Даже через тысячу световых лет.

J’suis pas d’humeur, j’ai mal dormi, j’vais m’faire un verre J’ai pas d’amour, j’ai pas d’amis donc pas d’emmerdes Pas d’paradis, pas d’utopie, j’ai pas d’enfer, moi ты — французская музыка, немецкое порно, автобус без остановок в прекрасное далёко ты — шарф тёплый и совсем не колючий, рифмы и координаты на тату ты — ритм дыма сигарет ты — то, что я потерял тем летом ты — то, чего больше я никогда не найду а может и не нужно находить? может нужно оставлять прошлое в прошлом? кто сказал, что жизнь должна быть счастливой? какое к чёрту счастье без тебя? без тебя — психиатры, кипяток на руки, без тебя — обнимать только собаку. я бы хотел никогда тебя не знать, я бы хотел умереть с тобой тогда под брезентом в лодке или под ветвями ивы, ведь умереть в самый счастливый момент — это справедливо. ведь после этих моментов жизнь никогда не будет иметь смысла. скажи мне, зачем ты был? я ломаю над этим голову уже двадцать лет кряду. двести сорок месяцев. много сотен часов и миллионы секунд. в какой-то момент начинает казаться, что ничего не было. что все приснилось. только вот кошмары, стояк от бесконечных мучительных снов, кола с вискарём и следы на руках — не приснились. прошу, скажи, что тебя не было, что я ебанутый. * — что это? это он тебя так? какой он, Юр? понимаешь, я очнулся в 2006, промокший и замёрзший, в полубредовом состоянии, а рядом — ты. я что, наконец умер? нет, чёрт возьми, я жив. я жив, потому что я ощущаю твой яблочно-табачный запах. он не изменился за 20 лет, Юр. я всё помню. истерика застаёт посреди тёмной гостиной, когда ты в растерянности стоишь рядом с аптечкой, желая смазать перекисью раны, нанесённые мне во время неудачной сессии. твою мать. осознание накрывает. я судорожно сжимаюсь, пряча лицо в ладонях, утыкаясь в коленях. слёз нет, только немой крик от страха в пустоту ночи. * — милый… милый… через сколько-то минут или сколько-то часов поднимаю наконец себя и заставляю себя посмотреть на тебя. наверное, ужасным взглядом. я опять облажался. я не видел тебя ебаную сотню лет, и снова веду себя как мудак. опять. ты в моих штанах, в моей майке, в моем свитере, накинутом на плече. — ты снова идеальный, Юр. всё, что есть сказать сейчас. и в эти моменты кажется, что я опять вижу глаза моей шестнадцатилетней любви в зрачках взрослого прекрасного мужчины. делаешь шаг вперёд, прижимаешь к себе, гладишь сверху вниз по голове. я сжимаю ладонями рёбра твои как самую большую ценность в мире. это так и есть. время останавливается. целая вечность на то, чтобы медленно тянуть свитер с твоих плеч. майку с ключиц. целовать бесконечно худую грудь, теряясь в твоих руках, слушая дыхание. как в замедленной съёмке. — я так соскучился… — я сильнее. ты не изменился. ты никогда не изменишься. — никуда тебя больше не отпущу. — я согласен.