«Все эти голоса держали меня во тьме, мучили,
Я пытаюсь выбраться, но не могу найти выход без ответа.
Притворяясь добрыми, эти голоса презирают мои мечты.
Я не хочу больше страдать, поэтому закрываю уши и бегу от них,
Но они окружают меня, крутятся в голове и сводят с ума».
Voices, Stray Kids
— Мия, я сейчас умру! Я нажала на кнопку слива, хотя этого уже не требовалось. Сполоснула и так чистую руку (в другой был телефон). Открыла дверь и выскользнула из тесной комнатки навстречу Нане. — Свершилось! У тебя что, диарея? — Нет… — я глупо улыбнулась и невольно посмотрела на сжатый телефон, откуда только что доносился голос Бинни. — У меня… — Понятно, — фыркнула Нана и закатила глаза. Протиснулась мимо меня в уборную и демонстративно хлопнула дверью. Всего минуту назад я разговаривала с Чанбином и его другом Уеном. Кто бы мог подумать, Чон Уен из ATEEZ сам заговорит со мной! Он оказался таким милым и забавным, совсем не удивительно, что они с Чанбином подружились. Я знала, что индустрия кейпопа жестока и бескомпромиссна. Что постоянно идет борьба за аудиторию, позиции в чартах, награды на музыкальных шоу и премиях. Особенно сейчас, когда кейпоп наконец-то захватил мировое внимание, а в четвертом поколении в самом разгаре было соперничество за звание лидера. Поэтому от мысли, что у Чанбина есть такой близкий друг из конкурирующей группы, который его поддерживает на Кингдоме, в груди разлилось приятное тепло. Может быть через год или два я встречу на музыкальном шоу какую-нибудь знакомую, с которой стажировалась раньше и которая дебютирует в другом агентстве. И, быть может, мы станем не только конкурентками, но и близкими подругами. Как TWICE и Чон Соми, которая ушла из JYP в Black Label, например. Мне так хотелось в это верить. Из витания в розовых, как мой новый цвет волос, облаках светлого будущего меня вывела вибрация будильника. На экране телефона загорелось загадочное «Х», понятное только мне. Я быстро выключила будильник, огляделась украдкой. Мы все еще находились в салоне красоты, с которым JYP заключил контракт для нашей группы. Я уже прошла весь путь от полного высветления до окрашивания в розовый. Нане оставили ее стрижку, только чуть убрали успевшую отрасти длину, но выбелили челку. Она поначалу расстроилась: хотела полностью бахнуть какой-нибудь яркий цвет. Но потом, когда ей сказали, что планируют каждый раз красить челку в новый оттенок, Нана пришла в восторг. Над Джиа сейчас заканчивали работу: ей только чуть концы ровняли. От природы черный цвет волос оттенял белизну кожи и придавал нашей онни утонченности и элегантности, так что пока стилисты решили оставить уже имеющийся образ фарфоровой корейской красавицы. Я подошла к креслу в углу салона, где лежали мои вещи. Украдкой огляделась: вроде бы никто не обращал на меня внимания. То, что я собиралась проделать… Волнение тугим узлом свернулось в животе, в ушах зашумела кровь, а ладони похолодели. Никто не должен был увидеть, даже Нана с Джиа. У меня, конечно, было оправдание, да и проделывала я это уже не первый день, но каждый раз тряслась от нервов. Сесть в кресло, запустить руку в рюкзак. Незаметно нашарить во внутреннем кармашке маленькую баночку. Открыть и аккуратно достать крохотную круглую таблетку, зажать между пальцами. Вытащив из рюкзака руку, посидеть так минуту с непринужденным видом, затем аккуратно провести ладонью по волосам, будто поправляя челку. Коснуться лица, почесать кончик носа и незаметно закинуть таблетку в рот. Дело почти сделано. Выждав еще двадцать секунд, я достала из того же рюкзака бутылку воды и осушила больше половины, глотая уже начавшую таять таблетку. Готово. Все еще чувствуя себя преступницей, я украдкой огляделась. Мне казалось, стафф следил за каждым моим движением. Но это было не так. Сегодня мне повезло. Вчера меня чуть не спалила Джиа во время танцевальной тренировки. А пропускать прием таблеток я не могла. Тоскливо вздохнув, я прикинула перспективу проворачивать это темное дело каждый божий день. Рано или поздно это войдет в привычку, нужно просто не останавливаться. Правда, именно тогда, когда я привыкну, могу потерять бдительность и попасться с поличным. Да уж, кажется, я только усложнила себе и без того тяжелую жизнь. Но это был мой выбор. «Посмотри на себя, — послышался в голове чужой, но неприятно знакомый голос. — Как же далеко ты готова зайти. Какая же ты порченая». Я закусила губу и скривилась. Тряхнула головой, пытаясь прогнать навязчивые мысли. В последнее время голос приходил все чаще. «Рано или поздно они узнают, какая ты на самом деле. И он тоже узнает». — Shut up! — зашипела я и тут же испуганно спохватилась: не услышал ли кто? Возмущение вскипятило кровь, злость ударила в виски. Пальцы сжались в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Вязкое, тянущее чувство холодными щупальцами пробралось в грудь, обвивая ребра. Я беспомощно выдохнула, пытаясь хоть как-то дать отпор. «Ты ничего обо мне не знаешь!» «Я единственный, кто знает тебя настоящую». Да какого черта?! Почему я слышу этот голос? Почему разговариваю сама с собой и в чем-то пытаюсь этот голос убедить, что-то доказать? Обхватив себя руками, я принялась растирать плечи, будто пытаясь согреться, чтобы прогнать это морозное чувство в груди. Я лучше себя знаю. Я в порядке. Все хорошо. Прикрыв глаза, я глубоко вдохнула, сосредоточиваясь на сладких ароматах шампуней и стайлинговых средств. Прислушалась к звуку ножниц, к тихим разговорам. Кажется, я даже слышала, как мягко состриженные концы волос Джиа опадают на пол под ноги стилистке. Еще один глубокий вдох. Длинный выдох. Я здесь, в столице Южной Кореи, в центре самого престижного района Сеула, в именитом салоне красоты, который сотрудничает со звездами JYP Entertainment. Я здесь не просто так, я — будущий айдол. Сегодня целая команда трудилась над тем, чтобы довести мою внешность до идеала: мягкие, как шелк, нежно-розовые волосы, аккуратные брови, изящный маникюр на ногтях. Смотря на себя в зеркало, я теперь видела не замученную трейни, а настоящую красавицу с увлажненной, сияющей кожей и белоснежными зубами. Даже синяки под глазами скрыл корректор, а румяна вернули лицу здоровый вид. Я так долго к этому шла. Я заслужила, черт возьми! А что касается таблеток… Я бросила невольный взгляд на свой рюкзачок. «Это мой выбор. Мой, а не твой».***
— Что с голосом? Чанбин опять улизнул перед самыми съемками в глубь коридоров, чтобы сделать последний звонок. Очень важный. — Опять грустишь? В трубке послышалось невнятное мычание. — Я знаю, что ты расстроен, — грустно вздохнул Чанбин. Горький смешок. — «Расстроен» — это слабо сказано. — Хенджинни, — ласково позвал Чанбин. — Нам тоже тебя не хватает. Но все образуется рано или… — Ты же слышал, что сейчас творится с Со Суджин из (G)I-DLE? — перебил его Хенджин. — Ее тоже обвинили в буллинге и отстранили от расписания. Знаешь, ходят слухи, что CUBE собирается окончательно… Его голос надломился. Чанбин поджал губы и покачал головой. — Даже если так, JYP не CUBE. Мы никогда не позволим выгнать тебя. Хенджин раздраженно фыркнул. Наверняка даже закатил глаза на том конце телефона. Чанбин даже не обижался, ведь он понимал, что злился Хенджин от бессилия. Нельзя забирать у артиста сцену, особенно у такого, как Хенджин. Нельзя держать его взаперти, пока его группа сияет на шоу. — Джинни, ты же знаешь, — мягко заговорил Чанбин, — наше выступление — для тебя. Ради тебя. Ты все равно будешь с нами сегодня на сцене, и я уверен, наши Стэй обо всем догадаются. Очередной горестный вздох в трубке. — Я буду болеть за вас, ребята. Не облажайтесь там. Чанбин улыбнулся. — Без тебя будет сложно… Но мы постараемся. — Файти-и-ин! Сбросив вызов, Чанбин убрал телефон в карман, устало вздохнул и осторожно, чтобы не размазать грим, потер виски. Сколько еще их группе предстоит перенести потрясений? Сначала уход Уджина прямо перед камбэком, потом срыв Хана, теперь Хенджин… Что дальше? Кто-нибудь спину сломает или шею свернет? Казалось, чем больше Чанбин тратил сил на поддержку других, тем меньше их оставалось, чтобы самому противостоять мрачным мыслям. А ведь дальше легче не будет, ведь сразу после Кингдома — камбэк. Откуда-то сбоку послышалось деликатное «кхе-кхе». Чанбин обернулся и… Пришлось задрать голову, чтобы встретиться взглядом с нарушителем его одиночества. Вау. Вживую он был еще красивее, не зря в дорамах снимался. Высокий, в темно-коричневом кожаном пиджаке, под которым серую майку опоясывали два ремня на узкой талии. Темные волосы, зачесанные назад, густые брови вразлет, выразительные скулы, на которых красовались багровые порезы. Ну просто Городской Охотник, который только что выбрался из очередной драки. — Со Чанбин-щи, — улыбнулся Ким Хвиён, рэпер из SF9. «У нас вообще нет шансов против этого отряда длинноногих красавчиков,» — беспомощно подумал Чанбин. — Хвиён-сонбэним, — он поклонился. — Какого ты года рождения? — Девяносто девятого. — Хм, — Хвиён задумался, — мы с тобой одногодки. Можешь называть меня просто по имени тогда. Прости, ты не мог бы?.. Хвиён кивнул Чанбину за спину, и тот только сейчас заметил, что все это время стоял возле автомата со снэками. Спохватившись, он отошел в сторону и принялся наблюдать, как этот эффектный киногерой боевика достает ярко-фиолетовый ореховый батончик. — Выглядишь очень круто, — восторженно выдохнул Чанбин, не в силах молчать. — Особенно твои шрамы! Хвиён усмехнулся. — Твой на брови тоже ничего. Чанбин уже и забыл про него. Вообще-то ему очень понравился образ, который стилисты подобрали для I'll be your man. Такой мрачный, но при этом лиричный и даже чуточку романтичный. Просто Хвиён был… На каком-то другом уровне. Судя по образу, SF9 планировали использовать актерский опыт мемберов по максимуму. Кстати, об этом. Насколько Чанбин знал, Хвиён и их маннэ Чанни сейчас снимались в дораме вместе с ребятами из ATEEZ. — Как продвигаются ваши съемки в дораме? Наверное, очень трудно совмещать с Кингдомом. Хвиён устало вздохнул, но улыбнулся. — Это и правда сложно, хотя очень интересно. Знаешь, дорама ведь про жизнь айдолов. Она местами такая наивная. Моему герою даже повезло найти себе девушку из другой группы. Чанбин скованно улыбнулся. Да уж, повезло… — А главные герои делают столько ошибок, — продолжил Хвиён, — что в реале их бы уже давно спалили и со скандалом выгнали из группы. Нервная улыбка Чанбина стала еще шире. — Неужели в дораме совсем нет ничего реалистичного? Там же столько именитых айдолов снимаются… — На самом деле, да… — Хвиён задумчиво коснулся подбородка, — в дораме есть много жизненных моментов. Ну, знаешь, о том, как тяжело нам иногда приходится. Конкуренция, сасэны, регулярные взвешивания, ссоры между участниками… Может, хоть так нетизены поймут, что мы — такие же люди, как они. Так что за своего героя я даже рад: пусть хоть где-то у меня будет личная жизнь. От этих слов Чанбин даже почувствовал укол совести. Как у такого невзрачного коротышки, как он, была девушка, а у этого красавчика Хвиёна — нет? Хотя глупо было бы думать, что Хвиён расскажет кому-то постороннему о своих отношениях, если они у него все-таки были. Это даже забавно. Быть может, у них обоих есть что-то общее, тайные отношения, которые приходится скрывать от всего мира, а поговорить об этом, поделиться друг с другом они не могут. — Кстати, — Хвиён вскрыл упаковку и откусил батончик, — думаю, я знаю твоего знакомого, встретил на съемочной площадке. — Знакомого? — вскинул брови Чанбин. — Я дружу с Чон Уёном из ATEEZ, но он не снимается в «Имитации». — Нет, я про бывшего трейни JYP. Его взяли в последний момент на одну из мелких ролей, но он такой харизматичный красавчик, что мог бы и повыше пробиться, если бы имел больше опыта. Чанбин задумчиво закусил губу, пытаясь вспомнить, кто из его знакомых бывших трейни подался в актеры. — Как его зовут? Дожевав батончик, Хвиён выкинул упаковку в мусорку и вновь обернулся к Чанбину. — Доквон. Ли Доквон, если быть точнее. Очень приятный парень, наверняка ты его помнишь. Нет, это… Этого не может быть. В ушах зазвенело, будто от истеричного свиста колонок, срезонировавших на микрофон. Перед глазами всплыло мерзкое лицо с разбитой губой и зловещим, надменным оскалом. Стадия отрицания прошла настолько быстро, что Чанбин буквально чувствовал, как у него из-под ног уходит твердая поверхность пола. И правда, бессмысленно было отрицать, Хвиён же сказал: бывший трейни JYP, Ли Доквон. Никаких других вариантов просто быть не могло. Оставался только вопрос: как?! Как он так быстро вернулся к работе, да еще и в индустрию кино? Вряд ли Хвиён что-то знал про черное прошлое этого ублюдка, вон как хорошо о нем отзывается. — Чанбин, все в порядке? Тебе нехорошо? — встревоженный голос сонбэнима прозвучал будто из другой вселенной. Вцепившись в борт автомата, чтобы хоть немного вернуться в реальность, Чанбин шумно выдохнул и поднял глаза на Хвиёна. — Все в порядке, просто… Я могу дать тебе совет? Наверное, прозвучало слишком самонадеянно. Кто он такой, чтобы раздавать советы сонбэниму? Пусть они и одногодки, это мало что меняло, ведь SF9 все равно были старше Stray Kids. Но молчать Чанбин не мог. — Совет? — вскинул брови Хвиён. — Да… Конечно. Ты потрясающий рэпер, я бы многому у тебя поучился. Чанбин нервно усмехнулся. В любой другой ситуации он был бы счастлив услышать такие слова от сонбэнима, но не сейчас. — Эм… Спасибо. Вообще-то это не совсем по поводу рэпа, точнее, совсем не по поводу. Просто… Пальцы сжались в кулак так сильно, что ногти до боли впились в кожу. — На самом деле это насчет Ли Доквона. Он не такой, каким кажется. Хвиён, послушай. Лучше держись от него подальше.***
Когда мы закончили в салоне, нас, конечно, повезли не отдыхать, а назад в агентство на танцевальную тренировку. Сегодня в планах была чистка хорео припева: повторять каждое движение перед зеркалом десятки раз, чтобы добиться идеальной глубины, четкости и синхронности. Ведь завтра нас ожидает запись танцевальной практики для будущего ролика на наш будущий канал и визит Пак Джинёна. О том, насколько он придирчив к хореографии, ходили легенды как в агентстве, так и за его пределами среди нетизенов. Вместительный автомобиль с мягкими креслами, светлым салоном и тонированными стёклами — мы с девочками помещались тут втроем, пока наш стафф обычно располагался на передних местах. В такие моменты даже можно было тихо поболтать о своём, хотя мы все равно старались не говорить слишком громко. — Нам нужно обсудить вашу тягу к шоколадному печенью, — вдруг заявила Нана, когда машина тронулась в сторону агентства. Мы с Джиа озадаченно переглянулись. Я, конечно, люблю шоколадное печенье, но не помню, чтобы в последнее время его ела… Дебют всё-таки. А уж Джиа тем более за фигурой следила. — Я понимаю, — продолжала Нана, — что вы не каждый день можете наслаждаться шоколадным печеньем. И что лучшее место для этого — тайком от менеджеров и окружающих у нас дома. И я не против, если вы иногда будете приносить печенье домой. Меня-то его есть не тянет, но вы хоть предупреждайте. И если оно вдруг появится у нас дома, чтобы без упаковки мне на глаза не попадалось! На последних словах Наны я уже давилась от смеха. Да уж, чтобы распаковать мое «шоколадное печенье», надо было еще постараться. Джиа и вовсе сидела красная, будто выпила залпом бутылку «Бульдака». Судя по всему, до нее тоже дошел тайный смысл слов Наны. Ее не так-то легко было смутить, но одного намека на Ли Минхо хватало, чтобы выбить опору из-под ног нашей снежной принцессы. На самом деле хорошо, что Нана завела этот разговор. Мы только переехали в общую квартиру, агентство даже расщедрилось на комнату для каждой — большая редкость и везение. Пришлось составить график уборки, готовки, распределить полки в холодильнике. Оставалось только обсудить правила посещения… Мне не хотелось смущать соседок мужским присутствием в общежитии. Но не то чтобы у нас был выбор… Отели, где легко сливают информацию сасенам и СМИ, исключены. И, чтобы побыть наедине, оставалось только подгадать момент и уединиться в чьем-нибудь общежитии. То, что Нана была не против, было настоящим подарком! — Нана, поверь, мое «печенье» очень сложно достать из упаковки, я сама с этим едва справляюсь. Но я тебя услышала, так что не волнуйся, я… мы… Мы будем как-нибудь осторожно. Жрать печенье по ночам, пока никто не видит. — И не слышит, как вы шуршите пакетами, — усмехнулась Нана, — и, поедая, стонете от удовольствия. Джиа, скривившись, издала тихий стон. Но явно не от удовольствия. Я же тихо рассмеялась и подмигнула младшей подруге. Откинувшись на спинку сиденья, я прижалась лбом к прохладному стеклу. За окном проносились оживленные улочки Каннама: высокие здания из стекла и бетона, пестрые рекламные вывески, палатки уличных забегаловок, аллеи вечно-зеленых раскидистых сосен. В груди потянуло, а в голове опять возникло это дурацкое безнадежное желание: вот бы сейчас прогуляться по этим улочкам с Чанбином. Свободно, смеясь и держась за руки, как обычные люди. Не выискивая окошко в расписании и не прячась за мешковатой закрытой одеждой и масками. Поесть в ресторанчике самгепсаль, а затем поехать к кому-нибудь домой, в пустую квартиру, чтобы всю ночь свободно отдаваться чувствам и заниматься любовью. Громко, никого не смущая и не смущаясь. Что за глупые мысли? Я сморщила нос, пытаясь задавить в себе удушающее чувство тоски. Скоро я стану айдолом, это ли не важно? Все эти мысли о том, чего у меня быть не может, о сложностях тайных отношений… Они только отвлекают. В конце концов не я одна такая, простые люди в Корее тоже много работали и редко виделись друг с другом. А учитывая цены на жилье, у моих сверстников тоже зачастую с этим проблемы, так что не так уж много возможностей встречаться и проводить время наедине со своими партнерами. Все как-то живут, как-то крутятся. Вот и нам надо. И потом, скоро мы идем на свидание. Первое полноценное свидание. Меня снедало любопытство: что такого придумал Чанбин? — Кстати, как вы планируете провести ближайший выходной? — тихо спросила я. Раз Нана сама подняла тему договоренностей о парнях, я не могла упустить шанс обсудить все заранее. — Я… Иду есть говядину, — как-то подозрительно смутившись, ответила Джиа. Мы с Наной многозначительно переглянулись. Язык зачесался пошутить: а кто эту говядину будет готовить нашей принцессе? Но всё-таки мы не рискнули, мало ли что услышат с водительского места… — Я иду на встречу со своими бро из Хондэ, — сказала Нана. — Отметим мой скорый дебют, пока съемки и выступления окончательно меня не засосали. Точно. До стажировки в JYP Нана же иногда выступала на Хондэ — молодежном районе Сеула, где уличные артисты собирали публику под открытым небом. Когда-то, когда у меня было чуть больше свободного времени, я обожала ходить туда по выходным и наблюдать за местной тусовкой. Тут можно было встретить и танцоров, и рэперов, и музыкантов, однажды я даже видела парочку иностранцев, танцующих бачату. Что отличало этих ребят от нас, запертых в агентстве, — они совсем не боялись толпы. Наоборот активно с ней заигрывали и либо получали подпитку в виде одобрения, либо учились стойко сносить негативные возгласы. Несмотря на возраст, именно Нана из нас трех проще всего относилась к выступлениям. Казалось, ничто не могло смутить ее, и я часто ловила себя на мысли, что мне стоит поучиться у нашей маннэ. Что ж. Отлично. Значит, общежитие будет свободным, значит, я могу рассчитывать на продолжение свидания с Бинни. Вязкое, но приятное чувство внизу живота затянулось в тугой узел, а сердце забилось быстрее. Наконец-то можно будет просто побыть наедине, не сдерживать себя, не бояться, что нас увидят или услышат, что мы кому-то помешаем. «Дорвалась? Ты ведь за этим приехала». Снова этот голос. Чувство, будто бабочек в моей груди поймала и раздавила холодная рука. «Тебе нужно было привлечь к себе внимание, чтобы как можно больше мужчин тебя хотели». Меня дернуло и перекосило. «Тебе всегда было мало одного. Тебе хотелось, чтобы все на тебя смотрели, желали, в этом твоя суть». Глубоко вдохнув, я медленно выдохнула, отсчитывая до пяти. Это все неправда. Я решила переехать, чтобы стать айдолом. Чтобы мои занятия вокалом не пропали зря. Чтобы петь перед тысячами зрителей и видеть со сцены сияющий океан лайтстиков, а не подвыпившие лица в каком-нибудь клубе. Чтобы моя музыка дарила радость и утешение моим фанатам. А он… За два года он ни разу не позвонил, не написал, не спросил, как я тут, в чужой стране, на чужом континенте. Хорошо ли ко мне относятся, здорова ли я, достаточно ли ем. Неужели все еще обижался, что я выбрала переезд и стажировку? «Как быстро ты нашла себе айдола, который трахает тебя». «Хватит!» Словно мне было мало, в голове вдруг раздался другой голос: «Сколько мужчин еще будут одарены твоим вниманием, конфетка Мия? Неужели я не заслужил хотя бы немного?» Запястье заныло фантомной болью. В глазах потемнело. Я будто провалилась под лед, где холодные склизкие щупальца опутали все мое тело и стремительно тянули на дно. — Все в порядке? Плечо приятно обожгло теплом. Я вздрогнула, обернулась и уставилась на ладонь Наны. — Да, я… Задумалась. Попыталась улыбнуться, но черные глаза Наны смотрели так остро, пронзая все защитные барьеры, будто она могла прочитать сейчас мои мысли. Мои ли? Нет, разумеется, она не могла залезть мне в голову. Никто не мог. Но… Мы два года жили вместе. Мои эмоции Нана всегда считывала безошибочно. — Мия, покажешь мне, как делаешь то движение плечами в припеве? Почему Нана спрашивает об этом меня? — Почему не Джиа-онни? Она же танцует лучше… — Мия, но я хочу, чтобы показала именно ты. У тебя так чувственно получается, а я себя в этот момент деревянной чувствую. — Правда?.. — я растерянно улыбнулась. — Ну… Хорошо, ладно. Я знала, что Нана пыталась сделать. Отвлечь меня разговорами, вывести из того оцепенения, в которое я впала. У нее неплохо получалось, по крайней мере, у меня не было шанса отвлекаться на голоса, пока я отвечала на вопросы и шутки подруги. Окончательно мне полегчало, когда на телефон пришло сообщение: Красавчик Бинни Все еще немного нервничаю Мы столько всего задумали Ты же посмотришь выступление? Раздавленные бабочки в груди ожили и затрепетали тонкими помятыми крылышками.Когда оно выйдет в эфир, обязательно!
Красавчик Бинни Спасибо, чаги-я ♡ Это для меня важно >< Следующее сообщение пришло не сразу. Где-то спустя минуту, когда я уже думала, что Чанбин убрал телефон и начал съемки. Пришло и наполнило моих бабочек жизнью, зазвенело колокольчиками на ветру: Красавчик Бинни Я тебя люблю 😳 Не знаю, почему мне захотелось вдруг плакать. Просто в носу защипало, а глаза стали мокрыми сами собой. Пока я, охваченная чувствами, набирала ответное сообщение, мне пришло еще одно: Красавчик Бинни Мне пора Жди меня, чаги, я вернусь к тебе победителем! Я влюбленно улыбнулась, вздохнула и покачала головой. Дурачок. Как будто я буду его меньше ждать, если они проиграют. Отправив ответ, я убрала телефон и откинулась на спинку кресла. Мы подъезжали к агентству. Пора работать.***
Беречь свое ментальное состояние перед перфомансом было важнейшей задачей каждого артиста. Ведь даже малая толика тревоги могла выбить из колеи и порушить весь номер, как карточный домик. Ментальное состояние Чанбина же трещало по швам. Разъедающее чувство вины и нарастающая паника — вовсе не то, что нужно перед важным выступлением. Только как с этим справиться — непонятно. Чанбин сидел в дальнем углу гримерки, нервно сжимая телефон. Через пару минут их запустят в комнату ожидания и начнут снимать реакции на выступления конкурентов. Там уже будет не до телефона… И не до Доквона. Снова это чувство. Абсолютная беспомощность перед обстоятельствами. Неужели все усилия зря? Актеры и айдолы часто пересекались. На премиях, на съемках реклам и дорам, на новогодних мероприятиях. Значит, Доквон снова может пересечься с Мией, когда она дебютирует? От одной этой мысли внутренности переворачивались, а в глазах темнело. Чанбин до скрежета сжал зубы и шумно выдохнул. Что он может сделать ради Мии? Как сможет ее защитить? Кажется, всего его опыта и влияния всегда будет недостаточно. И ведь таких, как Доквон, будут десятки, а потом и сотни. — Чанбин-хён? Подняв глаза, Чанбин увидел их маленького актера, который играл в выступлении проклятого мальчика. В белых одеждах Минджун и правда походил на призрака. Чанбин подбадривал его во время репетиций, так что поначалу скромный и тихий мальчик понемногу стал веселее и общительнее. — Чанбин-хён, ты грустный. Горькая усмешка. — Все в порядке, я просто не выспался. Чанбин ненавидел врать. Но как еще объяснить малышу свое состояние перед выступлением? Чтобы не обременить его своими проблемами, не взволновать? Быть может, Минджуна ждет большое будущее в актерской карьере. Быть может, он и сам потом будет страдать от назойливого внимания фанатов, вплоть до преследований и домогательств. А может, снимется в паре шоу и поймет, что не хочет разменивать свою жизнь, школьные годы и общение с друзьями на бесконечные съемки и карьеру. Так к чему ему сейчас знать обо всей этой грязи, что могла его ожидать в будущем? — Лучше скажи мне, Минджун… В номере твой призрак является ко мне во снах, чтобы попросить о помощи, так? Минджун озадаченно кивнул, явно не понимая, к чему клонит старший. — Скажи… Я похож на надежного человека? Предположим, если бы у тебя случилась настоящая проблема… или даже беда, ты бы обратился ко мне за помощью? К удивлению Чанбина, Минджун даже не думал — быстро закивал. — Да, конечно. Хён меня поддерживал все это время, заботился обо мне. Ты выглядишь таким крутым и надежным! Минджун смотрел с нескрываемым восхищением в блестящих глазах. Чанбин сглотнул. Заслуживает ли он такого восхищения? — И голос у тебя такой мощный и громкий, вау! Если бы ты был супергероем, то мог бы сносить врагов своим рыком! Эти слова рассмешили Чанбина. Протянув руку, он потрепал Минджуна по темной макушке. Стало немного легче. Отправив мальчика отдыхать перед выступлением, которое будет еще нескоро, Чанбин вновь окунулся в телефон. Открыл чат с Мией и написал ей пару сообщений. В первую очередь, когда они закончат со съемками, нужно будет рассказать ей про Доквона. В прошлый раз Чанбин решил промолчать, чтобы не тревожить ее, и вышло только хуже. В этот раз он не повторит этой ошибки, Мия заслуживала знать правду и быть предупрежденной. Он представил, как Мия сейчас читает его сообщения. Как улыбается, краснеет, как блестят ее глаза. Снова счастливая, ни о чем не подозревающая… Чанбина вдруг захватил такой водоворот чувств, из которого трудно было выудить что-то конкретное и облечь это в слова. Сначала он написал: «Я всегда буду рядом» Стер. «Я позабочусь о тебе» Снова стер. «Ты можешь на меня положиться» Нет, это все не то… Прежде чем сомнения одолели его окончательно, буквально на одном дыхании Чанбин написал и быстро отправил: «Я люблю тебя». — Чанбин, пора идти! — крикнул менеджер. Разочарованный вздох, взгляд на экран. Мия все еще печатала ответ.Мне пора
Жди меня, чаги, я вернусь к тебе победителем!
Отправив последнее сообщение, Чанбин заблокировал телефон, поднялся с кресла и, подойдя к менеджеру, отдал его на хранение. Во время съемок голова должна быть чистой и пустой от мыслей о личном. Если бы только это помогло. Если бы все личное осталось в телефоне, а не в голове и сердце.***
— Боишься? Стоящий рядом Минджун громко сглотнул и утвердительно тряхнул головой. Чанбин сгреб его маленькую мокрую ладошку в свою и ободряюще сжал. — Ты отлично справляешься, Минджун. В твоем возрасте я еще даже не думал выступать на сцене, а ты уже в шоу снимаешься! Чанбин говорил с искренним восхищением и уважением. Он редко сюсюкался с детьми, скорее, наоборот, говорил так, будто они были одного возраста. Неслыханно для Кореи, но это реально работало. Казалось, волнение самого маленького участника их выступления будто что-то пробудило в самом Чанбине. Его собственное волнение подутихло, и хотя в голове все еще крутились тревожные мысли, Чанбин смог затолкать их в дальний угол сознания. Пока. Пока он нужен группе. Нужен этому маленькому человеку рядом, у которого ключевая роль в номере. Пока на нем лежит огромная ответственность за сложнейшие рэп-партии. Они стояли вдвоем за кулисами, ожидая начала съемок. Все было готово: костюмы и микрофоны, камеры, декорации. Даже маленькая деталь на статуе мальчика, который по сюжету был проклят и заточен в камень. Только самые внимательные зрители заметят, что на самом деле самодельных колец на сцене будет больше. Семь — на пальцах у каждого мембера. Одно — на цепочке у Чанбина под рубашкой (но об этом знают только Мия и Сынмин). И последнее — с именем того, кого сегодня на сцене не будет, но кто никогда не перестанет быть частью Stray Kids — у статуи на шее. «Артисты — на позиции!» — раздалось в наушнике. — Мне пора, малыш, файтин! Сжав на прощанье ладонь Минджуна, Чанбин улыбнулся и поспешил занять свое место — по другую сторону огромной лестницы. Для номера подготовили две сцены. На первой, где сейчас ожидали Чанбин и Минджун, находилась лестница и, на другом конце, статуя с протянутой рукой, окруженная деревьями и клубами тумана. На второй сцене таился Ад, но туда еще предстояло попасть. Мощный, бьющий по ушам звук горна отозвался в теле волной мурашек и возвестил о начале последнего выступления. Их выступления. Каждое выступление — как маленькая жизнь. Можно сотню раз проделывать одно и то же на репетициях, но именно на выступлении все играет особыми красками. Музыка, костюмы и грим, декорации, свет. Ощущение момента, драйв, атмосфера номера. Только один дубль, только один шанс. Звуки клавиш, одинокие и отчаянные, зазвенели в тишине подобно первым тяжелым каплям дождя, мешаясь с ритмичным стуком метронома в ухе. Вслед за ними — пронзительный голос Сынмина: Я буду твоим мужчиной, Больше никогда тебя не отпущу, Больше никогда не оставлю тебя. Прошу, только позови меня. Даже у Чанбина что-то защемило в груди от того, как драматично Сынмин исполнил свою партию, от мощи и надрыва в звонком голосе. Когда вслед за ним вступил Хан, наверняка вызвав среди наблюдавших групп бурные восторги высокими нотами, Чанбин поспешил выйти из укрытия на середину сцены. Присев на корточки и поднеся микрофон к лицу, он замер на полу в окружении танцоров. Разъедающее чувство вины и нарастающая паника — вовсе не то, что нужно перед важным выступлением. Но сейчас Чанбин понял: единственный шанс справиться с этими чувствами и не завалить выступление — излить их в номер. Он не мог не думать о своей беспомощности. О том, насколько он жалок перед угрозами для тех, кого он любит. Не мог избавиться от страха за них. А ведь он так боялся. За Мию, до которой домогался этот чертов ублюдочный сталкер. За Хенджина, который рисковал потерять место в группе и компании, чья жизнь могла быть разрушена парой анонимных сообщений в интернете. За Хана, которому пришлось проходить лечение, чье ментальное здоровье каждый день висело на волоске. «Verse one», — раздалось на наушнике. Свет вокруг погас, а напольный экран наоборот вспыхнул, расходясь по краям тусклыми голубыми кругами. Сейчас у Чанбина появился уникальный шанс излить все терзавшие его эмоции в своем выступлении. В голосе, во взгляде, в мимике и движении тела. Показать всем свою уязвимость, слабость и отчаянное желание это преодолеть. Пожертвовать всем, чтобы рискнуть ради близких. Поднявшись, Чанбин сосредоточился на своей партии. «Two, three, four…» Этой темной ночью Как же мне страшно… Вытянув руку перед собой, Чанбин шатко зашагал вперед. Под его ногами через пропасть пролегла тонкая сияющая полоса дороги. В бесконечной тьме на пути к тебе Просто иду, просто молюсь. Взмах рукой. Шаг назад. Опустившись на одно колено, Чанбин приготовился к первому рывку. Видишь ли, как растет мое отчаяние? Видишь разбитое сердце? Опасениям и страхам в его голове уже просто не осталось места. Растворяясь в моменте, в звуке своего голоса, в тексте, Чанбин взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступени. Он стремился поймать призрачный силуэт, что маячил на самом верху, однако тут же растворился, стоило оказаться рядом. В день, когда я потерял тебя, я потерял всё. Слышишь ли ты мои запоздалые сожаления? Обернуться, расправить руки и… Рухнуть спиной в пустоту под звон битого стекла. Сердце дернулось и перевернулось, подскочило к горлу, сходя с ума от чувства опасности. Пара секунд падения. Взрыв адреналина. Бух! Странно. В этот раз ему даже понравилось. Однако насладиться этим непривычным чувством времени не было. Ведь через пару секунд — новый рывок. Йонбок не подвел: он и правда был здесь, за лестницей, чтобы придержать маты. Чувство благодарности и товарищеского плеча тоже промелькнуло где-то на задворках сознания. Слишком быстро, чтобы в моменте осознать и отреагировать. Стремительно соскочив с матов, Чанбин бросился назад на предыдущую точку в центре сцены, где его уже ждал Минджун. Теперь все зависело от их командной работы и от оператора. Пока Чонин исполнял свою партию, лежа на спине и будто паря в облаках в мире грез, Чанбин рухнул на колени и, сжав ладошку Минджуна, запрокинул голову назад. Даже если я умру, я готов прыгнуть куда угодно, хоть в пламя, Если это ты, мне плевать! Видение, которое Чанбин все никак не мог поймать. Призрачное дитя, что являлось им во снах и взывало о помощи. Поднявшись на ноги, Чанбин склонился над мальчиком, а тот прижал к его щеке белоснежный платок, будто вытирая слезу. Чтобы в следующий миг вновь раствориться, оставив после себя только кусок белой ткани. Стоило камере сделать вокруг них оборот, малыш резко сиганул вниз, а затем помчался за спину оператору. Чанбин видел это только краем глаза, сам он был весь уже сосредоточен на своей партии. Подожди меня еще немного, Даже если я умру, я буду рядом с тобой! Новый текст, который мог написать именно Чанбин. Манера, в которой мог исполнить только он. Отчаяние в голосе перерастало в зловещую решимость. Чанбин ни разу не кривил душой, когда писал эти строки. Прыгнуть в огонь, пожертвовать собой ради того, кто был ему действительно дорог… Все это действительно было про него. Конец его надрывной партии — начало припева. Точка, в которой впервые за номер мемберы собрались вместе. Все вокруг вспыхнуло красным, заискрилось, зашлось пламенем. Звездный час Хана, чтобы сразить всех своим мощным вокалом. До сих пор жюри, конкуренты и многие зрители видели в нем только рэпера, но сейчас они наверняка были и еще будут в шоке, сраженные его пронзительным голосом. Остальные мемберы тем временем двигались вокруг Хана, как единый слаженный механизм. Оттолкнуться рукой от пола, крутануть корпус и уронить его на другую руку. Очертить ступней полукруг, подскочить и устремиться прочь из кадра. Несмотря на то, что в одной руке у Чанбина был платок, а в другой — микрофон, припев удалось оттанцевать идеально. Еще один чекпоинт пройден. Пока его тело выполняло движения, доведенные до автоматизма бесконечными тренировками, а сам он нырнул в океан эмоций, где-то на краю сознания всегда был список точек, которые необходимо пройти для завершения номера. Как точки сохранения в тех видеоиграх, которые так любит Йонбок. Завершал припев Минхо вместе с Ханом, отворяя врата в Ад. Чанбин тем временем уже пробрался на новую сцену. Если на первой все было лаконично, то вторая поражала своими декорациями. Античные статуи и целые ряды колонн, огромный постамент с алтарем в центре. Именно здесь скрывался Дьявол, которого Srtay Kids собирались пробудить, ведь Бог оказался глух к их мольбам о помощи. Однако не все так просто. Сражаясь с ангелами, охраняющими заточенного Дьявола, Чанбину и Хану удалось прорваться к алтарю. Но у каждой просьбы есть своя цена, и поэтому им пришлось принести жертву. Крутанув кинжал, Чанбин упал на колени спиной к алтарю, Хан «резанул» руку и вылил «кровь» в жертвенную чашу. Ту-дум. Ту-дум. Шум капель смешался со зловещим биением сердца. Сцена вновь вспыхнула красным, и на постаменте, содрогаясь и набирая силы, медленно поднялся пробужденный Дьявол. Солнышко Феликс исполнил эту роль идеально. За его спиной на экране возникло зловещее искаженное лицо, которое записали с него заранее, а и без того жуткому низкому голосу добавили инфернальный фильтр. Слова Феликса звучали будто из самой глубины Преисподней: Небеса отвергают помощь, Что вы ищете. Запретные переговоры, Вы рискуете всем. Вот два выбора: Вам лишь нужно сделать один. Пожертвуйте свою жизнь бездне. Закончив, Феликс сиганул с алтаря, почти с высоты человеческого роста, прямо вниз, на сцену к остальным. Дансбрейк был подобен безумному ритуальному танцу. Четкие, резкие движения. Семеро черных силуэтов на фоне языков пламени, которые вспыхивали, вторя тяжелым дьявольским битам. Под конец все великолепие сцены: бюсты, статуи и ряды колонны — все начало рушиться, добавляя происходящему масштаба и трагичности. Нужно было выдержать еще рывок, всего один, а у него почти не осталось сил. После дансбрейка Чанбин бежал на первую сцену на последнем издыхании. Уже столько чекпоинтов было пройдено идеально, но… Оставался самый важный. Кульминация. Глубоко внутри, в моем сердце Всегда была искренняя молитва. Сынмин и Банчан, передавая друг другу сердце, в котором теперь теплилась жизнь, вложили его в застывшую протянутую руку статуи. Остальные уже были на позициях вместе с танцорами. Чанбин опустился на колени, перед ним Хан с подоспевшим Сынмином ободряюще пожали друг другу руки. Нужно просто сделать хорошо. Как они могут, как они уже делали не раз. Нужно просто показать, на что они способны, ведь кульминация оригинального трека была впечатляющей. Однако Stray Kids собирались сделать ее по-настоящему грандиозной. На мгновенье воцарилась тишина, в которой эхом прокатился звук падающей капли. Сцена под ногами расцвела кровавыми разводами. За секунду до финала Чанбин вдруг осознал: этот момент станет одним из самых легендарных на Кингдоме. Эта мысль вспыхнула пламенем и разошлась по телу волной жара, оставляя после себя мурашки на руках. У него больше не осталось сомнений. Прикрыв глаза, он поднес микрофон к губам и поднялся на ноги. Глубокий вдох. В голове пусто, только слова: Без тебя я ничто, Как жить, если противно даже дышать? Отчаянно кричу, кашляя кровью, Услышишь ли ты? Он почти не слышал вокалистов, которые пели на разные голоса. Слышал только метроном и бит, усиленный накануне Чаном специально для него. Без тебя я ничто, Я могу только молиться, Отчаянно кричу, кашляя кровью, Услышишь ли ты? Легкие и правда горели, будто он захлебывался кровью, но Чанбин продолжал выплевывать слова: Без тебя я ничто, Как жить, если противно даже дышать? Отчаянно кричу, кашляя кровью, Услышишь ли ты? Будто он и правда сейчас умрет, будто это его последние в жизни слова, которые обязательно должны быть услышаны. Без тебя я ничто, Я могу только молиться, Отчаянно кричу, кашляя кровью, Услышишь ли ты? В глазах потемнело от нехватки воздуха, к горлу подступила тошнота, однако финальные слова он прокричал. Из последних сил. И тут же вместе с другими безвольно рухнул на пол. Ритуал тем временем завершился: статуя исчезла, а оживший мальчик подошел к умирающему Банчану и обнял его со спины. У всего есть своя цена. И Stray Kids ее заплатили. Притворяться бездыханным уже не вышло. Легкие разрывало от жгучей боли, грудь резко вздымалась, стук в ушах и рваное дыхание в микрофон заглушали затихающий метроном. Чанбин осмелился пошевелиться только после того, как услышал команду «снято» и аплодисменты от съемочной группы. Получилось? У них правда получилось? Долгожданное опьяняющее чувство эйфории захлестнуло его, словно цунами. Они сделали, они выступили. Смогли. Чанбин упал с этой чертовой лестницы, даже не споткнувшись и не замешкавшись, станцевал, как надо, ему хватило воздуха на финальной рэп-партии. Минджун тоже хорошо постарался, вовремя появляясь и исчезая из кадра, так что на камере это и правда должно смотреться, будто он — призрак. Хан и Сынмин блестяще справились со своими вокальными партиями, даже малыш Йенни, который переживал больше всех, хорошо спел свой сложный кусочек, лежа на спине. И, поскольку их выступление было последним, оставалось только проголосовать за другие группы, немного передохнуть и дождаться результата. К тому же регламент съемок был расписан по минутам, нельзя было занимать сцену дольше положенного, да и Минджун в силу юного возраста не мог много работать. Stray Kids соскребли себя с пола, выстроились в линию и поклонились съемочной группе: — One, two… Step out! С вами были Stray Kids, спасибо, что позаботились о нас! Несмотря на то, что выступление кончилось, их все еще снимали для шоу, даже когда они спускались со сцены. Все еще чувствуя кураж после удачного выступления и проходя мимо одной из камер, Чанбин повернулся к ней и сложил руки в молитвенном жесте: — Надеюсь, наша молитва, полная отчаяния, была услышана. И тут же почувствовал на спине ладони Минхо, подталкивающие его к выходу. В коридоре их ждал приятный сюрприз. — Ой, здравствуйте! — растерянно улыбаясь, Чанбин принялся кланяться, а вслед за ним и остальные мемберы. Они вовсе не ожидали увидеть в тесном коридоре в паре метров от себя шумную тройку BTOB-сонбэнимов. Внушительный широкоплечий Шин Пыниэль, который выкрасил голову для выступления в эпотажный малиновый цвет. Сногшибательно выглядящий в черной рубашке по фигуре, похожий на лиса Со Ынкван. И уже успевший накинуть черную кожанку красавчик Ли Минхек, который ранее разорвал сцену, разорвав на себе рубашку и уничтожив всех своей идеальной атлетичной фигурой. — Йоу, STRAY KIDS! — зашумели сонбэ, замахав руками. Такая теплая поддержка от старших, чью песню ребята только что исполнили — могли ли они просить о большей награде? Эти позитивные вайбы, этот кураж мгновенно долетел до Бинни, множась с его собственным чувством эйфории. Подхватив настрой от сонбэнимов, он закричал в ответ: — Born to be like BTOB! — Лучшие! — крикнул Ынкван, Минхек выставил вперед большие пальцы вверх, а Пыниэль принялся аплодировать. «Лучшие!» — эхом отразилось в голове у Чанбина. А в груди взорвался целый фейерверк. Как же он был хорош! Мия должна это увидеть. Когда она посмотрит номер, когда увидит исполнение Чанбина, да она с ума сойдет от восторга! Шумные и веселые, они ввалились в комнату ожидания и нырнули в заботливые руки стаффа, чтобы выпутаться из сценической аппаратуры. Взгляд Чанбина блуждал по товарищам: сияющий, как солнце, Йонбок, шумный Хан, довольный, как кот, Минхо и… Чонин стоял в стороне ото всех. Он нервно дёргал головой, пока над ним хлопотал стафф, пока другие мемберы смеялись и радовались выступлению. По его лицу будто прошла рябь, отражая какую-то внутреннюю борьбу, губы задрожали, а глаза начали поблескивать. Чанбин нахмурился. — Йенни немного ошибся в концовке, — послышался рядом голос Минхо. Ошибся?.. Наверное, Чанбин был слишком сосредоточен на своей финальной партии, на метрономе в ушах и на бите. С Йенни иногда было сложнее, чем с остальными младшими. Зачастую он был куда более рассудительным и требовательным к себе, чем этого ожидалось от маннэ. Ведь обычно их задача сводилась к тому, чтобы просто быть легкомысленными милашками. Но Чонин был не таким. А еще он до ужаса не любил тактильность. Он терпеть не мог скиншип, когда его трогали, обнимали, в то время как для Чанбина это был один из главных способов выразить свою привязанность и поддержку. Иногда он просто не знал, как подступиться к Йенни, не сделав ему только хуже. Меж тем мимо решительно, словно акула, рассекающая течение, проплыл Банчан. Вслед за ним семенила девушка из стаффа, пытаясь на ходу распутать провода на крепком торсе лидера Stray Kids. Переглянувшись, Минхо с Чанбином решили, что лучше они не будут мешать, тем более что их все еще снимали. В конце концов шоу должно было продолжаться. Ситуация с Чонином несколько подпортила всем настроение, особенно когда его забрали на интервью. Не потому, что он выделился чем-то хорошим, наоборот. Они собирались заснять его в самый уязвимый момент. Расковырять рану и запечатлеть подробности неудачи во время выступления. Показать зрителям его слезы. Все это было ужасно, но неизбежно для любого шоу на выживание. Чанбин старался успокоить свою тревогу тем, что таким образом зрители смогут узнать Чонина поближе, проникнутся его ситуацией и желанием стать лучше. Болтать и отдыхать долго не вышло — вскоре их всех собрали в комнате ожидания для голосования. Как и в прошлом раунде, каждой группе предстояло отдать свои голоса трем другим. В это время эксперты давали свою оценку выступлениям. И те, и те голоса суммировались, а затем ведущий Чанмин озвучивал промежуточный результат. Дальше шло голосование зрителей после выхода записи шоу в эфир, однако победителями объявляли именно тех, кто набрал больше всего промежуточных очков. Странно и несправедливо, думал Чанбин, ведь в прошлый раз Стэй вытянули их на первое место. Но делать было нечего. Только уповать на то, что жюри и соперники по достоинству оценят их новое выступление, ведь они так старались показать новую сторону Stray Kids. Пока красавчик Чанмин из TVXQ в очередной раз долго и муторно объяснял зрителям принцип подсчета баллов, Минхо с Ханом гримасничали на камеру, призывая Стэй голосовать. Чанбин тоже не отставал, стоило начаться голосованию групп, и пытался своим привычным дурашничеством подбодрить остальных мемберов. После всех подсчетов группы наконец-то собрали вместе в одной студии. Вдоль сцены, на которой стоял Чанмин, протянулись ряды мест, где участники расположились друг за другом. Stray Kids сидели между ATEEZ и THE BOYZ, а их хён-лайн — Чанбин, Минхо и Банчан — на верхней ступени. Название этого раунда, RE-BORN, означало перерождение. Группы должны были обменяться треками и дать им новую жизнь и раскрыть себя с необычной стороны. Оглядев соперников, Чанбин попытался прикинуть, какие у них шансы. Что он понимал совершенно точно, так это то, что не они одни тут рассчитывали на первое место. В первом раунде сонбэ особо не старались, явно делая ставку на свое имя, но после того, как они увидели зрелищные перфомансы младших, резко сменили тактику. ATEEZ устроили настоящую анархию, преобразив легендарную RHYTHM TA iKON, те в свою очередь переделали песню хубэ в своем фирменном хип-хоп стиле. Как Чанбин и предполагал, красавчики из SF9 взяли песню THE BOYZ, использовали свой актерский опыт и устроили динамичный боевик на сцене, где разыграли похищение короны. Их пара по этому раунду, THE BOYZ, рискнули и вывели на сцену девушек, станцевав с ними страстное танго. Сонбэнимы из BTOB вообще решили сломать четвертую стену, обыграв трек Back Door и показав закулисье артистов. Вышло настолько стильно, ярко и необычно, что Stray Kids до сих пор были под впечатлением. Что же касалось их самих… Несмотря ни на что, Чанбин все еще был уверен в их выступлении. Оно было великолепным. Оно было лучшим. Может, это было слишком нагло и самонадеянно, может, так на него влиял многолетний продюсерский опыт, когда работаешь над треком с самого его зарождения до воплощения на сцене, но Чанбин был слишком уверен в уникальности и качестве того, что они делали. Еще никогда Stray Kids не готовили такое сложное выступление. Глубина сюжета, количество деталей, раскрывающих этот сюжет, сложные декорации, трюки и работа с танцорами. Если можно было прыгнуть выше головы, то сегодня они сделали это. Но решать не им. — Итак, сейчас я объявлю результаты голосования экспертов, — объявил Чанмин. Чанбин не знал, куда глаза деть: смотреть себе под ноги или сразу на экран, чтобы скорее увидеть таблицу с баллами. — Я сейчас с ума сойду! — выдохнул он и все-таки посмотрел на экран. Как оказалось… Лучше бы не смотрел. Чанбин многое мог понять и принять. Мог смириться с тем, что конкуренты в этот раз хорошо постарались. Мог принять, что эксперты могли немного снизить баллы за небольшую ошибку Чонина в конце. Но… Последнее место. Он никогда не сможет принять.