведьм, хотя я... они... А теперь еще и за вампирами пойдешь! Как будто собираешься исправить весь мир в одиночку. - Не в одиночку, - поправила девушка, - и на весь мир у меня сил не хватит. Но если получится кого-то спасти, значит, все было не зря. - Мать... могла убить меня, - голос имперки сорвался, и она сглотнула, облизнула пересохшие губы, - она бы не пожалела после предательства. А потом... взялась бы за тебя. - Я бы ей не позволила причинить тебе вред, - подавшись вперед, Неста коснулась пальцев Иллии; ладони бретонки были нежными, как у знатной барышни. - Сильвия не успела совершить еще больший грех, не смогла погубить тебя. Если ты жива и в безопасности, значит, это того стоило. Магичка с усилием оттолкнула руку Несты. - Зато теперь ты меня бросаешь. Знаю... я не вправе просить тебя остаться, но... я не хочу оставаться одна! И в город не хочу, если тебя там не будет! Стражи Рассвета пусть катятся в Обливион, мне они не нужны, я просто думала... Иллия замолчала, хватая ртом воздух. В груди жгло; бретонка сидела на краю стола, без упрека глядя на разнервничавшуюся магичку. - Я убила собственную мать. Сама лишила себя семьи. Знаю, я говорю как законченная эгоистка, и твое желание биться с нежитью достойно восхищения, но... я так не хочу. Не хочу! Имперка стукнула кулаком по столу. - Зачем было меня спасать, чтобы теперь уйти?! - Потому что тогда ты нуждалась в помощи. А сейчас ты должна спасти себя сама, - Неста улыбнулась, - я верю в тебя, Иллия. Ты сильная. Справишься. - Поцелуй меня, - вдруг потребовала девушка; глаза Несты чуть расширились. Иллия вскочила и подошла к рассеянной бретонке, схватила ее за плечи. - Поцелуй меня, слышишь? Ты же спасла меня, так? Значит, девицу, которую ты выручила из беды, нужно удостоить поцелуем. - Я... не думаю, что это стоит... делать, - руки бретонки, творящие заклинания исцеления, коснулись груди Иллии, не давая приблизиться вплотную. - Ты поддалась моменту, эмоциям. Лучше успокоиться, чтобы не натворить глупостей. - Глупости? Ты считаешь это глупостями?! - взвилась имперка и отрывисто рассмеялась. - О, я поняла!.. Это твое храмовое воспитание дает о себе знать. Считаешь, что женщине быть с женщиной богопротивно, раз в этом союзе не родится детей? - Отнюдь, - Неста качнула золотистой косой, - Мара принимает любовь, если она идет от сердца, независимо от пола и расы. Но... твое сердце нездорово. Ты... скорбишь по матери. Какой бы она не была, ты ее любила. У Иллии задрожали губы; ей бы рассмеяться в лицо бретонке, заявить, что ей нет дела до этой ведьмы, что Сильвия заслужила смерти, однако вместо этого девушка всхлипнула, чтобы через секунду разрыдаться на плече у Несты. Имперка судорожно вцепилась в ее тунику, прижимаясь к бретонке всем телом, и Неста обняла ее, погладила по покрытой темным капюшоном голове, от чего магичке стало еще больнее и тоскливее. Почему все так?.. Мать едва не стала чудовищем, а женщина, которая заменила для Иллии остальной мир, отвергла ее. Это расплата за то, что имперка сделала под началом Сильвии? Но ведь ничего не было! Иллия не переходила черты, не собиралась становиться ни некромантом, ни ворожеей; она же хотела все прекратить, быть лучше, чем Сильвия, чем все в их ковене. Так почему же Неста не захотела ее целовать?.. Неужели Иллия так плоха? Так... отвратительна и некрасива? - Не плачь. Не рви мне сердце, прошу, - шептала бретонка, - я... я бы хотела. Правда, хотела, но... не могу. Не хочу позволять тебе верить в то, что не смогу исполнить. Я все же хочу отправиться на границу с Морровиндом, и если я не вернусь... - Не говори так, - свирепо прорычала Иллия, - я не желаю этого слышать! Если тебе так нужны эти Стражи Рассвета - иди, удерживать не стану. Но пообещай мне, что вернешься. И тогда точно поцелуешь меня. И не только! - Тогда и ты мне пообещай, - Неста обняла имперку крепче, - что не останешься здесь. Что поедешь в Винтерхолд и попробуешь поступить в Коллегию. Учти, у меня есть там знакомые, я точно узнаю, появилась ли там новая ученица или же нет. - Не указывай мне, - фыркнула Иллия и рассмеялась от неясного облегчения, туманного привкуса счастья, забрезжившего вдалеке. Учеба в Коллегии Винтерхолда могла быть не менее опасной, чем служба в ордене охотников на вампиров, но если имперка согласится, то Несте уже не отвертеться; магичка шмыгнула носом, утерла мокрые щеки рукавом мантии и украдкой взглянула на бретонку, такую серьезную, хмурую, будто перед боем, и вздрогнула всем телом, когда Неста коснулась ее щеки. Иллия потянулась к ней, однако бретонка отстранилась с искаженным страданием лицом и бледно улыбнулась. - Позже. Когда я вернусь. Обещаю. - Только посмей мне солгать, - пригрозила имперка, - тогда... тогда я продам душу даэдра и приду за тобой! Или... давай я пойду с тобой? Станем вместе бить вампиров? Не ради Стражей Рассвета - ради тебя. Чтобы вернуть долг за то, что хотела натворить моя мать. Неста опустила ресницы. - Тогда... мне придется поцеловать тебя сейчас? - Да, - просто ответила Иллия и прильнула губами ко рту бретонки, и та не попыталась отстраниться. Только вздохнула и крепче обняла девушку, сладко и доверчиво расслабившись, пока магичка пьянела от счастья.