Записки Шеогората

У вереска помимо острых колючек есть еще нежные цветы. Новый глава Гильдии совсем мальчишка, даже моложе Ингун. Лицо гладкое, ни бороды, ни шрамов, а волосы смоляные, вьются крупными кольцами на висках и затылке. Мавен насмешливо кривила тонкие губы, глядя на это юное дарование. Худой и тонкий, как стилет, но всегда хмурый, собранный, донельзя серьезный. Слова лишнего никогда не скажет, и улыбка – редкая гостья на его лице. Свеж вор как подснежник, но с юного лица на Мавен смотрели глаза старика, которым довелось многое увидеть. Сударыне Черный Вереск забавно было видеть, как совета парнишки спрашивают умудренные годами воры, как почтительно лебезит перед ним Кувалда – благосклонность Мавен и бродяжку последнюю обратит принцессой, но юноша к тому будто бы равнодушен. Одинаково холоден и к золоту, и к почестям, и к девицам. Ледышка, а не король воров. Но Мавен многое бы отдала, чтобы ее Сибби получил хоть толику той сдержанности, которой так знаменит Рифтенский Лис. Его сложно было не уважать как партнера и союзника. Еще сложнее – не заметить, как он хорош. Дети Мавен уже все взрослые, у нее прибавилось морщин на лице, ноет по утрам спина, а любовным играм она всегда предпочитала игры политические. Ее пальцы с ломкими, желтоватыми ногтями умело тасовали донесения и письма, словечко тут, словечко там, и нужные люди возвышены, а ненужные пошли ко дну озера Хонрик или затерялись в скайримских лесах. Она никогда не любила, но ей нравились пылкие признания, горячие обещания и льстивые комплименты. Какой же женщине такое не понравится? Однако молчание Рифтенского Лиса горячило кровь так, что она густела, словно мед, а от взгляда пронзительных синих глаз внутри все дрожало и рассыпалось на тысячи и тысячи осколков. Мавен далеко уже не девочка, но чувствовала себя молодой и глупой, и корила себя за это. Наваждение рассеивалось с уходом главы Гильдии и возвращалось с ним же. И Мавен Черный Вереск ждала по-женски наивно и преданно. Ждала, сама не зная чего. Когда женщина увидела вора на пиру во дворце ярла, едва не рассмеялась в голос – кафтан бархатный, золотая цепь на шее, а плащ оторочен волчьим мехом. Такой весь из себя знатный господин, который нет-нет, да шарит по карманам других гостей. Мавен пригубила вина, цепко следя за юношей. Какой же он все-таки юный… она такой, кажется, никогда не была. Родилась уже сразу прожженной, алчной до власти и никогда не жила по-настоящему для себя. Но Мавен Черный Вереск о том не жалела, она вообще редко о чем жалела. Единственное – немного грустно, что не может она встать и присоединиться к пляшущему Лису. Чтобы он закружил ее, как кружит сейчас дворцовую магессу. Противная эльфийка, стоит шепнуть Лайле, что ей нужен другой придворный чародей. Альтмер желательно. И мужчина. - Пока резать пироги! – вскричал хмельным голосом Харальд, вскакивая на скамью, и отпил вино прямо из бутыли. – Пора выбирать Бобового короля и его королеву! Чертог взорвался смехом и криками, но Мавен лишь устало закатила глаза, но не сдержала циничной усмешки. Вот каким королем суждено стать Ульфрику, королем на один день, но никто этого не понимает, а когда поймут – будет уже поздно. Женщина меланхолично взглянула на кусок своего пирога, от которого шел пар, грибной начинки было так много, что она вывалилась прямо на тарелку. Мавен собрала вилкой грибы в аккуратную кучку, принялась разрезать свой кусок, как вдруг на тарелку из двух пластов румяного теста выскочил черный блестящий боб. Мавен замерла, затаив дыхание, но после насмешливо фыркнула. Бобовая королева, надо же. Что ж, венца ярла Рифтенского пока не получила, можно и бумажной короной потешиться. - Леди Мавен нашла боб! – завопила вдруг Лайла Рука Закона, вскочив. Корсаж ее темно-фиолетового атласного платья был залит вином, но ярл того не замечала. – Кто будет ее королем? - Я ее король, - Мавен на мгновение показалось, что она ослышалась. Она глупо моргала, пока зал ревел, а Рифтенского Лиса на плечах несли к высокому столу. Его черноволосую голову увенчали бумажной короной, и стоило ему поднять кубок, как сотня глоток вскричала «Король пьет!», и женщину оглушил звон сошедшихся в тосте чаш. Прозрачно-золотистые глаза встретились с темно-синими, сверкнувшими лукаво, как направленный в спину клинок. Бумажная шутовская корона на голове показалась Мавен цветочным венком. Может, именно этого она ждала?..