Город, которого нет

      Грозные чёрные тучи осели над городом, который вот вот погрузится в кромешную ночную тьму. Сильные раскаты грома смешивались со звуками надвигающегося урагана и внутри почти каждого дома слышалось, как хлопают деревянные ставни окон и бьются стёкла. Гром сотрясал стены, а радиоактивный дождь превращал лужи в яркие красные пятна, с осевшим на дне окислившимся металлическим осадком. Все вокруг заиграло ядовитыми красками и ожило: трава зашелестела, ветки деревьев словно тянулись к разрушенным домам, a ветер просачивался сквозь щели и разносил все, что встречал на своём пути. Зона была тут хозяйкой. Ничто, а уж тем более никто, не мог ей противостоять. Она стёрла это место с лица земли. Она дала ему тишину взамен на жизнь и навела «хаос», делая его основой, базой для той самой мертвой жизни….       Антон стоял у треснутого окна, всматриваясь в кромешную тьму за ним. Погода разыгралась явно не на шутку. Но в самой квартире было тепло и пахло сладким варившимся на плите киселем, который они нашли в сухпайке. Ира, по приходе в квартиру Антона, сразу начала разогревать пресную перловку и варить сухой клубничный порошок, чтобы забить желудок хотя бы этим. На столе лежали потресканные галеты, стояла баночка с оттаявшим джемом, который Антон успел стащить в первые дни катастрофы из магазина и заморозить, лежали алюминиевые вилки с кривыми зубчиками, и стояли два стеклянных стакана с побитыми краешками. Не богато, но в таких условиях этого уже достаточно хоть для какой-то жизни. — У тебя остался хлеб? — выставляя на стол готовую горячую еду, спросила Ира, замечая пустую хлебницу рядом холодильником. — Только в морозилке, — ответил парень, открывая верхний ящик холодильника, — он дубовый. Не порежем. — Ладно, закусим галетами, — Ира выставила на стол два стакана с розовой вязкой и очень сладко пахнущей жидкостью и села напротив Антона, который уставшими от напряжения руками взял вилку и с большими усилиями поднёс ее ко рту. — Не густо сегодня, — нарушая тишину, произнёс Антон. Каша была действительно пресная, а галеты больше были похожи на сухари, которые крошились на зубах. Один лишь кисель давал хоть какое-то вкусовое насыщение и кислый вишневый джем, от которого лицо сводило судорогами. — Нужно доставать запасы, — сказала Ира, смотря перед собой на нетронутую тарелку с кашей, — еще неделя такой вынужденной диеты и от нас останутся одни кости. — Согласен, нужно спуститься в подвал, — кивая, произнёс парень, — но поешь хотя бы это. Нельзя голодать, ты же знаешь. — Знаю, — грустно склонив над едой голову, ответила Ира. Последний раз она ела утром, когда собиралась к Антону. Горячий чай, овсяная каша, посыпанная хлопьями и шоколадная конфета, повышающая гемоглобин, который к вечеру снова упал. Организм к таким перебоям с питанием привык и желудок уже давно не сводит от голода. Иногда лишь покруживается голова, но и с этим они научились бороться. Вода с сахаром их лучший друг на все времена. Насыщает, поднимает сахар в крови, а если добавить лимонного сока, то это даже можно сравнить с энергетиком. Антон прочитал эти лайфхаки в интернете, пока тот был еще доступен. — Шаст… — вновь прервала тишину девушка, опуская на стол стакан горячего киселя. — М? — промычал парень, хрустя галетами с джемом. — Так…почему ты ничего не сказал мне про того военного? — задала вопрос девушка и подняла взгляд на сидящего впереди нее парня. Антон сглотнул пережеванную еду и вытер руки об края футболки, параллельно думая, что ответить Ире. — Думал, так будет лучше, — все-таки выдает Антон, — но понял, что сделал только хуже. Прости… — Мы живы, но что было бы, если бы он нас пристрелил? — Не пристрелил бы, — уверенно ответил Антон, читая во взгляде девушки недопонимание. — Тогда, когда он нашел меня, он мне тоже угрожал, что пристрелит, но не стал. Он осмотрел меня, убедился, что я здоров и убрал оружие. Потом даже с раной мне помог, дал свои координаты. — То есть вы еще и общаетесь? — С того момента, как он меня нашел, ниразу. Он оставил мне свой номер на всякий случай, — успокоил Антон девушку, — но своим он нас без надобности не сдаст. Он военный. Слово держать точно будет.        Девушка с пониманием посмотрела на Шастуна, который продолжал тыкать вилкой в кашу и хрустеть печеньем. Не верить она ему не могла. Не могла оттолкнуть, накричать, поднять оружие — это было бы слишком подло по отношению к тому, что он делает для них уже почти полгода и продолжает делать. Гордость и желание быть всегда впереди и лучше всех остались там, в прошлой жизни. Сейчас показывать своё «я» будет себе дороже, ведь если тебе не откусят голову, то застрелят из винтовки, оставив разлагаться на сыром бетоне. — Шаст… — тихим голосом позвала парня Ира. Ее глаза были прикрыты, рука подпирала голову, а губы еле открывались, чтобы произнести хотя бы слово. Девушка медленно проваливалась в сон, но находила в себе силы оставаться в сознании, дожидаясь реакции Антона. — Спать? — на молчание девушки отвечает парень, вставая из-за стола и подходя к ней. Та лишь кивнула и окончательно закрыла глаза, проваливаясь в сон.       Шастун подхватил ее, заводя руки под колени и за спину Иры, поднимая и прижимая к груди. Кузнецова тихо посапывала и была расслаблена, поэтому парень с легкостью уложил ее на расправленный диван, стаскивая с неё грязную кофту и надевая на тонкие протёртые носки более тёплые, чтобы ноги не замёрзли ночью. Антон укрыл девушку и прикрыл окно, выходя из комнаты, оставляя открытой двери. Все таки успокоительное, которое дал ему Арсений, оказалось довольно сильным. Не прошло и пяти минут с того момента, как она отпила кисель, в котором Антон растворил пару таблеток, как сразу же отключилась и Шастун надеется, что ей удастся отдохнуть хотя бы немножко.       Вернувшись обратно на кухню, Антон продолжил маленькими порциями доедать пресную кашу, всматриваясь в кромешную тьму за окном. У него даже было такое чувство, словно там ничего нет. Просто пустота, а все то, что сейчас происходит — это всего лишь сон, и когда он проснется, то увидит здоровых людей, почувствует вкус нормальной еды и просто вдохнет настоящую жизнь, никогда больше не надев на себя респиратор, что бы не задохнуться от выброса тяжелых металлов в зоне.       Царившую в квартире тишину прерывает шипение рации, лежащей в углу стола. Антон сразу же хватает ее и настраивает волну, принимая вызов. — Прием, — говорит Шастун, крутя небольшой кружочек, что бы лучше слышать того, кто до него пытается дозвониться, — прием, это Антон. — Прием, Антон, это Арсений, — слегка с перебоями из-за сильного ветра на улице слышится из рации, — как вы? — Все хорошо, — отвечает Шастун, отходит немного дальше от окна и помехи пропадают, — мы у меня дома. Ира спит, я ужинаю. — Ты дал ей успокоительное? — интересуется Арсений. — Да. Уснула быстро и, судя по всему, надолго, — говорит Антон, заглядывая в соседнюю комнату, где укутавшись в одеяло спит Кузнецова, — но оно и к лучшему, ей нужно отдохнуть. — И тебе тоже, — слышится в ответ из рации, — вы в непростой ситуации. Не думаю, что завтра ты будешь себя хорошо чувствовать, если поздно уснешь. — У меня бессонница, — сообщает Арсению Антон, — я чувствую себя прекрасно всегда. — Хорошо, поверю на слово, — с шипением в рации говорит Попов, — но я не просто так набрал тебе. Я спокоен, что у вас все хорошо и вы дома, в более менее безопасной обстановке, но можно у тебя на кое-что спросить разрешение? — Ну, предположим что можно, — с недоверием говорит Антон. — Можно завтра я приду к вам с Дмитрием Темуровичем? Он наш главный медик и биолог, большой профессионал, — начинает говорит Попов, — я бы хотел, что бы он вас осмотрел и в случае чего помог. Я видел твою рану и цвет лица твоей девушки. Если вы не хотите уезжать с зоны, то хотя бы примите нашу помощь. — Так, — громко выдыхая, произносит Антон, — во-первых, Ира не моя девушка, а во-вторых, почему мы должны принимать помощь военных? А вдруг вы хотите использовать нас как крыс лабораторных? — Не хотим. О вас знаю только я, но если ты дашь добро, то будет знать и Дмитрий Темурович. И на этом все. Честно. Лабораторных крыс у нас хватает, — пытается убедить Антона Арсений, — мы придем к вам вдвоем без хвоста. Я просто хочу убедиться в вашей безопасности. — Очень мило, — фыркает Антон, явно не желая принимать предложение Арсения. — Антон, не выделывайся. У вас нет выхода! — Выход есть всегда! — Тогда почему ты им не пользуешься? Я предлагаю помощь. Мы придем с определенной целью вам помочь и принесем немного запасов еды. Да, это списанные со склада продукты, но они вполне съедобны. У тебя же есть морозилка. Положишь все туда и еда сохраниться еще на месяц точно, — продолжает уговаривать парня Арсений, — просто раз уж мы знаем о существовании друг друга в зоне, то нужно научиться помогать. — И чем мы вам поможем? — с сомнением в голосе, задает вопрос Шастун. — Разреши нам прийти и я все тебе расскажу, — уже без всяких надежд просит Попов, — у меня есть к тебе предложения…       Антон долго молчит. Медицинская и гуманитарная помощь им бы и правда не помешали. Он и без медицинского образования видит, что у Иры истощение и авитаминоз, а сам он еле руку поднимает из-за ранения, да и Арсений вроде как слово держит свое, но некое недоверие все равно к нему присутствует. — Хорошо, — все же отвечает Антон, — приходите завтра днем. Но только вдвоем и без всякого хвоста. Думаю, Ира к этому времени проснется. — Придем. Спасибо, что разрешил, Антон, — говорит Арсений и связь снова начинает пропадать, — мы…прид…м…зав...... — рация шипит и связь окончательно обрывается, не давая Антону возможности узнать, что еще хотел сказать ему Арсений.       Антон отбрасывает на стол рацию и та с сильным грохотом влетает в стену. Конечно, Шастун не очень хочет, чтобы к нему приходили военные, осматривали его и тем более трогали Иру. У него срабатывает инстинкт самосохранения, но внутреннее подсознание говорит ему, что если бы он послал Арсения куда подальше, то скорее остался бы без руки, а Ира начала бы падать в обмороки, не успевая от них очнуться. Может быть их помощь действительно будет к лучшему, а пока Шастун широко зевает, понимая, что его самого клонит в сон и уходит в спальню, где спит девушка и ложиться на другую сторону дивана, стараясь ей не мешать.       За окном все также продолжает бушевать ураган и слышно, как по швам трещат стены. С улицы слышится уже привычный вой сирен и скулеж диких собак-мутантов, облученных радиацией и живущих за счет мозгов и тушек убитых животных. Ночь в этом месте убийственна. Она будет убивать медленно и навряд ли спросит, хочешь ли ты жить. Жизни здесь нет. Есть только смерть или выживание, но зона твой исход знает, а ты всего лишь его откладываешь, чтобы впитать в себя еще больше этого яда, не зная, что смерть для тебя станет гораздо мучительнее.

***

      Утро не радует солнцем. На улице по прежнему туман смешанный с пылью, небо затянуто тучами, а меж домов завывает ветер. Антон просыпается из-за сильной боли в плече и еле встает с дивана, волоча по полу ноги в сторону кухни, где лежит аптечка, в которой осталось пару таблеток обезбола. Беспорядок здесь все тот же: остывший кисель, недопитый вчера Ирой, груда посуды, слегка приоткрытая дверца холодильника, которую Антон раньше приматывал скотчем, но тот быстро закончился. Аптечка лежала в пустом ящике над плитой, из нее торчали бинты и фольга от упаковок, а еще пахло разлитым и высохшим йодом. Шастун начал рыться в пустых коробочках и где-то на дне аптечки отрыл единственную таблетку нурофена, быстро закидывая ее в рот и запивая слегка затхлой водой. Ему явно не привыкать, ведь запасы на исходе, а вода бежит настолько тонкой струйкой, что любая ёмкость будет наполняться со скоростью черепахи. <      Таблетка долго не действует и почти час Антон проводит сидя за столом на кухне, опираясь спиной на холодную стену. В конце концов от пощипывания и пульсирующей боли в плече Шастун снимает с себя растянутую футболку и начинает разматывать бинты. Какая-то часть была в крови, какая-то в зелёнке, а сама рана вновь разорвалась и на коже запеклась кровь. Порез был глубоким и ни одно обезболивающее или мази не могли помочь Антону справиться с этой адской болью. — Антош, тебе помочь? — слышится за спиной сонный голос девушки и Антон разворачивается, чувствуя как почти половина тела острой болью реагирует на движение. — Нет, не нужно, — отвечает Антон и вновь поворачивается к столу, — как спала? — Крепко… и хорошо, — Ира подходит к крану и ставит под него стакан, дожидаясь, пока он наполнится хотя бы на половину, — ты во сколько уснул? — Примерно в час, — говорит Шастун, собирая бутыльки и коробочки обратно в аптечку, — и, Ир…тут такое дело. К нам придут военные, — не решаясь долго скрывать от девушки их приход, сообщает Антон, — точнее, придёт Арсений и врач. Я говорил с ним вчера. — Зачем? — односложно и растеряно спрашивает девушка, — ладно тот военный, но зачем нам врач? Это лишние люди. Ты сам говорил, что мы должны скрываться. — Да, но возможно он поможет зашить мне рану и даст хоть каких-то таблеток. У нас закончилось все. А Арсений обещал принести гуманитарную помощь, — поясняет Антон, — нам не помешает осмотр. Боюсь что если бы я отказался, мы бы долго не протянули. — А откуда ты знаешь, что они придут без хвоста? И что вообще не собираются нас тут пристрелить? — валит вопросами Кузнецова, — мы можем вынести аптеки, а рану зашить и я могу. — Ир, ты в биологии и химии в школе понимала примерно ничего, а быть зашитым как мешок картошки я не хочу. Будь уверена, они придут без хвоста и с помощью. Тебе не буду врать ни я, ни Арсений. — Вот как…. Ему ты больше доверяешь чем мне, значит? Ладно. Хорошо. Принимай их помощь, а я пошла к себе. Как только надумаешь извиняться, сообщи, — Ира тихо притопнула ногой и ушла в комнату за вещами, а через пару секунд в квартире хлопнул дверь.       Да, Ира границ иногда не видит. У неё тяжелый характер и даже когда Антон просил ее не выделываться и просто слушать и делать, что он говорит, она все равно выдавала потрясающую актерскую игру с обидой, а через пару часов сама приходила извиняться. Поэтому, наверное, Антон и не бежит за ней. Она большая девочка. Правда в душе тот ещё ребёнок, но постоять за себя умеет. — Эй, отпусти! — силишься эхом из подъезда и Антон достаёт из кобуры пистолет, вылетая на пролёт между этажами. Внизу слышатся шаги и чьи-то голоса, а через время появляется Арсений, ведущий за собой Иру, — отпусти я сказала! — пытаясь выбиться из рук военного, кричала девушка. — Не терял? — с насмешкой спрашивает Попов, — мы только к дому подходим, а тут она вылетает, — Арсений смотрит на Иру, подзывает идущего сзади военного врача и они оба подхватываются ее за руки, таща за собой наверх, — оружие убери. Все свои пока.       Антон в легком ступоре медленно опускает ствол и пропускает вперёд себя гостей, уходя следом за ними в квартиру. Они заводят внутрь Иру и просят Антона закрыть двери и спрятать ключи, но Шастун просто вешает их на крючок под куртку, зная, что второй раз в присутствии военных Ира убежать точно не сможет. — Извини за такой визит, — говорит низкий лысоватый мужчина в очках, обращаясь к Антону, — Позов Дмитрий Темурович, кстати. — Ага, приятно познакомиться, Антон, — Шастун быстро пожимает руку и идет на кухню, где во всю как у себя дома орудует Арсений. — Я принёс консервы, воду в бутылках, немного яблочного концентрата, каши, сахар, соль. В общем, продукты первой необходимости, — рассказывает Попов, выгружая все в холодильник, — так же в этом пакете две чистые футболки, мыло и зубная паста. — Ого, как много, — в полголоса говорит Антон, смотря в почти полностью набитый холодильник, — а… — Нет, никто не узнаёт, что мы здесь и что снабжаем вас продуктами. По документам мы осматриваем территорию, — отвечает на немой вопрос Арсений, — а пока, предлагаю не терять времени и начать говорить по делу. — Да, — Позов протискивается между Антоном и стеной, и заходит на кухню, останавливаясь напротив Иры. Девушка смотрит в пол и скрещивает на груди руки, обидчиво надувая губы. Дима долго на нее смотрит, но та никак не реагирует, но после того, как Позов сел перед ней на корточки и попытался заглянуть в лицо, Ира все-таки подняла глаза, окончательно поняв, что ей никуда не деться, — можно я тебя осмотрю? — аккуратно спрашивает Дима. Девушка долго думает, но все-таки нехотя кивает, наконец-то расцепив между собой руки и подняв голову. — Все нормально, Ир, — успокаивающие произносит Антон, продолжая стоять в проходе на кухню, — это просто осмотр. Мы с Арсением выйдем, а вы тут начинайте. Позовите, когда нужен буду я.       Шастун последний раз посмотрел на девушку и поддерживающе ей моргнул, выходя из кухни вместе с Арсением. Они оба зашли в комнату, где была спальня Антона и, собственно, где пару дней назад Арсений и нашел Шастуна. Попов слегка прикрыл за собой дверь и снял с плеча рюкзак, ставя его на тумбу и что-то вытаскивая. — Что ты собрался делать? — спрашивает Шастун, недоверчиво смотря на вытащенную из рюкзака коробку. — Обработаю твою рану, пока Дима разбирается с Ирой, — Арсений открыл небольшую аптечку и достал оттуда вату и перекись, а еще стерильный пакет с иглой и нитью специально для Димы, — ну и поговорю с тобой немного. — О чем? — Антон пристально наблюдает за действиями Попова и аккуратно садиться на край дивана, поворачиваясь нужным плечом к Арсению. — Обо всем, — коротко отвечает Попов, начиная смачивать ватку перекисью, — почему вы все еще тут? — А у нас есть выбор? — вопросом на вопрос отвечает Антон. — Да. Можно уехать, а можно обратиться за помощью к нам, — говорит Арсений, начиная медленно прикладывать ватку к коже, — ты бы сгодился в рядовые или патрульные, а Ира бы помогала на кухне или с хозяйством. — Поверь, ай… — шипит Антон, когда перекись попадает на рану, — Ира не пойдет на кухню. Она тварюгу вырубит быстрее, чем кашу сварит. — Ну, найдем вам место в общем. Если, вы, конечно, захотите. Я не принуждаю, но просто ваша жизнь тут не безопасна. Представь, если бы я на тебя не наткнулся тогда? Через две недели вы бы стали просто кормом для тварюг, хотя, вы и сейчас им являетесь, просто пока имеете хоть какую-то силу дать отпор. — Мы бы продолжили выносить магазины или просто воровать у вас еду. — Ага, и стали бы пушечным мясом для нас, — Арсений еще раз мочит вату и начинает придерживать за руку Антона, что бы в случает чего он мог сильно сжать запястье, немного снизив порог боли и концентрацию не ней, — но не хотите, как хотите. Просто хочу предложить контракт. — Какой еще контракт? — открывая зажмуренные от боли глаза, спрашивает Антон, — стать одним из вас? Нет, спасибо. — Не совсем все так, — поясняет Попов, — это просто документ, где вы будете обязаны наблюдать за своей территорией и в случае чего докладывать все нам, а взамен мы вам даем пропитание, патроны и медицинскую помощь.       Конечно, Антон ни на какие контракты и сотрудничество соглашаться не хочет. Он привык нести ответственность только за себя и иногда за Иру, привык ни от кого не зависеть и работать на себя. Сотрудничество с военными сломает не только его принцы, но, скорее всего, и жизнь. Военные работают на государство. Причем работают тайно и, если честно, Антон даже верит в то, что город стал таким по вине государства, потому что по другому объяснить работу военной базы он не может. Он даже не догадывается, что они там делают в своих бункерах. Может биологическое оружие создают, а может и правда просто зону охраняют от всяких сталкеров. Мало ли секреты тут у государства есть. Навряд ли кому-то нужна утечка информации. — А почему ты пошел в военные? — спустя пару минут тишины, задает вопрос Антон, когда Арсений почти закончил обрабатывать рану. — Потому что надо, — односложно отвечает Арсений, — захотел. — Нельзя просто захотеть работать в зоне. — Почему ты так думаешь? Может я и правда просто захотел? — Разве у тебя нет семьи? Родных, близких? Ну или просто желания жить нормальной жизнью, а не вот это все? — продолжает валить вопросами Шастун. — Антон, давай без лишних вопросов, — уклоняется от ответа Арсений, — иди лучше к Диме. Он наверное уже закончил. — Пф, ну и не отвечай, — Антон по детски фыркнул и встал с дивана, уходя из комнаты.       На кухне Дима заканчивал осматривать Иру и что-то записывал на бумажку, консультируя девушку, какие препараты и когда лучше принимать. Антон тихо вошел и сел на стул напротив, сложив на стол иглу для зашивания раны. Ира посмотрела на него растерянным взглядом и вновь склонила вниз голову, уходя от лишних переглядок с парнем. И Антон ее прекрасно понимал. Точнее, прекрасно оправдывал ее упрямство. Не смогла убежать — значит будет долго злиться, а если бы убежала, злилась бы еще дольше. Проверено временем и самим Антоном. — Что же, — Дима повесил на шею стетоскоп и повернулся к Антону, упираясь руками в стол, — состояние стабильное, есть легкая анемия, авитаминоз и, если прямо сейчас не начать пить кальций, то так и до цинги не далеко. — А у вас, ну, есть кальций? Или нам нужно его где-то достать? — спрашивает Шастун. — Есть, — Дима вытаскивает из своей сумки баночку с белыми таблетками и выставляет их на стол, — чистить зубы два раза в день и по одной таблетке по утрам. Обоим.       Шастун принимает бутылёк с таблетками из рук военного врача и быстро читает на нем надписи. Половину была на английском, а вторая половина была написана мелким шрифтом. Из читаемого была лишь надпись «цинк спрессованный» и больше ничего. Ну, и, конечно, некоторые сомнения во всей этой ситуации возникали, но все-таки желание доверять, да и вообще жить, было сильнее желания выбросить таблетки и выпроводить из квартиры военных. Они ведь и правда помогают, хотя и Арсений снова начинал затирать что-то про военную базу и возможность уехать, но принципы Антона не сломить. Здесь он останется до последнего. — Ну что, Дим, как дети тут поживают? — с усмешкой вошёл на кухню Попов, стреляя хитрым взглядом в Антона. — Мы не дети, — хмурясь и стараясь сдержать скулёж от того, что Дима начал зашивать рану, ответил Антон. — Не волнует, — надменно ответил Арсений, — а вот то, примите ли вы предложение, ещё как волнует, — продолжил петь свою песню Попов, — мы ж не обязываем вас вступать в наши ряды, хотя, это было бы и не плохо. Просто охрана территории взамен на гуманитарную помощь. — Антон, о чем они говорят? — спустя прости полчаса молчания, все-таки заговорила Ира, смотря растерянным взглядом на Антона, — ты на что-то соглашался? — Пока нет, — отвечает Шастун и сильно сжимает колено, чувствуя, как по лбу стекает холодный пот, а в горле встаёт ком, потому что ответить в этой ситуации можно по разному, но один ответ может сломать его, а второй поломать все, что он тут строил, да и вообще, Шастун просто не хочет идти против своих принципов. Для него это низко. — Но ещё не поздно согласиться, — продолжает Арсений. Мужчина отталкивается бедром от кухонного гарнитура и медленно идёт к Антону, тихо сидящему и ждущему, пока Позов залатает его плечо, — восприми это как пожизненную страховку: постоянная поставка еды, воды, медицинска помощь, а в случае, если укусит тварь, то койка в госпитале. Не считаешь это хорошей сделкой? — Попов подходит совсем близко обводит Антона хитрым взглядом. Он улыбается краешком губ и на щеках появляются аккуратные ямочки. Он смотрит на Антона пронзающие и так, словно сейчас заберёт его душу, а сам Шастун боится и пошевелиться. Точнее, не может, ибо игла в руках Димы по неосторожности может вонзиться прямо в артерию, — подумать у тебя есть три секунды. Соглашаешься — живешь, а если нет — то пуля куда-нибудь в печень и подружка твоя тебе не поможет. — Арс, — возникает Дима, но Попов сразу же его затыкает, направляя пистолет. — Молчи, — огрызается Попов, и делает ещё шаг вперёд, почти наступая Антону ну ноги, — считаю до трёх. Раз…       Антона берет тремор. Он смотрит снова на Иру, потом переводит свой взгляд на дуло пистолета. Наверное, не так плохо было бы лишиться жизни сейчас, но все-таки есть у него тут пару незаконченных дел, поэтому помирать ему ещё рано. От сделки он ничего не теряет, а даже остаётся в плюсе, но опять же военные здесь хоть и единственные, но не самые честные люди. У них даже между собой постоянно бойня идёт, что уж говорить о том, что перестрелка может начаться с ними, когда узнают, что Арсений и Дима скрывали существование людей в зоне. — Два, — продолжает счёт Арсений и в пистолете щёлкает глушитель. — Хорошо, ладно! — выкрикивает Антон, — согласен я на твои условия, только пушку опусти. — То-то же, — Арсений опускает руку и убирает в кобуру пистолет. На его плече все это время была небольшая сумка, которую он открыл только сейчас, доставая из неё какие-то листы бумаги и ручку, кладя все это перед Шастуном, — просто договор, — поясняет Попов, — прочитай, запомни свои обязанности, один раз подпиши и все. Считай, обеспечены все необходимым до момента, пока мы все отсюда не свалим.       После того, как Антон дал своё согласие на помощь, деваться было некуда. Текста на бумаге было не много, мелкого шрифта не было, но сути Антон так и не понял. Просто охрана территории и в случае чего донос Попову о ЧП, и на этом все обязанности. А в правах же были прописаны гуманитарная и медицинска помощь, а ещё возможность уехать при угрозе атомного взрыва. Что же, перспективы неплохие. Пережить один взрыв полдела, а вот выжить при втором взрыве, это уже надо быть мертвым, потому что радиация быстрее мертвого оживит, чем живого в этом мире оставит.       Руки у Антона все ещё трясутся и из-за этого подпись получается корявой. Арсений стоит за спиной парня и довольно улыбается, что пугает не только Иру, которая все это видит, но и Диму. Тот быстро упаковал свои вещи и скрылся в коридоре, ни с кем не попрощавшись. — Отлично, — Арсений вытягивает из рук Шастуна договор и протягивает руку, которую Антону не очень-то уж и хотелось пожимать, — думаю мы сработаемся. — Ага, конечно, — хмурясь и все-таки пожимая руку мужчины, говорит Антон, — проводить или сами уйдёте? — Будь любезен довести до двери и закрыть ее за нами. Не хочу в какой-то момент прийти на проверку и обнаружить тут два трупа, — Попов сижимает руку ещё крепче и это заставляет Антона поднять голову и посмотреть в глаза мужчине. Взгляд был все еще такой же лисий, очень хитрый, но их цвет как будто отводил от этого внимание и заставлял думать, что в голове Попова не больше, чем пустота.       Антон эти провокации знает, поэтому просто разжимает ладонь и выходит из кухни, уходя провожать гостей. Дима давно стоял у двери уже одетый, а Арсений лишь надел на себя респиратор и закинул на плечо автомат, который он поставил в углу. Выглядел так, словно на улице случалась химическая атака, чего, кстати, нельзя исключать, зная, что в любой момент тут могут взорваться залежи урана. — Спасибо что приняли, Антон, — выходя из квартиры, говорит Позов и легко кивает головой. — Да, спасибо, что не отказал, — меняется в лице Арсений и вновь становится добрым дяденькой, который дважды сохранил Антону жизнь, — ещё созвонимся. — Мг, — тихо отвечает Шастун и резко закрывает за военными двери.        В голове тысяча мыслей и все из них твердят Антону лишь об одном: беги. Здесь оставаться больше нельзя, потому что теперь они у военных на контроле. Это сейчас они под дулом пистолета заставили его подписать просто договор, который его почти ничем не обязывает. А дальше что? Антон дальше видит себя лишь в форме и в рядах новобранцев, а такого исхода событий он не хочет. Не для этого он не подался в бегство после аварии. Он просто хотел выжить и закончить здесь своё дело, а не стать обременённым заданиями с полигона. — Нужно бежать! — влетая с грохотом на кухню и пугая этим девушку, кричит Антон. Ира смотрит на него большими и ничего не понимающими глазами, а Шастун пытается отдышаться, впиваясь пальцами в древесину стола, — слышишь? Надо отсюда делать ноги. — А как же…? — Да, я помню. Побежим через станцию, а дальше как пойдёт, Ир. Но надо…. Просто надо бежать. Они не отпустят просто так. Им явно что-то от нас надо и это что-то, скорее всего, есть только у нас и ни у кого больше…