Проклятие дара

дом Дарины на выселках деревни Вороновки, за полдень

      Руфь в оцепенении вышла на крыльцо, пропуская мимо ушей болтовню Агнии, и встала на ступеньках. Солнечный свет больно ударил по глазам в сравнении с полумраком дома. Она стала искать глазами Ника, но не заметила сразу, и сердце ёкнуло. «Предсказание» Агнии, недавние сны и волнение перед встречей с заболевшими накладывались друг на друга, и тревога разъедали изнутри. — Нужно идти к кузнецу… — пробормотала Руфь, перебивая помощницу шаманки; но её голос звучал слишком тихо, чтобы Ник её услышал.       Тот, впрочем, встал с лавочки в тени деревьев и сделал пару шагов вперёд. Удавалось разглядеть его лицо, и оно тоже выражало тревогу. Брови чуть сдвинулись, а взгляд исподлобья не выражал безразличия. Взгляд Ника скользнул мимо Руфи, и та невольно посмотрела туда же. На Агнию.       «Что происходит? Выглядит так, будто они друг друга ненавидят, — думала Руфь. — Почему?» — Так, надо кой-чего прихватить, — как ни в чём не бывало сказала Агния и снова вошла в дом, стала рыться на верстаке у окна в прихожей. — Куда ж мы с голыми руками!       Руфь наконец-то спустилась со ступенек и подошла ближе к Нику, который снова переместился в тень. Она хотела рассказать о предсказании, предупредить…       «А нужно ли?» — промелькнула мысль, и Руфь ею ужаснулась. Она же подумывала о расставании, так что, если это произойдёт, то никакие «поцелуи ведьмы» Нику не грозят. Но от такого решения мурашки шли по коже. Позже всё обдумает… Сейчас не до этого. Им нужно работать вместе.       Пока она колебалась, момент оказался упущен: вышла Агния с какими-то мешочками, а следом за ней и Дарина в сером платье. При ней не было явных шаманских атрибутов — только неизменный клык на шее и перья в волосах.       Вчетвером они выдвинулись в сторону Вороновки. — Это не очень далеко. Выйдем из леса и через пять домов уже и кузница, — говорила Агния, разбавляя тишину. — Иван с Ариной там живут, а Николай-Ваныч — по соседству. Пустил молодых пожить, чтоб в одном доме с родителями те не теснились.       Руфь чувствовала себя не комфортно, идя по незнакомой деревне в компании сомнительной дружелюбности. Не было никакой уверенности в том, что она сможет что-то сделать, казалось, что даже встреча с пострадавшими от неизвестной болезни не прольёт свет на происходящее. Дарина должна знать больше, и она сама должна справиться. Это её земля. Она её хранитель. Как сказал Ник.       Ник шёл позади, и чтобы глянуть на него, пришлось бы слишком явно обернуться. Руфь решила не делать этого, идя на одном уровне с Дариной. Агния убежала вперёд. — Во-от и кузница, — обернувшись и идя спиной, протянула Агния.       Показался нужный забор. Мастерская стояла на перекрёстке дорог: одна вела дальше прямо по деревне, а другая заворачивала налево и в лесу обрывалась тупиком. Это отделяло кузницу от остальных домов. Следующим был дом Николай-Ваныча.       Однако пришлось притормозить. Около ворот стоял какой-то человек и размеренно стучал в калитку, что металлически грохотала на всю улицу. — Семёныч, опять ты! — по ту сторону забора раздался голос, и калитка приоткрылась. Руфь не видела, кто это был, но скорее всего Иван.       В ответ раздавалась нечленораздельная речь, и Семёныч продолжал бить кулаком, но уже в металлический забор, то и дело попадая меж прутьев. — Семёныч, когда ты успел надраться? Проспись — и поговорим. Э-э-э! — Так называемый Семёныч вцепился руками в прутья забора и стал дёргать их, пытаясь погнуть.       Из-за калитки выскочил молодой парень в фартуке и попытался разжать пьянице руки, чтобы отцепить от забора. — Иван? — едва слышно ахнула Дарина. — Он же…       Значит, Руфь угадала.       Агния подошла ближе к Дарине и Руфи. — Вы видите, что он не пьян? — А что с ним? — спросила Руфь, не отводя взгляда от происходящего.       Они отошли немного за угол, в сторону тупика, но так, чтобы было видно происходящее.       Иван отодрал Семёныча от забора, но тот продолжал дёргаться, будто тряс железные прутья. Иван повалил его на траву и заломил за спину одну руку. Вторую ему никак не удавалось согнуть или удержать. — Может, помочь? — предположила Руфь, хотя понимала, что это глупое решение — лезть в драку дюжих мужиков. — Н… Т-ты можешь что-то сделать, не подходя близко? — спросила Дарина; её голос чуть дрожал.       Руфь закусила губу. А ведь может! Вот и настало время по-настоящему проявить свои силы, а то прежде казалось, что её заслуги преувеличивают. Пора соответствовать. Как говорила Ведьма, воспользоваться силами, что есть у природы?       Она вышла немного на дорогу и, сощурившись, стала вглядываться в буйствующего Семёныча. Он лежал в высокой некошенной траве у забора. «Давай, аккуратно, как в осознанных снах…» — приговаривала мысленно Руфь, представляя как трава растёт, крепнет и обвивает брыкающееся тело, приковывая к земле. Вот, рука уже не может дёргаться с той же амплитудой, что прежде, с тем, как всё большее количество травинок перетягивает её. Наконец, Семёныча целиком оплело травой, и он замер.       Иван обернулся, всё ещё придавливая коленом Семёныча к земле. Посмотрел прямо на Руфь. Та смутилась и обернулась к остальным. — До-обрый день, Иван Захарьич! — как по команде, вышла вперёд Агния и направилась к Ивану. — Эк его скрючило! — Она потыкала носком кроссовка ноги Семёныча. — Агния! Что… Как… — Ну-ка, ну-ка… Успокоился? Или ещё дёргается?       Агния стала поочерёдно открывать взятые с собой мешочки и вынула щепотку какой-то перетёртой травы. — Нюхни-ка… — наклонилась к Семёнычу и сунула ему под нос. Его мышцы начали расслабляться, и он распластался по земле, зашелестев переплетённой на нём травой. — Нужно взять его с собой, — внезапно из-за спины Руфи появилась Дарина и подошла ближе к Ивану; Руфь последовала её примеру. Ник тенью плёлся где-то позади. — Куда?! В дом?! Да ну его к чёрту… Он мне долг за прошлое не отдал, а просит ещё! — Нехорошо ему здесь валяться. Пусть проспится.       Иван вздохнул и попытался поднять Семёныча, но трава, которой он был связан, не рвалась. — Так… — Руфь представила, как нож разрезает траву, и обрезанные травинки соскальзывают с одежды обратно на землю. Оказавшись развязанным, Семёныч не шевелился — помогло успокоительное от Агнии. Иван почесал затылок и, подхватив пьяницу, вволок его во двор. Следом вошли все остальные.       Мужика уложили на скамейку прямо у калитки, а сами устроились под яблонями. — Иван, у нас гости? — из-под навеса, где работал Николай-Ваныч, вышла Арина и удивлённо окинула взглядом компанию. — Да-а, — протянул Иван. — Познакомьтесь, это моя невеста Арина. Завтра у нас свадьба. — Он приобнял девушку. — В день Петра и Февронии, день семьи, любви и верности. — Давайте я сделаю чай, — засмущавшись, сказала та и поспешила выпутаться из объятий жениха. — Или, может, хотите кофе? — Нас устроит и чай! — за всех ответила Агния. — Кстати, познакомьтесь: это Руфь, ведьма из деревни Язвицы. И Ник, её фамильяр.       Руфь неловко заулыбалась и пробормотала что-то вроде «очень приятно». Какое-то слишком официальное представление и громкое выражение — «ведьма деревни Язвицы». Старая Ведьма ведь ещё жива. Руфь к ней так и не зашла. И, видимо, не зайдёт. Из-за Ника.       Впрочем, Агния снова избавила от напряжённой тишины: — Иван! А мы вообще по делу. — Да? — Как Вы себя чувствуете, Иван?       Руфь краем глаза заметила изменение в лице Дарины. Странно, что Агния ведёт разговор, а не сама шаманка. Хотя, наверное, та действует по указанию. Дарина-то разговорчивостью не отличается. Как и Ник. На него Руфь старалась не смотреть. — Потихоньку, — ответил Иван, будто старик. — Уж получше Семёныча. — Он кивнул в сторону лавочки, где ещё лежал мужик. — Вы уверены?       Руфь поняла стратегию Агнии. По рассказу-то Ивану и Николай-Ванычу на рассвете было не очень хорошо. И, кажется, они оба ничего не помнят. — Да пока умом не тронулся!       «А я бы не была так уверена», — мысленно добавила Руфь. В голове снова всплывали строки песни: «мы все сошли с ума» и что-то там про яд.       Агния снисходительно улыбнулась и сощурилась падающим на глаза частичкам солнца сквозь кроны старых яблонь. — А Николай-Ваныч как себя чувствует? — внезапно подала голос Дарина, как всегда тихо. — Здоров как бык!       В подтверждение из мастерской раздались удары молотка о наковальню. — А Арина? Не было больше… подобного?       Как раз из дома вышла Арина с подносом, на котором стоял расписной заварочный чайник и фарфоровые чашки; на руке висела белоснежная скатерть. — Всё для гостей, — промурлыкала она и начала накрывать на стол. — Сейчас принесу угощения. — Ой, ну что вы. — Агния мастерски изобразила скромницу. — Мы не надолго. Обсудить дела. Спасибо!.. Спасибо! Благодарствую!       Дарина присоединилась к благодарностям, Руфь тоже закивала, стараясь не выглядеть истуканом.       Вскоре на столе появились баранки, варенье из садового крыжовника и печенье. — Не буду вас отвлекать. — Арина изящно расставила последние тарелки и ускользнула в дом. — Она у меня прелесть, — мечтательно выдохнул Иван, опираясь локтями на стол. — Любит, чтобы всё было красиво. — Согласны. Поддерживаем. — Ну куда уж без Агнии.       Руфь переборола себя и взялась за угощения. Стоит быть вежливой, пусть и не весьма понятно, что происходит. Она заметила, что Агния без колебаний набросилась на варенье с баранками. Дарина с осторожностью попробовала чай. Боится, что яд в еде? Если он вообще есть. Ник не притронулся к угощениям, теряясь в тени деревьев. Никто и не обращал на него внимания.       Когда наступила первая сытость, с темы нахваливаний еды и дома разговор перешёл к исходной цели. — Иван, мы пришли по поводу болезни Арины… И не только, — едва слышно заговорила Дарина. — Сейчас будто всё в порядке, но Вы не разговаривали с ней… помнит ли она о своём состоянии? — Давайте «на ты»? Право, я не такой уж и старый. Работа… Огонь в печи — виновник ранних морщин!.. — «На ты». Хорошо. — Дарина… — Дара. Можно Дара.       Руфь переводила взгляд с Ивана на Дарину и обратно. Между ними будто промелькнула какая-то химия. Или это способности шамана? После вкусной еды не хотелось вообще ни о чём думать. Всё же правильно — не стоит много есть в гостях, особенно когда дела не решены. Руфь заметила, что и на лице Агнии промелькнуло удивление. Лишь на секунду. Затем уголки её губ чуть дрогнули в усмешке, и она потянулась за ещё одной баранкой. — Дара… Так вот. Да, она не помнит, что с ней было. Утверждает, что всё в порядке. Что она просто спала, и ей даже что-то снилось. — Что именно? — влезла любительница снов Агния с набитым ртом. — Она рассказывала… Я что-то не запомнил. Ничего особенного, кажется. Обычный сон. — Ей часто снятся сны? — Почём я знаю? Иногда рассказывает что-то. Пустяки.       Агния принялась снова жевать. Разговор перехватила Дарина: — Иван, и ты не помнишь, что ты делал сегодня на рассвете. — Как не помню? Спал, конечно! — Это не вопрос.       Иван встал в ступор. — Ты и Николай-Ваныч пришли к нашему дому. Вы были без сознания. — Э-э-э… Я никогда не страдал лунатизмом. — Это не лунатизм. Это… Я сама не знаю, что это. Болезнь. Как и та, с которой столкнулась Арина. И не только она. — Что за ерунда! — Боюсь, что не ерунда. Я видела, как по деревне ходят ещё… такие… люди. С зацикленными движениями, мычанием вместо речи и согнувшиеся или вывернувшиеся в неестественные позы. Это может быть опасно.       Иван молча хлопал глазами. Руфь делала то же самое. — То же самое с Петром Семёновичем.       Вот оно что… И что с ним делать? Довольно легко удалось его остановить, но это явно не нормально. И не понятно, к чему ещё приведёт. А если вовремя не остановить? Руфь погрузилась в мысли и едва не пропустила продолжение разговора. — Как же это лечить! — воскликнул Иван. — Мы бы тоже хотели знать, — фыркнула Агния. — Для этого и пришли сюда. Нам нужно найти источник болезни. — Как же я вам помогу?       Ему никто не ответил. Действительно, пока не ясно. Руфь рассчитывала увидеть проявление болезни по факту, а Петра Семёныча слишком быстро утихомирили. Он по-прежнему мирно спал на лавочке. Долго ли ещё?       Воцарилось молчание. Каждый обдумывал что-то своё. Агния в нетерпении болтала ногами. Затем, наконец, заговорила. — Так. Если вы ничего не помните, то вас спрашивать бесполезно. Нужны очевидцы. Чтобы понять, в какой момент наступают приступы и что их провоцирует. На рассвете вас никто не видел, про Арину мы знаем. Далее… Нужно составить список пострадавших. И понять, что их связывает. Есть ручка и бумага?       Иван растерялся, затем куда-то отошёл и вернулся с засаленной тетрадкой и огрызком карандаша. Агния брезгливо посмотрела на то, что было, и принялась писать. — И так. Первая — Арина. Нам не известно, был ли кто-то до неё. Никто к нам за помощью не обращался. Затем… Ильинична. — Ильинична? Боже мой! Как она? Такой возраст… — запричитал Иван. Агния поторопилась его успокоить, что старушка оклемалась ещё до приезда «Скорой». — Ты. Николай-Ваныч. На рассвете видели ещё минимум двух человек, не знаем, кто это был. — Иван Михайлов и… наверное, сын Татьяны, — вставила Дарина. — Там не поймёшь…       Агния записала имена. — Теперь и Пётр Семёныч, — заключила она. — Эпидемией попахивает. — Руфь, в твоей деревне не встречалось подобное?       Руфь растерялась от того, что на неё обратили внимание, и растерянно помотала головой. Правда, откуда ей знать, она из дому-то особо не выходит. Плохо-плохо. Ник мог бы знать, он же фамильяр. Но спросить… Нет, Руфь не спросила. Агния уже понеслась дальше: — Как может показаться, между ними ничего общего нет. Объединяет лишь болезнь. Которая не берётся из ниоткуда.       «Да уж, разговаривать много она умеет. Язык подвешен что надо», — подумала Руфь. Пока никакой новой информации. — Так Михайлов заходил ко мне вчера после работы! Что он хотел… А, бочки я ему делал. Так отдал ещё раньше. Хм… Да уж, что-то с памятью. А, вчера он деньги заносил. Ну да. Всё в порядке было. — А ещё?.. — Сын Татьяны не заходил… Это Татьяна сама с Николай-Ванычем разбиралась, я боюсь к ней соваться — кого хочешь выкует в кривой гвоздь! Ну её. Так что ж, вы думаете, это у меня тут рассадник болезней? Не э-ко-ло-гич-но, что ли?       Иван уже забеспокоился и начал оправдываться, что кузница существовала с незапамятных времён, и никто не жаловался. С чего вдруг может быть от неё вред. — Стоп! Тихо! — внезапно воскликнула Дарина, насколько она могла это сделать своим слабым голосом.       Агния тут же замолчала, притих и Иван.       Дарина вышла из-за стола, сзади подошла к Агнии и стала что-то искать в её мешочках. Руфи с её места не было видно. — Конечно же, я взяла, — усмехнулась Агния и помогла Дарине достать то, что та искала.       Это оказался круглый деревянный амулет с не известными Руфи знаками, с закреплённой к нему верёвочкой на шею. По середине был закреплён минерал. На лунный камень похоже.       «Почему у меня ничего подобного нет? Только браслет для связи с Ником… Кстати, где он? — Руфь провела рукой по запястью, и внутри всё ёкнуло. На ней не было браслета. — Дома где-то лежит… — Но тревога только усиливалась. — И кольцо, которое подарила Дарина. Оно точно дома, на подоконнике».       Пока Руфь размышляла, Дарина сместила Агнию и села возле Ивана. Положила ладонь ему на грудь и закрыла глаза. Другой рукой придерживала амулет.       Со стороны Дарины послышалось монотонное гудение. Похоже на мантру «Ом» на занятиях по йоге.       Руфь напряжённо вглядывалась в происходящее. Зачем она здесь вообще? Моральная поддержка?       Любопытство не утихало. И некоторое беспокойство за свою деревню.       Временное затишье вновь сменилось ударами кузнечного молота. Было видно, что Дарина морщится, сбивается с какой-то «своей волны». Что она делает? Какое-то общение с духами… или чем там шаманы занимаются. Руфь поймала себя на мысли, что не понимает сути шаманизма от слова совсем. Да и, видимо, он не так распространён, если прежде она с таким не сталкивалась. Или не обращала внимания?       Иван замер, боясь пошевелиться, и даже будто сжался, стараясь стать меньше.       Из кузницы послышался грохот и смачная ругань. — Иван!       Он вздрогнул и обернулся на зов Николай-Ваныча. Нужно было подойти, но Дарина так и не убирала свою руку. Тот заёрзал на месте, и она всё же открыла глаза и отодвинулась. — Нет, это невыносимо. Так нельзя.       Иван забегал глазами, а потом встал и направился к Николай-Ванычу. Было видно, что ноги у него чуть дрожат. — Руфь, что ты скажешь? — Дарина устало облокотилась на стол и запустила руки в волосы. — На твой взгляд, как ведьмы.       Руфь хотела бы сказать «ничего не понятно, но очень интересно», но нужно поддерживать видимость своей компетентности. В голову ничего не приходило. Вопрос так и оставался висеть в воздухе. Хотелось посмотреть на Ника, получить его подсказку, но она не стала. Должна справиться сама. Он говорил про какие-то чувства-ощущения, которых, как выяснилось, у Руфи нет. Видимо, в данной ситуации они и были необходимы. — Так. Идём отсюда, здесь ловить нечего. — Дарина встала из-за стола.       Агния начала суетно собирать мешочки, боясь что-нибудь забыть. Руфь тоже встала, озираясь по сторонам. Ник тенью маячил позади. Так и не сказал ни слова.       Когда все четверо оказались возле калитки, к ним подбежал Николай-Ваныч, за ним Иван. — Гости дорогие! Уж не серчайте, работа кипит… и железо плавится! — Николай-Ваныч выглядел миловидным дедом с проседью на некогда тёмных волосах и крепким «загаром» от кузнечной печи. Кожа раскраснелась от жара, на лбу выступал пот. — Уж не надо ли чего для визитёров из Язвиц? — сказал он, обратив внимание на Руфь. — Нет-нет, спасибо за гостеприимство! — поспешила ответить та.       «Откуда он знает? — подумала Руфь. — Видимо, Иван сказал».       Агнии удалось со всеми распрощаться и ещё тысячу раз поблагодарить, передать приветы всем, кому только можно, и, наконец, выйти со двора. — Это, а как же Семёныч? Чем вы его так… — вдруг опомнился Иван, догоняя компанию на дороге. — Крепкий здоровый сон. Переложите его в тенёк, а то зажарится, — сказала Агния. — Восемь часов минимум спать надо.       Иван хотел что-то возразить, но не нашёл слов. Все быстренько скрылись за поворотом дороги, ведущей в сторону леса, но в его обход. По этой дороге шли Руфь с Ником после первого визита к Дарине.