Студенческие заморочки

Тэхен сидит в кафе в ожидании младшего и ковыряет заусенец, при этом мысленно выстраивает предстоящий диалог: «Чонгук, прости, я был слишком резок, давай, как раньше? Да нет, не искренне как-то. А, может, «прости меня, пожалуйста, я буду стараться меньше грубить и вообще согласен на ту хрень для абитуриентов»? Тоже не очень. Тогда есть вариант просто сказать «прости, я идиот» и все на этом. Из мыслей его выдергивает фигура, приземлившаяся напротив Кима. Последний аж вздрагивает от неожиданности и выдает: — Мы договаривались встретиться в пять, ты опоздал. — Прости, Тэ, профессор Лим, не хотел отпускать, — отвечает капитан, снимая при этом рюкзак с плеч, а Тэхена опять передергивает, извиняться должен был, вроде как, он. — Так, о чем ты хотел поговорить? — Чон сама невозмутимость. Ким немного немного помявшись, вздыхает и открывает рот, произнося: — Прости меня, пожалуйста, Чонгук! Ты мне не противен, честное слово. Я вообще тогда не хотел это говорить, это по инерции, понимаешь? Я уже просто привык так с тобой общаться, это не оправдание, ты в праве злиться. Я ужасное хамло, но готов тебя умолять вернуться на новостной канал. Если хочешь, то давай даже будем снимать эту халтуру для студсовета. Я уже не могу с этим Дже, он, блять, невыносим! Я готов с тобой сниматься хоть каждый день по часу, потому что ты отличный напарник! Ну? Мир? — Тэхену кажется, что у него аж отдышка появилась после его пламенной речи. Дело осталось за малым, не умереть в ожидании ответа. — Твой новый соведущий Дже? Это который Хюн что ли? — единственное, что говорит Чонгук с недоумевающим взглядом. — Это все, что ты услышал? — Тэхен начинает закипать, он тут, значит, переступил через себя, извинился, а Чонгук спрашивает про этого долбанного Дже! Да гори он, сука, огнем! Не Чонгук, в смысле, а Дже. — Так реально Хюн Дже? Как ты мог это допустить?! Он же! Он же идиот! — младший аж стукает от возмущения. Тэхен с ним абсолютно солидарен. Оказывается, у них есть что-то общее. Это первый шаг к примирению. — Чонгук, да похрен на него! Ты принимаешь мои извинения? Вернешься? — бедный заусенец Тэхена. — Хм, знаешь, ты меня правда сильно задел тогда… — а вот и тот самый наглец Чон Чонгук, которого так не переваривал Тэхен, но теперь ситуация другая, можно и потерпеть немного. Видя чужую ожидающую физиономию, Чонгук быстро добавляет: — Но я не могу позволить зрителям нашего канала страдать и дальше, так что, в понедельник в нашем кабинете, да? — и почему Тэхен раньше не замечал, что капитан такой замечательный, понимающий человек? Он в порыве радости набрасывается на Чонгука с объятиями, да, прям через стол. Младший, чуть опешив, обнимает в ответ. Если бы он знал, что его возьмут в захват эти прекрасные руки, то простил бы этого засранца раньше! — Но, Тэ, давай договоримся, что с этого дня никаких пререканий и придирок? Я правда устал, не хочу с тобой ссориться, — на свой страх и риск Чон выдвигает условие и потом также офигевает, когда Ким легко соглашается. Из кафе после ужина и приятной беседы обо все и ни о чем, молодые люди расходятся по домам. У Чонгука в голове нет никаких мыслей, его сердце бьется ровно, а вот тэхеновы органы отказываются работать в привычном режиме, он все не может понять, что хуже: то, что он недолюбливал Чонгука все это время, исходя из слухов и каких-то собственных обидок, или то, что младший сотворил с ним какую-то магию и, кажется, очаровал своей искренностью. Да лучше бы он оказался тем наглым говнюком, каким его представлял Тэхен. Что вот ему теперь делать со своим неспокойным сердцем? Что делать, что делать? Надо двигаться дальше, как-то жить. Старший останавливается на том, что произошло некое помутнение рассудка на радостях от возвращения бойца в их тандем. Сейчас есть проблема поважнее, чем участившийся пульс — успокоить взволнованную Чанёль, которая все никак не может успокоиться и нарадоваться, что Чонгук снова в деле. — Чонгук, ты бы знал, что здесь творилось! Один тупит, второй злится, а страдаю я! — А я, по-твоему, не страдал? — Тэхен на заявление коллеги выгибает бровь. — Ладно, ладно, все страдали, но зато теперь все пойдет, как по маслу. Я чувствую. Тем более, мой гороскоп на эту неделю говорит, что старые дела получат второе дыхание! — Чанёль, я был о тебе лучшего мнения. Чонгук, ты подготовился? — Как и всегда, Тэ. Надо признаться, изначально Чонгук пошел пробоваться на соведущего в студсовет по наставлению декана, а не из собственного желания: — Чонгук-щи, я понимаю, что ты отличный спортсмен, наш университет ценит твои достижения в спортивном клубе, и вряд ли тебе когда-нибудь пригодится философия. Однако, это не отменяет того факта, что ты должен со всеми студентами наравне ходить на все семинары и сдавать контрольные точки. Я иду тебе навстречу, не нужно так смотреть. Вот, — декан протягивает непутевому студенту, продолжая: — Студсовету нужен соведущий для ведения новостей, будут в интернет выкладывать. — Но… — Возражения не принимаются. Либо это, либо можешь забыть про волейбол, пока не закроешь философию. — Я понял. Спасибо, — уныло пробормотал Чонгук и удалился из кабинета с бумажкой с местом и временем проведения кастинга. Настроен Чон был, мягко сказать, скептически, студсовет вообще место гиблое, говорят, там одни душнилы, но его сомнения улетучились при встрече с настоящим Божеством. Вроде, учится третий год уже, но как до этого момента он мог не замечать Его? Сидит весь из себя: нога на ногу, задумчивый взгляд, упертый в листок, казалось, лучше быть не может, но Он открыл рот: — Чон Чонгук, экономический факультет, капитан волейбольной команды. Почему решил пробоваться на соведущего? Чонгуку даже показалось в тот момент, что его пригвоздило к полу этим властным баритоном. Взяв в себя в руки, он рассказал душещипательную историю о том, что он человек творческий, но зарывает свой потенциал на экономическом, а вот новостной канал даст ему шанс раскрыться и заодно добавит просмотров, ведь он персона в университете не последняя (а еще красавчик). Так называемое жюри осталось в восторге от ответа, но только не Тэхен, который лишний раз убедился: слухи об этом Чон Чонгуке, действительно, правдивы. С тех пор прошло четыре месяца: Тэхен перестал быть жертвой слухов, в Чонгуке по-прежнему цветет влюбленность, и сейчас, уже подготавливаясь к съемкам, Чону было жизненно необходимо сказать: — Я тоже страдал эти две недели и сильно скучал. У Тэхена опять забилось сердце чуть быстрее. От язвительного комментария он себя удержал, сказав лишь тихое: — Мы тоже, — глаза в глаза. — Давайте начинать.