Город, которого нет

      Камни, на которые Антон упирался коленями, сидя на асфальте и прижимая к себе Иру, начали впиваться в кожу сквозь ткань штанов. Все тело ломило, кожу рук и лица щипало, а Ира, что лежала головой на груди Шастуна, тихо плакала, закрывая глаза руками. Она ничего не видела. Перед ней был лишь белый свет, от которого уже начала кружиться голова и возникало желание заснуть, чтобы потом проснуться и вновь увидеть этот серый и ужасный город. — Кто-то едет, — тихо шепчет на ухо девушки Антон и оборачивается, видя, как к ним подъезжает военная машина, за рулем которой находился Арсений. — Это они? — спрашивает Кузнецова, хватаясь за руки встающего с асфальта Антона. — Они, — утвердительно отвечает парень, — сиди тут, я сейчас.       Шастун встал и отправился к припаркованной в паре метров машине, из которой вышли Арсений и Дима с какими-то сумками в руках. Они выглядели так же обеспокоенной и первым делом, после того, как Арсений закрыл машину, он резко направился к Антону, замечая множественные язвы и раны на руках. — Что случилось? — Арсений подбегает к Шастуну и хватает его руки, рассматривая ранки на них. — Туман — вот что случилось, — отвечает Антон, — на меня не смотрите, справлюсь. Помогите Ире лучше. — Так, Антон, — из-за спины Арсения выходит Дима и ставит на землю аптечку, раскрывая ее и доставая какие-то бутыльки, — что за туман? Опиши его. — Белый, как молоко прямо. Скатился со скалы, где мы добывали пыль и полетел за нами. Остановился на границе парка и города, — рассказывает парень, — ты знаешь что это? Как это лечить? — Знаю, — Дима распаковывает мазь и отдает ее Арсению, что бы тот занялся Антоном, пока он помогает Ире, — это туман-убийца. Если бы не респираторы на вас, вам бы обожгло легкие и остались бы в том лесу. Так что, вы обошлись еще цветочками. — Мда, уж, — говорит Арсений, — страшные цветочки, конечно. — И болючие, — Шипит Антон, чувствуя резкую боль в руках. — Так, все, Дим, иди к Ире, я тут разберусь, — Арсений уводит Антона чуть дальше и ведет его в сторону машины. Он останавливается возле ее капота, складывает мазь и бинты на него и просит Антона опереться на машину.       Тот это делает и чувствует, как резко начинает кружиться голова, а земля словно проваливается из-под ног. Арсений быстро координируется, достаёт из машины бутылку прохладной воды и дает ее Антону, пока сам распаковывает бинты и открывает мазь. — Будет больно, — говорит Арсений, набирая на палец немного мази, а второй рукой притягивая к себе запястье Антона. — Больнее ты мне уже не сделаешь, — отвечает Шастун.       Арсений без лишних слов подносит палец к небольшой язвочке и наносит мазь на нее. Рука Антона напрягается и изгибается словно в судороге, но сам Шастун и виду не подает, что ему больно. Он лишь сильно морщит глаза и сжимает челюсть, скрипя зубами. — Сильно больно? — интересуется Арсений, готовясь наносить мазь на язву побольше. — Неприятно, — сквозь стиснутые зубы отвечает Антон. — Я постараюсь аккуратно, — Арсений начинает размазывать мазь по большому красному пятну на запястье, видя, как то становится сначала еще краснее, а через пару секунд начинает исчезать.       Антон тоже видит как уходят пятна и боль, что он ранее чувствовал, притупляется, а голова и мысли только сейчас начинают приходить в порядок. Он оглядывается по сторонам, смотрит на Диму, что перематывает глаза Иры повязкой, потом смотрит на Арсения, который с виноватым лицом склонился над его рукой и нежно размазывает лекарство по ранам. И Шастун только сейчас начинает чувствовать, что он находится в некой безопасности. Как минимум сейчас, ведь их больше чем двое, а значит, что они справятся с любой аномалией. Но больше мысли Антона погружались не в то, сколько их и на что они способны, а в то, что Арсений, после стольких угроз и недопониманий, стоит над ним и как должное принимает то, что он обязан помочь Антону, ведь он собственноручно втянул его и Иру во все это дело. — Прости меня, — после недолгой паузы начинает говорить Арсений. — За что? — спрашивает Антон, что бы понять, за какой из своих проебов хочет извиниться Попов. — Да за все, — на выдохе отвечает Арсений, — за то, что угрожал тебе, за то, что втянул во все это. Я дурак. Не подумал, что даже в такой ситуации нужно оставаться человеком. — Арс…то есть, Арсений, — спотыкаясь в обращении, говорит Антон, — мы тоже дураки. Всякое творили тут. — Я правда не хотел, что бы все так заканчивалось. Мы просто хотели, что бы вы нам помогли и начали хоть как-то доверять, ведь в случае чего, помочь вам сможет только военная база и мы. — Мы это прекрасно поняли еще тогда, когда первый раз вас увидели. Но ты сам понимаешь, что показывать человечность в таких условиях опасно. Можно и с пулей в башке остаться, — говорит Антон, поднимая взгляд на лицо Арсения, что сосредоточено обрабатывает его раны, — но сейчас….сейчас я надеюсь, что пистолеты мы будем вынимать только тогда, когда нужно будет пристрелить этих тварюг, а не что бы заставить кого-то что-то делать. — Да, ты прав, — соглашается Попов, — я очень сильно перегнул палку. Прости меня еще раз. — Прощаю, — Антон аккуратно вытаскивает запястье из рук Арсения и немного подаётся вперёд, обнимая Попова. Тот слегка не ожидает такого жеста от парня, но быстро координируется в данной ситуации и обводит руками спину парня, в ответ так же обнимая. — Надеюсь, мы все уладили, — говорит куда-то в плечо парня Арсений, — но надо идти к Ире. — Да, ты прав, — Антон отстраняется от мужчины и слегка шмыгает носом, опуская вниз руки, — пойдем к Ире. С остальным я справлюсь сам.       Шастун склонил голову, смотря себе под ноги. Он слегка засмущался, ведь за последнее время он не чувствовал того тепла, которым проникся сейчас. Он прекрасно понимал Арсения, его вспыльчивость, жестокость. Это зона и тут по другому нельзя. Ты либо с ней, либо против нее, а если захочешь чего-то большего, чем просто остаться в живых, то тебя закопают с головой в зыбучих песках местных болот. Или ты сам себя зароешь от того, что зона свела тебя с ума.       Дима помог Ире подняться с асфальта и поддерживал за руку. Ее ноги слегка подкашивались и заплетались между собой, как только она пыталась сделать шаг. Антон и Арсений быстрее подбежали к ним и Шастун сразу кинулся к Кузнецовой, перехватывая ее руки из рук Димы, слегка начиная поддерживать ее за талию. — Антон? — Ира поворачивает голову влево и по привычке поднимает ее наверх, что бы лучше слышать Шастуна. — Да, я тут, — отвечает парень, — как ты? — Нормально, — отвечает девушка, — а ты? — Все хорошо, — Антон целует ту в макушку головы и на лице Кузнецовой появляется легкая улыбка, означающая, что все и правда нормально. — Давайте мы вас довезем, — предлагает стоящий рядом Арсений, — поможем подняться, распакуем респираторы. — Да. Думаю, отпускать вас в таком положении пешком до дома так себе идея, — произносит Дима, — пошлите в машину.       Антон медленно начинает вести девушку, страхуя ее и предупреждая о камнях и ямах под ногами. Дима шел сзади, тоже слегка страхуя их обоих, чтобы никто не получил еще больше травм. Арсений быстрее дошел до машины, убрал что-то на заднем сиденье и помог Ире сесть в нее, а сам сел за руль, заводя мотор и разворачиваясь на неровных бетонных плитах.       Сам район находился в десяти минутах ходьбы и, если бы не вся эту ситуация, то Антон и Ира давно бы уже бежали в сторону реактора, как и планировали, но данное происшествие явно приковало их к этому месту еще минимум на неделю. Не сказать, что Антон этому сильно рад, но он привык, что не всегда условия этих мест помогают осуществить задуманное. Зона словно слышит их и пытается идти на опережение, что бы жизнь тут медом не казалась.

***

      Дома пусто. Антон замечает это только сейчас, когда возвращается сюда спустя пару часов, хоть и не планировал. На шкафах успела осесть пыль, по полу разлетелись бумажки и фантики, из-под тумбы выкатилась потерянная гильза. Шастун тут словно не жил никогда, хотя в этой квартире он провёл ни больше и ни меньше чем полжизни, и еще полгода после катастрофы. Здесь было холодно и темно. Антон отключил все, что когда-либо помогало поддерживать тут тепло и вообще придавало атмосферу жизни. Он думал, что они сюда больше не вернуться. Он надеялся, что они сбегут… — Шаст, помогай! — кричит из подъезда Арсений, вытаскивая Антона из своих мыслей.       Шастун немного потоптался в коридоре и вышел на лестничную площадку, забирая у Арсения коробки с респираторами. — Почему они такие тяжелые? — спрашивает Антон, когда берет коробку в руки. — Там в наборе идут сменный фильтры. Раз в день нужно менять, если будете активно пользоваться, — объясняет Попов, — но надеюсь, вам они не пригодятся. Они в общем военные и применяются при газовой атаке. Обычные люди такие не носят, но у нас не особо есть выбор, как видишь. — Ну и ситуация у нас тоже не простая, так что, — пожимает плечами Антон, — знал бы, что такие существуют, стырил бы раньше. — Так вот чем вы тут в основном помышляете, — Арсений переступает порог квартиры и ставит на стул коробку. — На войне все средства хороши, — отвечает Антон, так же заходя в квартиру и закрывая за собой двери.       Непривычная пустота давила, но из-за наличия в квартире еще трех человек, все начало оживать. Антон даже удивился, насколько зона быстро убирает тут все живое. Погибла даже приятная атмосфера жизни, что уж говорить о людях и растениях, которым нужно явно больше, чем просто наличие кислорода. — Антон, — кричит из спальной комнаты Дима, что поднялся с Ирой чуть раньше их с Арсением. — Что? — Шастун проходит в квартиру в обуви и заворачивает в спальню, видя сидящую на кровати Иру с перевязанными глазами и стоящего рядом с ней Диму. — Завтра утром нужно будет снять повязку, — начинает говорить Позов, — зрение должно более менее прийти в норму. — Так быстро? — удивляется Антон. — Да, — утвердительно качает головой Позов, — знаешь сколько я таких солдатиков откачал? Все уже на следующее утро в строю бегали. — Оу, — произносит Антон, — почему-то думал, что процесс восстановления дольше времени займёт. — Димка вообще врач классный, — говорит внезапно появившийся за спиной Антона Арсений, — у него есть такие препараты, которых нет за чертой зоны. Они действенны для многих болезней, но пока нет возможности их вывезти. — А дать рецепт? — спрашивает Антон. — Для этого нужно слишком много документов. Эксперименты проводились в рамках операции в зоне и, что бы заверить эти испытания, нужно заверить их во многих инстанциях, — говорит Дима, — но это пока в наших мечтах. Сейчас нужно стараться выжить, а не думать о том, как запатентовать лекарства. — Тоже верно, — подмечает Шастун.       Взгляд Антона практически не отрывался от Иры. Они сидела на кровати как кукла: ноги и руки не шевелились, голова пропущена вниз, практически ничего не говорит. Антон очень сильно хочет ее обнять и миллион раз за все извиниться, но пока в квартире кроме них есть еще люди, Антон просто будет слушать и мысленно сочувствовать Кузнецовой, потому что то, что с ней случилось, произойти было не должно. — Думаю, нам стоит идти, — предлагает Позов, после того, как собитрает всю свою аптечку, оставляя на тумбе лишь мазь и капли для глаз, — утром, пожалуйста, закапай их, а мазью еще раз помажьте кожу рук. Тогда все пройдёт окончательно. — Хорошо, — кивает Антон и выходит в коридор, провожая уже давно зачастивших к ним гостей.       Арсений натягивает на ноги массивные берцы и шнурует их, пока Дима поправляет на себе пальто. Антон ходит в точно таких же берцах, потому что успел стащить их с военного склада в первые дни катастрофы на реакторе. Тогда военные только начали приезжать в город и вывозить людей, поэтому что-либо вынести из временного военного городка было проще простого. Шастун даже не раз туда возвращался, потому что постоянно заканчивались патроны. В первые дни тварей было очень много. Город кишел ими, пока те не мутировали еще больше и не начали прятаться, выходя в основном по ночам и выискивая себе пропитание. — У вас очень пусто, — говорит Попов, вставая со стула в прихожей и вздергивая воротник кителя. — А? — Антон резко выходит из своих мыслей и смотрит на Арсения, который так же странно смотрит в ответ. — Пусто, говорю. Как будто никогда и не жили тут, — повторяет Арсений. — Да….да я так, убраться решил, — нервно отвечает Шастун, — поэтому, наверное… — Наверное, — Арсений поднял с пола рюкзак и закинул его на плечо, протягивая Шастуну руку, — я позвоню вечером? — Зачем? — Узнать, как у вас дела. Ну и поговорить надо без лишних ушей, — поясняет Арсений. — Да, хорошо. Звони. Думаю, Ира уснет сегодня пораньше, — Антон растеряно кивает и прощается с мужчинами, закрывая за ними дверь.       Тишина в квартире на этот раз была давящей. Из-за убранных вещей по квартире раздавалось эхо от шагов, кончики пальцев мерзли и Антон постоянно зажимал руки в кулаки. Он вернулся из коридора в спальню к Ире, останавливаясь на пороге и смотря на то, как девушка ежится от сквозняка и пытается нащупать плед. — Держи, — Шастун подает ей плюшевое старое одеяло и помогает укрыть им ноги. — Они ушли? — спрашивает Кузнецова. — Только что, — отвечает парень, — как самочувствие? — Голова болит, руки чешутся сильно, — говорит девушка и начинает расчесывать костяшки ногтями. — Не делай так. Я помажу и все пройдёт, — Антон аккуратно берет руки Иры в свои и тянет к себе, открывая второй рукой баночку с мазью, — если расчешешь, то будет хуже.       Кузнецова ничего не отвечает и просто расслабляет руки, давая Антону возможность помазать ранки. Она размеренно дышит, немного крутя головой, пытаясь вообще понять, в каком пространстве она находится. Она чувствует лишь холод, подушку под спиной и плед на своих ногах. Жить в полной темноте — это ужасно. Ты как будто находишься между двумя мирами: вроде жив, но чувствуешь себя по настоящему мертвым. Это лишний раз давит на мозг и возникает противное чувство паники, от которого еще и начинает подташнивать. — Есть хочешь? — спрашивает Антон у Иры. — Хочу, — положительно кивает Кузнецова. — Тогда сейчас разогрею гречу с тушенкой и заварю чай. Посиди тут. — Куда ж я уйду-то? — Ира улыбается, зная, что Антон сейчас на нее смотрит. — Действительно…но все равно. Если захочешь встать — зови меня. Не хватало еще переломы залечивать….

***

      Вечер. Квартира наполнилась запахом еды и в ней наконец-то стало тепло. Антон летает по кухне, расставляя посуду и убирая обратно в холодильник еду, пока Ира доедает свой ужин в спальне. Горячая еда впервые за день попала в их желудки и самочувствие потихоньку начало приходить в норму. Голова уже не так кружилась, живот не урчал. Антон уже начинает сравнивать ощущение сытости с какой-то эйфорией и, если бы не ясное понимает того, что еды не так много, он бы за секунду смел весь холодильник, но исходя из того, что там лежит буханка хлеба, две банки тушение и сыр, Антон в его сторону даже не смотрит, а просто продолжает мыть посуду, дожидаясь, пока вскипит чайник. — Антон, — кричит из соседней комнаты Ира и Шастун отключает воду, вытираея руки об полотенце и уходит в спальню. — Покушала? — Да, — Ира протягивает пустую тарелку и Антон сразу же ее забирает, унося на кухню, — будешь спать? Или еще посидишь? — кричит с кухни Шастун. — Спать, — в ответ кричит девушка.       Парень быстро моет тарелку и убирает ее в шкафчик над раковиной, вновь покидая кухню. Он заходит в спальню и сразу же бросается к Кузнецовой, которая встала с кровати, опираясь рукой на полку. — И куда мы пошли? — Я… — Девушка смотрит куда-то влево, но все-таки поворачивает голову в обратную сторону, по голосу понимая, с какой стороны подошел Антон, — я хотела раздеться. — Давай я помогу снять тебе верхнюю одежду и ты ляжешь спать в футболке? Не ходи никуда без меня, пока не снимешь повязку, — Шастун помогает Ире сесть обратно на диван и начинает стаскивать с нее кофту, аккуратно вешая ее на стул. Ира сама снимает носки, штаны и тянет вниз футболку, чтобы прикрыть белье. Но Шастун туда даже и не смотрит, отворачиваясь в сторону и доставая из шкафа теплое одеяло, хоть и понимая, что девушка перед ним стесняется, — я не смотрю. Перестань тянуть футболку, порвешь. — А? — Кузнецова от неожиданности дергается и закидывает вверх голову, по звукам пытаясь понять, где стоит Антон, — я просто…стесняюсь и…. — Ир, ты же знаешь, что я бы никогда тебя не тронул. Особенно, если ты в такой ситуации. Я дам тебе одеяло, а сам уйду спать на матрас на кухню, — отвечает Шастун, расправляя одеяло и укрывая им ноги девушки. — На кухню? Там же холодно! — Я включил отопление и квартира прогрелась. Буду спать в одежде, так что, не замерзну. — Антон, ты можешь лечь со мной, все нормально, — быстро говорит Ира, чувствуя за собой вину. — Спи одна. Тебе надо отдохнуть, — Антон аккуратно касается ее руки и Ира реагирует, сжимая холодными пальцами руку Антона, — спокойной ночи. — Спокойной ночи.       Шастун гасит свет в комнате и тихо прикрывает двери, оставляя маленькую щелку, чтобы в комнате была хоть какая-то вентиляция. На кухне капает вода из крана и капли разбиваются об металл раковины, расплескиваясь по ней. Антон привычно садится за стол, вытаскивает из кармана последнюю пачку сигарет и достаёт одну, поджигая спичкой. Комната наполняется едким дымом и на языке появляется легкая терпкость, переходя в горечь. Шастун делает первую затяжку, вторую, третью и уходит глубоко в свои мысли, прокручивая в голове весь сегодняшний и день и в целом эти полгода, что они находятся в зоне.       Никто не говорил, что будет легко, но никто и не говорил, что такая ситуация в целом может произойти. Еще несколько месяцев назад Антон усердно готовился к экзаменам, жил обычную жизнь, но в один какой-то момент ошибка одного человека повлекла за собой череду страшных трагедий: авария на атомном реакторе, радиоактивное заражение местности, страшная болезнь и появление монстров. Единственное, что тогда Антон успел сделать, это лечь на пол и закрыть руками лицо, когда практически весь город разнесло на осколки, а когда волна прошла, он понял, что с этого момента его жизнь и выживание лежит только на его плечах.       Каждый месяц тянулся все медленнее и медленнее, словно зона замедляет время. Антон его уже и не считал. Наличие времени здесь бессмысленно. Тут все происходи настолько спонтанно, что опираться на такое явление, как время — пустая его трата. Сейчас Шастун снова начинает чувствовать себя по новому. Все это время они с Ирой выживали одни, а сейчас у них появилась вера в то, что им смогут помочь. Это Антон из вредности говорил, что уезжать не хочет отсюда. На самом деле он очень сильно хочет уехать и найти родителей, которые в этот день находились в другом городе и не попали под влияние катастрофы. Антон потерял с ними связь сразу же, так как сеть и интернет тут отключили, а когда он появился, то оказалось, что военные создали внутреннюю сеть и с внешним миром уже никак не связаться. Но Антон верит, что родители смогли освоиться на новом месте и не теряют надежд найти его точно так же, как Антон верит в то, что когда-то сможет найти и их… — Але, — Шастун отвечает на незнакомый номер на своем старом побитом телефоне и тушит сигарету. — Это Арсений, — слышится на том конце, — как дела? — Нормально, — отвечает Шастун, — Ира спит, я на кухне сижу. — Ели? — Ели, — Антон откидывается на стуле и закидывает одну из ног на стол, сильнее прислоняя телефон к уху, — звонишь-то чего? — Узнать как дела. — И все? — Почти, — говорит Арсений и делает недолгую паузу, — можно я задам тебе вопрос, а ответишь ты на него максимально честно? — Ну, задавай, — с сомнением отвечает Антон. — Вы хотели бежать? — Мы… С чего ты это взял вообще? — Квартира пустая, электричество выключено, рюкзак собран. Действительно, с чего это я взял вообще? — в ответ язвит Попов, — это и сразу понятно было, просто хотел поговорит с тобой один на один. — Ну хотели и хотели. Не убежали же, — обидчиво говорит Антон. — Ну ты же понимаешь, что вы бы далеко не ушли? — Почему это? Может у меня был план. — Потому что недавно реактор отцепили и там по периметру стоят военные. Там ведутся работы по уничтожению радиоактивных веществ, — рассказывает Арсений парню, — пройти беспалевно бы не получилось. Вас либо военные бы пристрелили, либо твари на кусочки разорвали. — А…для чего вы это делаете? — Пытаемся ослабить влияние зоны, — отвечает Попов, — сейчас туда лучше не соваться.       Антон слышит это и перед глазами появляются картинки того, как они бежали от тумана. Может это был знак? Знак того, что зона просто так отсюда не отпустит и лучше пускай они потеряют зрение и обожгут кожу рук, но зато выживут и не получат огромную дозу радиации. — Ты хочешь сбежать? — Я хочу нормальной жизни, — откровенно отвечает Антон, — я хочу найти родителей и просто жить, а не выживать. С каждым днем тут становится все сложнее и страшнее, ночью просыпаюсь из-за кошмаров и ловлю панические атаки, волнуюсь за Иру, дергаюсь от каждого шороха за стеной. Я просто устал. Еще и ты появился. Я хотел, чтобы о нас никто не знал, но ты решил, видимо, немного изменить мои планы. — Я не хотел этого делать, прости. — Ничего… возможно, это и к лучшему. — Что к лучшему? — Ты, — коротко отвечает Антон, вводя Арсения в легкий ступор, — ты к лучшему. Я начал чувствовать хоть какую-то поддержку и обрел шанс на то, что смогу сбежать и снова нормально жить. — А Ира? Она тебя не поддерживает? — интересуется Арсений. — Поддерживает. Ира мне как сестра, а ты…ты как что-то другое. У тебя было столько возможностей всадить мне пулю в голову, а ты все помогаешь и помогаешь. Возможно, ты тот человек, которому я могу доверить свою жизнь. Сложно это признать в таких условиях, но просить защитить меня Иру я бы не попросил, так как я сам должен защитить ее.       Арсений долго молчит, пытаясь переварить сказанное. Он и сам не хотел Антону помогать. Думал, что просто договорится с ним, что они друг друга не видели и не знают и разойдутся, но тот его чем-то зацепил. Он видел в нем юного и сильного парня, который все эти полгода бегал по зоне и на теле не было ни единого укуса, а с пистолетом он обращался так, словно всю жизнь не выпускал его из рук. Шастун сильный мальчик. Шастун запал Арсению в душу. — Приятно слышать, — выдает Арсений первое, что пришло ему в голову, — и если…если ты так хочешь уехать отсюда, то у меня есть идея, но не знаю, согласишься ли ты на нее. — Что за идея? — с интересом спрашивает Антон. — Через неделю привезут новобранцев. Я могу включить вас с Ирой в списки и месяц вы побудете в качестве бойцов. Затем я оформлю вас как негодных и вас вывезут. Всю бумажную волокиту я возьму на себя, — предлагает Арсений, — в бункере тепло, есть еда, безопасно. Тут я… Дима.       Предложение Антону показалось интересным и он с радостью бы ответил «да» сразу же, но зона приучила его сначала думать и только потом отвечать. Он вспомнил про Иру, про ее желание вылезти из этой радиационной ямы и наконец-то оказаться на воле. Помнил свое обещание купить ей молочный коктейль с клубникой, вспомнил про родителей. Всего месяц и он сможет все это увидеть. Всего месяц, и все снова встанет на свои места. — Я подумаю, — отвечает Шастун, — ответ дам завтра. — Подумай хорошо. Завтра я должен дать официальные списки тех, кого я приму и нужно будет слегка обмануть систему, что бы вы числились как бойцы. — Хорошо. Я обговорю это с Ирой утром и напишу тебе. — Хорошо. Тогда спокойной ночи. — Тогда спокойно ночи…