Проклятие дара

дом Дарины на выселках деревни Вороновки, ближе к вечеру

      В лесу было прохладно, хорошо — скрыться в тени деревьев и наслаждаться хвойным ветерком.       Дарина без лишних слов расположила «гостей» на траве вокруг места кострища возле мёртвого дерева. Все сидели молча. Казалось, было слышно, как в головах шевелятся мысли. Тени становились длиннее, начинало темнеть. Вскоре шаманка сама разожгла костёр и молча сидела, обхватив колени руками, смотрела на пламя.       Говорят, можно бесконечно смотреть на огонь и воду. Только сейчас Руфь совсем не могла сосредоточиться. Внимание перескакивало с одного объекта на другой. Мысли путались в голове. — Нужно провести обряд камлания, — внезапно заговорила Дарина, повернувшись к Руфи. — Попробуем вместе?       Агния подала ей жестяную банку, и Дарина взяла из неё пригоршню сушёных трав, кинула в костёр. Почувствовался сразу пряный, даже терпкий запах. Он был тягучим и будто сложнее вдыхался. Руфь почувствовала, будто не хватает воздуха, и заёрзала, чтобы отодвинуться подальше от костра. — Это не наркотики, — закатив глаза, сказала Дарина. — Шалфей. — А что-о… — Руфь хотела спросить «что надо делать», но поймала на себе пронзающий взгляд Ника, закашлялась и всё же отошла от костра. — Ну… нет.       Вообще-то ей хотелось попробовать. Неужто могут камлать не только шаманы?       Дарина качнула головой и закрыла банку, снова положила руки на колени, упёрлась в них подбородком. Весь её вид выражал уныние. Каштановые, кажущиеся золотыми от отблесков костра, волосы с перьями среди них укрывали плечи. Взгляд устремился в одну точку. — А хочешь, я тебе расскажу, как вообще появился шаманизм? — будто обращаясь к огню, проговорила Дарина. — Да, — только и смогла ответить Руфь. — Раньше в мире было много магии. Ведьмы составляли почти половину населения. Но с техническим прогрессом, расширением городов ситуация стала меняться. — Голос звучал тягуче, в унисон всполохом костра. Лес вокруг будто замер, чтобы не перебивать рассказ. — В далёкой от этих мест деревне жили ведун и ведьма. И родился сын. У него никак не проявлялись способности. Обычно это проявляются само собой или если обучать — как дети учатся ходить, говорить. Тебе ли не знать. Родители сперва не сильно беспокоились — ну, бывает. Тем более мальчик слабый и болезненный.       Затем у них родилась дочь. Она достаточно рано овладела способностями, и с ней проблем не было. Родители пытались что-то сделать с сыном — всё же будущий глава семьи. Поили отварами, водили к целителям и другим ведьмам. Ничего не помогало.       Пока одна старая знахарка не поняла, в чём проблема.       Она сказала, что отцом мальчика был не муж той ведьмы, не ведун, а её фамильяр. У ведьм и фамильяров рождаются обычные люди. Часто слабые здоровьем, с серьёзными болезнями и прочими недугами.       Когда правда вскрылась, мальчику было около шестнадцати лет. Он сильно обиделся на мать за своё «незаконное» происхождение. Ведь это несло не только проблемы со здоровьем, но и издевательства от друзей и знакомых. Все знали, что его родители ведьмы, а он бестолковый и не владеет магией. А потом и быстро пошли слухи о том, что его отец фамильяр. Стало ещё хуже.       Мальчик сбежал из дома, шёл по лесу подальше от деревни. Шёл несколько дней и выбился из сил — как из ниоткуда показалась хижина в лесу. Он зашёл в неё, лёг и уснул.       На утро его повстречала девушка. Это был призрак. Она накормила его, напоила — радушно встретила и привела в чувство. Пару дней он жил с ней в хижине.       За это время обошёл ближайшие окрестности. Кругом было много призраков. Девушка поведала, что не так давно неподалёку дотла сгорела деревня. От этого много призраков — тех, кто не смог спастись.       Мальчик рассказал ей свою историю, почему сбежал из дома. Неплохо сдружился с компанией призраков. Постепенно стал узнавать, что вокруг довольно много духов — утративших своё обличие призраков, ещё более древних. Стал видеть их среди леса.       Его не покидали обострения болезни — что-то с сердцем и сосудами. Он часто терял сознание и порой был на грани жизни и смерти. Призраки и духи помогали найти облегчение. Он научился с помощью ритуалов покидать своё тело и перемещаться по лесу сущностью — сперва такой же нематериальной, как и духи, потом — в виде животного. Это был медведь.       Так мальчик окреп, обрёл уверенность в себе и убедился, что чего-то стоит. Назвал себя шаманом.       После побега прошло около полугода.       Он отправился в родную деревню в новом обличии — маска из черепа медведя, ожерелье из клыков, плащ из разных шкур, посох. Один вид был устрашающий. И этот вид роднил его с духами.       Он заявился в родительский дом, чтобы показать родителям что он не «ошибка». Те приняли его не радушно. И он убил их, оставив лишь сестру и родившихся после младших детей. Чтобы те не скитались призраками, заключил их в сосуды и закопал в неизвестном месте.       Его возненавидели все ведьмы, ведь он убил невинных. Эта весть быстро разлетелась повсюду. А вскоре и слух о том, что обычный человек получил связь с духами. Тогда умерших невовремя плохо чтили. Да и сейчас…       Но в то же время нашлись последователи. Такие же дети ведьм и фамильяров. Или простые люди, которым хотелось большего.       Зародилась вражда и конкуренция между ведьмами и шаманами.       Позже ошибочно стало считаться, что шаманизм передаётся по наследству. Этому может научиться любой, но участя в основном те, кто имеет склонности или признаки — болезни, в том числе психические, лунатизм и другие «пугающие» симптомы. Из-за наследственных болезней и стало считаться что шаманизм передаётся детям. Но шаманизм — не болезнь.       Первый шаман обучал своих последователей. Но рано умер. Несмотря на то, что камлание заглушало симптомы, саму болезнь никто не отменял. Он её никак не лечил, поэтому состояние ухудшилось. Да и общение с духами отнимает много сил.       Дарина завершала рассказ. Солнце совсем скрылось за лесом, светило лишь небо. — Уже позже шаманы стали заниматься и лечением, стараясь превзойти ведьм. Но мы не владеем магией, поэтому самое большее, что может дать — целебные травы. И не всегда это помогает. Часто не можем вылечить даже себя. — А Агния… — хотела спросить Руфь. Так Агния тоже научилась «шаманить»? — Я не шаманка, — подала голос та; очень громко. — У шаманов появились помощники, которые должны охранять их земное тело, пока те путешествуют душой. А Мирослава — да. Ей судьбой приписан такой путь.       Руфь нахмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Слишком много новой информации. Но она хотела узнать побольше о шаманах — узнала. Только если шаманы конкурируют с ведьмами, почему Дарина позвала на помощь?       В голове будто эхом крутились фразы из легенды, путаясь с ещё какими-то мыслями, и тишина была совсем не заметна. — Уже поздно. Скоро совсем стемнеет, — заговорила Агния и встала. — Да, пожалуй, пойдём…       Дуновение ветра снова принесло запах жжёного шалфея. Ещё не исчез? Руфь поморщилась и заторопилась.       Распрощавшись, они с Ником вышли в поле. Там ещё было светло — закатное солнце золотило облака и травы. Никакого угнетения мрачного леса и странностей соседской деревни. На миг даже стало легко на душе, но Руфь посмотрела на Ника и встретилась с его взглядом. В нём не выражалось ничего. Пустота. Как вообще можно выразить пустоту? — Ник. — Она собралась с духом. Решила, что если будет тянуть дальше, то никогда не скажет. — Решила заговорить со мной впервые за день? — Ты тоже молчал!       Нет, стоп, сейчас не об этом. Руфь сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Когда ты вышел, Агния сказала… — Что она могла сказать? — Он как-то по-разному, но сильно выделил «что» и «она»; Руфь отпрянула.       Глаза Ника свернули под солнечными лучами. — Она рассказала о предании… предсказании? Что… — слова ускользали из сознания; да и говорить теперь о таком было сложно. — В общем…       Ник потеребил ворот футболки и обернулся в сторону леса, они ещё не далеко ушли. Там было какое-то движение? Руфь не обратила внимания, стараясь собрать расползающиеся мысли. — Иди домой, — бросил Ник и, обратившись в кота, бросился по примятой их же шагами траве назад. — Что?! Куда…       Руфь лишь открыла рот, но не продолжила вопрос. А имеет ли право спрашивать, куда он идёт? Не она ли тяготится тотальным контролем? Пожалуй, нет. Не её дело.       Она сжала зубы и потащилась сквозь высокую траву в сторону рощи. Пусть катится хоть на все четыре стороны. Должно быть всё равно.