Абсолютное добро Безначального Света

      — Ты услышал меня… — голос был мягким, нежным, даже похожим на мамин, только выше, и Кано захотелось вечно слушать его звучание, такое выверенное, прекрасное, гармоничное. — Теперь не бойся.       «Бойся? — ноги сами шагнули навстречу широкому зеленому лугу, где капли росы высыхали под ласковым светом Лаурелина. — Нет, теперь нет опасности…» — и сквозь пальцы пропустил дикую горечавку. Попалась шапочка полыни, чуть уколола и растаяла, перетертая в ладони. По другую сторону шальной мак красной головкой ткнулся, желтизной золотых колокольчиков куст вдалеке глаза обжёг.       Тишина Благодатного края проливала умиротворение на душу. Захотелось забыть, что за этой травой, за благодатью пестрого ковра скрывается ложь, прячется, прячется, не показывая подлые приметы. Кано обернулся, ища братьев.       — Они пребывают в смущении, потому что Враг силен. — Внизу, возле пальцев, громко зажужжал шмель, а голос зашелестел дуновением ветерка. — Не видят, что есть добро и хорошо, а что отвратительно и лживо. Ложь сеет неверие, из неверия произрастает вражда, из вражды рождается гнев, а во гневе всякий, кто и не видел себя во зле, может стать преступником. Но им я не позволю.       И серебряный свет, запутавшийся в нитях плаща, показался Макалаурэ невыносимо тусклым, хоть и был прекрасен и нежен. Феаноринг моргнул несколько раз, привыкая к сумраку, в котором рассеялся светлый морок, и с надеждой взглянул в лицо эльдиэ.       — Ты слышишь, как яро спорят они, выбирая каким оружием убить Врага? Что сделаешь против такой решимости?       Осанвэ Атаринкэ в это мгновение вспыхнуло особенно ярко, обожгло решимостью и непримиримостью. Кано различил его громкие слова, донесшиеся через толпу и стенку шатра:       — Нам не найти места и времени лучше. Решайся же сейчас!       Тонкое запястье, чуть сияющее не то белизны кожи, не то от чудного происхождения, осторожно протянулось к нему, пальцы замерли, не коснувшись груди. И снова — мамин голос:       «Не о чем беспокоиться. Всякое пламя можно погасить…»       И Кано с трудом — оттого, что хотел продлить миг — возразил:       — Но не пламя Клятвы.       Эльдиэ не вздрогнула, не убрала руки — осталась неподвижна и смотрел теперь за плечо Феаноринга, туда, где кипел Совет. Кано видел, как на мгновение ожесточенным стало её лицо, как вытянулись и глубже залегли тени у носа и губ, и плечи скривились: одно выше другого.       «Как назвать тебя?» — опустил глаза на ладонь, увидел узкие розоватые ногтевые пластины, тонкие фаланги. — «Калевен — девой света».       Курво стремительно вышел из шатра — и мимо, будто не видя брата. Сумраки скоро поглотили его алый с подбоем плащ, растворили без следа.