«Повязки на ранах то и дело спадают.
Я спешно примотал эту, но и она вот-вот отвалится».
Streetlight, Changbin
Несколько мучительно долгих секунд звенящей тишины. Казалось, ни один из трех человек в студии не мог поверить в то, что только что произошло. Чанбин посмотрел на горящий от удара кулак. Посмотрел на Чана, на скуле которого виднелся след его тяжелой руки. Он ожидал, что Чан моментально уйдет в защиту, отдаст тело на откуп боксерским рефлексам. Однако тот, похоже, не собирался отвечать. — Dafuq! — выплюнул Чан, осторожно дотрагиваясь до скулы. — Вы оба — конченые!.. Внутри Чанбина с новой силой вспыхнул гнев. — Ну-ка повтори! Как ты нас назвал? Между ними уже встрял Хан. — Вы чего творите?! — затараторил он. — Совсем уже?.. — Ты назвал нас кончеными?! — Твоя… so-called girlfriend чуть не разбила мне компьютер! Вы друг друга стоите! Взгляд невольно упал на макбук за спиной Чана. Он что, успел побывать в заложниках у Мии? Как вообще можно было решиться покуситься на самую драгоценную вещь их лидера? «Боже, Мия… Она — огонь!» — с восторгом промелькнуло у Чанбина в голове. — Ты оскорбил ее настолько, что она чуть не разбила твой мак? — Чанбин дернулся вперед, но на удивление сильный Хан удержал его. Натренировал в качалке на свою голову. На скулах Чана заиграли желваки, а в черных глазах разбушевалась настоящая буря. Переплетения вен на бледных предплечьях вздулись, а пальцы сжались в кулаки. Чанбин ожидал услышать от хёна все что угодно, но только не… — Остынь, Бин, — сквозь зубы выдавил из себя Банчан. — Я не буду с тобой драться. Мы уже не подростки. Остыть? Остыть?! После всего, что Чан наговорил, он предлагал просто остыть? Хотя, если подумать… Хотел ли сам Чанбин устроить настоящую драку? Он только хотел врезать Чану. Отплатить за те грязные слова и даже мысли, которые он позволил себе в адрес Мии. — Хён, пожалуйста, успокойся! Чанбин поймал на себе испуганный взгляд Хана и окончательно обмяк в его руках. Что бы между ними с Чаном ни происходило, впутывать в это Хана — последнее дело. — Ханни, малыш, оставь нас, — тихо попросил Чанбин. — Чтобы вы тут поубивали друг друга? — Мы просто поговорим. Все будет нормально. Хан растерянно обернулся на Чана, но тот только кивнул в знак согласия со словами Чанбина. — Да идите вы оба!.. — в сердцах воскликнул Хан, вылетая из студии. — Придурки! Хлопок двери. Пара глубоких вздохов, чтобы усмирить раздирающий грудь и бьющий в висках гнев. Все еще чувствуя злость, Чанбин навалился спиной на дверной косяк и сложил руки на груди. — Успокоился? — бросил Чан, отзеркалив его позу. — Готов говорить нормально? Чанбин фыркнул, дернув носом. — Чан, ты… ты даже не подумал, что у меня тоже могут быть чувства к Мие? Серьезные, настоящие. Чан раздраженно выдохнул. — Вот именно, я забочусь о том, чтобы эти чувства не вскружили тебе голову. Что вдруг случилось, почему она, почему сейчас? Я же тебя столько раз с девушками пытался познакомить! Лицо Чанбина бросило в жар. — Я знаю, для чего ты пытался меня с ними познакомить. — Чтобы раскрепостить тебя. — Чан, я не могу быть, как… как ты. Я… Для меня все серьезно. — В этом твоя проблема, Бин. Твои чувства… они сжирают тебя с головой. Сколько ты убивался, когда Шин Рюджин тебя отшила? Обязательно было упоминать об этом? Чанбин в очередной раз за последние пару дней ощутил, будто в него тыкали раскаленной палкой да еще и проворачивали. Больно. — Это в прошлом, — выдавил он глухим голосом. — А Мия… Мия — мое настоящее. Мне кажется… нет, я знаю, что она понимает меня. Она… В глазах помутнело при воспоминании о ночном разговоре. — Мне кажется, я наконец-то нашел родственную душу, понимаешь? Она смеется над моими шутками, так же любит поесть, как и я, ей нравится заниматься музыкой, она такая же амбициозная, хоть и ранимая, и… — Да она — полный хаос! — Хаос? — взвился Чанбин. Он надеялся, что хён поймет, если ему объяснить, а он все о своем. — Ты поэтому так на нее злишься? Потому что теряешь надо мной контроль? Ты настолько мне не доверяешь? Банчан закатил глаза и с шумом выдохнул сквозь зубы. — Даже если я доверяю тебе, есть вещи, которые от тебя не зависят! Если вас увидят, если фанаты раскроют ваши отношения? — Да блядь, Чан, кому я вообще нужен?! — в сердцах воскликнул Чанбин. — Мы же все знаем правду! Он мог бы ходить по улице даже без маски, никто не видел в нем айдола. Мало того что их группу в Корее не особо знали, так еще и сам Чанбин ни ростом, ни лицом не походил на айдола. В носу болезненно защипало. Чанбин сморгнул слезы и сглотнул. — Хён, почему ты просто не можешь понять, что я… Я люблю ее. В воцарившейся тишине послышался тяжёлый вздох. — Я не знал, насколько вы с Мией стали близки. Не знал, что она для тебя так много значит. Ты не рассказывал. Ты ведь мне ничего про свои чувства не рассказываешь. Слова Чана неприятно кольнули сердце. Неужели он… Прав? — Хён, ты и так тянешь на себе слишком много. Кингдом, подготовка к полноформатнику, уход Джинни… Я не хотел вываливать на тебя еще и свои переживания. Банчан раздраженно фыркнул. — Бин, так нельзя! Ты не можешь все время держать все в себе, чтобы потом рвануло! К горлу подступил удушливый ком. — Хочешь, чтобы я делился? Чтобы что? Чтобы потом бить больнее? Как сейчас с Рюджин? Чан скривился, будто его ударили. — Зачем ты так, хён? За что? Ты… ты этому научился у PD-нима? — Чанбинни… Кажется, впервые за разговор Чан посмотрел на него с настоящим сожалением. Сердце будто пропустили через мясорубку. Почему все так? Вот же он, Чанни — его близкий друг, его хён, его лидер. Человек, с которым они прошли пот и слезы, неудачи, падения и взлеты, опять неудачи. С которым они работали вместе, жили вместе. Чанни-хён, который подворовывал его протеин, но отдавал свое одеяло, пока постиранное сушилось в три часа ночи. Чанни-хён, который помогал писать музыку и делал аранжировки песням Чанбина. Чанни-хён, на которого Чанбин всегда смотрел с таким восторгом. Стоит так близко и в то же время так далеко. Будто между ними невидимая стена, которую они сами между собой воздвигли. Чанбину казалось, что он бил в эту стену, кричал, но Чан его будто не слышал. Или не хотел. Или… — Бинни, неужели я так сильно тебя обидел? Щеку обожгло слезой. Чан всегда был таким. Отдавал им и их делу все. Но взамен требовал того же. Чанбин сглотнул и прочистил горло, пытаясь собрать себя по кусочкам. Он хотел попросить. Попросить принятия, поддержки. Но сраная гордость кричала, что нужно не просить, а требовать. — Хён. Я правда не такой, как ты. Я готов жертвовать ради группы всем. Но не Мией. Больше никаких сомнений. — Я так решил. И если я решил… — Да-да, принципы, я знаю, — вздохнул Чан, раздраженно махнув рукой. — Дай мне… время. И… что бы ты там себе ни придумал, я… Мне жаль. В эти слова хотелось поверить. О, как же ему хотелось снова побыть младшеньким и довериться хёну. Но только почему в груди что-то неприятно свербило? — Я пошел к Мие, — бросил Чанбин и, подхватив рюкзак с дивана, вышел из студии.***
Не помню, как я оказалась на крыше. После разговора с Крисом адреналин схлынул, оставив за собой слабость во всем теле и какое-то вязкое гнетущее чувство. Так что на танцевальной практике я едва шевелила конечностями, все время выбиваясь из ритма. Хлоя, наша новая хореограф, которую прислала Лия Ким из 1MILLION Dance Studio, в итоге остановила тренировку на полчаса раньше и выгнала меня погулять, подумать о жизни. Кажется, так я и забрела на крышу здания JYP. С дуру еще и забыла толстовку, так что теперь вечерний воздух ощутимо холодил мокрую от пота кожу. Обнимая себя руками, я добрела сквозь зеленые заросли до деревянной скамеечки перед защитным стеклом. Плюхнулась на нее, радуясь, что дерево не так сильно морозит зад, как металл или пластик. Уставилась вдаль, на серебристый силуэт небоскребов на фоне горящих закатным огнем облаков. Боже, что я натворила? Теперь я точно вылечу из компании. Нахамила самому Банчану и чуть не сломала его рабочий ноутбук. То, что меня еще не попросили с вещами на выход, — это либо чудо, либо недоразумение. Кто я, а кто он? Еще и полезла в их отношения с Чанбином, дура. А если я все не так поняла, если вдруг их рассорила, если из-за меня у Бинни будут проблемы в группе? Снова. Я сглотнула, а в горло будто насыпали дробленого льда. А если Крис не простит и решит от меня избавиться? Тогда конец нашей группе, конец всему! Боже, ну о чем я только думала! Не знаю, от чего меня трясло больше: от липнущей к коже мокрой одежды или от страха за свое будущее. А что я родителям скажу? «Мам, пап, меня выгнали из компании прямо перед дебютом, потому что я угрожала разбить ноутбук друга своего парня. Кстати, это был лидер Stray Kids, да, тот самый Банчан». Это звучало настолько нелепо, что я даже рассмеялась. Нервно, истерично, обнимая себя за мерзнущие плечи, как городская сумасшедшая. В кармане спортивных брюк тем временем завибрировал телефон. А вот и мой парень. — Ты в порядке? — выпалил Чанбин, едва я поднесла телефон к уху. — Я весь день тебе звоню, ты занята? Мельком глянув на экран, я обнаружила там пять пропущенных вызовов. Нервно усмехнулась: мы что, ролями поменялись? — Я… кхм, прости, у нас была тренировка. Я в порядке, просто устала. Он ведь уже по-любому встречался с Банчаном. Стал ли тот рассказывать про нашу ссору? — Ты сейчас свободна? Мы можем встретиться, чтобы поговорить? А вот и ответ. Я с безысходностью посмотрела на башню Lotte, синей стрелой рассекающую огненные облака. Так красиво… Чудесное место, чтобы получить нагоняй или… Или расстаться. Сейчас Чанбин придет и ясно даст мне понять, что я влезла не в свое дело. Что позволила себе слишком многое, вставая между ним и Банчаном. От мысли, что мы можем не просто поссориться, но и расстаться, глаза наполнились соленой влагой. Спешно сглотнув слезы — слюна царапнула горло мокрым песком — я кашлянула и промямлила невнятное согласие, рассказав, где сейчас нахожусь. — Я подойду наверх минут через десять-пятнадцать, жди. Ждать? Можно я лучше прыгну за стекло? Вытерев щеки, я сделала пару глубоких вдохов. Спокойно, нужно обдумать прошедший день, событие за событием. С утра я слышала о Чанбине столько всего от его друзей… Где правда? Как мне понять, что творилось у него на душе? Сначала был Феликс. Не просто так он пришел поговорить со мной, его тоже тяготила вся эта ситуация. Похоже, у Феликса слишком близкие отношения с Кристофером, чтобы влезать в этот конфликт, вот он и изводился от бессилия. Потом Сынмин. О, этот… Этот казался слишком проницательным. Смотрел и говорил так, будто видел меня насквозь. Судя по всему, он действительно хорошо понимал Чанбина, я ведь уже говорила с ним на подобную тему при первой встрече, когда мы остались вдвоем в машине. Сынмин безошибочно угадал настроение хёна и то, что его тогда тяготило. Что же еще он тогда сказал?.. «Ты уже смотрела его сольный клип? Ты ведь оззи, ты должна понять. Больше, чем другие». Сольный клип Чанбина? Что там может быть такого особенного да еще и для австралийки? Обычно сюжет и мелкие детали в клипах — дело рук режиссёра, но если это сольник, да еще и не в рамках основного промоушена, может, Чанбин что-то сам захотел добавить?.. Подключив наушники, сгорая от любопытства, я открыла ютуб и ввела имя Чанбина в поиске. «Феликс не может перестать смотреть на Чанбина». «Хенджин страдает от 2рачи #Чанбин #Хан». «Двэкки ДА-ДА-ДА». «Омг, Чанбин такой коротенький и такой милый». Я невольно улыбнулась, пролистывая выпадающие видео. Бинни следовало бы почаще заглядывать на ютуб, похоже, Стэй находили его по-настоящему очаровательным. Пролистав видео вниз, я не сразу нашла нужное — с ярко-синей плашкой «JYP OFFICIAL» на заставке и лицом Чанбина на темном фоне. Фит с Банчаном Streetlight? Хм, я и правда не слышала ее раньше, в Спотифае ее не было. «Никудышная из тебя фанатка, Мия. Да и девушка тоже». Ничего, сейчас наверстаю, у меня еще была в запасе пара минут. Словно уличный фонарь, Словно уличный фонарь… Отворив дверь, Чанбин шагнул в темный кадр и залил пространство ослепительным светом. Однако стоило двери за ним захлопнуться, как все опять погрузилось во тьму. В конце одинокого дня Я молча стою посреди пустынной ночи И пытаюсь ярко улыбаться. Я не ожидала увидеть «темного рэпера» Чанбина в сольном клипе в таком простом облике. Думала, будет что-то мрачное и в стиле хип-хоп, а он… Светло-русые волосы, белая футболка, белая рубашка, а поверх — свободный пиджак. Несмотря на цветное превью, начало клипа было черно-белым. Чанбин, едва различимый на фоне темных стен, проходил вглубь маленького заброшенного концертного зала, начиная свой монолог. Я не хочу показаться слабым, Ведь для тех, кто полагался на меня, это будет странно. Притворяюсь сильным, что мне не больно, что я в порядке, Я просто хочу быть для кого-то поддержкой. Я не могу допустить, чтобы из-за меня они ослабли, Мне не хватает уверенности спросить: «Можете ли вы на меня положиться?» Запертая внутри боль, не находя выход, беззвучно нарастает. Я так долго терпел ее, что уже привык. Но думаю, я смогу еще потерпеть. Пройдя в первый ряд пустующего зала, Чанбин рухнул на деревянное сидение, уронив голову на грудь. Повязки на ранах то и дело спадают. Я спешно примотал эту, но и она вот-вот отвалится. Дождь скапливается на прохудившейся крыше, Проникая в каждую щель, слишком хорошо меня зная. Прежде чем все рухнет, мне нужен кто-нибудь, Кто спросит еще раз, в порядке ли я. Хоть кто-нибудь. Словно уличный фонарь, Словно уличный фонарь, Посреди пустынной ночи я все еще ярко сияю. В конце одинокого дня Я молча стою посреди пустынной ночи И пытаюсь ярко улыбаться. Это… Это было совсем не то, что я ожидала услышать от сольника Чанбина. Трек скорее походил на Piece of a puzzle, ту самую песню с Сынмином, которую Чанбин присылал после шоукейса для поддержки. Или на Sorry, I love you, которой признавался в любви. Такая тоскливая музыка, такой надрыв в голосе… После первого припева Чанбин в клипе неожиданно поднялся на сцену и взялся за стойку с микрофоном, будто чтобы выговориться, пусть даже в пустоту зала. Следом за ним в кадре вдруг появилось высохшее мёртвое деревце в массивном горшке, ровно на том месте, где секунды назад сидел Чанбин. Картинка наконец-то наполнилась красками. Все еще приглушенными, но по-своему теплыми. Так и не найдя поддержки, В итоге я стал рассчитывать на самого себя. Но теперь, когда меня трясет, На кого я могу положиться? Плечи, на которые раньше опирались, Теперь поникли, но кого это волнует? Я не могу никому рассказать, Я не могу никому рассказать, И я виню себя за то, что не могу избавиться от этой боли. Я дышу этим спертым воздухом и чувствую, что вот-вот задохнусь. Волнуюсь из-за пустых слов, тревожусь из-за пустяков. Даже если люди не смотрят, чувствую, как во мне прожигают дыру. Неужели они заметят чувства, которые я так тщательно прячу? Я боюсь этого, мне страшно. Казалось, мертвое дерево было единственным слушателем надрывного монолога Чанбина, находясь в зрительном зале ровно напротив. — Словно уличный фонарь, — а это был голос Чана. Такой мягкий и тихий, он словно лился откуда-то сверху. — Словно уличный фонарь… — Мне страшно, — вторил ему голос Чанбина. — Мне страшно. В конце одинокого дня Я молча стою посреди пустынной ночи И пытаюсь ярко улыбаться. Только сейчас я заметила на дереве синеву. Она стекала по переплетению хрупких ломанных веточек, по скрюченному стволу, тяжелыми каплями разбивалась о затертый паркет. Будто мёртвое дерево вдруг заплакало синей краской. Внезапное осознание пронзило болью и заморозило внутренности. Синяя краска. Мёртвое дерево. Я знаю. «Ты оззи, ты должна понять». Я знаю, Сынмин! Словно раздирающей душу лирики Чанбина было мало, это внезапное осознание добило меня окончательно. Взгляд затуманился от слез, а горло сдавил спазм. Это случилось в Австралии. Его звали… Джейдан, кажется? Парнишка, который подростком ночью вместе со своим другом решил разыграть отца и раскрасить высохшее дерево синей краской. Пару лет назад его не стало. Он обращался в службу поддержки дважды, и дважды ему отказали в помощи, потому что он выглядел «нормально». Тогда безутешный друг Джейдана, тот самый, который помогал ему когда-то разыгрывать отца, снова выкрасил дерево в синий. Он хотел почтить память покойного друга, а в итоге все вылилось в стихийное движение. Австралийцы красили мёртвые деревья в синий, чтобы привлечь внимание к людям с ментальными проблемами, которые не получают достаточно помощи. С тех пор люди окрасили сотни высохших деревьев, лишь бы те, кто нуждался в помощи, не боялись о ней просить, лишь бы они были услышаны и не отвергнуты обществом. Лишь бы продолжали жить. Сглотнув слезы, я поднесла ладонь к дрожащим губам. Конечно, это было не совпадение. Мёртвое дерево, синяя краска и текст, который кричит о помощи. Голос Банчана. Точно, наверняка это была его идея. Словно уличный фонарь… Вдруг кто-то вытащил один наушник, выдергивая меня в реальность. Подняв глаза, я заметила перед собой Чанбина, уже настоящего. Лицо озаряла теплая улыбка, на пухлых щеках — ямочки. Посреди пустынной ночи я все еще ярко сияю. — Вот ты где! Эй, ты не замерзла? В глазах Бинни беспокойство, а в руке — стаканчик дымящегося кофе. В конце одинокого дня… — Боже, Мия, что случилось? Ты плачешь? Я молча стою посреди пустынной ночи И пытаюсь ярко улыбаться. Словно уличный фонарь… Поставив стакан с кофе рядом на скамейку, Чанбин легким касанием нажал на наушник, выключая видео, и аккуратно извлёк телефон из моих рук. Музыка стихла. А я все еще была потеряна где-то между реальностью и тем пустым зрительным залом. Шмыгнув носом, подняла заплаканные глаза. Чанбин из клипа, надрывно читающий исповедь, и Бинни в черной толстовке с растрепанными кудряшками и ямочками от теплой улыбки — это один и тот же человек. И сейчас, когда Бинни наконец заметил, что за видео я смотрела, на его лице стали проступать те же тоска и мрачная задумчивость, как в клипе. Голых околевших плеч коснулась уже знакомая мне, такая родная черная толстовка. Я машинально укуталась в мягкую ткань, наслаждаясь теплом Бинни. Тот опустился рядом на скамейку и, сцепив пальцы, задумчиво посмотрел вдаль, на горящий золотом горизонт. — Чего ты вдруг решила… — Это все Ким Сынмин, — честно призналась я. Чанбин грустно усмехнулся и покачал головой. — Ох, этот парень… Я обернулась к Чанбину, всматриваясь в его лицо. Стараясь понять: неужели все, что я только что услышала — настоящее, оно сидит там, внутри моего Бинни, такого доброго, улыбчивого, веселого? — Чаги, не смотри на меня так, — смутился он, — я… был немного не в себе, когда писал этот трек. Много всего навалилось… Я не знал, как это вывезти. — А сейчас? Эта неуловимая перемена. Мокрый блеск в глазах, дрогнувшие губы. От меня не укрылась ни одна мелочь в любимом лице. Шумно выдохнув, Чанбин сморщил нос и устало свесил голову. Все еще молча, но мне и этого было достаточно, чтобы понять его. Я нежно провела пальцами по непослушным кудрям, обняла и устроила его тяжелую голову на груди. — Оппа, тебе не обязательно говорить, но я… Я всегда тебя выслушаю. Пожалуйста, не молчи, если тебе тяжело. Не со мной. Я слышала, чувствовала, как Чанбин тяжело дышит. Как хаотично вздымаются его мощные плечи, такие сильные, но сейчас поникшие. — Прости, что не была рядом вчера, когда тебе было плохо. Очередной тяжёлый вздох вместо слов. Мне так хотелось, чтобы Чанбин открылся мне, хоть чуть-чуть. Чтобы наконец заговорил. Неужели ему было настолько сложно? — Почему… — вдруг тихо, треснувшим голосом спросил Бинни, — почему никто не может запомнить? Я успокаивающе гладила его по волосам, зарывшись пальцами в кудри и затаив дыхание. Пожалуйста, говори. Говори со мной. — Почему никто не может запомнить, что Двэкки — это… помесь свинки и кролика? Я судорожно вздохнула, чувствуя, как глаза режет солью. Все еще пыталась распутать этот клубок. Никто из группы так не привязан к своему маскоту, как Чанбин к Двэкки. Он так часто говорит о себе в третьем лице, так любит Двэкки. Стесняется, чувствует себя уязвимым? Пытается держать буфер, говоря как бы о Двэкки, но и о себе? Что мне ответить Чанбину? Что люди — идиоты, которые просто хотят тупо посмеяться, которые даже не задумываются, какие последствия имеют их слова? Что это касается даже друзей Чанбина, его товарищей по группе? Они все… Эти чертовы шесть миллионов, эти одногруппники… Они мне все испортили, все усилия на нет свели. На что я рассчитывала? Что я за раз или два одна вылечу эти комплексы, которые годами прорастали в Чанбине, как ядовитые сорняки, отравляя его добрую, нежную душу? — Неужели я… — с безысходностью в голосе продолжил Чанбин, — неужели мое лицо… Крепче обняв, прижалась губами к его макушке и жарко прошептала: — Я люблю тебя. Вздрогнув, Чанбин замер в моих руках. А я оставила еще один поцелуй. — Оппа, ты такой красивый, боже… Даже если шесть миллионов человек тебе будут говорить обратное, я шесть миллионов раз пошлю их к черту. Шесть миллионов раз скажу, какой ты великолепный и как сильно я тебя люблю. — Спасибо, — наконец пробормотал Чанбин слабым, дрожащим голосом. — Мия… Спасибо, что ты есть. Я не знаю, чем я заслужил тебя… Что за глупости? — Оппа, ты всегда был ко мне так добр, всегда рядом, когда я нуждалась. Даже в наш первый день знакомства: ты не прошёл мимо безымянной трейни-неудачницы. Я ведь… я… Теперь мой голос задрожал, а по щекам брызнули слезы. — Fuck, я ведь приношу тебе одни проблемы! Ты из-за меня влип в разборки с Доквоном, а теперь еще и Крис… Боже, что я наделала? Вновь на меня нахлынул ужас от осознания того, что я натворила. Я даже сдерживаться не могла, оно лилось из меня само. — Оппа, прости меня, я такая дура! Нахамила твоему другу и… я чуть не разбила его рабочий ноутбук с вашими песнями! Выпалив это, я замолчала и вся сжалась. Если Крис ничего не сказал Чанбину, то теперь он точно во мне разочаруется. Чанбин же вдруг мелко затрясся, но будто бы не от плача. Он что, смеялся? Задрав голову, Бинни посмотрел на меня со странноватой усмешкой. — Не волнуйся, зефирка. Ты чуть не разбила Чанни-хену ноутбук. А я… я разбил его лицо, немножко… — Ты… что?! Как? Почему? — Чанбин, во что ты опять влип из-за меня? — Я была в ужасе. Реальность оказалась еще хуже, чем я предполагала. — Нас теперь обоих выгонят из компании? Или меня выгонят, а тебя отправят на рест? Чанбин пожал плечами. — Вряд ли. У нас и не такое раньше бывало, так что не волнуйся. Да, может, я немного перегнул палку, сам от себя не ожидал. Но Чан заслужил. То, что он сказал тебе… Закусив губу и шмыгнув носом, я поникла, вспомнив обидные слова. — Оппа, ты ведь не думаешь… Не думаешь, что я с тобой только из-за дебюта? — меня всю выворачивало, пока я произносила эти слова. Вынырнув из объятий, Чанбин сгреб мое лицо в жаркие ладони. Закатное солнце мягко золотило его смуглую кожу и плескалось в карих глазах. Я как будто впервые заметила, что они не черные, а такие… светлые и теплые. — Нет, Мия. Никогда не думал. Мне даже в голову не приходило подумать про тебя что-то настолько… Он покачал головой и дернул носом, словно сама мысль вызывала у него отвращение. — Знаешь, что я на самом деле подумал, когда Чанни-хён сказал про ноутбук? — Что я сумасшедшая? Чанбин тихо рассмеялся. — Я подумал: «Вау, это моя девушка! Такая боевая!» Даже стафф побаивается Чанни-хёна, когда он злится, я представляю, в какой ярости он был, когда ты схватила его драгоценный мак. И не испугалась же. Лицо бросило в жар, а сердце забилось быстрее. — Прости, это было так глупо. Я просто… выбесилась от того, что он не понимал… После ночного разговора мне стало так обидно за тебя. Чанбин ласково погладил меня по волосам. — Это я в тебе и люблю, чаги-я. С виду такая милашка, а внутри такой океан. Я сконфуженно улыбнулась, чувствуя, как в груди приятно разливается тепло. — Бинни… почему бы тебе не провести стрим? — спросила я, вдруг вспомнив, сколько милых и забавных видео мне попадалось на ютубе, когда я искала сольный клип Чанбина. — Одному? — в его голос снова закралась неуверенность. — Да. Собери тех, кто тебя действительно любит и поддержит. Поджав губы, Чанбин нерешительно отвел глаза и опустил руки. Он показался таким уязвимым сейчас, что у меня защемило сердце. — Даже если среди них будут… не самые умные люди, все равно твоих фанаток будет больше, я уверена. Тебя любит так много людей, ты даже не представляешь! Я ободряюще его обняла. — Не знаю, надо подумать… — Я тоже буду смотреть, если получится. Буду слать тебе в чате сердечки и пошленькие комментарии про твои банки. Уголки губ Чанбина дернулись в польщенной усмешке. — Я… попробую. Может, ты права. Знаешь, когда я выпустил Streetlight, было так страшно. Мне… Мне правда сложно рассказывать о себе что-то такое. Но… Я подумал: не один же я такой. Сколько людей с похожей проблемой! Думал: если я выпущу такой трек, возможно, им станет легче, они почувствуют, что не одиноки. И получил столько поддержки от Стэй, даже не ожидал. Многие писали, что стали лучше меня понимать. — Вот видишь, это так и работает. Чем больше ты раскрываешься, тем проще людям тебя понять. А если ты переживаешь, что подставляешь людям уязвимые места… Я не завидую тем, кто решит в них ударить. Сердито поджав губы, я похлопала кулаком по груди. — Don't fuck with Mia or Mia will fuck you! Чанбин рассмеялся и потрепал меня по голове. Затем вдруг сощурил глаза и странно на меня посмотрел. — Что? Что-то не так с моим лицом? — смутилась я. — Да, у тебя тут… — Что, что? Он провел ладонью по щеке, убрал за ухо выбившуюся розовую прядку волос, а затем вернул руку со сложенным из пальцев сердечком. — Моя любовь, — улыбнулся Чанбин. Я умиленно вздохнула и рассмеялась. — Со Чанбин, — я легонько стукнула кулаком по мощному плечу, — как ты можешь быть таким милым? Несмотря на покрасневшие уши, Бинни довольно улыбнулся. — Я просто хочу, чтобы ты чаще радовалась и меньше плакала по пустякам. — А потом вдруг подорвался: — О нет, твой кофе! Остыл совсем… — Эта Корея… нигде не отделаться от вашего айс американо! И тут я вспомнила, что забыла не только про кофе. В ужасе схватила оставленный телефон и обнаружила там один пропущенный от Хлои, но что еще страшнее… Пять пропущенных от Су Джиа. Вот теперь мне правда конец. Я уже вскакивала со скамейки, когда Чанбин вдруг сжал мою ладонь. — Чаги, давай сходим на свидание? В глазах Чанбина вспыхнули искорки азарта. Что он задумал? И когда я в последний раз была на свидании? Кажется, в прошлой жизни… — Свидание? А нам можно? Чанбин уверенно кивнул. — Ты же не думаешь, что мы — первая парочка в истории кейпопа? И правда. К тому же я еще не дебютировала, а Stray Kids не очень популярны в Корее. Предложение звучало заманчиво. Мы просто сходим в какой-нибудь ресторан? Или пойдём лепить горшки из глины, или… — Ты была когда-нибудь… — задумчиво протянул Чанбин, а затем вдруг замолчал. — Нет. Пусть это будет сюрпризом.***
Эта ночь обещала быть интересной. Начало первого — для Минхо уже поздно, а для того, кто его позвал на ужин, еще рано. Хотя в последнее время все они не уходили из агентства раньше двух-трех ночи. Вскрыв пакетик, Минхо высыпал сырный порошок в уже горячую разбухшую лапшу и принялся размешивать содержимое палочками. Круглосуточный магазинчик находился не так далеко от офиса JYP Entertainment. Здесь можно было не только купить еду, но и посидеть за столиком в углу, заварить чай или рамен. В такое позднее время Минхо был единственным посетителем, а бабуля за стойкой скучающе смотрела старенький телевизор. Подцепив палочками ароматную лапшу, Минхо поднес ее ко рту, подул и… Дзынь! Колокольчик входной двери звякнул. Минхо всё-таки отправил лапшу в рот, нового посетителя он мог узнать, даже не оборачиваясь — по походке. Вскоре за стол напротив опустился тот, кто и вытащил Минхо на ночной перекус. Он поздоровался, поставил перед собой розовую коробку с лапшой, уже залитую кипятком. — Похове, ты сивно вйип, — промямлил Минхо с набитым ртом. — С чего ты взял? Прожевав и сглотнув, Минхо ответил: — Вызвал сюда посреди ночи. Не милашничаешь, не пытаешься вывести меня из себя. А еще это… — он кивнул на синяк под глазом Чана. Чан обреченно вздохнул, словно его поймали с поличным. — Насколько же ты в отчаянии, что решил обратиться ко мне? И кто этот герой, который решился тебе врезать? Немного помолчав, Банчан все же ответил, понизив голос: — Чанбинни. — А? Что? — с восторженной улыбкой воскликнул Минхо. — Наш Чанбинни, серьёзно? — Тише ты. — Чем ты обидел его девушку? — С чего ты… Минхо усмехнулся. — В прошлый раз я едва его от Ли Доквона оттащил, так что вряд ли вы поцапались из-за музыки к нашему выступлению. Банчан угрюмо вздохнул и покачал головой. — Этот мальчишка… Такой непослушный. — Это наф Бинни, — кивнул Минхо, вновь набивая рот лапшой. Банчан тем временем простонал и уткнулся лбом в край стола. — Неужели я так сильно облажался? Ох… В последний раз мы подрались года три-четыре назад. Что на него нашло? История, которую начал рассказывать Банчан, превзошла все ожидания Минхо. — Хён. Ты правда облажался. Только слепой не заметит, как искренне эти двое втюрились друг в друга. А уж зная, какой Бинни упрямый и принципиальный… Восхитительно! — Тебе нравится надо мной издеваться, да? — простонал Чан, сверля Хо черными глазами. Тот пожал плечами. — Да ты сам срежиссировал и разыграл эту драму, а у меня, похоже, места в первом ряду. Чан высыпал свой порошок в лапшу, размешал, а затем принялся выдавливать из пакетика красный соус. Ловко подхватив край ведерка, Минхо сдвинул лапшу на себя, когда туда вылилось уже больше половины. — Съесть бульдак целиком — это, конечно, оригинальный способ самобичевания, но мы тут собрались поговорить, а не отпаивать тебя молоком со льдом. Накажешь себя как-нибудь потом. И не забудь снять на камеру, чтобы повеселить Стэй. Не все же Чанбинни клоуном выставлять. Чан хотел было что-то сказать, но осекся. Возвел глаза куда-то к потолку, поджал губы и покачал головой. — Проблема в том, — заговорил Чан, когда умял треть порции, — что Бин мне ничего не рассказывает. Раньше мы многое друг другу выкладывали, а сейчас он закрылся от меня. — Хён, знаешь, ты можешь иногда быть довольно устрашающим. О… — он ткнул пальцем в Чана, — вот, я об этом говорю! У меня от твоего взгляда мороз по коже! Чан снова закатил глаза и покачал головой, что-то бормоча под нос. — Я хотел как лучше… — наконец сказал он. — Мне кажется, с этим романом Бин начал терять голову. Минхо вздохнул и усмехнулся: — Хочешь сказать, что сам не теряешь голову, когда что-то происходит с Детьми? Пойманный врасплох, Чан отвел глаза. — Для меня, — Хо пожал плечами, — наш Чанбинни как раскрытая книга. Хоть он и старается, но совершенно не умеет скрывать эмоции. Иногда достаточно просто внимательно смотреть, чтобы его прочитать. Откинувшись на спинку стула, Минхо склонил голову на бок и посмотрел куда-то в сторону. — Со Чанбин, — задумчиво протянул, — уже взрослый парень. И все еще наш с тобой малыш Бинни. Как взрослый, он нуждается в нашем уважении и признании его интересов. А как малыш, он хочет нашей поддержки и принятия. Малыши все такие. Хотят, чтобы их любили и относились как к равным. Даже если Бинни может терять голову иногда… Мы должны защитить его. Помочь и прикрыть. И не думаю, что наехать на его девушку — это та самая помощь. Открывший было рот Чан снова осекся. Помолчав, он всё-таки спросил: — Допустим, ты прав. Дальше что? Как мне в глаза теперь Бинни смотреть? Отложив палочки, Минхо вытянул руки перед собой и закатал рукава. — Эту царапину оставил Суни в прошлые выходные. А это Дори куснул меня, когда я чесал ему животик. Мои котики иногда царапаются, но я знаю, что они меня любят. — Я понял, понял, — вздохнул Банчан. — Дай ему время, чтобы остыть. И себе тоже. Ты же знаешь, как Бинни тебя любит и уважает. — Знаю. Поверь, от этого я чувствую себя только хуже. — Но скажи, — с хитрой улыбкой спросил Минхо, едва сдерживая восторженное хихиканье, — Мия правда грозилась разбить твой ноут? Чан раздраженно фыркнул и бросил на Минхо сердитый взгляд. — Сумасшедшие, оба, — проворчал он. — Вау, он нашел себе достойную пару! Как можно их разлучать! Кстати, напоминаю, что у меня на днях свидание с красоткой Джи. — И ты туда же! — простонал Чан. — Надеюсь, третья девушка в их группе уже пристроена. — О, я слышал, ей нравятся дерзкие рэперы. — Стоит ли мне начать волноваться за Джинни или Ханни? Минхо очаровательно улыбнулся. Пусть Чанни-хён пока пребывает в блаженном неведении.