Записки Шеогората

Хельга в недовольстве кривила ярко накрашенные губы, щурила глаза, светлые, цвета воды, и вздыхала, напирая на Мадези грудью; аргонианин спрятался от нее за прилавком, предусмотрительно держась на почтительном расстоянии от решительно настроенной нордки, светловолосой и румяной, о которой по городу ходили весьма сомнительные слухи. Аргонианин не верил в сплетни, однако счел за лучшее проявить осторожность: мужам Рифтена придется не по вкусу, ежели приезжий из Чернотопья будет слишком близко знаться с северянкой. Даже если она сама звала Мадези заглянуть к ней в Ночлежку. - Я ждала тебя вчера, - возмущенно начала Хельга, но, заметив, что сидящий на ящиках нищий не сводил с нее глаз, понизила голос и оперлась ладонями о дощатый прилавок. - Почему ты не пришел? Твой отказ ранит не только меня, но и госпожу Дибеллу. - В городе дос-статоч-что муж-жч-чин и без-з меня, - Мадези старался говорить как можно мягче; ему еще не доводилось отказывать женщине столь прямо, однако до сегодняшнего дня никто и не добивался внимания аргонианина так рьяно. Это было так... будоражаще, интригующе, даже немного приятно, но в Хельге было что-то такое, что отталкивало Мадези. Несомненно, найдется немало тех, кто с радостью примет ее приглашение, мужчине сложно отказать, когда женщина так настойчиво зовет, и все же ювелира настораживали рассуждения нордки о служении Дибелле, о знаках богини, о том, что ночью постояльцы Ночлежки в своем большинстве спят, напившись эля, и им никто не помешает. - Я бы хотела... обсудить с тобой еще один заказ, - Хельга зазывающе улыбнулась и оглядела шумную рыночную площадь, - здесь так суетно. Нам нужно поговорить в более спокойной обстановке. - Я пока не беру з-заказ-зы - с-слиш-шком много их накопилос-сь, - слукавил аргонианин; он вполне мог выкроить время и для Хельги, однако ее напор начал несколько тревожить. Что могло прийти в голову служительнице Дибеллы? Раз ей так нравится проповедовать, то пусть бы шла в храм; зачем же тяготить своим вниманием аргонианина, который этого явно не хотел? - Ну, что же ты так тушуешься, словно дитя перед походом к лекарю? - нордка рассмеялась и одернула платье, чуть оттянув вышитый тесьмой ворот; линия выреза чуть опустилась, подразнив Мадези узкой расщелинкой между грудей северянки, сжатых и приподнятых корсетом. Аргонианин моргнул внутренними веками, вздохнул, дрожа кожистыми складками на горле; выражение его морды было отсутствующим и равнодушным. Сложение мерок и человеческих женщин он находил весьма приятным глазу, однако истинно красивыми для него были девы Чернотопья. Вуджита из Рыбного порта или Кирава, хозяйка таверны, были для Мадези куда привлекательнее белокурой владелицы Ночлежки. Было еще одно исключение, но это было самой сокровенной тайной ювелира, в которой он не решался признаться даже Марамалу на исповеди. Было... грешно, стыдно, неправильно. Не так грязно, как вульгарные предложения Хельги, однако явно о таком не стоило говорить с женщиной. Видно, Хист так решил проверить силу воли Мадези, предлагая ему Хельгу, как сладкий рулет на блюде, а в сердце пробудив влечение к другой, которая побрезгует аргонианином. Ювелир вздохнул, невидяще глядя на нордку, которая тем временем завлекающе продолжала: - Я не сделаю тебе больно. Скорее, наоборот. От меня еще ни один мужчина не уходил неудовлетворенным. - И я не уйду - потому ч-что не приду вовс-се. Прос-сти, Хельга, но у меня правда нет времени, - отступив на шаг от прилавка, Мадези наклонился, доставая с нижних полок небольшую шкатулку, в которой хранил инструменты для резьбы по кости. Расстелив полосу льняной ткани рядом с запертой витриной, в бархатном нутре которой лежали золотые браслеты и ожерелья, аргонианин высыпал на нее пластинки из бивня мамонта; Мадези собирался украсить их узором и покрыть золотой пылью, чтобы потом собрать их в пояс или в драгоценные наручи; что именно выйдет, он еще не решил. Аргонианин готовил подарок в благодарность за помощь: безупречные аметисты найти непросто, тем более, когда идет война, а Тех'Ирих, уроженка жаркого Эльсвейра, согласилась помочь. Каджитке, как и выходцу из Чернотопья, норды неприязненно косились вслед, не стеснялись называть воровкой, контрабандисткой и любительницей скумы, и Мадези было неловко, точно это с его языка слетала брань. Он знал, как тяжко может быть одному в незнакомом, негостеприимном городе людей, полных страха перед войной и расистских предрассудков, поэтому когда один из слуг Снегоходов намеренно вылил помои прямо перед Тех'Ирих, аргонианин предложил каджитке с шерстью белой, как снег, и длинной, серебристой гривой, заплетенной в сотню тонких кос, проводить ее в таверну, где она могла бы отдохнуть с дороги. Тех'Ирих потешно передернула длинными ушами, задумчиво моргнула, после чего растянула звериную пасть в умильной улыбке, зажмурившись. - Тех'Ирих сама может найти дорогу. Она ни разу не терялась в лесу - не заблудится и в Рифтене, - узкие зрачки в ее льдисто-серых глазах расширились, став круглыми, будто виноградины, - Тех' Ирих не трогает чужая грубость, но ей приятны манеры мастера, пахнущего золотой пылью. Мадези тогда невольно повел носом: неужто от него неприятно пахло? Ноздри аргонианина сжались, втягивая воздух, в котором смешались запахи реки, гнилых водорослей, рыбной чешуи, дыма и оленьей крови: Мариса как раз разделывала тушу на деревянной колоде в великаний обхват. Тех'Ирих, заметив нервозность аргонианина, не рассмеялась, но заурчала, вильнув хвостом, белым, мягким, с черным пятном на самом кончике, словно она обмакнула его в чернила. - Мастеру не нужно волноваться. Это Тех'Ирих неудачно пошутила. Тех'Ирих надеется, что чешуйчатый друг не обиделся на каджитку. Она так говорит от усталости. Обычно шутки Тех'Ирих куда смешнее. - Уверен, ч-что это так, - любезно согласился Мадези, довольно оглядывая стройную, гибкую каджитку; линии ее тела были более плавными и мягкими, нежели у аргонианских женщин, а морда - не такой вытянутой. Глаза Тех'Ирих были больше человеческих, и шерсть вокруг них чернела, словно подведенная сурьмой; каджитка не носила украшений, однако рукоять ее меча венчала выточенная из кости мамонта змея, а навершие кинжала, торчащего из-за пояса, мерцало зеленым янтарем. Легкая броня ловко сидела на ладной фигуре Тех'Ирих, которая подрагивала ушами, стоящими торчком, поворачивая их в сторону каждого звука. Конечно, нельзя было сказать, что она красивее Киравы, однако Мадези засмотрелся на нее, идущую к "Пчеле и жалу". Ни мерские женщины, ни нордки, ни аргонианки не умели ходить так, как белая, словно сотканная из снегопада и тумана, каджитка: легко, танцующе, качая бедрами и хвостом, манящим темной подпалиной на конце. - Не найдется даже часа, чтобы заглянуть ко мне по-соседски? - Хельга подбоченилась, строптиво поджала губы. - И как тебе хватает наглости отказывать мне, ящер? Считаешь, что слишком хорош для меня? Меня навещали такие мужчины!.. Не чета простому рыночному торгашу! - Тогда нет необходимос-сти тратить на меня с-столько ус-силий, - обронил Мадези, не отвлекаясь от работы: на пластинках он вырезал звезды и фазы луны и надеялся, что Тех'Ирих понравится; если она согласится принять подарок аргонианина. Не настолько они близки, чтобы Мадези свободно дарил каджитке украшения, однако ювелиру просто хотелось ее порадовать, показать свою признательность. О том, что Тех'Ирих увидит в этом отражение его чувств и ответит на них взаимностью, Мадези не осмеливался и думать. - Ты мне не указывай. Я сама решу, как жить и что делать, - Хельга, сердито покраснев, коснулась своего амулета Дибеллы, - последний раз спрашиваю, Мадези: придешь ко мне сегодня? Больше звать не стану. Откажешься - так и не узнаешь, какому искусству я обучилась, служа богине. - Можно ли будет мне прийти? - раздался голос, в котором поровну было насмешки и любопытства: Тех'Ирих подошла неслышно, будто сумерки, подкралась к хозяйке Ночлежки со спины и прильнула к ее уху, пощекотав женщину усами. Хельга задохнулась от испуга, мгновенно побледнев, и отскочила от прилавка Мадези, едва не налетев на проходящую мимо Дриву. - Тьфу, погань каджитская! Разве можно так пугать?! - нордка возмущенно одернула платье, взгляд ее встревоженно метался; несмотря на то, что Хельга не скрывала своей верности Дибелле, она не хотела, чтобы об ее похождениях стало известно. - Тех'Ирих не хотела пугать. Тех'Ирих хотела узнать, что же такое умеет эта женщина, раз этого не могут остальные, - пропела каджитка, сцепив руки за спиной. - Она покажет Тех'Ирих? Или продемонстрирует свой талант прямо здесь, в сердце города? А может, стоит пойти прямо в замок к ярлу? Тех'Ирих уверена, ярлу будет интересно... - Кошатина облезлая, чтоб тебе пусто было!.. - выпалила Хельга, негодующе топнув ногой, и метнула в Мадези взгляд, пылающий злобой жарче, чем у самого Пожирателя Мира. - Катитесь оба в Обливион! Мадези, ты сам не знаешь, что потерял из-за этой воровки. - Тех'Ирих не воровка, - поправила каджитка, - Тех'Ирих - искательница. Что найду, то мое. Нордка в ответ только махнула рукой и, негодующе чеканя шаг, направилась к своей ночлежке; Тех'Ирих фыркнула ей в спину, ощетинившись, Мадези отложил инструменты, тяжело оперевшись на прилавок. Противостояние служительнице Дибеллы отняло у аргонианина много сил, и он с благодарностью посмотрел на каджитку, в ярости прижимавшую уши. - С-спас-сибо, - прошелестел ювелир, сворачивая ткань вместе с незаконченными для украшений пластинками; он не хотел, что бы Тех'Ирих видела их раньше времени. - Упорс-ство - з-замеч-чательная ч-черта, но Хельга временами ведет с-себя как вз-збес-сивш-шийс-ся мамонт. - Хельге просто повезло, что на ее горло никто не точит когти. Но все может измениться, если она не одумается. Норды жестоки даже к своим соотечественникам. Война ясно дала Тех'Ирих это понять. - Хельга это делает не с-со з-зла, - попытался заступиться за женщину Мадези; каджитка оскалилась, наморщив переносицу. - А по глупости. Тех'Ирих бывала в храме Дибеллы и знает, как ведут себя жрицы. Хельга - не жрица, а ветреница пустоголовая, и когда-нибудь ей придется за это отвечать. Не передо мной, но людская молва и жены ее любовников потребуют ответа. - Мне бы не хотелос-сь, ч-что бы дош-шло до беды, - Мадези убрал инструменты обратно в шкатулку, - поговорю с Марамалом, попрош-шу его образ-зумить Хельгу. - Попроси, коль видишь в этом толк, - Тех'Ирих отвернулась, ее хвост метался из стороны в сторону, усы грозно встопорщились; аргонианин не понимал ее раздражения. Не могла же каджитка приревновать его к нордке; это же вздор! Может, у Тех'Ирих просто ссора с Хельгой, о которой аргонианин не знал? Ясно же, что не в нем самом причина. Какое-то время они оба молчали; Мадези смущенно наводил порядок на своем прилавке, каджитка смотрела на Хельгу до тех пор, пока та не скрылась за дверью Ночлежки. Перед этим она попыталась заманить к себе на вечер стражника и работника медоварни, однако никто из мужчин не пожелал принять ее приглашение. Только данмер, помощник кузнеца, мимо которого Хельга прошла, не удостоив и взгляда, потянулся за нордкой следом, видимо, надеясь попытать с ней удачу, раз уж Свана отвергала его раз за разом. Холодность Тех'Ирих угнетала Мадези; если бы она, как прежде, начала бы шутить и насмешничать, аргонианин поддержал бы каджитку, потом снова предложил бы вместе пойти в таверну, угостил бы ее медом или сидром, а вечером мог бы позвать ее прогуляться по Саду Мары, разбитому возле храма. Мысли об этом были настолько сумасбродными, отчаянными и пьянящими, что у аргонина заломило кончик хвоста, а во рту скопилась слюна, сердце исступленно забилось, однако он так и не произнес ни слова. Просто протирал прилавок и витрину, готовясь к тому, что Тех'Ирих вот-вот уйдет. Зря Мадези вообще об этом думал; лучше бы он и правда обратил внимание на Вуджиту, чем грезил о каджитке. - Золотых дел мастер проводит Тех'Ирих до таверны? - вдруг спросила она, обратив на аргонианина взгляд, затянутый томной поволокой. Мадези от неожиданности заморгал. - Ес-сли путеш-шес-ственниц-ца хоч-чет, то я готов. Каджитка рассмеялась, оскалив клыки. - Если бы Тех'Ирих не хотела, она бы не стала просить. - Поч-чему ты этого хоч-чеш-шь? - рискнул спросить ювелир, торопливо убирая товары под прилавок; он боялся, что Тех'Ирих передумает или скажет, что пошутила, но Мадези должен был узнать, убедиться, что его фантазии бесплотны, и каджитка для него так же недосягаема, как северное сияние. Тех'Ирих прищурилась; ее хвост мерно покачивался из стороны в сторону. - Тех'Ирих не понравилось видеть Хельгу рядом с драгоценным мастером. Тех'Ирих не понравится всякая женщина подле него. Тем более, что Тех'Ирих лучше их всех вместе взятых. - Такая с-самоуверенность вос-схищ-щает, - отметил Мадези; он вышел из-за прилавка и взял мягкую ладонь каджитки в свои пальцы, чешуйчатые и когтистые, как драконьи лапы, - но я раз-зделяю это мнение. - Так докажи, мастер. Иначе Тех'Ирих решит, что ты ей просто льстишь, - каджитка, жеманясь, отняла руку, но Мадези перехватил ее запястье, притягивая к себе. Рыночная площадь Рифтена будто притихла в ожидании, и удары сердца Мадези эхом разлетались по округе. В глазах Тех'Ирих сосредоточился блеск всех драгоценных камней мира; не аргонианка, однако все в ней пленило Мадези, что ни одна, даже самая красивая невеста из Чернотопья, не могла сравниться с каджиткой.