деревня Язвицы, утро
Перед глазами пелена слёз, они стекают по щекам, капают на футболку. Что сейчас произошло? Осознание всей ситуации приходит с опозданием. Это действительно конец? Они расстались? Спустя столько лет? В коридоре послышались шаги, и в следующий момент покрывало отодвинулось, и на терраску заглянула мама. Руфь дёрнулась и схватила с тумбочки первый попавшийся журнал, сделала вид, что читает. Царил полумрак, и вряд ли со стороны двери были бы видны слёзы, но хотелось чем-нибудь закрыться, спрятаться. Никто не должен видеть её состояния. Никто не должен знать, что что-то произошло. — О, вот ты где, — проговорила мама. — Зайдёшь к Варваре за салатиком? Она отростки передаст, попробуем посадить. У нас такого нет. Мама беспечно болтала об обыденных деревенских делах. — Сейчас надо? — напрягая голос, спросила Руфь, надеясь, что её голос прозвучит нормально. — Да, сходи сейчас. Мама скрылась за покрывалом, и Руфь со вздохом отбросила журнал. Вообще не до салата. Она взяла телефон и попыталась через фронтальную камеру оценить состояние своего лица. Поплакала совсем немного, но нос и глаза покраснели, это было заметно даже в темноте. А из плотно завешанных окон тонкими полосами било солнце. «Солнечные очки», — промелькнула единственная здравая и практичная мысль. Руфь нехотя поднялась и поглядела на стол в поисках тёмных очков. Где-то тут лежали. В глаза бросились рассыпанные Ником руны. Он их не забрал. Нужно ли вернуть? Или он оставил их намеренно? Зачем? Руфь разглядывала неизвестные знаки. Прежде никогда не интересовалась подобным, поэтому не имела ни малейших идей, как их использовать. Откуда у Ника это? Он что-то делал с рунами? Что вообще с ними делают? В голове ещё была муть из-за слёз, волнения и страха, пережитого всего лишь несколько минут назад, и желания разбираться не было. Она решила ничего не трогать. Только… достала телефон и сделала фото рассыпанных деревянных плашек со знаками. Отправила Агнии. Руфь: Привет! Ты случайно не знаешь, как этим пользоваться? Она долго не могла придумать, как бы поизящнее задать вопрос, чтобы не выглядеть глупо, но в итоге не придумала ничего лучше, отправила так и сунула телефон в карман. Прямо сейчас общаться ни с кем не хотелось. Не прошло и минуты, как телефон в кармане завибрировал от новых сообщений, но Руфь удержала себя, чтобы его не достать. Потом посмотрит, почитает. Руфь нашарила старенькие солнечные очки, нацепила на нос и вышла на крыльцо. Ветерок приятно обдувал разгорячённое лицо и тело, будто окутывал тёплым одеялом. На терраске было прохладно, и после выйти на улицу было приятно. Пока не стало слишком припекать. Это придало немного сил, и Руфь быстро зашагала к калитке, откуда вновь направилась к Смирновым. — Ух, Руфка, доброе утро! Встаёшь ни свет ни заря! — встретила её Варвара Михайловна, спускаясь с крыльца. — Хорошо спится на свежем воздухе-то? Не то что в городе? Руфь натянула улыбку и кивала в ответ соседке. Они направились к огороду, где на две грядки разрослись разные салатные листья, были они чуть ли не по колено. — Какого вам надёргать? У нас тут айсберг, батавия, ещё этот, как его… о! — Варвара Михайловна наклонилась и, отодвинув листья, обнаружила палочку, на которую был надет пакетик с названием сорта. — Лолло росса! Смотри, красивый какой! Руфь продолжала кивать и поддакивать, совершенно не интересуясь салатом. Смотрела в одну точку. Слёзы на глазах высохли, и их начало щипать. — А давай я вам каждого дам по кусточку. Куда бы его положить… Ведёрко не взяла? Ну-ка… — болтала сама с собой Варвара Михайловна и, не дожидаясь ответа, направилась обратно в дом, хлопнула дверью. Руфь вздохнула немного свободнее, наконец, огляделась, но на улице так никого и не было. Остальные Смирновы наверняка ещё спали или прятались в доме от жары. Даниной гитары слышно не было, зато внимание Руфи привлекло чьё-то бормотание, которое доносилось из-за забора. Она посмотрела в ту сторону, и на миг ей показалось, что на ветке дерева, что росло на участке Поляковых по ту сторону забора, сидит белый кот. Руфь моргнула, но кота больше не увидела. «Мерещится уже…» — недовольно подумала она, но отметила, что с этим салатом Варвары Михайловны избежать того количества мыслей, которое могло её накрыть, удалось. Огород находился как раз вплотную к забору между ними и Поляковыми. Руфь прислушалась и постаралась разглядеть что-нибудь из-за покосившихся досок. Куда делся кот? А там опять виднелись белокурые волосы. Слышалось чирканье зажигалки и вновь бормотание, какой-то шелест. «Что она там делает?» — Руфь нахмурилась и, осторожно ступая между грядок, направилась поближе. Забор был не высок. И, встав на какую-то кочку, Руфь обнаружила, что Настасья сидит под яблоней на покрывале, мешает карты, а вокруг неё зажжённые свечи, которые абсолютно не видно при солнечном свете. В стороне стояла пачка соли. Шёпот её был неразборчив, но у Руфи появилось нехорошее подозрение. Что, если она сама решит сделать приворот? Настасья начала раскладывать карты, что-то приговаривая и при этом поглядывая в телефон. — А что ты делаешь? — сама того не ожидав, громко спросила Руфь и, встав на мысочки, опёрлась руками на хлипкий забор. Пришлось очки на лоб поднять, чтобы видеть Настасью в тени. Настасья вздрогнула и повернулась в её сторону, пряча колоду за спину. Было заметно, как дрожат её руки, поэтому там за спиной она её и рассыпала. Неловко начала поворачиваться, чтобы собрать, потом спохватилась и начала сгребать уже разложенные карты. — Ничего, — спустя долгое время ответила она, всё ещё лихорадочно сгребая к себе карты, некоторые мялись. — Это таро, да? — Руфь прищурилась. — Говорят, нынче модно. Настасья смутилась и отвела взгляд. — Да, так, развлекаюсь. — Гадаешь? — Немного. — Круто, я не умею, — ляпнула Руфь. Ей было без разницы, о чём говорить, главное было — отвлечь Настасью от того, что она задумала. — А свечи зачем? Светло вроде. Настасья поджала губы и ничего не ответила, продолжая своё занятие. Через время искоса поглядела на Руфь: — А ты что снова у Смирновых делаешь? — Она перешла в нападение. — Дома не сидится? — Не сидится. Вот и хожу по гостям. — Руфь хмыкнула, ожидала этого вопроса. — Могу и к тебе зайти. — И была уверена, что Настасья её к себе не позовёт. — Не к добру это, — нахмурилась Настасья и стала задувать свечи. — Ведьму на порог пускать. — Да ладно тебе, я не злая ведьма. И вообще… Руфь не договорила, обернулась и обнаружила, что с крыльца спускается Даня. Видит ли его Настасья? Было бы очень интересно посмотреть на её реакцию. Однако из-за забора Настасья его не видела. — А давай я тебе погадаю? — вдруг предложила она. Руфь приподняла брови, не ожидав такого предложения. Настасья, наслаждаясь произведённым эффектом, оживилась и снова вынула колоду, отделила от неё часть карт и начала их тасовать. Развела веером и, щурясь от солнца, подошла к забору. В сарафане и с картами она и впрямь была похожа на цыганку, даром светлые волосы. Сказала: — Вытяни одну. Руфь, не задумываясь, ухватилась за одну из карт. Стало любопытно. С карты на неё смотрел скелет в рыцарских доспехах и на коне. Внизу написано: «Смерть». — Очень оптимистично, — пробормотала Руфь и вернула карту Настасье. — Я не верю в подобное. Настроение вновь испортилось, хотя по началу удалось приободриться после… беседы… с Ником. — Погоди, это не всегда значит смерть в прямом смысле! — слишком громко крикнула Настасья, чтобы остановить Руфь. — Это также значит завершение чего-либо, какого-то важного этапа в жизни. Руфь уже отошла от забора, но замерла, сердце ёкнуло от объяснения Настасьи. — Ты в этом году колледж окончила? Это тоже завершение важного этапа. — Нет, в прошлом, — глухо ответила Руфь. Строить догадки необходимости не было, и так было ясно, что именно завершилось. Карта, как ни странно, выпала очень точно. Даже за уши притягивать не надо. Захотелось уйти. — Карта может указывать на крах надежд, разрыв отношений, опасность для жизни, порчу, негативное магическое воздействие, — торопливо читала Настасья, Руфь слушала вполуха, — неизбежные и неотвратимые перемены, которые могут внести в жизнь ощущение тревоги, страха, паники, депрессию и испуг. «Что-то опоздала карта, уже произошёл этот разрыв, — думала Руфь. — Уже всё сбылось: и смерть Арины, и разрыв отношений, и негативное магическое воздействие. Депрессии и испуга только не хватало». — Совет карты: примите неизбежное. «Ну уж нет», — хмурясь, подумала Руфь и отошла от забора, больше не слушая Настасью. Она окинула взглядом двор. Варвары Михайловны так нигде и не было. Скрипнула калитка, послышались шаги на ступеньках крыльца, и Руфь заметила Даню с вёдрами колодезной воды. — Приве-ет!.. ещё раз, — стараясь выглядеть дружелюбно и беззаботно, но немного растерявшись, начала Руфь. — А где твоя мама? Она пошла взять что-то, куда салат положить. — Щас, — немного постояв, изрёк Даня и затем, открыв ногой дверь, скрылся в доме. Через пару минут послышался шум, голос Варвары Михайловны, а вскоре вышла и сама она. — Ох! Ой! Чего ж ты стоишь как в гостях, зашла бы… — начала она, лавируя между грядок. — Вот, Дианка корзинку нашла. Сейчас уложим. А те, что с корешками, в ведро. Наконец, когда все салаты, вёдра и корзинки были переданы и возвращены, Руфь оставили в покое, и она собралась с духом. Выписала себе интересующие вопросы к Ведьме и, прежде умывшись и освежавшись, направилась к ней. Было волнительно, но в то же время холодное умывание придало решимости. Перед выходом глянула сообщения от Агнии: Агния: Откуда они у тебя? Агния: Это очень хорошо. Полезная вещь. Агния: Возьми с собой, когда к нам соберёшься. Не слишком информативно, но радость Агнии приободрила Руфь. Значит, не только для приворота их можно использовать? Уж не по этой ли причине Ник их оставил? Быть может, пригодится как-то ещё. Руфь собрала руны в мешочек и спрятала на терраске, решив пока не говорить о них Ведьме. Видимо, Агния и Дарина что-то знают, лучше с ними обсудить. Руфь в нерешительности приоткрыла калитку и вошла во двор Ведьмы. Он зарос травой, которая доходила почти до плеч, лишь была примята дорожка к крыльцу и другая — в обход дома. Побаиваясь издавать лишние звуки и заранее привлекать внимание, Руфь сделала пару шагов в сторону и заглянула за дом. Там в тени садовых деревьев она увидела Ника, который шёл куда-то в сторону от дома и не мог видеть её. «Чёрт», — мысленно выругалась Руфь и начала кусать губы, быстро решая, что делать. Хотелось скорее повернуть домой, чтобы не столкнуться с Ником, но в другой раз она точно к Ведьме не соберётся. Да и не известно, когда он куда-то уйдёт. Рискованно. Она сделала ещё пару шагов в сторону, как натолкнулась на кого-то. Обернулась и подпрыгнула от неожиданности. — Так и будешь прятаться, пока люди умирают? — прозвучал глухой, скрипучий голос Ведьмы, заставляя поёжиться. — Карта не всегда предрекает именно смерть, но и это значение… не стоит упускать из виду. Руфь замерла, боясь пошевелиться. Как давно она не видела Ведьму? А та и не изменилась вовсе. Тёмные одежды, испещрённое морщинами лицо, бледная кожа, бледные, некогда бывшие зелёными, глаза. В руке ещё была клюка. Ходить трудно стало… — Идём в дом, не стой как истукан, — прокряхтела она и начала подниматься на крыльцо. «Надо было предложить руку подать», — запоздало подумала Руфь, но потом поняла, что это было бы излишне. Ведьма без проблем взобралась на крыльцо и открыла дверь, приглашая. Они сели за стол в общей комнате — странно, что не в подвале, где обычно проходили уроки, — и в такой обстановке Ведьма казалась обычной бабушкой. Кипел электрический чайник, вязаной кружевной салфеточкой был накрыт плоский телевизор. Не скрипел пол, на нём лежал слишком новый для такого дома ковёр. «Это Женя ей всё купил? — стараясь незаметно оглядеть комнату, думала Руфь. — Интересно… А, помнится, чуть дом не сожгла из-за антенны с интернетом». Ведьма подошла к чайнику и стала разливать кипяток по чашкам, плеснув сначала что-то из заварочного чайника. Запахло свежестью трав, Руфь не могла определить, какие именно были травы. Всё это время они провели в молчании. Не сказать, что оно напрягало. Было просто странным по сравнению с воспоминаниями о Ведьме, оставшимися с давних времён. — Ну, рассказывай. — Ведьма опустилась на стул рядом с Руфью и отхлебнула чай. — Да Вы, наверное, и так всё знаете… — неуверенно проговорила Руфь, не зная теперь, с чего начать, и позабыв про свой список. — Я-то знаю. А с чем пришла ты? — Так… Ну… Вообще много всего… Ведьма смотрела на неё испытующим взглядом. «О чём сейчас спросить? Болезнь в Вороновке важнее, но с Младой, наверное, как-то проще разобраться… — глядя в свою кружку чая, размышляла Руфь. — А откуда она вообще знает? И что именно? Ким, видимо… Кстати, где он?» Пока она металась в своих мыслях, Ведьма вновь заговорила: — Неужто с Младёшенькой сама не разберёшься? С духами уже имела дело. — Она друг или враг? — Это как посмотреть. — Её что, тоже надо в кувшин?.. — осторожно предположила Руфь, боясь сморозить какую-нибудь глупость. Но, видимо, всё же сморозила — Ведьма нахмурилась и покачала головой. — Я не пойму, чего она хочет. Я с ней не общалась, только Диана… — Известно чего. Людское тело. Руфь хлопала глазами в ответ, затаив дыхание. — Подходит её срок, скоро потеряет свой облик… Никому не хочется терять красоту. Дианка твоя уж больно на неё по молодости похожа, только волосы чёрные. Ведьма сделала глоток чая и уставилась в чашку, будто видела там что-то. «Обычно на кофейной гуще гадают, а тут чай», — подумала Руфь и сделала усилие, чтобы не усмехнуться. Нужно было собрать мысли в кучу, а она всё отвлекается на что-то. — Неупокоенная, никак не угомонится. Давно пора на покой… Не связываться с… — С кем? — осторожно пискнула Руфь. — Ни с кем. Жадна до знаний и слишком эмоциональна. Это губит её, и этим губит она. «Ну как всегда, нельзя выражаться понятнее», — подумала Руфь, но всё же информация новая у неё в голове отложилась. Может, нужно просто поговорить с Младой? Чтобы она не лезла к Диане. — Так что нужно сделать? — осторожно спросила Руфь. — Этот вопрос решать не тебе и не мне. — Ну, а… — Корень проблемы в другом. Все ниточки ведут к единому… — А… Э… Можно поподробнее? — поспешила переспросить Руфь, и Ведьма даже беззвучно усмехнулась. «Она что-то знает! Ей всё понятно, а мне не понятно», — мысленно негодовала Руфь и начала ёрзать на стуле. — По-твоему, всё предрешено судьбой, или каждый сам строит свою жизнь? — вдруг спросила Ведьма. «А это ещё к чему?» — Руфь подняла на неё глаза, думая, как бы ответить. Прежде она бы сказала, что всё предрешено, но жизнь в городе и необходимость биться за достижения и успех заставили пересмотреть взгляды. «Примите неизбежное», — прозвучало в голове, и Руфь нахмурилась. — Второе. Нет такого, чего нельзя избежать. Она заметила, что губы Ведьмы чуть дрогнули в улыбке. Это одобрение? Хотя взгляд был скорее снисходительный или насмешливый. Какой ответ она ожидала? А как считает сама? — Тогда не сиди сложа руки, — сказала Ведьма. — Ну, подождите, я запуталась, видимо… Пазл не складывается. Делать вид, что она что-то знает, — Руфь поняла: бессмысленная затея. Лучше уж пусть покажется глупой, но подробнее узнает обо всём, что нужно. Раз Ведьма настроена на разговор, нельзя упускать шанс. Правда, всё время преследовало чувство, что в комнату вот-вот войдёт Ник, и Руфь периодически поглядывала на дверь. — Ты сказала верно. И поэтому я не вижу будущее. Никто не видит будущее. Кто говорит обратное — лжёт. — Ведьма поднялась из-за стола. — В твоём распоряжении все книги и ингредиенты. Прекрати бояться. Эмоции и страх мешают делу. Они несут нестабильность. Руфь хотела как-то мысленно прокомментировать, но ничего не придумала. И тоже встала. Всё же Ведьма права — слишком часто мешает страх. Сейчас она могла бы пойти в заброшенный дом за книгами, но боится и не хочет встретиться там с Ником. Но такой страх бы не возник, если бы не… Клубок мыслей затягивался туже, и Руфь решила, что это тоже проявление эмоций. А значит это мешает. Впрочем, на самом деле причинно-следственная связь здесь иная. Ведьма начала убирать чашки со стола и проговорила: — А что до шаманов… Не беспокойся. Это они озлоблены на мир, а не мы. Руфи понадобилось время, чтобы сообразить. Дарина рассказывала легенду, согласно которой ведьмы и шаманы враждуют, конкурируют. Но в самой Дарине никакой озлобленности она никогда не видела. К чему это Ведьма? Но, в любом случае, она одобряет помощь Дарине… И это хорошо. Перед тем, как уйти, Руфь вдруг решила спросить: — Вы ведь сказали, что никто не видит будущее. А как же предсказания? И на картах, и Дарина видела… — она спохватилась, что Ведьма не знает, кто это, но ошиблась: в глазах Ведьмы не возникло вопроса. — ну, шаман из Вороновки… ну, Вы, видимо, знаете… И… Руфь задала этот вопрос ради другого, но не решилась озвучить. На гадание Настасьи ей было фиолетово, но в памяти всплыло то, что пел Даня — про яд и что «все тяжело больны». Он же не просто так подбирает песни? Можно ли это считать предсказанием? — Так работают все гадания. Ты это знаешь, потому считаешь, что способна изменить судьбу. Точнее, что судьбы нет, и ты прокладываешь путь. Совпадения и надумывание ситуации. — Это если карты, а Дарина… она же видела в своём видении, что Арина умерла… И я лес… Руфь поняла, что ничего из этого не рассказывала Ведьме. А было бы неплохо. Теперь такие обрывки, вдруг у той сложится неверная картина ситуации? Вдруг она не понимает, что происходит на самом деле? Но начинать сначала было уже поздно. — Некоторые люди полагаются на чувства. Но также говорят — попадая пальцем в небо. Сколько всего мы говорим или видим и сколько из этого не является предсказанием в противовес того, что ты хочешь этим назвать? «Но что говорит… поёт… Даня — всё будто подходит. Только как именно?» — мысленно возразила Руфь. — Что было предсказанием, что нет — можно понять только после того, как предсказанное произойдёт. Прежде — стоит просто иметь в виду. Руфь окончательно запуталась. Ответы будто были на поверхности, но тут же ускользали. Она не рассчитывала на какие-то сложные умозаключения. Ждала конкретного руководства к действию. Было наивно верить, что кто-то его даст. Ведьма отошла куда-то в угол комнаты, Руфь осталась стоять на полпути к двери. «Наверное, надо будет ещё раз зайти к Ведьме, когда это в голове уляжется», — думала она. Дверь в комнату отводилась, и на пороге остановился Ник. Ощущение, что он вот-вот зайдёт, притупилось и забылось, поэтому появление оказалось слишком резким, и Руфь приоткрыла рот от удивления. Да и по его виду было заметно, что он не ожидал встречи. Однако встреча прошла в молчании. Руфь вышла в открытую дверь, не глядя, куда потом направился Ник. Поскорее вышла со двора и вернулась к себе. Всё чувствовался его взгляд, хотя Руфь не смотрела ему в лицо, была уверена, что тот на неё смотрел. «Странно, что Ведьма ничего не сказала по этому поводу, — уже вернувшись на терраску, подумала она. — Хотя, возможно, говоря про эмоции она и это подразумевала. И тогда, и сейчас оказалась права. С фамильярами не должно быть отношений». Она плюхнулась на диван, заставляя собак подвинуться, и прикрыла глаза. Из-за раннего подъёма и переизбытка эмоций и информации, начало клонить в сон. «Вот бы хороший сон… Больше никаких осознанных», — подумала она перед тем, как провалиться в дремоту.***
Руфь сидит на покрывале в роще, в её руках флейта. Поднимает взгляд — а в поле пасутся овцы. Лицо сразу расплывается в улыбке, и нос щиплют подступающие слёзы. «Осознанный сон, — мелькает в голове. — Но какой хороший…» Она покрутила в руках флейту, проводя пальцами по тёплому от жары гладкому дереву. Подносит к губам, и по роще разливается мелодичная трель. Не разучилась играть… Когда в последний раз вообще брала в руки? В поле поблеивают овцы, резвятся Майка и Лада. Ветерок колышет разнотравье, разнося по всему полю звуки флейты. Руфь закрывает глаза и наслаждается моментом. Ощущение, что вернулась в детство. В далёкие времена, когда таковыми были её дни — овцы, поле, флейта, роща. И мысли уносились вдаль, раздувались ветром и не существовали. И главной заботой была отбившаяся от стада овца, за которой приходилось побегать вместе с собаками, направляя к остальным. Споткнуться о кочку и рухнуть в высокую траву, пачкая коленки. Воспоминания перетекли в игры в догонялки. С кем? Кто лучший друг детства? Даня. Но Руфь удержалась от представления его образа в осознанном сне. Один раз уже так нарубила дров… Хотелось вернуться в беззаботные времена, но так, как было прежде, уже не будет. Даже во сне. Она откладывает флейту, открывает глаза, встаёт с покрывала и идёт к полю, проводя рукой по верхушкам трав. Колоски приятно щекочут руку, вызывая улыбку. Во сне флейта звучит и тогда, когда она на ней не играет. Звук успокаивает, расслабляет. Простирающееся перед глазами поле бесконечно, и упирается в горизонт. За ним не темнеет никакой лес, скрывающий за собой несчастную Вороновку. Поле золотится травами и будто плещется на ветру, как море. По нему гуляют овцы — барашки, как гребни волн. Она подпрыгивает и взмывает в воздух. Приятное ощущение невесомости, хорошо летать во сне. Для этого и нужны сны. «В следующий раз хочу во сне на море», — с улыбкой думает Руфь, поднимаясь выше над бескрайним травяным ковром. А сейчас ей очень хорошо. Ведь это поле выглядит именно так, как в лучших воспоминаниях. Если она выйдет в него сейчас, будет совсем не то. Не хватает какой-нибудь компании. Она запрещает думать себе о ком-либо, боясь, что тот образ возникнет рядом с ней. Нужно учиться проводить время наедине с собой. И этот сон — хороший урок для этого. Осознанность заканчивается, и она проваливается в глубокий сон.