The Alchemist / Алхимик

Я знала, что это чувство было совершенно иррациональным, но по мере приближения к месту празднования я становилась всё более нервной, более нервной, чем даже во время встречи со злодеями в Соммерс-Рок. На самом деле, на встрече никто особо не обращал на меня внимания до тех пор, пока я не заговорила сама. Люди на предстоящем мероприятии, скорее всего, не стали бы вести себя точно также. Большую часть четверга, пятницы и субботы я возилась с костюмом, в итоге умудрившись втянуть в процесс даже отца. Это позволило ему задать кучу вопросов о моих способностях, а получить взгляд со стороны было хорошо, особенно когда мне нужно было оценить общий внешний вид. Он даже позволил мне перенести сеанс с мозгоправом с субботы на послеобеденное время понедельника, чтобы я могла сосредоточиться на своём костюме. Это была та ещё умственная тренировка, и к тому времени, как я легла спать вечером в субботу, мой костюм был переделан, протестирован и трижды перепроверен, а я заснула практически в тот момент, как моя голова коснулась подушки. Я проспала целых три часа, прежде чем проснулась. В ушах всё ещё звенели угрозы Лунга, сливающиеся воедино и постепенно утихающие, когда я завернулась в мокрое от пота одеяло и снова заснула. Утром мне удалось съесть парочку тостов и выпить кучу кружек чая, но наконец-то часы отсчитали нужное время, и я уже могла выходить. Я решила пропустить начало мероприятия, потому что мысли о том, что я окажусь первым или вообще единственным кейпом на торжестве была дико неловкой, и пережить такое было просто выше моих сил, так что через 15 минут после официального начала я помахала папе рукой и отправилась на свою базу за ховербордом и облачением в костюм. Пока я летела через весь город в своей новенькой броне, в груди постоянно вспыхивала тревога, но я гасила это чувство так быстро, как только могла. Я не раз останавливалась в воздухе, просто чтобы набраться смелости двигаться дальше. Я была почти на месте — мне оставалось пролететь примерно шесть кварталов — когда остановилась в очередной раз, чтобы взять передышку. — Привет! — внезапно услышала я с расстояния, как мне показалось, в три дюйма. Я дёрнулась назад, моя нога шагнула опасно близко к краю ховерборда, и я в панике схватилась за сердце. Слава замерла в воздухе совсем рядом со мной, как обычно выглядя безупречно. Как и в прошлый раз, она парила на уровне моих глаз, и на её лице растянулась широкая улыбка. На ней был не её обычный костюм, а платье, сшитое в похожем стиле — белое, с золотистой отделкой. Оно было длиннее, чем её обычный геройский наряд, с коротким рукавом и совсем недетским вырезом спереди, а ещё на ней не было диадемы. На ногах у Славы была пара неудобных на вид сандалий, доходивших ей до середины икр. Полагаю, это одно из преимуществ полёта, подумала я. Неудобная обувь не самая большая твоя проблема. — О-о-о, ты переделала свой костюм? Он выглядит классно! Я чувствовала себя более взволнованно и неловко, чем обычно, но мне удалось выдавить из себя слова, ни разу не заикнувшись. — Да, это новый дизайн. Спасибо. — Эми — Панацея — попросила меня сбегать за кое-чем из дома, но если хочешь, я могла бы тебя представить, прежде чем полечу по делам? Я уже могла видеть место проведения мероприятия — гигантскую башню Дженга, которой и было здание галереи Форсберг — за спиной Славы, и думала над её предложением. Если бы я согласилась, было бы легче пережить неудобную часть празднования — собственное прибытие, потому что прибытие в компании знаменитости, такой как Слава, вероятно, отвлекло бы часть внимания от меня. Если я откажусь, мне придётся представляться самой, но зато я не стала бы причинять неудобства кому-то другому. — Я бы хотела попробовать сделать это сама, — солгала я. — Но спасибо за предложение. — Уверена? — спросила она, и её ноги слегка пошевелились в воздухе в танцевальном движении. Я задавалась вопросом, осознавала ли она это. Я кивнула, почему-то ощущая себя так, будто своим отказом её подвожу. — Ладненько! Ничего себе не сломай! — сказала она с улыбкой, которая была более энергичной и радостной, чем у меня когда-либо была. Она унеслась прочь бело-золотым пятном, и только после того, как теплота её присутствия, пронизывавшая моё тело, исчезла, у меня заныла нога — и я вспомнила, как она недавно хрустнула и боль пронзила моё бедро. — Неудачное пожелание, Слава, — пробормотала я, но тут же ощутила вину. Она постаралась, хотя бы немного, подбодрить меня. Мне не нужно было язвить на неё из-за слегка бестактного выбора слов. Я сделала глубокий вдох и снова начала двигаться, направляясь ко выходу в здание, где видела множество людей и машин. Люди заметили меня, когда я медленно начала снижаться ко входу, и к сожалению, я не видела, чтобы одновременно со мной прибывали какие-либо другие герои, поэтому понятия не имела, что мне делать. Нужно ли было прилетавшим кейпам спускаться, чтобы показать свой пригласительный билет? Я не видела, чтобы пар и одиночек, выходящих из своих машин или лимузинов, проверяли на наличие пригласительных, но может, проверка производилась дальше? Я всё ещё парила в воздухе, и, вероятно, заставляла некоторых людей нервничать, когда какое-то красное пятно надо мной заставило обратить на себя внимание. Это был Эгида — он подлетел ко мне, и его костюм выглядел более глянцевым, чем я его помнила. Серебряный щит на его груди чуть ли не отражал свет, а красный сиял так, будто был сделан из настоящего рубина. — Хэй, — сказал он. — Наверху есть ещё один вход для летунов, если хочешь. Я посмотрела вниз на не-то-чтобы-очередь, скорее толпу людей, поднимавшуюся по каменным ступеням. — Звучит здорово, — сказала я. — Следуй за мной, — сказал он и начал спокойно подниматься прямо вверх. На 12 этаже было что-то вроде широкого открытого балкона — стены всё ещё были, но потолок одного из выступающих блоков Дженга был открыт. Над таким проёмом и парил Эгида. Я посмотрела вниз, жалея, что к моей возможности летать прилагается большая и довольно неудобная доска, которую приходилось повсюду таскать с собой. Возле окон, между столами, уставленными закусками, было свободное пространство, и Эгида кивнул в ту сторону. Я посчитала это вопросом — приземляемся там? — и кивнула. Мы спустились вместе. Куча взрослых, стоявших вокруг, попятилась — то ли из вежливости, то ли потому, что считали, что мы, кейпы-подростки, можем учинить какую-нибудь грубость — но в толпе промелькнуло несколько знакомых лиц, когда мы приземлились. — Рад, что ты смогла прийти, — сказал Кид Вин. Его костюм был таким же отполированным — золото было более золотым и блестящим, а красный цвет — более ярким. Я улыбнулась и протянула ему руку. Вместо своих бронированных рукавиц я надела серые матерчатые перчатки, на которых разместила два новых — и относительно бесполезных — символа. Они должны были послужить примером использования моей силы для любого, кто спросил бы меня о них, и, как я надеюсь, смогли бы успокоить людей. И на всякий случай мои аннигилирующие сигилы были спрятаны на внутренней стороне запястий, где никто не мог их увидеть. Кид Вин пожал протянутую руку, а затем указал на своего товарища — огромного парня в тёмно-синем костюме, который выглядел смутно знакомым. Он определённо был выше Кайзера, может быть, даже такого же роста, как и Мрак, но был гораздо более мускулистым, чем те двое. Он был наверное раза в три тяжелее меня, и в одном его плече мышц было больше, чем во всём моём теле. — Не думаю, что ты уже встречалась со Страшилой, да? — спросил Кид Вин. Я помотала головой и протянула руку. Как я и ожидала, моя ладонь утонула в его руке, но три его пальца — большой, средний и указательный, всё, что было нужно для рукопожатия — очень нежно пожали мою руку в ответ. Он очень хорошо контролировал свою предположительно огромную силу. — Приятно познакомиться с тобой, — пророкотал он, и его голос определённо соответствовал его размерам, но при этом оставался таким же мягким, как и его прикосновение. — Мне тоже, — сказала я. — Ты новый Страж, верно? Он кивнул — вышло очень размашистое движение. — Да. Я в команде уже чуть больше двух месяцев. — Круто, — сказала я. Мне было интересно, какие у него были способности — помимо жима лёжа — но я не была уверена, насколько бестактно было бы спросить об этом. — Не хочешь перекусить? — спросил Кид Вин. — Или ты хотела бы сначала пообщаться с людьми? Я оглядела толпу, и некоторые взрослые наблюдали за нами с нескрываемым интересом. Все мужчины были облачены в хорошие костюмы, а женщины либо в костюмы с юбками или брюками, либо в вечерние платья. Внезапно я почувствовала неловкость и проверила свой костюм. Монополотно было более тёмного, матово-чёрного цвета, чем мой обычный вариант с тканью из дайнимы — эта ткань немного менее эффективно защищала против пуль, но выглядела лучше и при этом выдавала приемлемые характеристики. Моя доспешная часть была более металлической, чем обычный сплав, который я использовала, сияя сплошным серебром причудливого оттенка, а видимые символы были сплошь чёрными. Насколько я видела, костюм всё ещё выглядел также хорошо, как и в последний раз, когда я рассматривала себя в зеркале, но стоя рядом со Стражами я невольно задавалась вопросом, а достаточно ли я усердно поработала над этим вопросом. — Алхимик? — позвал Кид Вин, и я снова сосредоточила внимание на нём. — Эм, мне всё равно, любой вариант подходит, — ответила я. Мысли о еде прямо сейчас вызывали тошноту, но получить стакан воды со льдом было бы замечательно.  Интересно, могла бы я создать символ, чтобы сделать себе такой, рассеянно подумала я. Звучит не так уж и сложно — вода, пластик или стекло, лёд. Или почему бы тогда не создать сразу стакан чая? Чёрт, хотела бы я, чтобы у меня под рукой был блокнот, чтобы я могла записать эти идеи! Я оглядела подносы с едой новым взглядом. Основываясь на всём, с чем я работала раньше, я была уверена, что ничего из того, что преобразовывали мои силы, не изменялось обратно, поэтому я могла бы свободно создавать еду, и та, которую подавали здесь, была той, которую я никогда не пробовала — а скорее не могла себе позволить — в жизни. Эгида и Кид Вин вели меня к группе людей, стоявшей немного в стороне, и мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что это были Стражи и другие несовершеннолетние паралюди. Я сразу узнала Панацею, Рыцаря и Стояка, но не увидела зелёного костюма Висты или чёрного Призрачного Сталкера, и конечно же, там не было бело-золотой Славы. Среди них был парень, которого я раньше не видела, но мне потребовалось лишь немного времени, чтобы предположить, что это был один из детей Новой Волны — его белый костюм-боди и голубые волосы были достаточно очевидным признаком, не говоря уже о том, что он не носил маски. — Привет всем, — сказал Эгида. — Смотрите, кто к нам пришёл. Я слегка помахала им рукой, чувствуя себя неловко с ховербордом, перекинутым через плечо. — Алхимик! — немедленно отреагировал Стояк, радостно поздоровавшись и вскочив с места, протягивая руку для рукопожатия. — Он разве не разыгрывает людей по нескольку раз? — спросила я, глядя через его плечо на Рыцаря. — Я глубоко ранен! — драматично воскликнул Стояк, хватаясь за грудь протянутой ранее рукой, а вторую приложив ко лбу запястьем. — Тем, что мой характер оказался так очернён в памяти этой девицы! Парень с голубыми волосами из Новой Волны и Рыцарь рассмеялись вместе с Эгидой, Кид Вином и Страшилой, и даже Панацея выдавила из себя усталую улыбку, которая, впрочем, быстро пропала с её лица. Только потому, что я всё ещё смотрела на Рыцаря, я заметила, как он кинул взгляд на Панацею, но я не была уверена, что должна с этим делать. Разве он не встречается с её сестрой? — подумала я. С лёгким опасением я протянула руку Стояку. — Без обид, — сказала я. Он склонил голову на бок, и я была готова поспорить на что угодно, что он улыбался. — Ничего страшного, — согласился он и пожал мне руку. В этот момент я пожалела, что не придумала символ, который позволил бы мне подшутить над ним, но я была так занята мыслями о том, что обычные люди в моём городе разговаривают обо мне, что даже не подумала о своих собратьях-паралюдях. Не было заметно того странного эффекта стробоскопа , который я испытала ранее, так что, очевидно, он мог сопротивляться своим детским порывам. — Ты ещё не встречалась с Барьером, верно? — спросил он. Я помотала головой, а парень с голубыми волосами выступил вперёд. Он был почти такого же роста, как и я, и судя по его лицу, был на пару лет моложе. — Привет, — сказал он. — Я Барьер или Эрик, как тебе нравится больше. — Приятно познакомиться, — сказала я, пожимая его руку. Материал его костюма отличался от материала костюмов его кузин, хотя наряды Славы и Панацеи тоже не походили на друг друга. Я полагала, что это объяснялось разницей их способностей. У Барьера были боевые силы, но он не был Бугаем, так что его костюм должен был быть просто удобным и иметь лёгкую степень защиты. Панацея была медиком, так что ей по-видимому вообще не требовался костюм. Славе, с другой стороны, требовался костюм, который бы соответствовал её суперсиле и невероятной прочности. Я сделала мысленную пометку спросить её, насколько прочным был материал её костюма — было ли это что-то, что я могла бы заимствовать для себя — или он просто достаточно облегал её тело, чтобы суперсила героини защищала его от повреждений. Барьер — было легче думать о нём как о герое, пока он был одет в супергеройский костюм, а не как об Эрике — сказал: — Мы просто рассказывали друг другу истории. Я мало что слышал о тебе, разве что кое-что от Вики. Но ты была той, кто уничтожил Лунга, да? Это было слишком неожиданно. Я ожидала услышать какое-то предупреждение, какие-то намёки, что-то подобное, а не что кто-то вот так просто возьмёт и выпалит это. Дыши, подумала я. Всё это осталось позади. Ты знала, что это произойдёт, ты готовилась встретиться с этим лицом к лицу. — Алхимик? — позвал Рыцарь через мгновение. Я подняла взгляд и осознала, что все смотрят на меня, а на лицах Стражей так и читалось явное удивление. Особенно на лице Страшилы — его массивная челюсть отвисла чуть ли не до груди. Мои эмоции плескались через край, но я постаралась задавить их настолько, чтобы они мне не мешали. — Я в порядке, — сказала я. — Это просто было немного неожиданно. Некоторые из них бросили на Барьера косые взгляды, от которых он, казалось, немного съёжился. — Прости, — пробормотал он. — Всё в порядке, — сказала я, хотя это было не так. Лучшего шанса, чтобы попрактивоваться, у тебя не будет, подумала я. Всё могло быть намного хуже. — Не беспокойся, — добавила я, и эти мои слова явно придали ему уверенности. Я сделала глубокий вдох и попыталась вспомнить слова и фразы, которые я выбрала для речи ещё вчерашним днём. Я набросала свои реплики на карточках для заметок — упрощённые ответы на самые часто задаваемые вопросы, которые я видела в интернете. Ответы казались немного заученными, но это было лучше, чем говорить всё, что придёт в голову, и выглядеть идиоткой. — Да, я была той, кто уничтожил Лунга, — в итоге сказала я. — Чёрт, — сказал Страшила. — Но как? — спросил Кид Вин. — Я имею в виду, твои способности, они же..? Я сглотнула и выдавила из себя следующие слова. — Я превратила его в ничто. Фраза повисла в воздухе, и я практически слышала, как в их головах крутятся шестерёнки. Некоторые тут ничего не знали о моих способностях — Страшила и Барьер наверняка — но Кид Вин знал про них больше всех. — Чёрт, — повторил Страшила. Я кивнула. — И как давно ты была в состоянии это сделать? — спросил Кид Вин. Я задумалась, пытаясь вспомнить, в какой из дней я наконец добавила символ аннигиляции на свой костюм. — Думаю, где-то с две недели, — ответила я. Барьер бросал на остальных недоумённые взгляды — было легко читать выражение его лица через почти прозрачную защиту лица — и я пояснила. — Я могу по разному трансформировать материю, используя для этого рисунки, похожие на эти, — сказала я, поднимая перед собой руку в печатке. — Например, вот этот… Я замолчала. Раз начала, то закончи и всё такое прочее. — Я могла бы даже продемонстрировать. Я вытащила небольшой алюминиевый кубик из кармашка, противоположного тому, где я хранила свой мобильник. Он был немногим больше куска ластика, с блестящими боками и закруглёнными краями. Сценарий, который я до этого записала на карточках и отыгрывала у себя в голове, показывал себя хорошо, так что я просто погнала дальше. — Это кусочек совершенно обычного алюминия, — сказала я. — Но всего лишь одним прикосновением… Я положила его на правую ладонь, и символ на тыльной стороне перчатки засветился. Кубик заметно раздулся и изменил форму, превратившись в пластиковую миску, которая закрыла всю мою руку. Брови Барьера приподнялись над лицевой защитной пластиной. Они тоже были выкрашены в голубой, что выглядело забавно, но не так забавно, как если бы он забыл подкрасить брови в тон волос. — А затем, с помощью другого символа, я могу… — продолжила я, перекладывая получившуюся чашку в левую руку. — …превратить её во что-то совершенно другое. Пластик сжался в красный резиновый шарик. Я не особо гордилась этими символами, но я решила для сегодняшнего мероприятия выбрать что-то простое и не угрожающее. Оба символа были крайне ограничены в действии — они могли трансформировать только точный тип алюминия, пластика и резины, которые я указала в программе действий, а ещё у меня был третий символ на внутренней стороне обеих перчаток, чтобы превратить любой получившийся демонстрационный объект обратно в алюминиевый кубик. — Впечатляет, — сказал Страшила. — Ты можешь нарушать предел Мантона? — спросил Кид Вин. — Ты никогда не упоминала об этом. Я услышала, как кто-то, затаив дыхание, прислушивается к нашему разговору, и захотела прожестикулировать что-нибудь успокаивающее, но ничего не приходило в голову. Поэтому я просто кивнула. — Да, я могу, — подтвердила я. — Звучит немного безумно, — сказал Барьер. — Но всё равно круто. Крик Лунга снова зазвучал у меня в голове, но я быстро его приглушила. «Круто» — это не то слово, которое я бы использовала, чтобы описать отсутствие у меня пределов Мантона. «Охренеть как страшно» было более подходящим описанием. Я посмотрела на ребят и с удивлением заметила, что Панацея пялится на меня. Её открытое, хотя и спрятанное под капюшоном лицо, делало этот факт более очевидным, чем что-либо другое, и выражение её лица было идеально пустым, но она, несомненно, сосредоточила своё внимание на мне. Она была примером другой стороны предела Мантона, гораздо более необычным — кем-то, кто мог взаимодействовать с чужой живой плотью, но не с обычной материей. — Что ж, давайте присядем, — сказал Барьер. — Страшила, у нас действительно не было возможности поговорить. Как идут дела в школе? Страшила занял собой большую часть дивана, что оставило мне на выбор два места — сесть между Панацеей и Рыцарем на их диване или втиснуться рядом со Страшилой. Я выбрала третий вариант и осталась стоять. Поскольку Страшила уклонился от ответа — кажется, остальные Стражи не знали о нём многого, в том числе и имени — я превратила свой резиновый мячик обратно в кусок алюминия и положила его в карман. В течение двадцати минут я слушала обычную болтовню ни о чём. Меньше меня говорила только Панацея, но после того, как Эгида и Рыцарь закончили расспрашивать меня о личной жизни, никого, казалось, не волновала моя излишняя молчаливость. Зато когда пришёл Оружейник, это стало неожиданностью. Он поприветствовал всех Стражей, что заняло у него достаточно много времени, чтобы я почувствовала себя неловко, а затем спросил меня, не было бы мне интересно познакомиться с некоторыми людьми. Я была более, чем растеряна — сидеть и бездельничать в компании Стражей и молодых участников Новой Волны, включая Славу, которая вернулась примерно через десять минут после моего появления тут и начала доминировать в разговоре, было гораздо приятнее, чем я ожидала — но в конечном итоге я пришла сюда, чтобы попытаться представиться героем, и общение со Стражами и Новой Волной мне в этом не помогало. Рыцарь, с минуту понаблюдав за тем, как я раздумываю над ответом, предложил мне сходить, и я составила компанию Оружейнику. Я оставила свой ховерборд там, где стояла, прислонив его к дивану Кид Вина, который пообещал за ним присмотреть. Я должна была признать, что это было довольно круто — идти рядом с главой местного отдела Протектората, тем парнем, что поймал Лунга до меня, гениальным технарём, который связывался ради меня с Дракон. Он быстро провёл нас к двум парам, хорошо одетым и привлекательным. Одной паре было под сорок, у него были стильно уложенные каштановые волосы, у неё — светлые, а зубы были слишком белыми, чтобы быть настоящими. Другая пара была людьми постарше. Это были азиаты, у мужчины была выбритая голова, а у его жены самые черные волосы из всех, что я когда-либо видела, собранные в замысловатые пучки. — Господин мэр, я хотел бы представить вам одного из перспективных людей нашего города, — сказал Оружейник. Мужчина с каштановыми волосами перевёл взгляд с Оружейника на меня, и я посмотрела на него в ответ. Он действительно выглядел смутно знакомым, но я не могла утверждать, будто знала, что этот человек являлся мэром, до того, как это сказал Оружейник. — Рад с вами познакомиться, — сразу же отреагировал мужчина, с энтузиазмом, который показался мне излишне наигранным, пожимая мне руку. — Алхимик, я хотел бы познакомить тебя с моей женой Мишель и с конгрессменом Кимом. Мою руку пожала его жена, которая даже вблизи оставалась хорошенькой, а затем и азиатская пара. Я не могла притвориться, даже если ненавидела это делать, что я ни капельки не боялась этой части вечеринки, но мужчина держал меня за руку очень крепко. — Приятно с вами познакомиться, — сказал он, и в его английском слышался лишь очень лёгкий акцент. — Это моя жена, Юми. Она изящно пожала мою руку и отвесила мне уважительный поклон. — Приятно познакомиться, — удалось мне выдавить из себя. Я решила, что раз я не блеванула, это можно считать успехом. Я пожалела, что Оружейник не выбрал для первого знакомства людей пониже рангом. — Алхимик — это та, кто стоял за падением Лунга, — сказал мэр остальным. Это был более тактичный способ рассказать про это, чем то, что могла сказать я, и несмотря на это, я чувствовала себя довольно неловко, пока остальные трое смотрели на меня с нескрываемым интересом. И, может быть, даже с долей восхищения. — Спасибо тебе, — сказала жена конгрессмена слегка сдавленным голосом, прежде чем быстро прикрыть лицо рукой. Я перевела взгляд на её мужа, который отвесил мне глубокий кивок — почти поклон. — Спасибо, — повторил он за супругой, и его слова звучали очень тепло. — Этот человек слишком долго отравлял жизнь этому городу. Я кивнула, не находя слов, чтобы сказать что-либо в ответ. Я должна была догадаться. Большинство людей, особенно те, кто был здесь, не думали о злодеях как о ком-то, кого нужно схватить, независимо от того, за какие цели шла битва. Мне следовало бы это осознать, а не ожидать, будто азиатская пара каким-то образом принадлежала фракции Лунга только из-за их этнической принадлежности. Надеюсь, я не столкнусь здесь с Анной, иначе я не знаю, что я ей скажу, подумала я. Оружейник продолжал таскать меня за собой, знакомя со множеством людей — их было слишком много, чтобы я могла запомнить их имена. Одним из этих людей был, я уверена, босс отца Эммы, а другим — герой из Бостона, который приехал на торжественные мероприятия. Демонстрация моих способностей была хорошо воспринята, и некоторые из гостей даже спрашивали, могут ли они забрать резиновый мячик домой, показать своим детям. Повезло, что я захватила лишнего алюминия. Всё прошло не так идеально, как бы мне того хотелось — я спотыкалась в речи, не смеялась над шутками, которые видимо должны были быть забавными, и вообще хотела просто сесть и отдохнуть после каждого нового знакомства — но в целом, не думаю, что я показала себя полной идиоткой. Мы только закончили общаться с местным инвестором, чьё имя я даже не могла произнести, и я уже в сотый раз пожалела, что не могу вернуться обратно к Стражам и посидеть там, когда мне кинули спасительный круг. — Хей, — услышала я грубый голос рядом со мной, и обернувшись, увидела Призрачного Сталкера.