Записки Шеогората

Гелебор видел, как сутулая фигура, белесая, словно туман, воровато прошмыгнула к ручью с самодельным кувшином из панциря коруса. Ощупывая ладонью скользкие от воды и мха камни, принюхиваясь, фалмер ступал осторожно, вздрагивая, оборачиваясь на каждый звук. Он торопливо зачерпнул воды и поковылял прочь, но резко замер возле большого плоского камня. Гелебор был слишком далеко и не мог видеть, но знал, что узкие щели фалмерского носа волнительно затрепетали, приоткрылся тонкогубый рот, а темный язык обвел острый частокол зубов. Он опасливо потрогал гроздь светящихся грибов, хлопнул тонкой ладонью по рыбьим тушкам, которые рыцарь-паладин положил туда этим утром. Гелебор наблюдал за тем, как фалмер, ворча, обнюхивает находки. Одной рыбе он откусил голову, важно почавкал, пробуя, грибами он несколько раз ударил по камню – проверял, не испорченны ли, не пустые внутри. Одобрительно зашипев, он взял связку лососей в свободную руку - второй эльф прижимал к груди полный кувшин, - и впился зубами в самый крупный гриб, остальные болтались на нем, тесно переплетясь усиками. Стараясь ничего не уронить, фалмер быстро-быстро посеменил в тень, где за большим камнем таился проход в его деревню, провожаемый печальной улыбкой Гелебора. За последние сто лет им стало лучше. Раньше фалмеры и вовсе не покидали подземных чертогов, чьими пленниками они стали. Тогда Гелебор к ним не спускался – слишком страшно, слишком больно и мучительно было видеть, во что превращаются его братья и сестры. Там, во тьме, они позабыли Ауриэля, не слышали его зова, а он не слышал их молитв. Но милостью его фалмеры сумели выжить. Лучше такая жизнь, чем смерть там, в недрах покинутых двемерских городов. Гелебора они не трогали, но и к себе не подпускали, старались близко к святилищу не подходить. Даже охотники со сворой корусов и шаманы племени обходили его стороной. Снежного эльфа тянуло к ним – от тоски, от одиночества, тянуло к тому единственному, что осталось от его народа. Мусор мертвой расы, как когда-то презрительно окрестил их Виртур. Преданные, грустно возражал Гелебор, глядя, как их тени растворяются во тьме. Он хотел привести их к свету, к солнцу, к Ауриэлю, который за прошедшие века сделался для них чужим. Силой не заставишь поверить или полюбить. Поэтому снежный эльф начал с малого. Подбрасывал дичь и рыбу на самый порог фалмерского поселения, выкладывал дорогу к святилищу из даров, выманивая преданных из-под земли. Они шли недоверчиво, неохотно. Жадно хватали подношения и кидались обратно, в спасительную мглу, иные вовсе хищно щерились и бросались на рыцаря-паладина. Дикие, отчаянные и отчаявшиеся, они защищали себя и свои территории от мнимой угрозы. Защищался и Гелебор, но эльфу было стыдно за каждую каплю пролитой им крови. Мертвых фалмеров он сжигал, как принято издревле хоронить павших воинов, и их соплеменники поднимались из развалин, не смотрели, но слушали, как Гелебор просит Ауриэля принять их заблудшие души. Со временем к святилищу приходило умирать все больше преданных. Это зажгло в снежном эльфе надежду. Не отврати от них лик свой, светлый Ауриэль, возврати их к свету… Со временем растаял страх, фалмеры уже не таясь приходили к жилищу Гелебора. Он говорил с ними, рассказывал о мире на поверхности, о былых временах, о величии их народа. Рыцарь приручал преданных, точно диких зверей, едой и мягкими уговорами, но так не вернешь им зрения и веры. И все же он был обязан попытаться их спасти. Или он отберет их у темноты, или сам спустится вслед за ними, да поможет своему слуге Ауриэль! Но перемены были, о да. Разум постепенно, все же стал возвращаться к ним, фалмеры сделались значительно собраннее и умнее. Раньше в племени не брезговали съедать своих же воинов, убитых на охоте, а теперь им складывали погребальные курганы из камней. Гелебор нашел на одном из них связку чахлых бледных цветочков и ожерелье из клыков. Поверхность манила их, звала – или голос Ауриэля, наконец, достиг их слуха? Робко и несмело, точно дети, делающие свои первые шаги, но преданные все же возвращались к свету. Гелебор молился за них и продолжал оставлять подаяния для фалмеров, рыбу, мясо и грибы. Он бы дал им больше, если бы мог, да только и его держала тьма. Но если преданных по рукам и ногам сковал обман, то его – обеты и долг перед орденом.