Идеал&НеСовершенство

      Выскользнула лишь одна слеза, за ней последовали и другие, оставляя на гладком лице Тэхёна мокрые отпечатки прозрачных дорожек. Он всегда был мастером маскировки, искусно сдерживал чувства. Но теперь сухие губы изогнулись в последней попытке скрыть отчаяние, и его голова была подавлена тяжестью горьких слёз.       — Ты не хочешь детей? — тихо прозвучал его хриплый голос, заставляя даже воздух сжаться.       Взрослые замерли, словно пронзённые острым взглядом. Чонгук был шокирован, его руки дрожали, он скорчился от осознания произнесённого. Видеть, как слёзы обрамляли прекрасное лицо Тэхёна, было как удар ножом в сердце. Быстрым движением, переступая через боязнь, он вскочил и крепко обнял любимого.       — Тэхён, я хочу детей, но только с тобой, — Чонгук смотрел в глаза партнёру с болезненной уверенностью. — Я не могу допустить, чтобы чужая женщина занимала нашу постель, не хочу тебе изменять, — промолвил он.       Из-за ранней эмоциональной вспышки сердце Тэхёна билось в разнобой, его внутренние крики звучали всё громче. Он прекращал осознавать реальность, в нём осталось лишь разочарование в Чоне.       — Чонгук, ты идиот, — Хосок посмеивался над недоразумением. — Какого чёрта, никто не говорил тебе вступать в брак с женщиной, не слушай Намджуна. Отдай своё семя и гуляй смело, доверь рождение ребёнка суррогатной матери.       Отец Кима кивнул, соглашаясь, разум того был наполнен скрытыми проклятиями, ведь благодаря речи Чонгуку и их беседе его драгоценный сын сейчас плакал.       — Я хочу воспитывать наших детей вместе с тобой, любовь моя, — поднимая Тэхёна с его места, Чонгук ласково провёл пальцем по его скулам, стирая солёные капли. Затем наклоняясь вперёд, нежно коснулся губами между бровей. — Только ты… Ты важнее всего… — Чонгук взирал в упор. — Тэхён, посмотри на меня, — трепетно.       Поцеловал в губы.       — Ах, всё это напоминает мне воскресный эпизод дорамы, — с грустной ухмылкой выпалил Хосок, попивая из большого бокала белое вино. В его голосе чувствовалась усталость, похоже, он был просто истощён этой бесконечной драмой. — Да перестаньте уже! А вы слышали когда-нибудь, чтобы кто-то рыдал на сообщение о скорой свадьбе? Мы здесь должны веселиться, не так ли? Это не похороны…       Намджун не мог смириться и оставить эту пару безнаказанными. Но, как отцу, ему пришлось перестать вести себя так, как будто Чонгук и Тэхён не встречались. Он должен осознать реальную картину: сын влюбился в парня, и это его выбор. Может, тот похож на него больше, чем он думал? Такой же, как и он. Не может определиться, кто ему нравился: девушки или парни?       Джун обратился к ним, направляя осуждающий взгляд на молодёжь:       — Вам обоим придётся разобраться со всем этим до конца университета, — произнёс он с глубоким вздохом, связанным с ответственностью, которую он возлагал на них. — Это касается и сегодняшнего вечера… Я также пригласил специального гостя.       Тэхён, погруженный в мысли, успокоился. Его глаза были опухшими и красными от излишнего рыдания.       — И кто же это может быть? — пробормотал Ким, пока его обнимал Чонгук, от любимого исходило тепло, смешанное с утешением.       — Твоего дядю, Тэхён-а… — мягко отозвался Намджун, смотря прямо парочку.       Парень повернулся к отцу с интересом, испугавшись неожиданного слабого прикосновения к его талии, а затем взглянул на Чонгука. Тот тоже посматривал на любимого, накрытого ошеломлением.       — Что? У меня есть дядя? — пробурчал Тэхён, как бы подтверждая этот факт перед самим собой.       — Со стороны твоей матери, уж крайне раздражающий тип. Но ты очень похож на него, такой же привлекательный, — сказал Намджун с притворным смехом, пытаясь наладить контакт.       Тэхён был вполне осведомлён о том, что внешне был не похож на своего отца. Его глаза были больше, лицо выразительнее, губы в виде сердца и нос идеальной формы. Однако он не придавал значения родству со стороны матери. Ким просто не знал их лично.       — Почему я впервые о них слышу? — воскликнул Тэхён, взмывая на волнах изумления и негодования. Его руки дрогнули.       — Ну, после смерти твоей матери я решил не поддерживать контакты с их домом… Они ведь чертовски ненавидят меня. Впрочем, твой дядя теперь одинок, и он очень любил свою сестру. Так что не переживай, он тебя примет, — ответил Намджун с добрым умыслом, ещё раз посмотрев на Тэхёна.       Либо его отец был идиотом и не видел в этой новости никакой проблемы, либо все вокруг него сошли с ума. Как Тэхён мог не знать об этом? И правда. За столько лет он ни разу не спросил про маму. Даже в детстве парень не знал слова «мама», его первое слово было «папа».       — Ничего не понимаю, я в шоке.       Тэхён присел на стул, Чонгук рядом с ним нежно поглаживал его спину. Чон всё ещё внимательно смотрел на Тэхёна, прочитывая его эмоции, он был до невозможности учтив.       — Твой дядя тоже актёр, насколько я знаю, как и твоя родная мать в прошлом, может. Поэтому ты выбрал актёрство в качестве образования, их гены оказались сильнее, — выдал ещё более шокирующую новость Намджун.       — Почему ты никогда не говорил о матери? — удивился Тэхён.       — А зачем? У нас с ней были договорные отношения. Я плохо знал её, меня интересовал лишь ты, — тихо, почти шёпотом проговорил отец, сонно уставившись в стену, как будто его взгляд пытался проникнуть сквозь утолщённый материал и увидеть что-то непостижимое.       — Тэхён, не слушай его, он врёт, — ворвался в разговор Хосок, его голос был могущественным и наполненным уверенностью. — Намджун был безумно влюблён в твою мать. До того как сделать предложение, он каждый день, в течение месяца, в одно и то же время отправлял ей букет розовых диантусов, — словно проникшись ностальгией, Хосок покрутил кольцо на пальце, его лицо отражало сладкую горечь воспоминаний. — Я в то время ему так завидовал, что тоже решил приударить за мамой Чонгука.       — Тогда как так получилось у нас обоих нет матерей? — прорычал Чонгук, нахмурив брови и грозно уставившись на отца, уже зная ответа и ожидая его, его обида была весьма осязаемой.       — Я избавился от них обеих…       Тихий, мрачный ответ Хосока повис в воздухе. Настолько, что время замерло, создавая натянутую тишину в зале, где даже дыхание можно было услышать.       Намджун не посчитал нужным комментировать это, но его взгляд, наполненный неодобрением, остановился на Хосоке.       Это был непростой вечер. Заведение вибрировало от обычной для него активности, но эта комната в глубине ресторана как-то особенно выделялась. Еда, безусловно, остыла, жир на блюде уже начинал окаменевать, придавая смеси заурядный вид. Официанты, которые уверенно выстроились у стены, смотрели с удивлением. В их памяти ещё не случалось, что люди отвергали блюда известного шеф-повара с таким презрением.       Вдруг атмосфера в помещении стала критической. Семья из четырёх человек продолжали ждать чего-то.       Внезапно воздух разрубил крик:       — Здравствуйте, а вот и я!       Четвёрка повернулась ко входу, глаза узкими полосками обозревали опоздавшего гостя. Намджун, казалось, сразу узнал его, на лице мелькнул неотделимый от характера недоверчивый взгляд. Тэхён и Чонгук, казалось, были поражены, смотрели на него с открытым изумлением.       — И это мой дядя? — недоверчиво вскрикнул Тэхён, встав и приглаживая свою одежду.       Казалось, он был ходячим образцом классического голливудского красавца — высоким, крупным, с густыми чёрными бровями и сияющими, как звёзды, глазами. Это был сам Ким Сокджин, воплощение красавчика, задающего тон — в его биографии было две статуэтки Оскара!       — Я — Ким Сокджин, мой дорогой племянник. Это наша вторая встреча за сегодня, красавчик, — представился он, стоя чуть в стороне от остальных и ухмыляясь. Его улыбка была доброй, но всё же оставляла определённое напряжение.       — Сегодняшний день похож на сумасшествие… Чонгук, давай уйдём отсюда.       Тэхён быстро завладел рукой любимого, пытаясь потянуть его на себя, вот в это отчаянное желание скрыться от ситуации, которое вдруг решило ударить его внезапно.       — Тэхён, дай мне хоть посмотреть на тебя. Я так давно не видел эти глаза, — сказал Джин, мягко, томно глядя на племянника. Его голос был слегка тревожным, количество времени, которое прошло между их встречами, добавляло глубины словам. — Отец говорил тебе, что они в точности как у твоей матери. Да и ты сам напоминаешь её. Может, поэтому он столько лет скрывал тебя, боялся, что я похищу тебя.       — Ты бы не посмел, Ким Сокджин! — резко ответил Намджун, как будто готов наступить на болевую точку, свои чувства он скрывал за холодной маской равнодушия.       Но Джин игнорировал Намджуна:       — А это знаменитый Чон Хосок. Человек, убивший мою сестру?       — Не понимаю, о чём ты? — ответил Хосок, резкость в голосе исчезла, будто просто растворилась в воздухе, но остатки прежней власти до сих пор сияли в глазах. — Я следовал правилам, — продолжил он со вздохом, — то, что твоя сестра влезла в семью Чон, выйдя замуж за Намджуна, её вина. Она решила, что может избежать последствий, ускользнув после родов? Исключено. В доме Чон преемники всегда растут без участия женщин, — Джину не нравилось слышать подобную чепуху. — Мы тут свадьбу обсуждаем, присоединяйтесь.       — Что, Тэхён и Чонгук помолвлены? — спросил Сокджин без каких-либо признаков эмоций в голосе, но с изумлением смотря на двух парней перед собой.       — Мы с Намджуном помолвлены, — ответил Хосок, его голос был спокойным, как будто он только что объяснил само собой разумеющуюся вещь, но тем не менее его глаза сияли изнутри, показывая больше удовольствия и счастья, чем скрывая.       — Так значит? — перебил его Ким, его взгляд был напряжённым, в его голосе чувствовалась нотка волнения.       — Чонгук и Тэхён — практически братья… — начал Хосок, он был тихим, как будто это неудобное признание вызвало у него мурашки.       — Отец, не мели чушь, — вскрикнул Чонгук, прозвучало грубо, в его словах чувствовались ирония и насмешка.       — Хорошо, вы пока только встречаетесь. Можете спокойно пожениться после рождения детей, — сказал Хосок, его голос застыл, проявляя ту слабость, которую он старался скрыть.       — Собираешься вновь повторить трагедию? — спросил Сокджин, его голос был тихим и напряжённым, в глазах читалась тоска по сестре.       — В этот раз всё будет по-другому…