Записки Шеогората

Савос Арен не был высокого мнения о босмерах; склонность к магии могла быть присуща любой расе, однако для серьезных исследований требовались талант, усидчивость, широта мысли, а лесным эльфам этого несколько не доставало. Из них получались отменные лучники, а так же - контрабандисты и воры, поэтому архимаг ничуть не обрадовался этой студентке, уроженке Валенвуда; Арен крайне редко пересекался с учениками, поручив их заботам Мирабеллы, однако присутствие в стенах Коллегии возможной воровки лишало данмера привычного спокойствия; будто бы дел не было иных, кроме как переживать из-за босмерки, довольно рослой для ее народа, но гибкой, ладной и стройной, с мягкой округлостью бедер и высокой грудью, угадывавшейся под складками туники. Раскосые миндалевидные глаза, голубовато-зеленые, проницательные и подведенные сурьмой, янтарно-смуглая кожа и черные косы, перехваченные на концах и у основания резными бронзовыми кольцами, рисовали босмерку красавицей в глазах многих, Савос Арен и сам иной раз засматривался на девушку: кому же не приятно полюбоваться на прелесть юности? Однако архимаг никогда не позволял себе со студентками лишнего: ни с этой эльфкой, ни с любой другой ученицей, а так же поручил Мирабелле следить, чтобы в Коллегии не возникало недопустимых отношений, могущих негативно повлиять на качество учебы, занятий и научных работ. Сударыня Эрвин тогда взглянула на архимага возмущенно, с неприятным удивлением, словно он высказал упрек лично ей, а Толфдир только рассмеялся, когда Арен сдержанно намекнул, что за некоторыми новыми учениками стоит присмотреть повнимательнее. - Помилуйте, господин архимаг, - Толфдир был уже седым, как луна, однако Савос был почти вдвое старше норда, - я же не впервые курирую первокурсников. Я найду, чем их занять, уж будьте уверены. Времени у них на глупости попросту не останется. - Проследите, чтобы студенты не слишком часто отличались из Коллегии без надобности, - данмер сцепил руки за спиной, пожевал губами, следя за босмеркой из-под сползшего на лоб капюшона; девушка стояла в окружении приятелей, держа на локте стопку библиотечных книг, смеялась вместе с круглолицей бретонкой над шуткой нескладного паренька, которому мантия ученика была несколько великовата, словно досталась ему с чужого плеча. Рослый редгард белозубо улыбался эльфке, каджит нервно подергивал хвостом, а аргонианин с белесыми пятнами старых, уже зарубцевавшихся ожогов на морде украдкой накручивал на когтистый палец локон босмерки; девушка его не замечала, а вот Арен все видел, видел и испытывал неясную злость и на ящера, и на молодых людей, столь бесцеремонно шумевших в чертоге Коллегии, и на босмерку за ее молодость, привлекательность и веселый смех. Должно быть, ей казалось, что магия - это весело, что чудеса и ужасы, рожденные Обливионом, будет легко подчинить своей волей; глупая, наивная девчонка, она даже не представляла, насколько все это было опасно; когда-то Савос тоже был самоуверен, нахален и горд, мнил себя сильнейшим магом, а в итоге потерял друзей. Лучше бы эльфке разочароваться в магии и вернуться к мирской жизни; промышляя воровством, будешь иметь дело с простой и понятной людской жадностью; если, конечно, хватит ума не соваться в нордские гробницы и двемерские развалины. Помилуй Азура этих тщеславных юнцов, осыпь розами их путь. После Лабиринтиана Савос Арен ступал босыми ногами по шипам; каждый шаг давался болью и кровью, памятью о том, что он сделал. Появление Анкано в Коллегии добавило архимагу головной боли; и босмерка то и дело попадалась на глаза архимагу. Девчонка будто специально подгадывала момент, чтобы оказаться перед Ареном: в библиотеке, в заснеженном дворе Коллегии или в Зале стихий, девушка ступала неслышно, словно бесплотный дух, смотрела прямо, внимательно и изучающе, и данмеру под ее живым взглядом хотелось поежиться, поправить мантию, огладить бороду и волосы. Босмерка вежливо улыбалась, кланялась архимагу, который, едва кивнув, старался поскорее убраться подальше от лесной эльфки, невольно подмечая у нее то новый браслет, то вышитый бисером пояс, то серьги, то зачарованный венец из серебра с зеленым опалом. Красивая девочка, и способная, если верить Толфдиру; будь Арен моложе и не занимай столь высокий пост, то мог бы... Данмер отчаянно затряс головой, отметая лишние мысли, сжал пальцами ноющую переносицу; он давно сделал свой выбор - жажда знаний, защита Коллегии, вот, что им всегда двигало. И хранение памяти о зле, запертом в Лабиринтиане; к тому же рядом рыскал Анкано, и порочащие репутацию слухи архимагу ни к чему. Талморец непременно уцепится за связь Савоса с одной из студенток, чтобы занять его место; сам альтмер слишком высокомерен, чтобы знаться с учениками, а преподаватели не доверяли высокому эльфу, и Анкано, хоть и попал в стены Коллегии, все же был несколько обособлен от реальных дел. Долго он так не выдержит; возможно, скоро талморец уберется из Винтерхолда; или же решит действовать, угрожая своими попытками подмять под себя преподавательский состав не только ученикам, но и городу. Этого нельзя допустить; Савос Арен не сумел уничтожить Морокеи, но смог его запереть; Анкано, несмотря на свою спесь, далеко до древнего драконьего жреца. Данмер не сомневался, что при необходимости легко справится с альтмером; главное - обезопасить учеников и горожан. Арену делалось дурно как от приступа костоломной лихорадки, стоило только подумать, что талморец навредит босмерке, к которой архимагу не полагалось не то, что привязываться - даже не скромные мысли в ее адрес были недопустимы. Но девушка была так юна и свежа, умела смеяться так беззаботно, как сам Савос давно разучился, а очертания ее тела под ученической туникой, вышитой по краю серебром, волновало воображение; данмер уже и забыл, когда последний раз был с женщиной. Арен и не искал ни свиданий, ни брака, хотя Нирия не оставляла попыток привязать к себе его внимание, однако босмерка все привлекла архимага, причем настолько крепко, что перед сном он грезил о том, как было бы славно на несколько часов забыть о своем высоком посту, об Анкано, будь он неладен, об ответственности за Коллегию и памяти друзей, кровь которых на руках Савоса, и побыть обычным данмером. Простого темного эльфа не станут порицать за связь с ученицей Коллегии, а архимага обвинят в злоупотреблении своим положением. Как будто это преступление - испытывать симпатию к привлекательной девушке! Азура с ними; Арен столько лет хранил дистанцию со всем миром, боясь выдать свой секрет; одной босмерки, пусть и очень миловидной, недостаточно, чтобы он размяк и потерял бдительность. Не станет Савос подвергать опасности девчонку и не доставит Анкано удовольствия, демонстрируя свое увлечение босмеркой. Поэтому, когда лесная эльфка, робко постучав, вошла в покои архимага с кипой свитков, Арен не поднял головы от книги. - Можешь положить там, - он неопределенно махнул рукой в сторону книжного шкафа, и без того забитого фолиантами, рукописями и мятыми свитками, - скажи Фаральде, что я потом посмотрю. - Хорошо, господин архимаг, - певуче произнесла девушка; данмер сжал челюсти и глухо вздохнул. - А теперь - ступай, - бросил Савос; не стоит им слишком долго быть наедине. - Твое присутствие мне мешает. - Простите, господин архимаг, - грустно пролепетала девушка, - я не хотела... - Да, да, да, - небрежно фыркнул Арен, - я так и думал. А сейчас - попрошу меня оставить, и как можно скорее. Босмерка кашлянула, силясь скрыть недовольство, вздохнула, зашуршала свитками; данмер намеренно отвернулся, не желая искушать себя, дышал громко, отдуваясь, стараясь забыться, отвлечься в тексте "Тайны Талары", до тех пор, пока девица, обыкновенная, ничем не примечательная, но тревожащая его разум и душу, не покинет покои архимага, но вместо скрипа закрывающейся за ней двери, слух темного эльфа уловил тихое дыхание, шорох ткани и шаги, причем - совсем близко. Легкое прикосновение к плечам Савоса вынудило его содрогнуться всем телом. - Господин архимаг... - прошептала босмерка, склоняясь низко, к самому его уху, и Арен вновь вздрогнул; стоило встать, оттолкнуть дерзкую девицу, выгнать ее из покоев, однако данмер сидел, боясь шевельнуться, чтобы случайно не спугнуть порыв босмерки. - Вам нужно больше отдыхать, - продолжала лесная эльфка, гладя плечи и шею Савоса, - если позволите, я помогу вам расслабиться. - Это лишнее, - выдавил данмер, сжимая кулаки; вот еще, чего не хватало - чтобы студентки сами предлагали ему!.. Немыслимо! Возмутительно! Разводят грязь в стенах Коллегии! Подобное уместно в храме Дибеллы, но никак в высоком учебном заведении, но стоило только смуглым тонким рукам потянуться к завязкам на его бриджах, как Арен напрягся всем телом, со стыдом и ужасом осознавая жаркий отклик собственного тела на беззастенчивые ласки босмерки. - Я буду рада вам угодить, - заверила девушка и провела языком по щеке Арена, после чего забралась им, таким влажным и бархатисто-ласковым, в ухо архимага. Посасывая острый темный кончик, она мяла и гладила его член сквозь шерстяную ткань; данмер дрожал, судорожно выдыхая сквозь зубы, и совсем задохнулся, стоило эльфке плавно скользнуть вниз, опускаясь на колени у его ног. Лицо босмерки с брусничным румянцем и жадно приоткрытыми губами показалось ему ослепительно прекрасным - и ужасным, словно лик соблазняющего его даэдра, однако Савос был не в силах сопротивляться и лишь хрипло застонал, когда его член с темной головкой и сизыми поджавшимися яичками выпростали из складок ткани умелые девичьи пальцы. Касание нежных губ отправило его сквозь планы Обливиона; босмерка облизывала, вбирала в горячий рот, водила языком, размазывая слюну, посасывала, тихо постанывая как от удовольствия, довольно щуря по-звериному раскосые глаза. Арен сипел, подаваясь бедрами ей навстречу; накрыв ладонью затылок эльфки, он принялся подталкивать ее к себе, нанизывая ее ртом на свой член. Девушка не сопротивлялась; ее покорность вынуждала Савоса хотеть ее только сильнее, хотя желание и так едва не душило его. - Ох... - выдавил данмер, чувствуя ее руку, забравшуюся ему в штаны. Палец босмерки принялся трогать архимага между ягодиц, и он постыдно расслабился, развел ноги, поддаваясь и разрешая. Девушка поняла все верно; она вошла в него совсем не глубоко, но этого хватило, чтобы Арен захлебнулся от похоти. Это позорно для архимага и совершенно недопустимо; коллеги отвернутся от него, если узнают, однако сейчас Савосу было безразлично и на Коллегию, и на вынюхивающего чужие секреты талморца; имела значение только босмерка, заглатывающая его член. Через мгновение Арен прижимал ее, уже раздетую, к стене и, крепко держа за бедра, вгонял член размеренными, частыми толчками. - О, господин!.. Господин архимаг!.. - скулила она, пока данмер мял ее грудь и щипал за соски. - У вас такой длинный посох!.. Он... Он так велик!.. - Тише, - потребовал Савос и звонко шлепнул девушку по бедру; эльфка вскрикнула и, присев, сжала его член в себе. - Вы знаете толк в магии! Вы... Вы!.. Настоящий мастер! Архимаг засмеялся, чувствуя себя молодым и совершенно безрассудным; он и забыл, как это приятно - быть с женщиной, охваченной желанием. - Ах, господин! Господи-и-н!.. Признайтесь - вы хотите захватить мою душу? Вы... Вы!.. Ох, господин архимаг, я не вынесу!.. - Тогда не стоило приходить, - прорычал Арен и, резко развернувшись, швырнул босмерку на кровать; данмер навалился на нее, вставляя сразу на всю длину и исступленно заколотился об нее бедрами, от чего девушка заверещала в голос, но он и не подумал закрыть ей рот: ее крики доставляли удовольствия не меньше, чем ее лоно, так податливо и охотно принимающее его член. Это было восхитительно, сродни самой сильной, мощной первобытной магии; Савос ощущал, как его мышцы наполняло силой и внутренней энергией, он видел себя неутомимым и выносливым, словно снежный тролль, а женщина под ним была будто природой, повинующейся его мощи. Арен отрывисто целовал ее шею и плечи, сжимал груди, с каждым рывком стараясь проникнуть в нее все глубже и глубже, и когда до ошеломительного финала оставалось всего мгновение... Савос Арен, архимаг Коллегии Винтерхолда, вздрогнул и проснулся. Данмер подскочил, отрывая лицо от смявшихся книжных страниц, и жалко всхлипнул, чувствуя, как влажно стало в бриджах. В покоях, кроме Арена и его потаенных желаний, никого не было.