18 век, леса колониальной Америки.
Жизнь Дезмонда в новом времени и пространстве (о чем он не хотел задумываться) была… спокойной. К его собственному удивлению. Остатки памяти Коннора о травах, кореньях, охоте и скрытом передвижении по ветвям, конечно же, сыграли в этом большую роль. Впрочем, Дезмонд старался как можно реже вытаскивать личность своего последнего предка на передней план. Потому что он не хотел отстроить целую деревню. Дезмонд искренне недоумевал почему личность американского индейца-ассасина так сильно переклинило именно в сторону строительства. Дезмонд отчасти подозревал Глаз, отчасти постоянную перемотку анимуса. В общем, жизнь, по мнению спасителя мира, была очень хороша. Особенно по сравнению с его прошлой, когда ему попросту не давали покоя. Потому что лес, особенно по весне (или ранней осени — спаситель мира еще не определился), был полон жизни. А вот социального общения молодому ассасину хватило за глаза. Дезмонд молча проглотил свое желание убить Видика еще раз. Не смотря на все, в его голове просто не укладывалось, что с тамплиером было покончено, что-то внутри у него продолжало тревожно жужжать. Или, может быть, пока у него еще свежа какая-то часть воспоминаний, Чарльза Л… Дезмонд удивленно оглянулся на красивый звук пения птицы. Насколько помнил его Коннор эта птица…***
Дезмонд не был глупым. Он просто не хотел обращать внимания, не хотел разговаривать, не хотел тратить нервы и… Да и идти на поводу было как-то легче. Ассасин дотронулся до своей больной руки (плохие воспоминания, плохие воспоминания, плохие воспоминания) встал с обваленного дерева, подхватил большой мешок за горловину и перекинул его через плечо. Очевидно, ему не хватало соли в своем рационе. А где ее можно добыть? Только в человеческом магазине. Возможно, благодаря своей теперь потрепанной одежде и отросшей растительности на лице он сможет больше сойти за охотника, чем за путешественника во времени или какого-нибудь колдуна. Актуальны ли ныне сожжение ведьм на костре? Скорее всего, да.***
Следует отметить, что познания Дезмонда в исторических аспектах была… слабой, мягко говоря. В основном это связано с его неортодоксальным воспитанием — основной упор делался на выживание перед многочисленным и хорошо вооружённым противником (читай как: бороться лопатой с десятью парнями у которых пистолеты. Плюс все пути отступления перекрыты и ты в замкнутом пространстве. Ну, и винтовка, куда же без нее). Не то чтобы Дезмонд не был грамотным — и считать, и писать он мог без особых проблем — но вот такие вещи, как литература, история и прочий гуманитарий был чём-то недостижимым после двадцати лет. Нет, он, конечно же, подтягивался то в одном месте, то в другом, пробивался сквозь непонятные ему словесные кружева и даты событий. Но этот аспект точно не был на уровне обычного среднестатистического взрослого. Возможно, младшего школьника? Так что да, со стороны прохожего это было немного печальная картинка. Поэтому основную информацию об истории он почерпнул из своих предков и со слов Шона. А поскольку постольку блок памяти Коннора был сильно поврежден… Неудивительно, что Дезмонд несколько напортачил. Не так плохо, как могло бы быть, (приспособляемость и все такое), но напортачил.***
Сначала его тормознули стражники у ворот и заговорили на непонятном Дезмонду диалекте. Подумаем об этом позже. Дезмонд не растерялся: указал на свои уши и подал общепринятый знак отрицания. Один из стражников (довольно молодой на вид) нахмурился, но оказался понимающим человеком и кивнул в сторону входа города, потом выставил раскрытую ладонь перед грудью и двумя пальцами другой руки показал маленького человечка, идущего по дороге. А потом просто развел двумя руками в стороны. Перевод: «Зачем пришел?» Дезмонд ловко вынул один из мешков из-за спины и раскрыл его, показывая, что у него есть: лесные орехи, травы, немного сушеного мяса, и, конечно же, шкуры. Стражник это все осмотрел (все мешки, Дезмонд на всякий случай прихватил с запасом), с подозрительным прищуром заглянул в невинные (спасибо, Эцио) глаза Дезмонд и знаком попросил своих сослуживцев отойти в сторону. Дезмонд очаровательно улыбнулся и быстро прошел мимо. И все бы ничего. Да только за спиной послышались громкие крики и стук деревянных колес о каменную дорогу. Молодой ассасин, который подключил свой профессионализм (он все еще был слишком близко к стражникам), понятное дело, не обернулся на громкий шум, но быстренько отошел и уже собирался свернуть под правильным углом… Вот именно, что собирался. Кучер, к счастью, успел затормозить карету прежде чем произошло столкновение. Но вот дальше пошел какой-то бардак. Из кареты вышел агрессивно настроенный индивидуум, стал что-то кричать, размахивать руками. Конечно же, ассасин не мог его понять. «Дворянин, — подумал Дезмонд, симулирую испуг и полное непонимание происходящего, — возможно, какой-то военачальник или местная разновидность графа». А потом индивидуум вырвал из рук испуганно вскрикнувшего кучера хлыст. Орлиное зрение ассасина включалось без его на то позволения, окуная человека перед ним в красный. Дезмонд почувствовал приближение Эффекта Кровотечения и с силой прикусил губу. Вместе с ним инстинкт убийцы взвыл бешеной белугой. Ассасин с силой сжал руками голову, пытаясь взять все под контроль, потому что Дезмонд видел перед собой красное. Не-убивай-не убивай-не убивай-не-убивай-не-убивай-не-убивай-не-убивай-не-уби… Перед ним встала стена аквамаринового цвета с синеватым оттенком. Дезмонд: ? Эффект Кровотечения стал быстро ослабевать и спустя пару секунд полностью исчез. Голоса, призывающие к чужой смерти, замолчали. Дезмонд: ? Зрение вернуло первоначальные оттенки миру, показывая перед ним спину, одетую в красный мундир. Солдат, который раньше стоял у ворот, очевидно, теперь встал на защиту ассасина. Дезмонд: ??? Через какое-то время, после всех гневных криков со стороны дворянина и спокойных ответов со стороны солдата, все, включая Дезмонда, разошлись по своим углам. Дезмонд незаметно выглянул из угла, провожая своего спасителя задумчивом взглядом, пока тот возвращался к воротам. Справедливое отношение со стороны власть имущего (даже обладающего меньшей властью)? Исключительно редкий зверь во все времена. Позже он постарается ответить любезностью на любезность. А пока присмотримся к самому дворянину — интуиция подсказывала Дезмонду, что нужно… ну, что-то нужно, ассасин не был уверен, что именно заставляет его двигаться на этот раз. В основном ему нужно было просто скрыться и успокоить нервную энергию, текущую по его венам.***
Следует отметить, что Дезмонд не является конфликтным человеком. Даже наоборот — он никогда не любил видеть чужую боль и уж тем более становится ее источником. По этой причине он не стал хорошим ассасином. Слишком мягкосердечен для работы, в которой требовался чистый разум, понимание что лучше, а что хуже, что белое, что черное. Слишком слаб. Дезмонд был серым и видел серое. В общем-то, что в его крови были намешано множество величайших ассасинов истории было просто насмешкой судьбы. Но для чего он был сделан, для того и сделан. Плохие мысли. Так, о чем это он? Так вот, Дезмонд — не конфликтный человек. Его редко что может спровоцировать. Даже издевательства над ним самим со стороны пьяных клиентов в баре не может вызвать слишком большие бури обиды или ненависти. Кроме очевидного избиения ребенка. Да еще и, судя по всему, собственного. Возможно, бастарда или что-то в этом роде, но это не оправдание. Кто-то скажет, что это из-за его дерьмового детства? Дезмонд будет отрицать. Но это не изменит того, что он… возможно… только возможно… как бы немного слетел с катушек и убил этого самого агрессивного индивидуума? И, только возможно, он был действительно каким-то очень власти имущим человеком? Дезмонд скажет, что он светился красным и поэтому включились инстинкты убийцы. Ничего более, нет-нет-нет. В общем, Дезмонд немного сорвался.***
Ладно, все будет хорошо, его даже никто толком не видел — инстинкты Эцио, к счастью, вышли на передний план и сначала загнали жертву в непримечательное место. Да и сам переулок, в котором он оставил тело, был довольно подзаброшенный. Дезмонд был почти уверен, что буквально через секунду после того как он запрыгнул на крышу, в переулок заглянуло лицо крайне неприветливой наружности. Так что, скорее всего, скинут на обычное ограбление, если не слишком сильно будут приглядываться к методу убийства. Да и ассасин на этом континенте, честно говоря, только один, и то на пенсии. Все будет хорошо.***
В виде исключения, оставшийся день действительно прошел без происшествий. Ну, почти. Его выгнали из лавки из-за неопрятного вида. Дезмонд, очевидно, немного перестарался с маскировкой. Так что он просто… расстелил одну из шкур между двух прилавков и стал сбывать товар, как это делали торговцы из памяти Альтаира? В общем и целом он не буянил, не выкрикивал, за руки прохожих не хватал — поэтому его и не прогоняли, просто косо посматривали. «Какие приятные нравы у стражников в это время, — волей неволей подивился Дезмонд, — везде бы так…» Инцидент с ребенком и каким-то дворянином, очевидно, полностью вылетел у Дезмонда из головы, и он полностью влился в торговое дело.***
Нью-Йорк был… туманным. Особенно поздно вечером. Но это была скорее особенность континента в целом. По улицам то и дело сновали местные жители, одетые лучше, чем во времена Альтаира, но определенно не так ярко и привлекательно, как во времена Эцио. А по мостовым и выложенным камнем дорогам медленно и неторопливо проезжали экипажи и повозки. Из-за всего этого город казался отчасти… сонным? Мечтательным? Но определенно оставался немного грязным, по скромному мнению Дезмонда. А еще этот постоянный запах протухшей рыбы. Дезмонд в отвращении скривил лицо под капюшоном. Флоренция лучше всех, это точно. — Гав, гав! Ассасин осторожно приподнял голову, выглядывая из-под потертой ткани, глаза блеснули золотой искрой, погружая его зрение в темноту. Привычка Эцио, он наиболее часто пользовался зрением из всех его предков. Ну, или просто Дезмонду так казалось из-за того что он прожил его жизнь почти полностью. Собака — какой-то непонятной породы, скорее всего, просто бродяжка — осветилась синим. С черными, обведенными красным по краям, пятнами по всему ее собачьему телу. Дезмонд озадаченно моргнул, возвращаясь к привычным цветам. Что?