«Просто ты мне нравишься.
Другой причины нет, просто ты мне нравишься.
Когда я вижу твою улыбку, мне больше ничего не нужно,
Просто потому что ты мне нравишься»
Cause I like you, Changbin, Felix
Бессонница никуда не делась. К ней еще добавились глупые ночные кошмары, которые преследовали меня под утро, когда все-таки удавалось заснуть. В них я проваливала школьные тесты по математике, о чем тут же становилось известно на всю Корею. Иногда мне снился надвигающийся шоукейс: перед выходом на сцену у меня пропадал голос. Несколько лет назад я действительно так сильно заболела, что не могла разговаривать две недели. С тех пор я до дрожи боялась, что оно настигнет меня вновь. В кошмарах голос пропадал ещё в гримерке, когда я пыталась распеться, а в итоге только беспомощно хлопала ртом, как рыба, просыпаясь затем в холодном поту и с бешено колотящимся сердцем. Самым страшным кошмаром, однако, было провалить скорое взвешивание. Мне снилось, что меня выгоняли в толпу трейни, и девушек, и парней — в одном нижнем белье. Тыкая в меня пальцами, смеясь и снимая на телефоны, те дружно кричали: «Жирная Мия! Жирная Мия! Вали назад в свою Австралию!» Врач в агентстве предложил для начала легкое снотворное с мелатонином. Просто чтобы выработать привычку засыпать. Проблема была в том, что для этого нужно было ложиться в одно и то же время и желательно пораньше. Я же… я же превращалась в Кристофера Банчана: сначала занятия, танцевальные тренировки с девочками, потом сольные, вокал и в конце концов работа над треком. А на следующий день снова. И снова. А ведь Крис предупреждал… И я решила отложить. Не тратить таблетки почем зря, подождать хотя бы шоукейса. Сон приходилось ловить урывками: на диванчике в студии, на диванчике в зале хореографии, иногда даже во время перерыва между занятиями, уткнувшись лицом в парту. Если и было что-то, что меня радовало в череде изнуряющих тренировок, в этом царстве бесконечной критики и нечеловеческих стандартов индустрии, так это вокал. Когда я занималась пением, я чувствовала себя на своей территории. Расслаблялась, открывалась и могла по-настоящему наслаждаться тем, что я делаю. Сейчас я занималась в вокальном классе, отрабатывая песню для сольного номера. Пришла за полтора часа до начала занятий, так что все микрофоны и акустика кабинета были в моем полном распоряжении. Просто впечатлить комиссию и лично JYP мне мало. Нужно было постараться так, чтобы, даже если меня выберут для дебюта, мне позволили петь вживую. Пусть с плюсом на фоне, но не открывать рот с выключенным микрофоном в руках. На шоукейсе у меня будет уникальный шанс показать все стороны голоса, все свои умения, наработанные многими годами учебы и практики. Поэтому песню я выбрала особенную. Она не только позволяла раскрыть мой голос, она… Я в нее верила. Было в ней что-то одновременно и чувственное, и философское, что отзывалось и в мыслях, и в сердце. Я действительно хотела исполнить именно ее. Мне еще ни разу не доводилось выступать перед корейской публикой, так что явить себя хотелось с чем-то особенным и глубоко личным. Скользя голосом по соседним нотам, я старалась сделать звучание ярче, интереснее. Я не стремилась сейчас исполнить песню идеально. Наоборот. Я пробовала, экспериментировала. Словно ступала на тонкий лед, осторожно пробуя ногой хрупкую поверхность. Мне нужно было методом проб и ошибок найти дорогу к себе. Понять, как спеть каждую партию так, чтобы песня выражала и технику, и мои эмоции, и мой уникальный стиль. А ведь мне еще нужно было доработать танец и продумать образ… Эта мысль вдруг стрельнула в голове, отвлекая от пения. Чёрт. Совсем с концентрацией плохо из-за этого недосыпа. Тряхнув головой, я протерла заспанные глаза, а когда подняла их, вдруг наткнулась на пристальный взгляд Су Джиа. Кажется, я так увлеклась пением, что не заметила, как она вошла в класс. Джиа привалилась боком к дверному косяку, сложив руки на груди, и как-то странно на меня таращилась. — Что? Что опять не так? Я нахмурилась, приготовившись защищаться. Окей, я готова признать, что у меня не лучшая растяжка в юните, но вокал — моя территория. Даже Джиа со всей ее придирчивостью не могла поколебать во мне уверенность в моих способностях. Джиа прищурила глаза и чуть склонила голову на бок. — У тебя что… колоратурное сопрано? От ее вопроса я опешила и даже удивлённо приоткрыла рот. — Онни… мы с тобой почти два года вместе занимаемся. Мы песню вместе пишем. И ты только сейчас заметила? Я даже немного зарделась. Неужели мне наконец удалось впечатлить Су Джиа? Что еще сегодня произойдет? Солнце повернет вспять и вернется в Корею на закате? Джиа отвела глаза и поправила волосы, будто бы даже смутившись от моего упрека. — Кхм… Может, просто раньше ты так не старалась. Цокнув языком, я закатила глаза. Никогда ведь не признает свои промахи. — Возможно… я несколько ошибалась на твой счет, Квон Мия. А вот это прозвучало еще веселее. Было бы слишком хорошо, если бы Джиа вдруг резко раскаялась и превратилась в добрую лапочку, да? — Только не говори, что ты испугалась скандала с Хёнджином и теперь срочно извиняешься за то, что буллила меня раньше, чтобы тебе в будущем не прилетело. Щеки Джиа залились румянцем. Неужели я угадала? — Давай просто не будем вспоминать былое? Сама же за мной притащилась в туалет и что-то там говорила про поддержку и взаимопомощь. Так что лучше скажи мне… Джиа пододвинула стул и уселась напротив, снова вперившись в меня цепким взглядом. — Ты уже продумала образ для своей песни? — Кхм… — Отложив микрофон, я поправила выбившуюся из пучка прядку розовых волос. — Я… я пока не думала над этим, честно говоря. У меня просто не было времени, чтобы озадачиться еще и костюмом для сольного выступления. Пока что я билась над танцем и вокалом. Джиа осуждающе помотала головой. — Нет-нет-нет, это никуда не годится. Ты же не собираешься выступать с такой песней в каких-нибудь шортах и майке? Нет… Тут нужно что-то либо очень-очень вычурное, либо максимально простое. Хм… Она задумалась, затем прошлась по мне взглядом с головы до ног. — Есть у меня кое-что. Правда, оно может не налезть на твою жопу, но… — Эй! — Я невольно погладила себя по бедрам. — Excuse me! Джиа в ответ скорчила рожицу. — You are excused. Завтра принесу тебе ту вещь, и посмотрим! Только не забудь захватить страховочные шортики… Они понадобятся. Что там она собралась на меня нацепить, раз понадобятся страховочные шорты? — Онни, ты уверена, что меня после выступления в твоем костюме не выгонят из агентства?.. Наш разговор вдруг прервало «бз-з-з» в кармане моей толстовки. Милашка Двэкки Привет, зефирка 🐖🐇 Как дела? Ты хорошо покушала сегодня? У меня на лице расплылась, наверное, наитупейшая улыбка из всех возможных. Милашка Двэкки У меня есть немного свободного времени Хочешь встретиться, чтобы забрать контейнеры? Печенье было очень вкусным Джинни тоже понравилось Кстати, какой кофе ты любишь? Сердце радостно забилось быстрее. Чанбин сам звал меня встретиться? Почему бы и нет? Тут же забыв о Джиа и нашем обсуждении, я принялась увлеченно строчить ответ.Я люблю горячий американо
Без сахара
Но со всеми специями, которые ты найдешь у автомата
А вот Джиа обо мне не забыла. Она вдруг снова потянулась к моему телефону и едва не выхватила его, однако я чудом увернулась. — Посмотри на себя, Квон Мия! Опять в телефоне торчишь? Да еще и со своим парнем переписываешься! Хочешь, чтобы у тебя отобрали телефон, увидели там в Какао «милашку Двэкки» и выгнали вас обоих из агентства? Впрочем, Со Чанбина отпустят вряд ли, он продюсирует и много денег компании приносит, а вот ты… Я прижала телефон к груди, пряча его в ладонях, словно это была самая драгоценная вещь в моей жизни. — Занятия же еще не начались! И вообще, это мой второй телефон, а в первом нет никаких переписок! — Хоть на что-то тебе мозгов хватило. Только любой может зайти сейчас в кабинет и увидеть тебя с этим. Стафф отберет сразу, а другие трейни обязательно донесут. Скоро шоукейс, а ты так подставляешься! Я старалась не слишком светить телефонами, в компании с этим было строго. Если кто-то решит проверить тот, что у меня сейчас был в руках, я ведь даже возразить не смогу ничего про вторжение в частную жизнь. Полечу в Австралию со своими нарушаемыми правами ближайшим же рейсом. — Ладно, — согласилась я. — Обещаю быть осторожнее. А сейчас, if you don’t mind… До начала занятий было еще примерно сорок минут. Меня ждал остывающий кофе. И Со Чанбин.***
Утро обещало быть волшебным. Чанбин аккуратно толкнул бедром дверь, просочился в студию и поставил на стол стаканы с кофе. Два американо: холодный, сладкий и со льдом и горячий, пряный, но без сахара. Даже здесь, в таких мелочах, Мия от него отличалась. Чанбин не слишком разбирался в тонкостях приготовления кофе, поэтому бахнул в ее стакан все, что нашлось на станции у кофейного автомата: корицу, кардамон, мускатный орех, черный перец и даже кокосовую стружку. Оставалось надеяться, что ей понравится. Можно сказать, ему даже сегодня повезло. Они собирались снимать ролики для Тиктока после обеда, так что никто из мемберов не будет задавать неудобных вопросов, почему это Чанбин сегодня вырядился в светло-голубое поло и узкие белые брюки вместо ежедневной черной одежды. Было, конечно, непривычно ярко, но вообще… Ему даже нравилось. И Мие тоже должно понравиться. Наверное… По крайней мере, Чанбин на это надеялся. А еще ей наверняка понравится то, что он для нее приготовил. Чанбин не хотел возвращать контейнеры пустыми, поэтому вчера вечером они с Феликсом готовили брауни. Точнее, готовил в основном Феликс, чьего ангельского терпения хватило на то, чтобы изолировать Чанбина от плиты и пристроить к миске с яйцами и миксером. «Бога ради, хён, не забудь их хотя бы помыть для начала и следи за тем, чтобы скорлупа не попала в миску!» Святым человеком был Ли Йонбок. Чанбин решил, что обязательно потом сводит его в ресторан. И Мию бы он тоже сводил. Может быть когда-нибудь… Дверь за спиной скрипнула. — G’morning, оппа, — раздался радостный голос Мии. — Приветики! Чанбин обернулся, встречая ее улыбкой. Кажется, одним своим появлением Мия осветила студию, весь день и вообще всю его жизнь. — Отлично выглядишь! — хором сказали они и потом, удивленно посмотрев друг на друга, рассмеялись. Даже с простым пучком на голове, в его толстовке и черных леггинсах Мия казалась Чанбину ослепительно красивой. Тем более что эти леггинсы так облегали ее ноги… — Ты снова нарядился просто так или у вас все-таки сегодня съёмки? — спросила Мия, подходя к столу. Чанбин пригладил растрепанные волосы. — Сегодня съемки. Только я волосы не уложил и не накрасился… За это отвечают стилисты. — Мне и так нравится, у тебя такие милые кудряшки, — Мия, прищурив глаза, посмотрела на него так, что у Чанбина дыхание перехватило. — А это… мой кофе? Спасибо. Осторожно она взяла все еще дымящийся стакан. — Надеюсь, я ничего не перепутал. Мия принюхалась с наслаждением на лице. Затем глотнула, смакуя вкус. — Как ты можешь пить кофе совсем без сахара? — удивился Чанбин, наблюдая за ее реакцией. Мия вдруг вновь посмотрела на него и игриво подмигнула. — А разве я недостаточно сладкая? Сердце ёкнуло. Чанбин сглотнул, чувствуя, как к лицу приливает кровь. — Definitely… you are sweet enough, — тихо сказал он, глядя в ее светло-карие, почти карамельного цвета глаза. Он поверить не мог, что произнес это вслух, да еще и на английском, но аромат ее духов вторил его словам. Сладкий, дурманящий. — Wow, oppa, each day your English is getting better and better! Чанбин не мог сказать, она просто шутила или смеялась над ним, пряча лукавую улыбку за стаканчиком кофе. Но ради этой ее улыбки он готов был штудировать английский снова и снова. Он даже про свой кофе забыл. Лед уже, наверное, начал таять, разбавляя вкус, но Чанбина сейчас это заботило мало. — Оппа, я могу попросить тебя о помощи? — спросила Мия, вдруг становясь серьезнее. — Конечно да! Он выпалил это раньше, чем успел обдумать ответ. Пришлось одернуть себя и напомнить, что Мия еще даже не озвучила просьбу, а у него Кингдом, работа над альбомом, съемки, интервью, рекламные контракты, и было бы неплохо еще успевать спать хотя бы пару часов в сутки. — Точнее… — Чанбин провел рукой по тыльной стороне шеи. — Я постараюсь помочь по мере сил. Так хотелось просто сказать ей: «Положись на меня, проси о чем угодно». Но у Чанбина были обязательства. Забыть о которых он позволить себе не мог. Мия вернула опустевший наполовину стакан на стол, сунула руку в карман и протянула ему флэшку. — Это… кхм… мы с девочками… мы… Она вдруг застеснялась, выглядя теперь еще милее. — Там кое-что. Наш трек. Два файлика: рендер и исходник. Оппа, ты бы мог… Если у тебя будет время, ты бы мог, пожалуйста, взглянуть? Услышав это, Чанбин широко улыбнулся. Теперь он смотрел на Мию не только с восторгом, но и с уважением. — О-о-о, вы написали свой первый трек! — Он одобрительно покачал головой и забрал флэшку. — Вы молодцы, идете правильной дорогой. Я обязательно послушаю. Залившись краской, Мия поклонилась ему, отчего сердце Чанбина затрепетало. Обнять. Ему очень-очень захотелось ее обнять, однако приходилось сдерживать себя. Он не был уверен в том, что произошло между ними накануне. Вдруг тогда она… просто обняла его из жалости? Он ведь чуть не расплакался перед ней. Знать наверняка Чанбин не мог, поэтому просто одобрительно похлопал Мию по плечу. Мия тем временем мельком глянула на наручные часы. Точно, у нее же скоро занятия. У трейни все было строго, а подставлять Мию перед шоукейсом не хотелось. Как всегда у них было слишком мало времени, чтобы побыть наедине. — Кхм. Я же хотел вернуть тебе твои контейнеры. Спасибо тебе за печенье. Джинни даже расплакался, когда их попробовал. Мия тут же взволновалась. — Я напортачила с рецептом? — Что?.. А, нет! Нет. Джинни просто расчувствовался, когда я принес ему твой подарок, вот и разревелся опять. На него много хейта сейчас льётся, так что… Поверь, то, что ты сделала, много для него значит. Но знаешь, это даже забавно. — Забавно? — удивленно переспросила Мия. Чанбин притворно захныкал: — «Хё-ё-ё-ён, твоя хубэ…» — он несколько раз шмыгнул носом, — «такая добрая-я-я-я!..» Рыдал, давился слезами, но ел. И крошками засыпал и себя, и кровать, а еще меня называют свином! Мия улыбнулась и покачала головой. — Ох, бедняжка Хёнджин. Рада, что смогла хоть как-то его поддержать. Надеюсь, скоро компания разрулит ситуацию, и он сможет к вам вернуться. Все они надеялись. По крайней мере, лёд тронулся: Хёнджин написал от руки письмо с извинениями, так что теперь оставалось только ждать. — Кстати, у меня тоже для тебя кое-что есть, — Чанбин решил вернуть разговор в более приятное русло. — Тебе должно понравиться. В глазах Мии сначала промелькнуло удивление, но затем в них зажегся интерес. — Оппа, ты меня сегодня вздумал баловать? Сначала кофе, теперь еще таинственное «кое-что». Есть какой-то повод? Нервно оттянув ворот поло, Чанбин закусил нижнюю губу. — Почему должен быть какой-то повод? Я просто хотел порадовать тебя. Я… кхм, я поделился своей порцией печенья с остальными ребятами, а взамен попросил Йонбоки… Он оглянулся в поисках пакета с контейнерами. Кажется, он оставлял их на столе, однако сейчас там было пусто, не считая их стаканов с американо. «Хм». До того как он ушел из студии, здесь оставались Чан с Ханом и менеджером. Они ведь не могли схомячить все? Чанбин, нахмурившись, принялся обыскивать студию, заглядывая в каждый уголок. — Твои контейнеры, где же они?.. Так, сейчас, подожди… Мия вдруг задрала голову и показала куда-то наверх: — Вот же они! Чанбин проследил за ее взглядом и… …нервно сглотнул. Кому, скажите, ну кому пришла в голову идея убрать контейнеры на самый верх настенных полок? Это Хан решил так над ним пошутить, зная, что он приготовил сюрприз для Мии? Или менеджер решил, что еду нужно держать подальше от аппаратуры? Мия уже шагнула в сторону полок, но Чанбин преградил ей путь. — Нет-нет, я достану! Приблизившись к полкам, Чанбин задрал голову вверх и мрачно посмотрел на пакет. Тот будто насмехался над ним, ехидно смотря сверху вниз. Чанбин потянулся рукой, но даже до края полки достать не смог. Стиснул челюсть, скрипнув зубами, привстал на носки. Сначала немного, надеясь, что Мия не заметит. Не помогло. Пришлось встать еще выше, потянуться изо всех сил, и… Пальцы мазнули край пакета, но только и всего. Тело бросило в жар от стыда и злости, а одежда, которой Чанбин так хвалился до этого, вдруг стала удушающе тесной. Если это Хан, ему конец. Чанбин ему такую взбучку устроит, что тот долго не рискнет даже глаз поднять. И пусть потом даже не думает жаловаться на камеру, что хён его не обнимает. О, у Чанбина было кое-что получше братских объятий. Например, тяжелая рука, которая всыпет ему так… Злость на свой низкий рост, на слишком высокую полку, на того, кто сыграл с ним эту жестокую шутку, вдруг сменилась паникой. Чанбин с ужасом осознал, что его мужественность оказалась под ударом. Ну не прыгать же ему прямо у Мии на глазах? Проклятье! Почему-почему-почему? Ведь все так хорошо начиналось. Мия согласилась прийти, он сделал для нее ее любимый кофе, который ей даже понравился, он собирался впечатлить ее вкусненькими брауни, на которые они с Феликсом потратили весь свободный вечер. И что она теперь о нем думает? Что он глупый смешной коротышка, который даже не может достать ее же вещи с верхней полки? Зачем? Зачем тогда все остальное? Зачем он столько времени проводил в зале, так усердно работал над своим телом, если не мог просто стать высоким? Надо было идти не в айдолы, где таким коротышкам, как он, не место, а в баскетбол или волейбол, там хотя бы можно было вытянуть себе ноги разными упражнениями. Ну почему, почему он просто не родился высоким? Почему одним везет, а другим нет? Зачем Бог так жестоко над ним пошутил? — Оппа, — Мия тем временем приблизилась к нему. — Я… это… просто… Мозг лихорадочно стремился найти хоть какое-нибудь оправдание этой нелепой ситуации. Тут уже никакие отмазки про ракурс камеры не сработают. Глядя на него, Мия улыбалась. Ну все, конец. Это конец. Она смеялась над ним. Она больше никогда не посмотрит на него как на мужчину. — Бинни. — Мия втиснулась между ним и полкой, мягко опустила его протянутую наверх руку и вдруг переплела их пальцы. — Давай просто достанем эти контейнеры вместе? Что?.. Она что-то сказала? Чанбин завис. Потерялся в ее взгляде, утонул в ее голосе. «Бинни». Когда она называла его так, у него все внутри переворачивалось. — Что… что ты предлагаешь? — с совсем не мужественной дрожью в голосе спросил Чанбин. Мия улыбнулась шире, а затем вдруг повернулась к нему спиной. — Предлагаю действовать вместе. Ты меня подними, а я заберу контейнеры с верхней полки. Ты ведь меня удержишь? Что за вопрос?! — Конечно, я тебя удержу! Вот он — шанс отыграть назад свою мужественность! Сейчас он покажет Мие, ха! Она наверняка весила, как пушинка, он и не такие тяжести в качалке тягал! Присев так, чтобы безопасно распределить вес, Чанбин обхватил Мию за бедра. Стараясь не обращать внимания на тонкую ткань леггинсов, которая так удачно облегала ее ноги. Нужно… нужно было сосредоточиться. — Готова? — Да! — со смехом в голосе отозвалась Мия. — Тогда держись! Чанбин на выдохе поднял ее вверх. Она действительно весила не так уж и много. Зря она так комплексовала. Едва не потеряв равновесие, Мия засмеялась и неуклюже взмахнула руками. — Оппа, тебе не тяжело? Чанбин самодовольно улыбнулся, уткнувшись щекой Мие в выпирающую косточку таза. — Нет, совсем нет! Я бы тебя и на плечи себе мог посадить, — вдруг совершенно спонтанно предложил он. — И… покатать. Мия вновь рассмеялась, отчего ее тело в его крепких руках задрожало. Чанбин выдохнул. Нет, ему вовсе не тяжело было держать ее. Ему тяжело было себя в руках удерживать. — Покататься на плечах у Со Чанбина? Я запомню твое предложение, оппа. А затем наконец послышалось шуршание пакета. — Ого, тяжелые… — Наверное, она про контейнеры. — Оппа, ты что-то туда положил? Чанбин улыбнулся еще шире, жалея, что не может сейчас увидеть удивление и радость на лице Мии. — Да… кое-что. Сюрприз. Осторожно, будто Мия была сделана из стекла, Чанбин опустил ее обратно на пол. Все еще ее обнимая, он выпрямился, отчего его ладони невольно соскользнули наверх, к ней на талию. Чанбин сглотнул. В нерешительности он отпустил руки, но… но Мия, оставив пакет на нижней полке, тут же перехватила их и устроила назад, на свою талию. О нет. Нет-нет-нет. Ее нежные ладони легли поверх его. То есть… Да. Поддавшись внезапно нахлынувшему порыву, Чанбин обнял Мию крепче и уткнулся носом в ее обнаженную шею. Да. Нельзя. Нельзя было к ней прикасаться. Чанбин смутно это осознавал, но… Когда он вот так сжимал Мию в руках, вдыхал аромат ее парфюма, ее тела, то чувствовал, будто нуждался в этом всю жизнь. Она была такой теплой. Обнимая ее за талию, он чувствовал, как часто и прерывисто она дышала, его же собственное дыхание, такое же неровное, обжигало ее открытую шею. А Мия вдруг обернулась и улыбнулась ему, прищурив глаза. В этих глазах было что-то другое, незнакомое, чуждое благопристойным и скромным корейским девушкам. В этих глазах крылась жаркая знойная степь и вольный бушующий океан. Чанбин впервые в жизни задумался о том, что, возможно, Мия была права насчет преимуществ одинакового роста. Их лица находились на одном уровне, и талии тоже. И еще… круглый мягкий зад Мии упирался прямехонько в его бедра. И кажется, ее это ничуть не смущало, судя по огонькам в игривом взгляде. Судорожно вздохнув, Чанбин призвал на помощь всю свою выдержку. А Мия вдруг вздернула бровь и медленно, будто бы случайно переступила с ноги на ногу. В надежде, что легкая боль его отрезвит, Чанбин закусил губу. — Мне так нравятся твои руки, Бинни, — тихо сказала Мия каким-то особым, непривычно низким и тягучим голосом. Ее теплые пальцы мягко заскользили сначала по его запястьям, затем по открытым предплечьям. Видимо, она решила его добить. Нет, ни в коем случае нельзя ей проигрывать. Чанбин мысленно потянулся к своему второму я, тому, в котором ему было комфортно. Которое он долго и методично выстраивал, раз за разом пересматривая свои выступления и многочисленные фанатские ролики в интернете. Он долго пытался понять, что же в нем может понравиться девушкам, раз уж он не вписывался в привычные стандарты красоты. — Мои руки? Чанбин усмехнулся, напрягая мускулы. О да. Щеки Мии вспыхнули. А Чанбин почувствовал еще больше уверенности, заметив, как потемнели ее глаза. Расслабляться было рано, но, кажется, ему удалось вернуть контроль над ситуацией. — Руки, — кивнула Мия, переместив свои нежные пальцы с его предплечий на бицепсы и вызывая этим обжигающим касанием волну мурашек на его коже. — И не только… Она вдруг снова качнула бедрами, упираясь мягкими ягодицами ему в пах. Всё. Чанбин проиграл. С губ сорвался резкий выдох, пальцы невольно впились в ее тело. Разум будто заволокло мутной розовой дымкой, а из всех ощущений осталось только одно — возбуждение. Его член напрягся, болезненно утыкаясь в слишком узкие брюки. Зачем она… Насколько Мия осознавала то, что делала? Какую власть имела над ним. Насколько целенаправленно она его дразнила или ему просто показалось? Или это все — одно сплошное недоразумение, и теперь она донесет на него руководству, обвинив в домогательствах и назвав чертовым извращенцем? Что, если он действительно просто неправильно ее понял? Чанбин беспомощно заглянул в ее лицо, силясь найти ответ. Глаза Мии лихорадочно блестели, на щеках румянец, а на губах лукавая усмешка. Она… не выглядела ни растерянной, ни возмущенной. Очень даже наоборот. И эти ее губы… Они были так близко. Так близко, что он чувствовал пряный, терпкий аромат кофе. От очередного движения бедрами Чанбин едва не взвыл, но сдержался, только судорожно выдохнув. Пора перестать носить эти проклятые узкие штаны. — Бинни, — вдруг прошептала Мия, не сводя с него коварного взгляда, — у тебя там микрофон в кармане брюк? Это был полный провал. Абсолютный проигрыш. Чанбин отвернулся, не зная, куда деть пристыженный взгляд. В глаза смотреть он ей больше не мог. И что ответить, не знал. — Эт-то… просто я… Звук дернувшейся дверной ручки прозвучал как выстрел. Чанбин резко отпрянул от Мии, обернулся и встретился с взглядом Банчана. Этот взгляд. Им можно было нарезать даже самый жесткий стейк на крохотные кусочки. И судя по голосам и маячившим фигурам у Банчана за спиной, тот был не один. В панике оглядевшись, Чанбин схватил и развернул стул, а затем рухнул на него, прячась за спинкой. Мия теперь тоже стояла лицом к выходу и прижимала к груди злосчастный пакет. Ее испуганное лицо было таким бледным — ни следа недавней красноты. Чанбину вдруг стало за нее так тревожно. Захотелось почему-то закрыть ее собой, спрятать от чужих взглядов, но это бы только усугубило ситуацию. Дистанция. Ради них обоих они должны были держать дистанцию. В студию, которая сразу стала слишком тесной, ввалились Чан, Хан и менеджер. Проклятие. Если перед первыми двумя Чанбин еще мог как-то объясниться и даже не особо скрываться, то с менеджером все было куда сложнее. — Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте!.. — Мия принялась чинно кланяться каждому вошедшему, видимо, боясь даже поднять на них взгляд. — О, Мия! Давненько не виделись! — радостно воскликнул Хан и, широко улыбнувшись, помахал ей рукой. Банчан однако не разделял дружелюбия Хана и сверлил Чанбина взглядом, мрачно поджав губы. Благо, он стоял спиной к менеджеру, и тот не мог задаться вопросом, почему это лидер так злобно смотрел на Чанбина. Хорошо, пусть. Пусть смотрит этим убийственным взглядом на него, только не на Мию. Чанбин прекрасно осознавал, что сам виноват в том, что потерял бдительность, что позволил себе лишнего. Сглотнув вязкую слюну, он собрался с мыслями и решил взять ситуацию в свои руки. Улыбнувшись так легко и непринужденно, как только мог, Чанбин обратился к менеджеру: — Хён, эй, тебе же понравилось то шоколадное печенье? Помнишь, я угощал вас всех недавно… Менеджер, который сначала с любопытством разглядывал Мию, теперь переключился на Чанбина и улыбнулся. — Да, точно. Оно действительно было вкусным. — Вот! — воскликнул Чанбин. — Это Мия испекла! Наша хубэ решила таким образом поддержать Хёнджинни. И нам тоже передала одну порцию. Мия с готовностью закивала. — Господин, надеюсь, вам понравилось! Я так расстроилась, когда узнала новости про Хёнджина-сонбэ и очень за него переживала. Дело в том, что Хёнджин — мой биас, он такой красивый, такой талантливый! Честно говоря, я влюбилась в его выступление на Кингдоме… И вообще, он очень меня вдохновляет своими танцами, поэтому я… я захотела его поддержать таким образом! Лицо менеджера теперь совсем подобрело. Он благодарно поклонился Мие. — Спасибо тебе, это очень благородно с твоей стороны. А Чанбин… Чанбин продолжал натянуто улыбаться. Воздух пропитала горечь, которая теперь оседала на языке и в легких при каждом вздохе. Горечь разочарования. Конечно. Ну конечно Хёнджин — ее биас. Могло ли быть иначе? Если подумать, отмотать воспоминания назад, все сразу вставало на свои места. Чье хорео учила Мия в тот день, когда он впервые ее встретил? Не зря она так сильно расстроилась, когда Хёнджина отстранили. Даже печенье ему испекла. А его порцию — просто из вежливости. Как и тогда, когда она принесла курицу. Действительно… Это Чанбин всегда проявлял инициативу. Напросился к Мие со своими советами, куртку сам на нее надел, едой кормил в столовой. А она, наверное, терпела его из вежливости. Конечно. Конечно… Ведь Хёнджин такой красивый, как и сказала Мия. И милый. И такой высокий. И все, что Чанбин себе нафантазировал, одно сплошное недоразумение… — Я… я пойду, если вы не против, — послышался голос Мии. — Мне пора вернуться на занятия и тренировки, еще раз спасибо за вашу похвалу и желаю вам хорошего дня! Поклонившись, она стремительно выбежала из студии. Даже не взглянув на Чанбина. Наверное, он все-таки перешел черту.