Проклятие дара

деревня Язвицы, в ожидании заката

      Время до ночи тянулось невозможно медленно. Или так казалось Руфи, потому что она не знала, куда себя деть. Волнение и тревога по разным причинам — от предстоящего шабаша до беспокойства Дианы, доехал ли Женя — не давали сконцентрироваться и чем-нибудь заняться.       Перед закатом Руфь отправилась в стеклянный сарай, чтобы ждать там. И заодно настроиться на нужный лад. Шабаш — праздник, все танцуют и веселятся. Если она напрямую придёт туда говорить о деле, каши не сварит. Да и что именно узнать? Смогут ли ей подсказать коллеги-ведьмы? А вдруг никто не придёт? Состояние тревожности было ей не свойственно. Не нравилось. Как там предсказывало таро, страх и паника? Неужто правдиво? Но Руфь старалась держать себя в руках. Села на стул возле сарая и стала смотреть на плавно меняющуюся картинку неба.       Солнце разливалось золотом по небу, постепенно растворяясь в его синеве, создавая багрово-фиолетовый градиент. С востока виднелись крупинки-звёзды. С одной стороны ещё светящийся, с другой — иссиня-чёрный небесный купол очерчивали силуэты деревьев и крыш домов. Загорались фонари, сверкали фары машин. Кое-где из труб валил дым, и будто прожекторами сияла трасса вдалеке. Свежий ветерок свидетельствовал о приближении ночи.       Она вдыхала свежий ветер, сдерживая появляющиеся от прохлады мурашки. Наполняла полную грудь воздуха — становилось легче. Ощущала себя легче. Ей предстоит слиться с этим ветром, ощутить невесомость и лететь. По воспоминаниям — приятное ощущение. Так может?..       Когда небо растеряло свои краски, сменившей их бледной серостью мешая проявляться звёздам на западе, Руфь нырнула во мрак сарая. На ощупь нашла банку с приготовленной мазью и начала втирать её в тело. За все разы, что приходилось ею пользоваться, Руфь научилась готовить её лучше. Уж точно лучше, чем в самый первый раз, когда мазь была лишь жирной субстанцией, прогорклый запах которой при приготовлении едва заглушала почти косметическая отдушка мяты, которая ощущалась при использовании. Сейчас, как душистый мягкий крем, летучая мазь пахла мятой и полевым разнотравьем, моментально впитываясь в кожу, увлажняя и охлаждая в сочетании с послезакатной прохладой. Хотелось вдохнуть больше, и этот запах наполнял изнутри, щекотал лёгкие, отчего губы расплывались в улыбке. Будто в животе расправляли крылья сотри бабочек.       Руфь скинула кроссовки, расправила предусмотрительно заранее надетую свободную футболку, подвернула джинсы, встала босиком на отсудившуюся, но ещё не мокрую от росы траву.       Шаг, шаг — и следующий уже в воздух.       Она полетела над рощей, едва возвышаясь над кронами деревьев. Вокруг деревни, максимально стараясь оставаться незамеченной и оттого не глядя вниз — чтобы ненароком не заметить на себе взгляд какого-нибудь зеваки, даже если он будет.       Было странно-приятно лететь одной. Руфь то ускорялась, подставляя лицо ветру, позволяя ему выдувать из головы все мысли, играя с её волосами и трепля одежду, то замедлялась, глядя на оставшуюся вдалеке деревню, то поднималась ввысь до облаков, то ныряла к самой траве, касаясь её руками.       «И всё же я до сих пор не чувствую себя настоящей ведьмой. Может, поэтому не могу сделать шаг вперёд в помощи тем, кому обещала? Этот полёт напомнил мне о моей сущности, которой не отнять, но его не достаточно. Готова ли я сама поверить в неё и воспользоваться как должно? Этого ли от меня ждут... жду я сама?» — думала Руфь, плывя на спине над травой в поле, глядя на взошедшую полную луну и будто адресуя вопросы ей. Сейчас, как никогда за последние года прежде, Руфь чувствовала себя близкой к колдовству. И близкой осознанно. — Если я разговариваю с луной, наверное, да. — Она моргнула и раскрыла глаза шире, стараясь, как через телескоп, разглядеть на луне какие-нибудь пятна, кратеры или подтверждение своим словам.       Ответ пришёл сам собой, но внутри оставалось сомнение или чувство незавершённости. Разве всё должно было решаться именно так? Просто так спросить, просто так ответить, пусть даже глядя на загадочное ночное светило? Руфь всячески старалась отогнать привитый за годы учёбы скептицизм, сомнения и неверие. Разве не только что она сама решила, что необходимо верить?       Но значит ли ещё осознание необходимости саму веру?       Она оттолкнулась ногами от земли и набрала высоту, больше не глядя на небо. Уже рядом был холм за Дальней деревней, на котором и проходили шабаши. Он сиял заревом кострища, доносились звонкие голоса и гул. Начинается.       Руфь не спеша направилась к холму, вглядываясь в мелькающие там силуэты, стараясь узнавать знакомых, кого она видела прежде, но ей этого не удавалось. Ведьмы и их фамильяры суетились в приготовлениях, кружили вокруг костра, подкидывая туда поленья, ветки, пучки сухих трав, от которых дым становился белым и приобретал пряный запах. В стороне лежали угощения… или жертвоприношения? или и то, и другое. Слышалась нескладная мелодия настройки незримых музыкальных инструментов где-то под землёй — незримый оркестр ещё не разыгрался. Она замерла над склоном, глядя вокруг. Пламя костра завораживало, хотелось смотреть на него дольше.       Краем глаза Руфь заметила Валентину, в стороне стоящую на бревне и наблюдающую за приготовлениями. Сразу стало спокойнее при виде знакомого лица. Та поймала её взгляд и улыбнулась. От лёгкого поворота головы качнулись и сверкнули отсветами костра её серёжки — полумесяц и солнце.       «Стоп, Валентина? Что она тут…» — Руфь не успела закончить мысль, как новая знакомая оказалась рядом с ней. — Привет. Рада видеть, — сказала та, улыбаясь. — Да… привет.       Руфь хотела спросить «что ты тут делаешь», но будто бы это было грубо, а переформулировать не удавалось — поэтому замерла с приоткрытым ртом.       Валентина улыбнулась в ответ на немой вопрос. — Без фамильяра, — вновь первая заговорила Валентина, и это был не вопрос. — Он немного занят… — совсем растерявшись, пробормотала Руфь, лихорадочно стараясь придумать какую-нибудь правдоподобную ложь, какое бы поручение могла дать своему фамильяру, из-за которого тот бы пропустил такое событие. На ум отчего-то пришло, как она отправляла Ника в Вороновку на разведку. В случае чего, можно сказать, что она отправила его куда-то ещё дальше. Однако необходимости не возникло. — Угу, — подтвердила Валентина, став глядеть куда-то в сторону. — А твой? — Руфь сама не ожидала от себя этого вопроса, он казался одновременно верхом абсурда и в то же время абсолютно логичным для поддержания беседы. — Так вот же он.       Бревно, на котором до этого стояла Валентина, зашевелилось и скользнуло по траве у подножия холма. Из-за костра, на чёрном фоне неба различимая лишь огненными бликами на чешуе и в глазах, поднялась голова огромного змея.       Руфь дёрнулась и чуть не упала, натолкнулась на Валентину, и та её поддержала. — Не бойся. Мы сегодня организуем шабаш.       Раздалась подземная музыка — гулкие удары в барабаны и бубны, нанизанные на тонкую мелодию флейты. Нечто восточное. Голова змеи стала двигаться будто в такт музыке, то поднимаясь выше, то снижаясь. Собравшиеся у костра пустились в пляс вокруг пламени, пестря светлыми и тёмными нарядами среди рыжего зарева.       Прежде Руфь видела силуэт кого-то козлоногого. Или никого. Или… как часто прежде бывал змей?       Валентина подалась вперёд, чтобы присоединиться к танцам, повлекла за руку Руфь, и пришлось поддаться. Она чувствовала себя потерянной, но ей улыбались, её принимали. И невольно улыбка сама замерла на её лице. Встречный поток ветра выдувал из головы любые мысли и осознание происходящего. Перед глазами мелькали лица ведьм, их фамильяров, искры взбивающегося ввысь костра и янтарные глаза на змеиной голове, теряющейся на фоне неба. Перехватывало дыхание, а сердце билось в унисон барабанам и бубнам, что играли из чрева холма.       Когда совсем начала кружиться голова и перестало хватать дыхания, Валентина вытащила её из круга в сторону, и они сели на изгиб змеиной спины. Руфь осторожно провела рукой по гладкой сверкающей чешуе. — О-о-о… Он такой большой… — переводя дыхание, проговорила она.       Должно было быть много вопросов, но сил не хватало их задать. Руфь пыталась взять себя в руки, но мысли то и дело ускользали из головы, поэтому на что-то кроме «о-о-о» в ответ она не была способна. Валентина же выглядела спокойно. Как когда сидела в своём рабочем кабинете. Да и в целом выглядела так, будто только с работы: волосы также забраны в пучок, чёрные брюки, белая блузка с широкими рукавами, но струящаяся ткань и длинные завязки спереди придавали ей какой-то этнический вид. — Встреча неожиданная? — вдруг спросила Валентина, заметив замешательство Руфи. — Ну, да.       Та чуть улыбнулась, будто довольная сюрпризом. — Догадывалась? — О чём? — Что я ведьма.       Руфь промычала что-то неопределённое. Она чувствовала, что Валентина не так проста, но отчего-то в голову и не приходило, что она тоже ведьма. Городская? В городе тоже есть ведьмы? Хотя шабаш всё равно в деревне. — А ты… — начала Руфь, но так и не смогла собрать мысли в конкретный вопрос. — Ох, всё-таки это достаточно неожиданно. Но как будто так и должно быть, всё сходится. — Определённо.       Возникла пауза, которая давала Руфи хотя бы немного осознать происходящее. — Как обустроилась? — беззаботно начала болтать Валентина. — Где? — В стеклянном сарае. — Да нормально… Тесновато. — Говорят, в бане все издревле колдуют. Тонка грань между нашим миром и миром духов, особое место, всё такое. — Ну, он недалеко от бани, так что почти… — попыталась пошутить Руфь; Валентина в ответ улыбнулась.       В этот момент к ним подошла незнакомая ведьма с подносом из листа лопуха и предложила напитки в листах поменьше. «Хорошо, что не в черепах», — мельком подумала Руфь, когда Валентина взяла два импровизированных стакана и протянула один ей. — Лунная вода. С мятой, — сказала Валентина, сразу отхлебнув из одного.       У Руфи как раз пересохло горло, было жарко от костра, и она была не прочь освежиться. Напиток на вкус ничем не отличался от обычной воды с привкусом мяты, но, наверное, имеет какие-то незаметные свойства, раз вода лунная. Про них она решила пока не спрашивать. Должно быть, как солнечная. В книге можно почитать. Вместо этого задала другой беспокоящий вопрос: — Откуда ты знаешь про… да вообще про всё. Женя сказал? Что я ведьма, он ещё мог сказать, но про сарай…       Валентина обняла её за плечи и чуть притянула к себе. — Я многое знаю. Люблю собирать информацию, подмечать детали. Да и в целом, я бы сказала, наблюдательность — полезное качество для каждого. Нам с тобой — ведьмам — в поиске информации могут помочь фамильяры. Верно? Фамильяры сыщут ту информацию, которая от нас далеко. Пролезут туда, где нам не место. Сама ведь, бывало, просила. Не всегда результат удовлетворительный. Но чаще самые важные детали кроются прямо под носом.       Руфь слушала будто лекцию, но старалась уловить каждое слово. Зацепилась за «сама ведь просила» фамильяра найти информацию. Фраза — будто констатация общеизвестного факта, но в интонации Валентины звучало так, будто она имеет в виду конкретную ситуацию. Ту самую, о которой в поисках вариантов для объяснения отсутствия фамильяра вспомнила Руфь. Результат и правда не удовлетворил. Хотя, возможно, с нормальными фамильярами дела обстоят иначе. — Это так, к слову. Люблю в людях наблюдательность и сама стараюсь тренировать её как любой навык, — продолжала Валентина. — Владеешь информацией — владеешь миром.       «Ну да, так говорят преподаватели, заставляя учить никому не нужный предмет», — подумала Руфь и кивнула для приличия. — Порой полученная именно в ходе таких «наблюдений» информация играет бóльшую роль. Чем шире кругозор, тем взвешеннее решения. Можно стать жертвой недостатка информации — когда что-то оказалось упущенным, не получило внимания.       «Стать жертвой недостатка информации», — вновь зацепилась Руфь и стала усиленно пытаться поймать, откуда тянется её хвост. — На мой взгляд, человек должен сперва сам попытаться найти ответ на свой вопрос. Но не делать поспешных выводов.       «И это…» — Руфь закусила губу. — Только после этого или когда совсем невыносимое ощущение тупика, то идти напрямик за точными фактами.       «Ощущение тупика! — мысленно воскликнула Руфь и дёрнулась, но надеялась, что это не было заметно. — Это же таро из интернета так сказало на мой вопрос про Ника». Руфь слегка ошалело поглядела на Валентину. — А не проще ли спросить напрямую, а не идти окольными путями? — опережая мысли, спросила Руфь. — А что ж ты не спросила?       Руфь хотела ответить что-то вроде «мы никогда прежде не разговаривали друг с другом прямо о подобном», но её сбила другая возникшая мысль: «А это откуда ей известно?» И затем: «Почему я вообще решила, что речь идёт о Нике? Она упомянула фамильяров в целом» — но иного предмета обсуждения определить не получалось. — Да что я могу спросить… — неопределённо пробормотала Руфь, надеясь что наводящими вопросами она поймёт, что на самом деле имеет в виду Валентина. — Что беспокоит. Конечно, вопросы тоже нужно уметь задавать.       Руфь нахмурилась и заёрзала на месте, понимая, что ответ ей не очень помог. Стала думать, как бы направить разговор в нужное русло и понять, наконец, что на самом деле подразумевает Валентина и вообще — откуда она столько про неё знает.       «Стоп. Не об этом ли она и говорит? — Руфь вздрогнула от озарения. — Сперва самому попытаться найти ответ, а потом спрашивать напрямую. Вот я и пытаюсь найти ответ…» Она повернулась к Валентине. Та наблюдала за танцами других ведьм и качала головой в такт музыке. — Ты сейчас про… моего фамильяра? — Угу. — Мне всё же нужно помириться с ним? — Руфь попыталась разгадать задумку Валентины, к чему она ведёт. — Возможно, и я в чём-то не права… Не знаю, суть ведь больше в том, чтобы сделать первый шаг навстречу? Прямой разговор, даже если раньше такого не было?       Валентина чуть улыбнулась и пожала плечами. — Твой выбор.       Руфь мигом опустилась с небес на землю, по коже в одну секунду пробежали мурашки. Именно это сказал Ник, когда… ну, ясно, когда. Почему Валентина так часто говорит чьими-то словами? Которые никак не могла слышать или узнать от кого-то. Она говорила о какой-то наблюдательности, что нужно самой подмечать детали. Но как она могла подметить эту фразу? Руфи отчего-то казалось, что должно быть объяснение — например, что шпионит её фамильяр и потом дословно пересказывает. Но её фамильяр — Руфь перевела взгляд на гигантского змея — не очень подходит на роль незаметного шпиона. Версия не клеилась. Да и зачем наблюдать за ней? Никакого интереса она не представляет.       Пляски у костра всё продолжались — шабаш в самом разгаре. Наступило самое тёмное время ночи, когда ещё не брезжит рассвет. Но Руфи стало невыносимо находиться в этом месте веселья — слишком много того, что нужно обдумать, слишком много странностей в этой Валентине. Уходить рано, будто даже невежливо. Руфь решила продолжить разговор.       Змей, на котором они сидели, задвигался, проползая вокруг холма, обвивая его. От неожиданности Руфь чуть не свалилась, потеряв равновесие. Попыталась схватиться руками за чешую, но она была слишком скользкой, чтобы чувствовать себя надёжно.       Валентина же хитро улыбалась, усевшись верхом и тоже опираясь руками. Увидев замешательство Руфи, она подала какой-то знак своему фамильяру, и тот продолжил движение, выгнув спину, где они сидели так, что они оказались даже выше костра. — Как на аттракционе, — пояснила Валентина. — Люблю на нём кататься.       Руфь всё же немного повеселела. И правда, необычные ощущения, что дух захватывает. Она заметила, что и другие ведьмы уселись по всей длине огромного змея, готовясь прокатиться. — Поехали! — сказала Валентина, снова помахав рукой.       Змей двинулся быстрее, уже в сторону от холма, на другой. Ведьмы кричали от страха или восторга. Кто-то падал и взлетал, усаживаясь обратно. Змей сделал круг вокруг соседнего холма и вернулся к костру. — Вот это развлечения, — подавляя смех, сказала Руфь. — После такого ни на какую вечеринку не захочешь идти, — подтвердила Валентина. — Если там не будет чего покруче. — Да что ж может быть необычнее?       Та пожала плечами и усмехнулась. Они снова уселись ровно, и появилась возможность продолжать разговор. Правда, вся серьёзность улетучилась вместе с ветром, обдувавшим их головы во время «поездки». Хотелось просто болтать и развлекаться. — Как ты относишься к таро? — вдруг спросила Руфь, сама не ожидая «вопроса из разряда болтовни», но вообще-то важного с учётом того, что Валентина сколько-то минут назад цитировала сайт с онлайн-гаданиями на таро.       Наконец-то удивилась Валентина. Хотя скорее всего это отсветы костра так упали ей на лицо, показав эмоцию. — Так, для развлечения. Не сбывается же о будущем.       «А зачем она цитировала тогда сайт, откуда я предсказание про Ника себе нагадала? Про тупик и всё такое, — недовольно подумала Руфь. — Хотя оно скорее о произошедшем. Про прекращение этапа в жизни от Настасьи — это точно уже было». Пока она раздумывала, как продолжить разговор, Валентина сама закончила свою мысль: — Прошлое карты показывают точнее. — Да, пожалуй.       Руфь вновь задумалась. Хотелось ухватиться за слова Валентины как за ниточку надежды, что не сбывается абсолютно всё, что о будущем. Ведьма говорила, что редко, по случайности совпадает. Чтобы разгрузить мозг, Руфь повела разговор в тему попроще: — А в целом как относишься к гаданиям? Вроде как ведьмы такое не очень жалуют. Цыганская магия. — Не практикую. Кому-то нравится. И не обязательно ведьмам или цыганам. Много шарлатанов ещё развелось. Кто-то и им верит. Всяким матушкам Аграфенам, тарологам, астрологам и тому подобное. — Им всем нельзя верить? — Если хочется, то можно. На вере многое держится. Ну и часто это всё — про самопознание. Различные методы. Взгляд на ситуацию со стороны. Разговор с другом. Или даже отчасти — поход к психологу. — Хм, ну да. — Зыбка грань. Кто верит, живёт в мире, полном сверхъестественного, магии, колдовства. Кто не верит — в обычном и попросту не замечает этого всего, даже если вокруг оно есть. — Тоже наблюдать нужно? — Можно. Но опять же — вера. Иначе можно смотреть и не видеть. — Как будто два мира друг на друга накладываются. Один с магией, другой без. И человек сам выбирает, в каком жить, — подытожила Руфь. — Не всегда осознанно. От воспитания зависит, окружения. Да много чего. — Да, в детстве я ведь тоже скептически относилась и особо не интересовалась всякими обрядами, праздниками вроде Ивана Купалы. Так воспитывали. — Ты знаешь оба мира. И магический — здесь, в деревне он особенно ярок, и мир обычных людей, который тебя окружает в университете, в городе. И можешь выбирать. В тебе большая сила. Либо подавишь её и скроешь, либо взрастишь ещё больше. — Как раз по дороге сюда думала на… похожую тему. — У тебя была хорошая наставница. — Ведьма?       Хорошая? Руфь вспомнила, как ей не нравились непонятные и скучные уроки у неё, на которых изучали травы, что-то варили. Потом хоть немного изменять предметы учила — хоть узнала, какая на самом деле бывает магия. А всю суть приходилось узнавать по факту — с помощью Ника, из книг или по ситуации. — Пойду, пожалуй. То бишь, полечу. Домой. Устала. Нужно многое переварить и осознать, — наконец, сказала Руфь       Она и правда утомилась и от внутренних переживаний, и от трудных тем разговоров. Было ощущение, что мозг вот-вот взорвётся. Ещё эта музыка… В общем, пришло время распрощаться. Пока было не ясно, как воспринимать все эти стороны философские разговоры с Валентной. Раз она столько всего знает, не может ли в них быть подсказок? Что она говорила — наблюдательность? И в то же время иногда лучше спросить напрямую? Каждый выбирает, верить в магию или нет? Стоит взять на заметку. Даже если предсказания о будущем по картам часто врут, к этим словам будто стоит прислушаться. Собирать информацию, детали, так сказать. — Спасибо, будет, над чем подумать, — сказала Руфь, поднимаясь с бока змея, на котором они сидели. — Интересно было.       Валентина тоже встала, улыбаясь и кивая. — До встречи!       Руфь помахала рукой и направилась по склону холма. — Кстати, если интересно. Женя доехал до Вятиграда, с ним всё нормально, — пока та не ушла далеко, сказала Валентина. — Хорошо.       «О, они настолько хорошо общаются, что Женя докладывает о своих перемещениях не только Диане, но и ей?» — тут же пришло в голову Руфи, но это не её дело, пожалуй. А стоит сказать Диане, что с Женей всё в порядке? Или она тоже уже знает? Будет сложно объяснить, откуда Руфь об этом знает. Хотя можно сказать, что колдовские штучки… Вряд ли Диана разбирается. Руфь сделала пару шагов. — Долго ехал. И пробки, конечно, и плохо в дороге стало. — Какой ужас. Сейчас всё нормально? — Да, оклемался. К счастью, успел на обочину съехать, так что без происшествий. С утра мой номер тебе скинет. Позабыл, пока ехал.       Руфь с нервной улыбкой кивнула. Мол, хорошо, что всё хорошо, спасибо, до свидания. И поспешила спуститься с холма, подальше от громыхающих звуков из его чрева и ведьминского веселья.       Поле встретило тишиной и сияющей луной. Пахли ночные травы.       «Не зря Диана переживала. Но хорошо, что обошлось, — Руфь тяжело вздохнула, ей стало не по себе от такой новости. — Отчего Жене могло стать плохо? Не заметно, чтобы он с утра не очень себя чувствовал, всё как обычно. Уж не влияние ли это… «колдовских штучек» — что он связался с нами — всякими Младами, болезнями в Вороновке, шаманами?» Как бы теперь это проверить? Вдруг ему и в городе угрожает опасность? Когда он собирается приехать вновь?       «Ещё раз интересоваться напрямую о приезде Жени — слишком странно, — решила Руфь, но упускать из виду это было нельзя. — С Дианой в любом случае нужно будет поговорить. Успела ли она закончить вышивку? А ещё пересказать всё вот это Агнии и Дарине. Стоит к ним зайти. Может, что-то новое и у них есть. Давно не была».       Она оттолкнулась от склона холма и полетела навстречу луне, в свою деревню.