***
Вечер этого же дня
Джек оказался опытным киллером. Наверное, ему нравилась его предыдущая работа наемного убийцы. Его руки под мастерским контролем, а оружия, скорее всего, наивысшего качества. Они слишком бесшумно и быстро убивают. Он убил родителей Клер, чтобы занять их место и возглавить сообщество убийц? Будет прикольно, если это так. Удивительный подъем по карьерной лестнице, которую решила предотвратить полиция, следствие и всё в таком духе. Меня поражает то, что он скрытно убивает людей, чтобы заполучить желаемое. Джефф, наверное, тоже умел так делать, но его ведь знал весь город. А Джек – словно темная лошадка; полагаю, он даже не числится живым для штата и даже не имеет документов или паспорта. Ни у кого не на слуху, но, чую, что он переубивал гораздо больше. Раз в десять. Слишком опытен, на мое боязливое удивление. Мы поймали еще одну машину, красивого белоснежного цвета. Ну, как поймали. Джек заметил там, на переднем сидении, роскошную мадам лет пятидесяти на вид, разговаривающую по телефону и красящую губы, используя зеркало дальнего вида. Он просто резко распахнул дверь машины и приказал, чтоб она вышла нахрен. Что та и сделала, собственно. Потом к нам подошли какие-то чуваки, увидев ситуацию кражи чужого имущества, начали бубнить что-то про мораль и правосудие, но Найрас совершенно неожиданно, прям откуда ни возьмись, достал пистолет с глушителем и потратил всего два патрона, блин! Прелестная экономия ресурсов. Сначала мне не хотелось озвучивать Джеку адрес своего дома,… и понятное дело, почему! Но он начал своё: «есть ты не расскажешь, я бла-бла-бла». Можно заменить «бла-бла-бла» на любую пытку из фильма Пила, и все поймут, что Джек имел ввиду. Пока мы ехали, я с горем пополам связалась с Оливером и озвучила, что мы скоро обязательно встретимся. Он там тоже что-то балаболил про переживания и нервы. Но это я все нервные клетки потратила за сегодня, а не он. А еще я потратила огромное количество салфеток из бардачка машины, стирая кровь с рук. И меня эта даже совсем не смущало: кровавые салфетки летели из окна машины на дорогу, как будто так и надо. Может просто начала действовать эта жидкость, и через некоторое время я впаду в жесткую истерику. А сейчас мы с этим чуваком стоим у порога моего дома. А я не открываю дверь. И не впускаю его. Я что, сумасшедшая? Хотя… – Я второго Джеффа тут не вытерплю, уходи, – полушепотом говорю я, опираясь рукой на дверь. - Я не второй Джефф. Я - лучше. – Он стоит спокойно, как величественная статуя, напротив меня. Казалось, что даже Армагеддон не сможет пошатнуть его с места. – За такие сравнения будешь сама объяснять врачам, как твои почки волшебным образом поменялись местами. - Вот ты обидчивый какой, оказывается… – делаю небольшой шаг назад от его наглой рожи, которую мне не удается увидеть. – Я думала, ты меня увезешь домой и пойдешь нахрен! - А ты не думай. У тебя это плохо получается. - Да зачем тебе заходить в наш дом? – Наверное, спорить бесполезно, но я попытаюсь еще немного. – Я ж не усну! - Мне надо передать тебе и твоему брату информацию. - А давай ты объяснишь сейчас, а я потом Оливеру перескажу! - А давай ты повзрослеешь. – Джек сделал слишком убедительный тон, и мои руки дрогнули от независящего от меня положения. – Долго будем спорить? - Ладно, знаешь, мне важнее увидеть моего братика, чем говорить с таким, как ты. – У меня не с первого раза получается протолкнуть ключи в скважину. Наверное, руки болят от порезов. Фиг знает. – Только условие – не пугать Оливера. - Да мне вообще пофиг. - …и не заходить в мою комнату. - Мне и на тебя пофиг. - И перестать выёбываться! – злюсь, делая обороты в скважине. - Ты всё сказала? - Да, всё… - Устало вздыхаю и пытаюсь настроить себя на домашнюю атмосферу. – Надеюсь, я больше ни о чем не забыла тебя предупредить. Его ухмылка была слышна больше, чем дверной скрип. Я совершаю очередную ошибку. А ее оправданием служит та самая дрянь, которую этот чувак, на секундочку, заставил меня выпить. Я подчеркиваю – заставил. И сейчас я объясню своему мозгу, что происходит на самом деле. Мозг, смотри: ты не веришь Джеку. И это факт. Если хоть одна живая или неживая душа будет доказывать тебе обратное, твоя Холли возьмет вилку и проткнет ему глаз. Если Джек попробует убедить меня в том, что он типа адекватный и реально меня спас, его попытка заранее проигрышная. Как лотерейный билетик на миллион долларов. Эта жидкость приводит в состояние полного гипнотического дисбаланса, за счет чего им можно управлять, словно игрушечной машинкой. Мы с Клер это уже проходили. Вот, что происходит на самом деле: Джек психологически давит на меня, приводя лекарство в активное состояние. Поэтому я до сих пор не метаюсь, не выдаю реальных эмоций под ситуацию и не сопротивляюсь. Джек слишком умен и знает, что делает. Кажется, он ловко держит тебя под контролем. И это определенно подвох. Поэтому, как только жидкость перестанет действовать хотя бы на пару секунд, делай всё возможное, чтобы обезопасить черепную коробку, в которой ты, сука, находишься! Только самое главное: не бойся. Не бойся. Страх в нашем положении - слабость, которая позволит этому чуваку делать с тобой все, что вздумается. И первая мысль, которую ты должен отправить мне в губы, чтобы я ее произнесла Оливеру, должна быть что-то типа: «я тут не причём, это не я, и корова не моя». Стоп. Оливер. Бляха-муха… Клянусь, он чуть было кубарем не свалился с лестницы, чтобы увидеть разбитое тело своей сестры; благо у лестницы есть перила. Он, взъерошенный и испуганный, так же резко слетел на первый этаж, как затормозил и остановился на месте. В жизни не видела, насколько внезапно и быстро эмоция «слава богу ты пришла» может смениться на «это еще что за хуйня?». Наверное, это немного… не то, что он ожидал увидеть. Типа... вообще. Вопрос «А что же я скажу моему брату» пришел в мою голову в последнюю очередь. Как всегда. Поворачиваюсь на девяносто градусов к мирно стоящему позади меня Джеку и вскрикиваю: - Как мне объяснить это Оливеру?! - Мои ладони отчаянно хлопнули по бедрам, чуть не проломив их. - Как есть – так и скажи. – Вальяжно скрещивает руки на груди. – Что ты ему сказала про Вудса, когда он постоянно у вас находился? - А, то есть теперь сравнивать можно?! – Я даже коротко посмеялась. – Ладно! Поворачиваюсь обратно, показывая полностью обескураженному брату все 32 зуба. То ли я безумно счастлива видеть его милую, ахуевшую мордашку, то ли мне просто хочется умереть от того, насколько же эта ситуация отвратительна. Да, Вудс, наверное, угарал бы с этого часа три под столом. - Оливер! Это - демон, с которым я заключила контракт в обмен на свою душу! – Торжественно заявила я, и даже моя выпускная речь по сравнению с этим – стеснительное словечко. Слышу позади себя неловкий стон, в то время как лицо Оливера скосилось от увиденного еще сильнее. Он сделал два маленьких шага назад. – Что? Я ведь тебе тогда то же самое и сказала! - Серьезно? – Слышу позади себя, но этот голос ни капли меня не останавливал. - Ну что, теперь веришь в мистику? – Я продолжаю сходить с ума. – Ахуеть, да?! - Да знаешь… - тихо начал брат, и по телу пробежали тысячи мурашек от осознания того, что он сейчас может сказать на это. – Теперь это звучит убедительнее. Да. - Если ты хочешь объяснений, у меня их нет. – Мой тон немного смягчился. – Всем ясно? У меня их нет. Ни малейших догадок. А самое противное, это то, что… - Что нам снова надо бояться за свою жизнь? - … что он типа… спас меня. Нет-нет, мозг. Это всё подвооох. Просто продолжай играть роль. - Спас? – Оливер сейчас напоминает мне загнанного в угол котенка. Нихера не понимающего котенка. И тогда я собралась духов, подбежав к брату и сжав его плечи настолько сильно, чтобы услышать их хруст. Нос, уткнувшись ему на макушку, принялся поглаживать волосы, успокаивая и навевая только самые добрые или хотя бы адекватные мысли. Оливер как-то неспокойно также приобнял меня, и тогда я услышала шепот: - Это тот самый? - Да, – шепчу в ответ я, до конца не осознав того, что мне придется прошептать именно такой ответ. – Тот самый. - Кончайте, родственнички. – Джек грубым тоном заставил мое тело дрогнуть. – Смотреть противно. - На тебя смотреть противно! – так же грубо отвечаю я, закрывая боком тело моего маленького, практически беззащитного брата. – Давай, вещай! Джек неестественно двинул головой вбок, пытаясь посмотреть на Оливера. На это я закрыла брата еще больше. Продолжаю: - Я тебя сюда впустила не для того, чтобы ты командовал! Что здесь нахрен творится?! Джек опять ничего не ответил и, будто зная, куда идет, направился в сторону кухни, успев при этом вздохнуть то ли от усталости, то ли от осознания того, что ему реально придется нам объясниться.***
Две из трех лампочек на люстре перегорели. Очень символично. Когда я приехала с аэропорта, на кухне горели все три. Возможно, наш дом тоже начинает сходить с ума. А возможно, Оливер специально их подкрутил, будто знал, что нам придется обсуждать проблемы в тяжело-темной атмосфере. Три человека сидят за столом кухни и молчат. Слышны лишь мои глотки: оказалось, что простая вода – это самый прекрасный напиток на свете. Она не только утоляет важнейшую потребность, но и приводит в состояние рассудка, особенно если она в прохладном состоянии. Кхе, интересно, стоит ли мне пить воду, когда в моей организме находится та самая дрянь? Но пока что мне плевать. Я просто очень сильно захотела пить. - Ну? – Откликаюсь я, поставив стакан на стол и сильнее приобняв Оливера за плечи. – Что ты тянешь? Джек сидел напротив нас с братом, и наше помещение очень напоминало комнату допроса. Он сидел, облокотившись на стол руками и спустив голову вниз; как будто реально на раскаянии. Как мило. - Я думаю, – произнес он. – Вообще, тут надо начинать с самого начала. Но это слишком долгая история, и у нас нет на это времени. - Нет уж, у нас целая ночь впереди, - как-то издевательски произнесла я. – Выкладывай всё, что знаешь,… и у тебя всего одна попытка! - Коротко. – Джек снова взялся за рюкзак и достал какой-то… потертый временем листок бумаги. – Ваш отец совместно с Миллингтонами пятнадцать лет назад обнаружили существо неестественного облика, попадающий под вид особо разумных. Там была своя религия, которая держала существо при жизни. Наша компания в тот же год заключила с существом контракт, в котором были нарушены условия. И теперь каждый, кто прямо и косвенно связан с этой сделкой, попадает под влияние этого существа. А теперь и его прислужников. - Подожди, я ничего не… – только было начала я, обдумывая начало этого абсурда. - Сделка была на Клер Миллингтон, дочери главаря. Обмен. Поскольку обмен должен был состояться по истечению определенного возраста, девчонка была под неприкосновенностью жизни, и это была моя ответственность по контракту. Нам просто надо… - Так, секунду! Остановись, - говорю я, поворачивая голову к Оливеру, который как раз уже смотрел на меня ахреневшим взглядом. – Оливер, ты хоть что-то понял? - Нет. - И я – нет. – Теперь перемещаю взгляд на Найраса. – Мы ничего не поняли! Рассказчик из тебя так себе, конечно. - Что вам непонятно? – Его тон был до жути раздражающим. - Здесь вообще ничего не сходится... – Пытаюсь собрать мысли воедино, чтобы не начать швырять предметы в разные стороны. – Вы же просто были наемными убийцами от мафиозной организации, причем тут контракт с каким-то существом?! - Это были замашки Миллингтонов. Я их отговаривал. - Так ты же их и убил! - У меня не получилось их отговорить в тот момент, когда все становилось хуже, и я пошел по-другому пути. Я знал, что это была плохая идея. И я им говорил. Меня никто никогда не слушает. - Ты понимаешь, что это бред?! Почему ты тоже оказался под этим контрактом, считая всё это «плохой», блять, идеей? - Я всего лишь выполнял распоряжения начальства. - Нет, блин… секунду! – Кто-нибудь, дайте мне пистолет. Мой мозг в ауте. – Ты что-то недоговариваешь. - Я отвечаю на твои вопросы, девочка. Задавай быстрее. - Какого хера ты не помер?! – рычу я, сдерживая слюни во рту. – Меня это сейчас больше всего интересует. - Так я не договорил, - спокойно продолжает Джек, пожимая плечами. – Моя ответственность была на Клер, поэтому контракт ограничил мое тело от смерти на период его действия. - Что ты несешь вообще?! - У меня отсутствуют нервные окончания под контрактом. Тело невозможно отключить. Я не чувствую боли. И не могу умереть. Если бы вы тогда не поссорили меня с Клер, мы бы сделали с ней то, что должны. И ничего бы не было сейчас. И тогда я бы умер… как ты и хочешь. - Так тогда вообще ничего не сходится! – на это я, разозленная, пододвигаюсь ближе к столу корпусом. – Почему ты тогда нам с Оливером ничего не рассказал? Ты знал, что я хотела помочь Клер! Раз не надо было этого делать, почему ты просто не прояснил всем ситуацию? И не ври: у тебя было много шансов сообщить мне об этом! - Я не хотел втягивать тех, кто здесь не причем. - Нихера себе, так… - Девочка, будь проще, – отрезал, перебивая мои возмущения. – Вы бы мне ничего не сделали, если бы не Вудс. Вы бы даже не узнали об этом. - А Джефф тоже знал, получается? - Может быть. - А он-то почему молчал?! – Не сдерживаюсь. - Ведь Конни Тамболд попросила Джеффа защищать меня от тебя и Клер. Он мне до конца ничего не говорил! И вы с Клер пытались меня убить, это никак не мешалось с вашим этим контрактом. Зачем?! А почему тогда ты подстроил свою смерть? Почему не встал и продолжил защищаться, раз ртуть тебя не убила? Почему тогда Клер от тебя сбежала, если вы оба хотели закончить какой-то договор?! А почему после смерти Джеффа ты нас не предупредил, если он тебе якобы мешал? – Я, пытаясь сдержать череду вопросов, откидываюсь на спинку стула. - Джек, ты понимаешь, что твоя история полностью противоположна с тем, что происходило три года назад? - Я тебе уже отвечал: забудь о том, что было. Это уже неважно. Я рассказал вам более, чем достаточно. – Джек развернул в несколько раз сложенный лист бумаги, и это оказалась какая-то карта... – Сейчас на тебя объявили охоту. И это никак не входило в ту сделку, о которой я знаю. От дерганного мы ответа не услышали, но у нас есть еще один прислужник, который может нам что-нибудь прояснить,… наверное. Суть в том, что они тоже будут мешать, поэтому их важно дисквалифицировать до того, как мы начнем разбираться с монстром. Он пододвинул карту в нашу сторону. Вокруг было много рисунков в форме деревьев, какие-то закоулки и несколько отмеченных крестиков. Кажется, я вижу линии от карандаша, которые не смогли полностью стереть ластиком. Мы с Оливером рассматривали карту так, словно увидели дату нашей смерти. - Это карта леса, в котором мы только что были, Холли. Вот там обитает это существо. – Он указал на крест посередине. – И туда ходить опасно. Чем ближе мы к месту обитания, тем больше вы словите глюков. А вот тут, - Указывает на другой крест, с северо-востока, практически у самого конца карты, - были мы. На границах обычно ходят его прислужники. Но тут побезопаснее, поэтому на всякий случай – дальше вот этой границы без определенного лекарства и снаряжения ходить нельзя. Черный, чуть ли не обглоданный палец Джека обводил границу карандаша в форме окружности. Она составляла лишь малую часть всего леса на карте. - Что еще за прислужники? – внезапно для себя, я услышала тихий вопрос Оливера. - Его дети, они называют себя Прокси. Но они не открывают охоту без приказа. Скорее всего, твоя сестра понадобилась монстру, а без слуг она не сможет попасть к нему: его сила расколет ее мозг, как орешек. - Это похоже на бред сумасшедшего, - отрезаю я, выхватывая карту со стола. – И мы тебе не верим! - Да мне без разницы. – Тон Джека стал чуть громче. – Только когда они тебя принесут монстру – от меня помощи можешь не дожидаться. - Я вот одного понять не могу, - говорю я, еще раз взглянув на карту, – почему родители Клер поставили на кон свою дочь? Это вообще как? - А вот тут самое интересное. – Джек дернул головой. – Сделка на Клер была на двадцати двухлетие. А ей еще двадцать один. Сделка сорвалась раньше, и кто-то по-любому к этому причастен. Исходя из того, что ваша мамаша куда-то усвистела и пропала, она подозреваемая. - Мама пропала? – Оливер посмотрел в мою сторону. - Она сказала по телефону, что не приедет, и чтоб я оставалась в городе. – Блин, я не хотела озвучивать это брату раньше времени. - А ты где была? – спросил Джек. - После окончания школы я переехала в Бостон. Мама недавно попросила прилететь в Мадисон, чтобы посидеть с Оливером несколько дней. А потом она уехала и… всё. - Тогда она точно главная подозреваемая. – Джек снова облокотился на стол, оперев подбородок на костяшки рук. - Походу дела, ей нужно было твое присутствие здесь. Интересно то, что Прокси выскочили сразу же после того, как ты приехала… ну, ты только не расстраивайся. - Наша мама причастна к тому, что происходит с нами? – Оливер чуть отстранился от меня. Наверное, чтобы не показывать дрожь своего тела. Но я ее чувствовала еще давно. - Пока непонятно, но в теории – да. – Джек немного посмеялся, и мне очень не понравился его тон сейчас. – Марго дурная женщина. Я говорил Фабиану, чтобы они разводились. Но он упертый был. - То есть ты сейчас хочешь сказать, - Ко мне внезапно пришло осознание, - что тебе невозможно нанести вред и невозможно прикончить? - Пока да. - Ужас, – отмечаю я. – И откуда в нашем городе такое фентези?! - Простые люди не владеют такой информацией. - Так, ты нам с Оливером зубы не заговаривай! Лучше скажи правду сразу же, пока я точно не вызвала полицию. А полиция, поверь мне, про вашу организацию ох как можно знает! Не надо вот этих сказок на канун рождества! Ты несешь какую-то ересь, обвиняя всех, кого вздумается. И в нее никто не поверит. Особенно от такого, как ты! – Мне правда хочется от напряжения начать ходить по кухне в разные стороны, но я сдерживаюсь, чтобы мое действие не показалось Джеку агрессивным. - Ты должен понимать, что тут невозможно ничего сопоставить, и у тебя, Джек, закончились все попытки объясниться… И внезапное движение Найраса заставило меня замолчать. Мои глаза даже невольно приоткрылись. Левая рука парня прижимается к лицу и не спеша вынимает из-под капюшона черно-синюю маску. Точнее, именно такие цвета я могла сейчас разглядеть, хотя, наверное, раньше маска выглядела насыщеннее. Пластик от неровных и потертых краев выглядел устрашающим, а по краям криво вырезанных глазниц обтекала почти засохшая черная субстанция. Какие-то капли выглядели до жути свежими. Кажется, на маске можно было увидеть кроваво-алые пятна, но их оттенок затмевался неестественно яркой, черной жижей. А потом, неожиданно для нас и Оливером, Джек как-то нерешительно, но грубо стягивает капюшон к затылку. И я застываю от увиденного. Он пододвинул тело в нашу сторону, наверное, чтобы мы могли рассмотреть всё детально. И его лицо до раздражения неправильное. Черно-серая, сожженная кожа, покрытая толстым слоем корки, будто пульсировала на глазах. Она, покрытое миллионами ран и порезов, казалось скоро развалиться, и ее невозможно будет собрать заново. На голове практически не было волос; макушка выглядела, словно кора очень старого дуба – такая шершавая и хрупкая. Нос сдвинут в неестественную сторону, наверное, сломан. Очертания губ практически не видны. И лишь черная дрянь, стекающая с глаз и закрывающая его зрачки, обволакивает кожу, словно утренняя маска для лица. Это монстр, которого пытались сжечь, но неуспешной попыткой. Вот если засунуть человека в блендер, получится… примерно что-то такое. Несмотря на всё это, Джек сидел перед нами с братом так неподвижно и вальяжно, будто уже мертвый. Каждая клетка его кожи, наверное, протяжно стонет от сухости и черной субстанции. Черная мазь текла невероятно медленно, словно подтаявшее мороженное. - Как ты думаешь, Холли, - с невольной ухмылкой начал он, видя мое испуганное и дергавшееся от ужаса лицо. Мое дыхание участилось, когда я увидела черные, как раскаленный воск, зубы, - может ли смертный человек жить в таком теле? Как-то незаметно для меня Джек начал медленно оголять предплечья, приподнимая рукава толстовки вверх. И первое, что я увидела, это кость, выпирающую наружу чуть ближе к кисти. Она кровила. Будто хотела выпрыгнуть из такого обезображенного тела, чтобы не мучиться вместе со всеми органами. - Когда-то давно я тоже не верил. Пытался убить себя разными способами. Его предплечья напоминают деревья с особой силой: вены темно-красного оттенка, словно корневые лозы, выпячивались практически из-под кожи, образовывая горки и ямки. Они выворачивали кожу наизнанку. Так сильно выпирали и так больно выглядели. – Всё это – лишь малая часть последствий от попыток самоуничтожения. - Джек переворачивает руки вверх ладонями и демонстративно сжимает их в кулаки, отчего кожа рвется и пульсирует прямо на глазах. – Я действительно сходил с ума от мысли, что не могу покончить со своей жизнью. Джек чуть поворачивает худущую голову в профиль, и мы с братом одновременно ахаем, увидев на висках три близлежащих, неровных, почти заживших пятна. Джек, чуть ли не обглоданным указательным пальцем, медленно показывает на первое пятно, самое верхнее и самое обезображенное. - Это – восемь лет назад, - Фаланга пальца аккуратно вырисовывает черты пятна. – Пистолет UF-18. Начальная скорость пули составляла четыреста двадцать метров в секунду. Моя голова просто отскочила и еще долго не могла вернуться в исходное положение. А вот эта, - Теперь спускается к пятну посередине. – Пять с половиной лет назад. Итальянский тактический ствол. Начальная скорость пули где-то… триста девяносто пять. Я целился еще в первую, ранее сделанную мишень, смотря на себя в зеркало, но промахнулся. Кажется, моему брату стоит закрыть глаза. Но руки не поднимаются от ужаса. Я никогда не видела ничего подобного. - А вот эта, - Показывает на нижнее пятно, но чуть меньше, – где-то четыре года назад. Пневмат. Клер пыталась убить меня самостоятельно. Она засунула в голову две пули без остановки. Хотела третью, но я сказал ей, что в моем мозгу скоро не хватит места для пуль. Я не стал их вытаскивать. Какая мне разница? Джек, смотря на полностью парализованных от шока собеседников, тихо смеется про себя, а потом вынимает из кармана толстовки черный пистолет, кладя его на центр стола, прямо на карту. - Может, у тебя получится, Холли? – Джек не перестает нагнетать противным тоном, подставляя своё лицо все ближе и ближе. – Или ты, Оливер? Убейте меня. Наверное, я могу разглядеть черты лица совершенно обычного человека, коим Джек, наверное, являлся раньше. Его лицо было неправильно худым, хотя можно заметить, что раньше парень был довольно упитанным. Я думаю, он даже был симпатичным. Блин, да любое лицо будет симпатичным по сравнению с этим! Ничего не говорю. Губы завязались с острую, непрерывную ниточку. Чувствую взгляд Оливера на себе. Его рука тянется к пистолету, что меня очень сильно поразило. Неужели, брат хочет попробовать? Вот мелкий засранец, блин. Чуть ли не повод – взять пистолет и попробовать поиграть в войнушки! Оли прислонил пальцы к стволу и отодвинул его обратно к телу этого… человека. Или кого? - Да не надо. – Голос Оливера дрожит, словно под электрошоком. Ох, ладно, Оливер, я зря на тебя наговорила в своих собственных мыслях. Хотя у меня появились подозрения, что брат специально двинул пистолет подальше от меня, понимая, что я могу не сдержаться. У меня слишком шокированный вид, наверное. Я никогда не видела ничего подобного. На это Джек так же спокойно притягивает рукава толстовки обратно к кистям, надевает маску и натягивает капюшон как можно дальше. Да уж, так он снова похож на человека. Вот уж не думала, что под одеждой скрывается… полутруп. - Ладно, допустим, - протягиваю я с облегченным вздохом. Наконец-то я больше это не увижу, - что я тебе верю. Но допустим. - Неужели у меня получилось заполучить твоё внимание, девочка? – Джек откидывается на спинку стула, перекладывая руки к затылку. Блять, как же ему удается это делать со сломанной рукой?! – Я так понял, вопросы закончились, и я могу продолжать говорить по существу? - Ну,… допустим, что да. Допустим. – Ой, теперь обколотый Оливер в ванной кажется даже эстетичным. Боже. – Я подчеркиваю это слово. И… что нам теперь делать? - Для начала, мне надо вспомнить, куда мы ехали. У меня кратковременная память от ударов по голове. - Какой удивительный факт,- у меня даже получается ухмыльнуться. - Я не помню, каков был мой план, но пока можно начать делать другие вещи. Надеюсь, что память вернется быстро, а пока… – Джек снова пристально начинает смотреть на карту. – Наша первостепенная задача – найти Клер и завершить сделку, видимо, вне контракта, поскольку по условиям он еще должен действовать. Второстепенные задачи – разобраться с Прокси, найти вашу мать и попытаться… - А ты… видишь? – резкий голос Оливера заставил меня посмотреть в его сторону. Джек поежился на месте. - Вижу, но плохо. Не перебивай старших. – Пальцы Найраса начали тихо стучать по столу, словно тот находился в больших раздумьях, - …попытаться сгруппироваться. - Это как? – задаю вопрос я. - Это как на войне. Наш общий враг на первое время должен сделать нас коллегами. И я советую не брыкаться от данного заявления, потому что мне самому тошно. Я из-за вашей семейки стал таким! – После этого, не отводя с нас голову (или взгляд) Джек складывает карту и кидает в нашу сторону. – Изучите карту до завтра. Попытайтесь запомнить важные моменты. Я оставлю вас здесь до определенного момента. - С чего ты взял, что мы вообще согласны на это группировку? – грубо оглашаю я, но покорно беру карту в руки. - А у вас нет выбора. Вы оба поможете мне завершить то, что началось когда-то давно. – Джек встает со своего места. - Неужели, ты уходишь? - Я не собираюсь тебя усыплять. – Парень уходить вглубь коридора. Его голос отзывается по кухне глухим эхом. Но я резко подскакиваю со своего места, направляясь за Джеком следом. – Сегодня можете спать спокойно. Прокси знают, что я здесь, поэтому сегодня вряд ли попробуют добраться до тебя, Холли. - Подожди. Я так и не поняла. – Кажется, стоит задать ему этот вопрос прямо сейчас. – Почему Клер не осталась с тобой? - Потому, что она тупая дура. Тебе этого достаточно? - А если она вообще умерла, и это никогда не закончится?! - Я не хочу делать поспешных выводов. Мне так спокойнее. – Найрас только хотел опустить ручку двери, чтобы выйти на улицу, но потом обернулся. – Ноги перебинтуй под утро. - Я все равно нихера не понимаю… – выдаю я, прислоняя щеку к прохладной стене коридора, – не хочу тебе доверять. После этой фразы я пожалела, что она вообще посмела выскользнуть у меня с губ. Джек начал медленно подходить ко мне практически вплотную. Ожидаю быть пойманной за шею и почувствовать дуло пистолета у виска, однако у парня даже не было намерений меня касаться; не удерживает, не сопротивляется. Просто стоит. И его вид всеми силами показывает мне, что если я сдвинусь хоть на миллиметр, Джек сожрет мое мясо, сплевывая косточки. От этого стало невыносимо жарко; хотелось окунуться в холодную воду, а потом там же утопиться. Обстановка казалась спуском в Ад, и нагнетающая тишина не давала покоя. Казалось, что я и Джек – последние люди на планете, и это передергивало с ног до головы. Он начал говорить невыносимо омерзительно: - Вот твой отец разрешил доверять тебе, а ты все испортила. Теперь мы ненавидим друг друга. Но это не так важно. – Шумно сглатываю от властного, решительного тона. Лицо Джека слишком близко ко мне, - Хочешь выжить? Принимай мои правила. Мои глаза наливаются страхом. Хочется прокричать все чувства в это дряхлое, уродливое лицо. Джек, как же мне хочется отдать тебя на растерзание и плясать над могилой под веселую музыку. Задушить бы тебя прямо здесь и сейчас, ведь твое сломленное физическое состояние никак не предотвратит иной исход. Ну, почему? Почему жив именно ты?... - И правило первое - доверься мне, Холли. И в этот момент я поняла, с каким звуком может разрушиться мой мир. Беззвучно.5 декабря
Утро
Мы с Оливером были почти наготове. Вчера под ночь мы не говорили друг другу практически ни единого слова, а сегодня, проснувшись, мы будто поняли, что у нас одна голова на двоих. Наши мысли смешивались друг с другом, словно пазл: мы знали, на что идем. И нам это определенно давало надежду. Словно мы проснулись с одной и той же идеей. - Оли, не мешкай. – Поторапливаю брата, который засовывает в рюкзак последние вещи. – Только не бери ничего колюще-режущее. Остановят. - Знаю. Вчера я подумала, что данная затея должна была сработать именно сегодня. Нам жизненно важно было поспать на мягкой, обволакивающей кровати. Мы с Оли легли спать вместе. Он сказал, что не хочет, чтобы я уходила спать в мамину комнату. И тогда я сказала, что тоже не хочу, чтобы он спал один. Мои руки гладили волосы брата, и это мысленно напевало ему колыбельную. Наверное, я сделала миллион поглаживаний за эту ночь, потому что так и не сомкнула глаза. Иногда мне казалось, что я даже не моргала. Я думала обо всем, что мне удалось пережить за вчерашний день. Я думала о том, что, наверное, стоит поверить в то, что происходит в нашем мире. Я думала о том, что вера – это, наверное, единственное, что должно держать нас на плаву. - Холли, попробуй еще раз позвонить маме. – Оливер поставил на пол последнюю подготовленную сумку. - Зачем? - Ну, вдруг она возьмет телефон, и мы сделаем это вместе... - Я не хочу говорить с ней. И где-то в пять-двадцать три утра мой мозг сказал: «Холли, единственное, что держит тебя на плаву – это твои собственные ноги». Ведь веры нет. Я верила, что… всё будет нормально. В девятнадцать лет, вздохнув полной грудью, я махала рукой маме и Оливеру из окон аэропорта. Бежала из ненормального к нормальному. Но ненормальное, видимо, меня очень сильно любит. Только Оли об этом не знает; я сказала, что вырубилась сразу же после того, как накрыла себя одеялом. Мы, воодушевленные брат и сестра, спускались по лестнице на первый этаж, собрав последнюю надежду. Оливер сказал, что ему совсем не страшно. А я ему сказала, что ему пока стоит поберечь чувство полного спокойствия. - Быстрее надевай ботинки, - отмечаю я, приобняв брата. Мы пробегаем кухню. Я даже не хочу прощаться с ее видом. – Сейчас такси буду вызывать. - Можно я сяду вперед? – с милой улыбкой спросил Оливер, натягивая зимнюю шапку. - Да хоть на крышу залазь, – Смотрю в зеркало моего родного дома, наверное, в последний раз. - Главное, чтобы нас этот уродец не спалил. И тут, пронзительным эхом, в уши стреляет противное покашливание. Издевательское покашливание. Такое, будто оно хотело, чтобы его услышали. Мы с Оливером вздрогнули, поняв, что произошло. Я начинаю поддаваться своему невезенью все больше и больше. Растеряно выглядываю на кухню, сжав зубы до свиста. Найрас, сложив ноги на стол, безмятежно, как-то по-утреннему читает какую-то книгу, медленно переворачивая одну из страниц. Он не поднял на меня голову. Но я уверена, что он всё просчитал заранее. Хитрый пидарас. - Доброе утро, Холли. – Не отвлекаясь от чтения, говорит Джек. Мои разозленные ноги самостоятельно, прямо в обуви, зашагали к парню. Наверное, из моих ушей скоро пойдет пар. - Как ты сюда зашел?! – вскрикиваю я, понимая, что наш план загорелся, как спичка. – Я же закрыла дверь! - Девочка, чтобы проникнуть в чужое помещение, мне не нужна его хозяйка и входная дверь. - Окей, хорошо! – Обескуражено дергаю бровями, опираясь на стол руками. – А какого хуя ты сюда проник?! - Я решил проверить, не захотите ли вы с братом сбежать из города под утро. – После этой фразы, Джек чуть закрывает книгу, подняв голову и смотря на меня снизу. – Зато смотри, как мне повезло. Разбирайте манатки обратно. Ну, капец теперь! Вот так и думала, что надо было ночью завернуть спящего брата в одеяло и убежать с ним на руках. А у меня возникала эта мысль в голове, но тогда она была совсем безнадежна. Вижу, как брат с такой же недовольной физиономией высовывается из проема коридора, сняв шапку. - Коллега, ебать! А ты что, теперь поселишься в нашу квартиру, как Вудс?! - Ты определись, я для тебя коллега или уродец? – Тон Джека в этот момент совсем не выглядел обиженным. Даже наоборот, совсем не беспокойным. Не решаюсь отвечать; боюсь, что он когда-нибудь за такие обзывательства точно выпотрошит мне кишки. – Если ты дашь мне обещание, что не будешь вытворять всякую херню, я не буду сюда ходить. - Честно-причестно! – Саркастически прикладываю руку груди. – Проваливай, нахуй! - Ну, зачем ты ругаешься? - Потому, что я злая! – угрюмо стону. – Блин, вот серьезно, тебя реально даже сжечь невозможно? На это Джек, не отводя голову с моего тела, нащупал книгу без обложки, открывая ту страницу, которую он заранее пометил согнувшим уголком. Только после этого он расслабился, застыв в читающем положении. Наверное, это и есть ответ – что бы мы с ним не сделали, в ответ будет тишина. И ему нихера не будет. Короче, вот теперь мне очень страшно. И беспокойно. И вот все другие синонимы. Я больше не захотела разговаривать с этим восставшим из Ада, который сможет сделать всё, чтобы мы не съебались. Поэтому я не нашла ничего лучше, как увести брата на второй этаж и закрыться с ним в туалете. Мы сели в ванну, закрыв ее шторкой. Ведь шторка – это единственное спасение на текущий момент. Я помогла снять Оливеру куртку и теплую одежду, чтобы ему не стало жарко. А после снова приложила его голову к своей груди, пытаясь успокоить и его, и себя. - Блин, Оли, это просто жесть… - Шепчу тихо, чтобы этот нахал не смог нас подслушать. - Я его боюсь. – Братец начал перебирать пальцы между собой. - Знаю. Я тоже. - Давай позвоним маме. - Нет. – Решительно голова мотнула в разные стороны, как ошпаренная. – Я придумаю другой способ, как сбежать отсюда. - А если с мамой что-то случилось? - Да насрать мне. Я за тебя волнуюсь намного больше. – Целую его в макушку. – Нас опять пытаются убить. И меня это уже бесит. Сжимаю брата к груди и не понимаю, почему мы Джеку вообще понадобились. Если он действительно говорит правду, тогда нам сто процентов как важно убежать из города. Ведь эта какая-то невнятная сделка не связана ни с Оливером, ни со мной. Эти Прокси вряд ли поедут за нами по всему свету. Найти Клер для него не такая уж непосильная задача. Он определенно что-то скрывает. И именно это наводит панику. Когда ты не осознаешь точный ужас своего положения – ужас становится безрассудным. В наш момент все должно быть под контролем, но оно не идет по контролю ни боком, ни поперек, ни по диагонали. Полный хаус, в которым мы потонем со временем. Даже не знаю, как объяснить это моему маленькому брату. Мне искренне не хочется, чтобы он потонул вместе со мной. Когда Джек говорил про Прокси, мне становилось легче, понимая, что охоту объявили только на меня. - Оли, я дам тебе денег и посажу на самолет. Полетишь один куда-нибудь. – Мой монотонный голос заставил глаза намокнуть. – Я останусь здесь, если это нужно. - Ага, я без тебя не уеду! – обидно шепчет Оли. Я заберу у Найраса пистолет... - Тебе не стоит это всё видеть. – Прикрываю глаза, давая слезе нарисовать на щеке холодную дорожку. – Три года назад я… тоже об этом думала. - Нет, Холли. – Оливер повернулся в мою сторону и, заметив слезу, убрал ее указательным пальцем. – Мы найдем маму и уедем вместе. … когда Оливер уедет, это станет его спасением… - Маму искать нет смысла. Она знала обо всём. И бросила нас. - Не говори так. Может, у нее правда были причины. - Она бросила тебя, Оливер! – Мой тон окончательный. Как бы ни было тяжело это говорить. – А еще она подставила меня. Я видела этих прислужников. Они разорвут нас на куски. И я думаю, что Джек сделает это намного раньше. Он не Джефф, и церемониться с нами не захочет. Я не смогу контролировать всё, что происходит, поэтому тебе надо уехать в первую очередь. Опустошенные глаза брата не вселяли в меня надежду, но вселяли уверенность в том, что он не сможет менять переубедить. Это станет его спасением. Как я и хотела. … а пистолет – моим спасением.