Eyes opened

Эйден никогда не считал себя злопамятным. Поэтому удаляясь от места, где он оставил Хакона с болтом в плече, он с каждым шагом ощущает, что внутри всё сжимается и тянет камнем. Но не вниз, а назад. И тянет, и тянет. Спустя ещё десяток шагов от злости нет и следа, зато перед глазами стоит Хакон. Эйден выругивается и бежит обратно, вдвое быстрее и не разбирая дороги. Вдруг истёк кровью?.. Он вваливается внутрь убежища и видит, что там пусто — но дорожка из кровавых капель ведёт наружу, и по этому следу Эйден как ищейка летит вперёд. Идти приходится недалеко — неприметный дом на отшибе, все окна намертво заколочены, максимально заброшено и, если бы не кровавый след, нетронуто. Юноша находит проход за дымоходом и вслушивается, прежде чем залезть. Внутри ничего не слышно кроме треска перекрытий и скрипа балок. В коридоре темно и пахнет пылью. Зато отлично видно следы — там, где Хакон останавливался, на стене кровавые отпечатки ладони. Эйден бесшумно следует дальше, запах крови щекочет нос. Мансарда, куда он наконец попадает, ярко освещена УФ-лампами и выглядит заброшенной, словно жильцы просто в один прекрасный момент не вернулись, оставив всё как есть, если бы не провода и генератор с уфешками. В дальнем углу на кресле обнаруживается Хакон — у ног жёлтая сумочка, шаль, жилетка и весь нехитрый костюм грязной кучкой на полу. Сам мужчина дремлет, прижав свернутую в несколько слоёв тряпку к ране. Эйден негромко покашливает, но Хакон даже не вздрагивает — потерял много крови и потратил время на переход, вместо того чтобы обработать рану. Подойдя ближе, пилигрим сдвигает в сторону вещи и опускается на колено. Полуголый Хакон выглядит беззащитно. Покрытый шрамами торс скрывает множество историй — колотые, резаные, рваные, огнестрельные раны, зашитые и залеченые испещряют кожу, перемежаясь с тату. Хакон как расписная картина, и впервые Эйден задаётся вопросом, насколько велик и разнообразен мир внутри и снаружи у него. Он готовит всё для перевязки. Что-то берёт из жёлтой сумочки и осторожно убирает руку Хакона от раны. Кровь ещё сочится, пока Эйден накладывает швы, а затем засыпает кровоостанавливающим порошком. К моменту, когда он заканчивает перевязку, Хакон начинает приходить в себя. Мужчина вяло моргает и сначала так заразительно улыбается при виде Эйдена, что внутри всё вспыхивает. Юноша улыбается в ответ, потому что никогда не мог удержаться рядом с Хаконом. Но постепенно мужчина начинает вспоминать и словно каменеет под ловкими движениями. — Я думал, ты ушёл. — Я тоже так думал. — Что изменилось? — Ничего. Ты всё такой же лживый кусок мудака. — Эйден с нажимом фиксирует бинт, отчего Хакон вскрикивает от боли. — И я зол на тебя. Но не настолько, чтобы дать тебе умереть. Даже если это делает меня абсолютным идиотом, которого обвели вокруг пальца. — Но почему ты?.. — Ты не понимаешь? Серьёзно? — Эйден качает головой, морщась. — Наверное, это лишь подчёркивает, насколько легко тебе было врать мне в лицо. Знаешь что, найди меня, когда поймёшь, и я отведу тебя к океану. А пока… Постарайся не сдохнуть от заражения крови. Обидная смерть после конца света. Эйден снова уходит, в этот раз Хакон ничего не говорит ему вслед. В следующий раз они видятся уже в соборе Святого Павла.