***
— Собирайся быстрее, с чем ты там возишься?! — недовольно прорычала женщина в коридоре, которая только по ошибке называла себя моей матерью. А я сидел в гостиной на грязном полу перед полупустым чемоданом. У меня не было вещей. Только пару сменных тряпок. Я сидел и пялился вникуда, не желая о чём либо думать и тем более куда-то идти. Кто бы мог подумать, что после нелепой, но предсказуемой смерти одного алкаша, моя жизнь так измениться. При чём, не в лучшую сторону. Я никогда не ненавидел дедушку. В самом начале, только приехав к нему, я боялся его. Боялся криков, запаха спиртного, разбитой посуды и ударов. Позже осталось только разумное опасение. Он был непредсказуем когда выпьет. Мог сидеть и петь со мной песни во дворе ночью, мог готовить что-то со мной на кухне, рассказывая о своей бурной молодости, а мог выгнать меня из дома, оставив ночевать на улице. Мог кинуть в меня бутылку и просто наорать. Но я привык. Я находил спокойствие и постоянство в учебе, часто просто не возвращаясь домой. Я полюбил дни, когда дедушка уходил с друзьями на рыбалку и его пьяную рожу видел не я. Но я был согласен прожить ещё пять лет с ним, лишь бы сейчас остаться в этом доме. Но я не мог. После очередного окрика из коридора, я таки закрыл чемодан и пошел на голос. Передо мной возникла дама за тридцать. Полненькая блондинка с серо-зелеными глазами. Я бы посчитал её красивой, если бы её лицо не было изуродовано гневом, смешанным с презрением и брезгливостью. Её красивое лицо стало сморщенным и косым, я с ужасом подумал, что очень похож на неё внешне и только надеялся, что я никогда не выгляжу вот так. Даже дедушка никогда не смотрел так на меня… Вихрь огней, запах бензина, долгая дорога и шум города. Я не знаю где я, куда и к кому мне идти. Город огромен и он пугает меня, давит и заставляет сломаться. Даже столь сомнительная опора в виде матери просто исчезает. Кажись, я уже не помню как она выглядит, не то что её имя. Что я здесь делаю? Стоя посреди дороги, я не могу сдвинуться. Меня с трудом объезжают машины, но вот одна не успевает… Тьма. Я сижу за столом в баре. Кто-то предлагает мне выпить. Я соглашаюсь. Не могу рассмотреть его лицо, только рюмки то пустеют, то наполняются. Перед глазами плывут черные круги. Сколько я уже здесь? Я отвлекаюсь на не ясный и ласковый женский голос, но стоит мне повернуться в её сторону, как я вижу монстра. С совершенно безобразной разинутой пастью с рядами желтых и окровавленных острых зубов. Я не вижу её глаз. Щупальца и когтистые лапы тянуться ко мне, в одну секунду она становиться ближе и кидается на меня.***
Вскочив с кровати в холодном поту, я пытался унять бушующее сердце. Вот это у меня сны конечно. Не очень приятный привет из прошлого. Осмотревшись, заметил, что ещё ночь. Я с трудом уснул сегодня, но видимо Морфей решил выгнать меня пинком под зад в реальность. Ложиться назад спать совершенно не хочется, на душе гадко, а под рёбрами разлился страх. Стараясь быть как можно тише и никого не разбудить, спускаюсь на пол и ухожу из комнаты. Надо ополоснуться. В коридоре уже давно не горит свет, но рассеянные блики луны из окна сопровождают меня, не давая погрязнуть в полной тьме. Такая ночь не страшит… Она яркая и добрая, словно настоящая мать. Она тихая и успокаивает уже только тем, что сама находится в полном спокойствии. Я быстро добрёл до ванной в конце коридора и умылся. Постоял над раковиной, наблюдая как стекает в сток вода. Подняв голову, встретился со взглядом тусклых зеленых глаз. Когда я впервые увидел Софьена в зеркале, я уверил себя, что он будет непростительно красив в будущем и уж я то этому поспособствую. И все следующие дни я любовался волосами, ухоженной кожей, талией, прямым носиком и матово-чёрными рогами, которые придавали перчинки образу. Но я никогда не заострял внимания на глазах. Они всегда были потухшими, будто бы в них умерла жизнь, будто бы владелец этих глаз слепец. В них не было серого оттенка, они просто были тусклыми и пугающими. А ведь Софьен был действительно мёртв. И пусть даже теперь я жил вместо него, глаза будто бы орали всем, что я самозванец. Я более чем уверен, что раньше они были яркими, как у Лили. Что они блестели и отражали жизнь. В моём реальном теле мои глаза всегда были серыми. И блестели они только в пьяном угаре. Заслужил ли я того, что сейчас со мной происходит? И правильно ли я поступаю? Малыш Софьен не получил шанса вернуться в своё тело. Вместо него, шанс на вторую жизнь получил я. Мне подарили семью, друзей, дивный и интересный мир… И что делаю я? Обижаю Луизу, стремясь потакать своим капризам? — Прости меня, Софьен рэ-Моран, — тихо просипел я, чувствуя как ноет в горле. Я смотрел на чужое отражение и не мог сказать больше ничего, кроме извинений. Я хотел извиниться за то, что пользуюсь тем, что принадлежало ему по праву рождения, за то, что, возможно, не смогу осуществить ни одну из его мечт и за то, что буду совершать в будущем, ведь отступать уже поздно, да и не за чем. Меня ослепил яркий свет, я зажмурился, чувствуя, как подкосились ноги и как сильно начала болеть голова. Перед глазами встали картинки. Я еду на красивой белой кобылке, рядом со мной двое воинов. Мы отъезжаем от усадьбы, ступая по вымощенной камнями тропинке. Вокруг не густая лесопосадка. Не ярко светит закатное солнце, в ветвях поют птицы. Нам навстречу идёт странный человек. Совсем не высокий, возможно, он ещё ребёнок или подросток. Мы вынуждены остановить лошадей, ведь путник останавливается посреди тропинки и не желает отходить. Воины о чём-то говорят с ним, но я не слушаю. Он скидывает капюшон и я вижу перед собой молоденького лойда. Он выглядит на лет 14, почти мой одногодка. Серые волосы, словно серебро, струятся по плечам, золотые глаза с узким зрачком смотрят на меня с неприкрытой ненавистью. Парень достаёт из-за пазухи какое-то громоздкое украшение. На чёрной нити блестит крупный красный камень, в серебряной оправе в виде крыльев летучей мыши. Стражи обнажают клинки, но не успевают. Всё заполоняет красный свет и писк в ушах, я вижу, что парень мне что-то говорит, но я ничего не слышу. Мне адски больно и я зажмуриваю глаза. Удар о землю, боль и яркий красный свет, от которого не скрыться даже за закрытыми веками. Я задыхаюсь, сердце останавливается и меня заволакивает тьма. Темнота обнимает меня, как родная матушка, будто бы успокаивает, защищает и убаюкивает. Боль утихает и я чувствую спокойствие, проваливаясь в вечный сон. Открыв глаза, обнаружил себя на полу, облокотившимся спиной об умывальник. Дыхание не сразу, но приходит в норму и я встаю на трясущихся ногах. Это воспоминания Софьена? Он показал мне свою смерть… В голове никак не могут сформироваться мысли и я почти что на автопилоте ухожу назад в комнату. — Наконец-то, — тихо говорит Корентин, встаёт с кровати и подходит ко мне, — я услышал как ты ушёл. Тебя долго не было и я беспокоился. Что случилось? — Приснился дурной сон, — вяло отвечаю я, краешком разума замечая, что он отводит меня на свою кровать и сажает рядом с собой. — Всего лишь сон. Ты просто очень переживал… Ещё очень рано, давай-ка ты ляжешь со мной? — мягко предлагает он. Я киваю. Слабость накатывает внезапно и я не то что сопротивляться, думать не в состоянии. Он ложиться назад под одеяло, обнимает меня и я устраиваюсь у эльфа под боком. Так теплее и действительно спокойнее…***
Утром, уже после завтрака, мы с эльфом сидели на одной из лавочек напротив фонтана. Было ещё рано чтобы идти на пары, да и мне хотелось посидеть на свежем воздухе. Наши соседи по комнате скрылись где-то по своим делам. — Ты выглядишь подавленным, — тихо сказал Корентин, — что тебе так беспокоит? Это из-за твоей матушки? — Нет. Точнее, не только. Я… Знаешь, несколько лет назад, на меня напали. Я полностью потерял память, а воины что были со мной погибли. Я не помнил того дня… А вчера я увидел его очень отчетливо, — спокойно сказал я, закинув голову назад и рассматривая небо сквозь листву деревьев. Я не видел смысла скрывать это от Корентина, да и родителям надо будет рассказать. Не знаю почему тот парнишка хотел убить Софьена, но это не должно остаться безнаказанным. — Ты видел нападавшего? — его голос становиться обеспокоенным и он накрывает мою ладонь своей. Я киваю, — Ты его узнал? — Нет. По крайней мере я не видел его после нападения. А видел ли до этого не помню… — Тебе нужно об этом рассказать родителям, обязательно. Если этого человека еще не нашли, это ускорит поиск. — Знаю. Я и не собираюсь скрывать. Вот только, я понятия не имею когда увижу их в следующий раз. — Ты можешь написать письмо или позвонить им. Или съездить домой на выходных. — Лучше дождусь выходных. Нам надо многое обсудить с ними и лучше сделать это лично, — Кор поддержал меня, а вскоре мы пошли на пары. Вообще уроки тут были очень интересны, но я мало что мог повторить из практической части, да и сами профы особо меня не трогали, будто бы меня и не было. Но, зато после пар меня ждали дополнительные занятия с господином некромантом. — Ну что, может у тебя появились вопросы? — спросил проф Амеди, после недолгих приветствий. Я задумался, усевшись по другую сторону учительского стола. — Есть парочка… А почему мы отделяем ведьм, шаманов и других похожих личностей от магов? — Потому что они не маги, — резонно заметил брюнет, пожав плечами, — чаще всего это представители расы людей. Слабые доэтас или вообще без дара. Их деятельность запрещена на территории королевства, но им это не мешает. — Погодите, что значит «доэтас»? — Так называют людей с магическим потенциалом. Пока они не обучены, они не имеют права называть себя магами, так как по сути не являются магическими существами, как многие другие расы. Так вот, оттого, что они не обучены, они часто работают с магическими или заговоренными артефактами, которые вообще-то, предназначены для магов. Они используют их с помощью сырой магии, из которой, чаще всего, и появляются разного рода опасные твари и скверна... Знаешь, многие маги хотят выбить из таких шарлатанов всю дурь, от них слишком много проблем. Особенно на них точат зубы чернокнижники. Их знания часто наглым образом крадут, а потом чернокнижникам приходится разгребать последствия. А ещё эти ведьмы и гадалки не брезгуют зазывать порчи, сглазы и другую неприятную сырую магию. Они вызывают нечистых себе в помощь, часто вообще не представляя как с этим работать, и чем они могут поплатиться. — И что, их ловят и сажают в темницы? — Если их ловят королевские патрули боевых магов или кто еще, то да. Но если их ловят чёрные маги… Это казнь на месте без разбирательств. — Жестоко. — Отнюдь. Если станешь одним из нас, и хоть раз увидишь последствия их извращенного, озлобленного колдовства, сам захочешь убить того, кто это натворил. Чаще всего их просто сжигают на очистительном огне, которым владеет любой новичок. — Я понял… Я могу научиться сейчас этому огню? — спросил я, намереваясь перевести тему, ибо некромант был довольно хмур после этого разговора. Видимо, он не раз видел последствия колдовства ведьм или кого ещё. — Можешь. Но нам лучше выйти на улицу, — он слегка улыбнулся и, встав со своего места, направился на выход, а я поспешил за ним, — в этой академии нет полигонов, к сожалению, лекарям они особо не нужны, но есть одно заброшенное место, — мы вышли на задний двор академии, прошли мимо фонтана и домов общежития, оказавшись в лесопосадке, не огороженной забором. На моё удивление, мы довольно быстро вышли на открытую местность, похожую на заброшенное футбольное поле. Трава тут была выше, её никто не подстригал и даже не ломал ногами, а ещё стояли каменные столбы посреди поля, на равном расстоянии друг от друга. — Раньше тут проводили уроки физической подготовки, — пояснил некромант, — но потом появился полноценный зал в здании, поэтому тут планируют построить что-то другое. И так, начнём с того, что очистительный огонь не является огнём как таковым. Ты не научишь этому заклинанию обычного огненного боевого мага. Так же этот огонь бывает нескольких видов, но это зависит от мощи самого чёрного мага, — говорил Амеди, проступая ближе к центру поля и вскоре остановился напротив меня. — Чем сильнее маг, тем сильнее огонь он призывает? — спросил я, так же остановившись, — И тем мощнее тварь он может уничтожить? — Именно. Заклинание одно и тоже, и я не знаю, какого уровня огонь получиться у тебя, но мы сейчас это проверим. Твои ладони сейчас должны смотреть вверх внутренней стороной. Так потоку будет проще появиться в первый раз. Попробуй сосредоточиться на себе так же, как на уроках мастера Армана. Можешь даже закрыть глаза для более глубокого погружения. Внуши себе, что чувствуешь жар в груди. Представь как огонь течет от груди к плечам, по венам и концентрируется в ладонях, — я действительно закрыл глаза, пытаясь концентрироваться. Это было чем-то похоже на медитации, но я долгое время ничего не чувствовал, пока вдруг меня не кинуло всего в жар. Что происходит? — Не паникуй. Собери всю магию в груди, а не давай ей сжигать тебя, — строго сказал некромант, каким-то образом понимая, что со мной происходит. Это оказалось тяжелее, чем я думал, но вскоре жар стал пропадать, осталось только ноющее пекло в груди, отдающее в горло, — молодец. Представь что это шар. Раздели его на два помельче и прокати по своим венам на ладони, — я скривился от боли, когда попробовал это провернуть, мои вены действительно начали гореть изнутри, но вскоре это ощущение осталось только в середине ладоней, раздирая кожу, — а сейчас по моей команде ты откроешь глаза, и на резком выдохе вскинешь руки вперед, отпуская концентрацию над магией, — я услышал шаги, а после голос мага где-то сбоку, — давай. Раскрыв глаза, резко выдыхаю, вместе с этим направляя руки вперед и расслабляюсь. Резкая боль будто бы разрывает кожу и из неё вырывается яркий синий огонь. Я как завороженный смотрю на то, что сделал сам и даже не замечаю, как быстро слабею. По мере того, как огонь слабеет – утихает боль, исчезает ощущение пожара под кожей. Когда огонь исчезает, онемевшие ноги подкашиваются и я падаю на задницу, тяжело дыша. Волна холодных мурашек пронеслась по всему телу, руки неприятно покалывают от онемения, как и ноги. Стало даже слегка прохладно. В месте, куда я попал, почернела, но не сгорела, трава. Это я такое сделал?