Записки Шеогората

Золотое колечко не налезало на жилистый узловатый палец. Мойра, едва не плача от досады, пыталась просунуть в украшение длинный изогнутый коготь, но противная побрякушка никак не хотела одеваться. Зашипев, ворожея швырнула кольцо в траву. - Мерзкое-мерзкое-мерзкое! – прохрипела она, топая тонкой трехпалой ступней. Кольцо озорно блеснуло золотисто-солнечным и скрылось в чахлой заросли. Ярость ворожеи мгновенно сменилась горечью отчаяния. Потеряла, бросила, растоптала, глупая Мойра! Сама выкинула кусочек счастья! Тонкий жалобный стон слетел с тонких бескровных губ, Мойра упала на колени, бестолково шаря ладонями по земле. - Ну где же оно? Где же?! – наткнувшись на пожелтевший от времени человеческий череп, ворожея оскалилась, но вдруг улыбнулась робко, несмело. У ее ненаглядного такой же черепок… эвон как скалится! Мойра вздохнула, подернула крючковатым носом. Отвыкла она от улыбок, ох как отвыкла. И от людей, от ласки, от голосов музыки. Зверье тупое, магия да владыка-даэдра – вот ее окружение, семья-друзья-любимые. Еще Эсмеральда… Мойра скривилась гадливо, заскрипела зубами. Эсмеральде веры нет… а кому она есть? Тряхнув спутанными волосами, ворожея остервенело принялась рвать бурую траву, выросшую на вспоенной кровью земле. Где кольцо? Где оно, проклятущее?! Брак и любовь не всегда идут рядом, но благоверный любит Мойру, точно любит, потому и подарил ей колечко обручальное, потому и будет жить с ней в ее проклятой рощице. Вместе будут резать козликов, варить яды, истязать спригганов да охотников и путников с троп сманивать. А по ночам… нахмурилась ворожея. В памяти тлели обрывки воспоминаний, что происходит на ложе между женщиной и мужчиной… а Мойра – женщина! Пусть изуродованная тайным запретным знанием и силой! Головы волков, оленей и козлов следили за ворожеей, и, смущаясь под их невидящими взглядами, Мойра развела колени в стороны… и задумалась. А дальше что же? Прикрыла глаза, силясь вспомнить лицо жениха. Черты тонкие, кожа бледная, а волосы чернее воронова крыла. Мечтательно вздохнула ворожея. Какого мужа нашла! Эсмеральде такого за век не найти. Внизу живота чуть потеплело, а сердце, старое, жестокое, забилось сильнее. Кого же благодарить ей за счастье свое, аэдра, что плюют в ее сторону, или нечестивого господина из Обливиона? Мойра потерла грудь, неловко зацепила острым когтем сосок и вздохнула рвано. Непривычно, странно… но приятно. Она вновь ковырнула когтем, но глухо взвыла от боли. На темной ткани проступило кровавое пятно, но ворожею вдруг бросило в жар. Сдавленный смех обжег ее горло. Она ущипнула себя за обвислую грудь, легонько прошлась когтями по впалому животу и нервно поерзала на месте. Меж сухих бедер сладко кольнуло, и черными когтями Мойра впилась в свою ногу. Оброненное кольцо было забыто, ворожея задышала часто. Обвислая шея тряслась, тонкие узловатые руки шарили по костлявому телу, царапали, щипали, дергали за перья, Мойра приподнялась и села на свою ногу так, что голень плотно прижималась к промежности. Томительное тепло изошло вязкой влагой и гортанным вскриком. Больше женщина, нежели птица. Мойра тряхнула головой, чесала задумчиво горб. Никак опять перья новые лезут. Чем их больше, тем старше ворожея. Надо бы выдернуть парочку, не за чем драгоценному знать, что женушка его столетие разменяла. Медленно поднялась ворожея на ноги, ощущая, как горит между ног, видя, как сверкает кольцо обручальное в ложе из пыли. Широкая улыбка обезобразила лицо ведьмы еще больше. Ах, когда же придет ее ненаглядненький?!