С того самого дня больница святой Марии стала для Тэхёна вторым домом. Сложно было привыкнуть каждый день вставать рано и идти вместе с Чимином на работу, но, со временем, он ввёл это себе в привычку. Позавтракав с семьёй, он всегда забирал со стола что-нибудь вкусное, какую-нибудь булочку и фрукты для Хосока, и на велосипедах с братом ехал через город. Июнь был в самом разгаре, и казалось, что лето ещё никогда не было таким жарким.
К новой работе он тоже привыкал долго. В первые дни между ним и альфой была сильная неловкость. Первому до сих пор было стыдно за сказанные колкости и слова, а второму было непривычно находиться с человеком, которому он впервые за очень долгое время открыл душу. Таким образом, в первые дни Тэхён пытался всем, чем угодно помогать Хосоку, самоотверженно выполняя роль сиделки, при этом, пытаясь показать, что эта работа ему вовсе не противна и он выполняет её с удовольствием, тем самым опровергая изначальные доводы альфы, что Тэхён не заинтересован в ней, а Хосок, в свою очередь, пытался не напрягать омегу и не загружать того обязанностями, боясь, что его дурацкие просьбы могут снова рассердить Тэхёна. Так и прошли первые дни - один слишком сильно пытался помочь, а второй слишком сильно пытался не обременять первого. И оба чувствовали смущение, когда у них это не получалось. Тэхён замечал, как Хосок стойко игнорировал стремление омеги облегчить тому жизнь. Последней каплей было то, что когда на обед им опять принесли шоколадные пудинги, альфа спокойно начал его есть, а на желание Тэхёна сходить вниз за ванильным поспешно отозвался отказом. Тогда-то их и ждал серьёзный разговор. Обсудив всё, они пришли к такому выводу: Хосок не будет отказываться от помощи, которую предлагает Тэхён, а омега не будет видеть в альфе беспомощное существо, которое даже такие базовые действия, как заправить кровать, выполнить не в силах. Они пришли к компромиссу, и впервые за долгое время им было друг с другом комфортно. Так и стали проходить дни: они много общались, читали вместе книги, гуляли на свежем воздухе. Одним словом, они узнавали друг друга. Тэхён много рассказывал про свою жизнь, Хосок про свою тоже, но он никогда не говорил о войне, пару раз только упомянул полковника Кима и по совместительству своего друга Намджуна, а Тэхён прекрасно всё понимал и расспросами не мучал. И так он не заметил, как они с Хосоком стали друзьями. Но, наверное, это неизбежно, когда всё своё свободное время, ты проводишь с одним человеком. Скорее всего, в обычной жизни они никогда бы не пересеклись, а если бы и пересеклись, то не обратили бы на друг друга внимание. Вот так война заставляет абсолютно разных людей встретиться.
И вот новый день встретил Тэхёна яркими лучами солнца, проникавшими в комнату. Все окна были открыты, но это не спасало от жары и ощущения липкости. Казалось, что на улице было 40 градусов по Цельсию и от этой жары некуда было спрятаться, хотя одно место имелось. Глаза Тэхёна загорелись от предвкушения и он сбежал вниз на кухню, чтобы попросить поваров приготовить что-нибудь вкусное с собой.
Хосок сидел в палате и пытался справиться с убивающей его жарой. Он уже раз десять дошёл до умывальника и умыл лицо холодной водой, но это помогало ненадолго. И вот, когда он в очередной раз взял в руки костыли, чтобы доковылять до раковины, дверь палаты открылась.
На Тэхёна были летние шорты до колена и объёмная рубашка с рукавами по плечи. На голове у него была плетеная шляпа, а в руках большая корзина для пикника. Он как будто вышел из рекламы пляжного курорта, которую можно встретить на открытках. Тэ выглядел так по-летнему прекрасно и беззаботно, что любому человеку, смотрящего на него, становилось завистно.
— Собирайся, мы идём на пляж, — поставил перед фактом Тэхён.
— Но…
— Никаких «но». Ты хоть раз за пределы больницы выходил? Хочешь и дальше в этом парнике оставаться? Давай, я уже договорился за тебя с администрацией.
— Ты же знаешь, что Чимин не вся администрация?
— Не волнует, давай быстрей, я не продержусь ещё несколько минут в этой жаровне.
Уже спустя каких-то пять минут, они шли по дороге ведущей к берегу. Хосок и правда ещё ни разу не выходил за пределы больницы. Городок, где она находилась, был достаточно уютным и ухоженным, одним словом - типичный английский провинциальный городок, находящийся вблизи моря. Идти на костылях в такую жару было проблематично, но он не жаловался. Тэхён шёл сбоку от него и рассказывал разные интересные факты о месте, где он живёт.
— Представляешь, сюда даже королева Виктория однажды приезжала и мой дедушка, живший здесь, даже…
Хосок правда пытался вникать в рассказы омеги, но каждый раз его мозг парализовало страхом, когда они встречали людей по дороге. И он чувствовал взгляды на себе и нетрудно было догадаться, куда они были обращены. На какую часть его тела. Тэхён продолжал спокойно идти, что-то рассказывая, в то время как Хосок хотел просто исчезнуть, вернуться обратно в больницу и больше никогда не вылезать из своего кокона. Там было спокойно, там он был среди своих, таких же раненных войной людей, но тут, на улице, всё было по-другому. Он чувствовал, как люди оглядываются на него, как перешептываются, глядя на них с Тэхёном. От этого становилось мерзко и некомфортно.
— … а однажды мы с Чимином весной поехали…
— Нам ещё долго идти?
— Нет, совсем немного осталось. Ты устал?
— Может вернёмся в больницу?
— Ну уж нет. Мы шли по этой жаре не для того, чтобы вернуться обратно. Вот, видишь, уже спуск к берегу.
— Тэхён, — омега видел как он мялся, боясь сказать следующее предложение, — там много людей?
И Тэхён всё понял. Понял, почему Хосок хотел вернуться обратно, понял, почему того всегда передёргивало, когда навстречу им по дороге шли люди. Омега снова корил себя за то, что изначально не подумал о альфе, решил всё за него и просто поставил перед фактом, даже не думая, что он будет чувствовать в первую вылазку в город.
— Не волнуйся, об этом месте никто кроме меня не знает.
Они подошли к спуску к берегу, к которому вели старые полуразвалившиеся ступеньки. По правую сторону были ржавые железные перила, которые выглядели слишком ненадёжно. Спуск был достаточно крутой.
— Только держись за меня, понял? — сказал Тэхён, беря альфу за руку.
Хосок ледяной хваткой вцепился в Тэхёна. Он соврёт, если скажет, что ему не было страшно. Спускаться было сложно, но Тэхён его придерживал и подбадривал словами, что осталось немного. Хосок смог расслабиться только тогда, когда последняя ступенька миновала и они оказались на берегу. Всё тело болело от напряжения, ему казалось, что он марафон пробежал. Он оглянулся на злополучную лестницу и с горечью отметил, что она была не такой уж длинной. Нормальному
здоровому человеку и минуты бы не понадобилось, чтобы спуститься, в то время как Хосоку на это потребовалось десять. Он снова в полной мере ощутил себя никчёмным. Ощутил какого это - быть калекой.
— Пошли, совсем чуть-чуть осталось, — слова Тэхёна не дали Хосоку до конца погрузиться в бездну отчаяния.
Они пошли по берегу в сторону скалы, возвышающейся впереди. Дул несильный ветер, и Тэхён придерживал одной рукой шляпу. Хосок не знал, куда омега его ведёт, ведь впереди была лишь скала.
— Это моё тайное место, — стал объяснять Тэхён, — о нём только я и брат знают. Мы с Чимином нашли его ещё детстве. Видишь отверстие в скале? Через него можно пройти.
Они так и сделали. Войдя в проход, они оказались в просторной пещере, которая вела к пляжу. Он был с двух сторон отгорожен скалами, отчего создавался эффект отрешённости от мира. И кажется, это было самое красивое место, которое Хосок когда-либо видел.
— Вот видишь, а я ведь говорил, — сказал Тэхён, смотря на озирающегося альфу.
— Вау, — всё, что мог выдавить из себя Хосок.
Тэ остановился и, достав из корзины покрывало, расстелил его на песке. Оттуда же он достал две стеклянные бутылки с лимонадом и, сняв сандалии и шляпу, залез на покрывало с ногами и начал раскладывать бутерброды и заботливо порезанные кухаркой фрукты. Среди них даже был арбуз.
— Я смотрю, ты основательно подготовился, — сказал Хосок, аккуратно усевшись рядом, и отложил костыли в сторону.
— Не то слово.
Тэхён уселся по-турецки и, открутив крышку бутылки, протянул холодный лимонад Хосоку. Тот сделала пару жадных глотков. Есть не сильно хотелось, поэтому они ограничились фруктами. И вот, они сидели одни на пляже, ели арбуз и соревновались, кто дальше всего плюнет косточки.
— Не советую со мной соревноваться, в своём городке я был абсолютным рекордсменом в этом, — сказал альфа, смеясь от очередных неудачных попыток омеги.
— Не беспокойся, сегодня ты потеряешь этот титул, — весело ответил Тэхён, пульнув арбузную косточку, — вот видишь, она упала дальше твоей.
— Неправда.
— Как неправда? — Тэхён встал с пледа и подбежал к месту, где приземлилась косточка, — вот видишь, это точно моя. А твоя вот. Моя дальше прилетела.
— И как ты это понял?
— Эй, я своему зрению доверяю и, в отличии от некоторых, слепотой не страдаю. Всё, я выиграл, и сегодня, Чон Хосок, ты потерял свой титул непобедимого пулятеля арбузных косточек.
— Ладно, признаю своё поражение.
— И какого же - проиграть слабому омеге? — в шутку спросил Тэхён, обратно усаживаясь на покрывало.
— Это прекрасно.
В глазах Тэхёна что-то промелькнуло, но он не стал акцентировать на этом внимание.
— Сочту это за комплимент.
— Кстати, я тут давно заметил, — сказал Хосок после долгой паузы, — помнишь медбрата-альфу, который периодически приходит менять мне повязки. Так вот, мне кажется он положил на тебя глаз.
— Да ну? — удивился Тэхён. Он вспомнил молодого парнишку, который заглядывал им в палату. Омега никогда не обращал на него внимание.
— Да, как не придёт, всегда на тебя пялится, мне даже его жалко стало.
— Как жаль, но он не в моём вкусе.
— Тогда какие альфы в твоём вкусе?
— Хм, — Тэ задумался. В голове так и возникали образы разных актёров, которых он видел на экранах кинотеатров, — думаю он должен быть высоким, намного выше чем я, желательно блондин. Он должен обладать хорошими манерами, должен быть интересным и самое главное - нескучным. Чтобы с ним можно было о многом поговорить и он мог меня выслушать, при этом уважая моё мнение. Чтобы мне с ним было комфортно. Ах да, самое главное - чтобы он мог финансово обеспечить меня и мою семью на многие годы.
— Как меркантильно, — иронично отметил Хосок.
— Не то слово.
Они оба смеялись.
— Не думаю, что в этом мире найдётся богач, который сможет унять твой пылкий нрав.
— Что ж, тогда до конца своих дней придётся быть одному, — Тэхён повернулся к Хосоку, — Ну а ты? Какой твой идеальный тип омеги?
— Что? Я не думаю, что это имеет значение.
— Эй, это нечестно. Сам вывел меня на эту тему, а теперь соизволь ответить.
Хосок задумался. За его жизнь у него было много разных интрижек, но до серьезных отношений никогда не доходило. Он сам этого не хотел. И если в голове Тэхёна уже был готовый образ, то в мыслях Хосока ничего не было. Их перекрывало осознание того, что всё уже бессмысленно. С этой войной и последними событиями он и забыл, какого это, когда тебе нравится кто-то. Казалось, что война окончательно стёрла значение слова «влюбленность». На смену ему пришли такие слова как «долг», «смерть», «обязанность». Он не понимал, как он может знать кто ему нравится, если Хосок теперь сам себя не знал.
— Я не знаю.
— Как это не знаешь? Ну должно же быть хоть что-то? Каким он должен быть?
— Я правда не знаю, Тэхён, — Хосок задумчиво потёр виски, — может раньше он и был, но я не помню. Думаю, сейчас это не имеет значения.
— Почему?
«Потому что мир перевернулся с ног на голову», — но он не озвучил этот ответ.
— Я не вижу смысла составлять в голове какой-то недостижимый образ, если в реальной всё по-другому. Думаю я пойму, когда увижу его. Почувствую.
— Как любовь с первого взгляда?— Тэхён задумчиво смотрел на альфу, опустив голову на свои согнутые колени.
— Наверное.
— И как это понять, когда встретишь Его?
— Наверное, внутри тебя что-то изменится.
Теперь они оба смотрели на море, каждый думая о своём. Волны медленно окатывали берег, почти добираясь до их убежища. Прохладный ветерок резко контрастировал с дневной жарой, а тишина разбавлялась только криками чаек.
— Хорошо тут, — сказал омега, вытянувшись на покрывале и уперевшись руками назад.
— Да, — расслаблено ответил Хосок.
Тут и правда было спокойно. На этом пляже они были отрезаны от всего мира, от войны, от боли. Тут даже как будто времени не существовало, оно остановилось. Они просто сидели и слушали шум прибоя, и им было хорошо. И этого было достаточно, чтобы в этот момент почувствовать себя свободными. Свободными от чужих взглядов, от жалости в глазах, от будущего, которое несёт в себе неизвестность.
— Не знаю как ты, но я хочу купаться, — сказал Тэхён, поднимаясь и растягивая свою рубашку, — Ты пойдёшь?
— Я… — Хосок замялся.
— Пошли, в этом нет ничего страшного.
— Я никогда не купался в море, только в мелководных речках.
— Значит сейчас самое время это сделать.
Хосок кивнул и стал медленно раздеваться. Он мельком поглядывал за Тэхёном, который уже снял рубашку и расстегивал наручные часы. Тэхён был худым, на его спине было пару родинок, которые собирались в созвездия, а до хрупких плеч так и хотелось дотронуться, чтобы проверить, не сломаются ли они под чужим касанием. Его напугали собственные мысли, поэтому он поспешно отвернулся.
Тэхён, который никогда ничего не стеснялся , спокойно разделся до нижнего белья. Интересно, что сказал бы папа, узнав, что их сын разделся перед каким-то альфой? Наверное, упал бы в обморок. Но его это не волновало, омега всегда был свободных взглядов и тупые правила приличия его не волновали, он плевал на них с высокой колокольни. Тэхён повернулся к Хосоку, тот уже был по пояс голый и снимал свои штаны. У Хосока было красивое подтянутое тело, в то время как все альфы высшего света в окружении Тэхёна были толстыми дяденьками, которые недавно начали лысеть, и Тэхён, уверен, что Соджун когда-нибудь станет таким же, но Хосок был другим. Наверное, именно такое должно быть тело у солдата - загорелая кожа, подкаченные мышцы и россыпь шрамов на груди, по которым хотелось провести подушечками пальцев, чтобы ощутить неидеальность затянувшейся кожи. И эти мысли смущали.
Оставшись в нижнем белье Хосок неуверенно посмотрел на море. Он не знал, сможет ли он плавать без нужной части тела.
— Давай руку, я помогу, — Тэхён стоял над сидящим Хосоком с протянутой ладонью.
Он помог тому подняться и дойти до воды. Она была прохладной, но из-за контраста с жарой казалась спасительной. Когда они зашли достаточно глубоко, так, что вода доставала до груди, Хосок нырнул. Он открыл глаза, из-за соли их щипало, но вода была такой кристально чистой, что он всё мог видеть. Он как будто в другом мире оказался, в подводном царстве. В детстве папа часто рассказывал ему легенды про Атлантиду, и маленький альфа хотел её когда-нибудь найти. И вот, спустя многие года он снова вспомнил о ней, когда с головой окунулся в прохладную солёную воду. Он пытался плыть дальше, но у него плохо это получалось, и он знал почему. Как прежде уже никогда не будет, а всё из-за пустоты на месте левой ноги.
Он вынырнул и, глубоко дыша, стал восстанавливать дыхание.
— Ну как? — спросил подплывший Тэхён.
— Непривычно. Чувствую себя 3-летним ребёнком, который не умеет плавать.
— Это нормально, — пытался подбодрить омега.
— Ну, кто же знал, что в двадцать два мне придётся заново учиться плавать, — смеясь, ответил Хосок.
Тэхён ему улыбнулся в ответ и, нырнув под воду, поплыл дальше от берега. Хосок предпочёл остаться на месте, где его нога дотягивалась до дна. Он смотрел вперёд и ждал, когда фигура Тэхёна покажется на воздухе, но омега не выплывал. Хосок уже начал волноваться и был готов уже поплыть за ним, но тут голова Тэ показалась вдали, и альфа облегченно вздохнул.
— Я уже начал волноваться, — сказал он, когда Тэхён приплыл обратно.
— Я всегда так плаваю: уплываю за сто метров от берега, а обезумевший от волнения папа уже орёт отцу меня спасать.
— Это нормально, он за тебя волнуется.
— Ты прав.
Они оба держались на плаву и смотрели друг на друга. Мокрые волосы омеги были зачёсаны назад, но всё равно пару прядей прилипло ко лбу, с них скатывалась вода на лицо, становясь влажным блеском, который так прекрасно смотрелся на его молочной коже. От этого перехватывало дыхание.
— Чувствую себя странно, — прервал их молчание Хосок.
— Почему?
— Вроде бы я снова оказался в нормальной жизни: прогулка, пикник, купание, но это всё по-другому, не как раньше, будто искаженное, как будто смотришь на мир через кривое зеркало. Война оставила на мне след и теперь он сопутствует меня везде. Понимаешь, — Хосок не знал какие слова правильно подобрать, — я не чувствую теперь все прелести обычной жизни в полной мере. Я не могу ощутить себя полноценным, когда чувствую костыли подмышками.
— Это нормально, со временем ты с этим справишься.
— Нет, Тэхён, с этим не справиться. Я как будто перестал быть нормальным человеком. Когда мы шли сюда, ты нёс тяжелую корзину, а я даже не мог предложить свою помощь. Мы спускались по долбанной лестнице десять минут, а всё из-за того, что в тот день меня не пришибла бомба.
С каждым сказанным словом отчаяние всё больше захлёстывало альфу, и под конец ему казалось, что он в нём утонет. Не в воде, которая доходила ему до подбородка, а в вязком отчаяние, которое, казалось бы, заполняет каждую частичку его искалеченного тела. И Тэхён видел как Хосок в нём захлёбывается. Он подплыл к нему ближе и аккуратно положил руки на его лицо, мягко поглаживая влажную кожу.
— Тише, всё в порядке.
— Нихрена не в порядке, — но от касаний Тэхёна становилось легче.
— Сделай для меня кое-что, ляг на спину, — мягко сказал омега.
Хосок послушался. Он повернулся на спину и вода его подхватила. И он лежал так, раскинув руки, покачиваясь на волнах. Тэхён стоял совсем рядом, за его головой.
— Закрой глаза.
Он так и сделал. Тэ аккуратно убрал прилипшие ко лбу альфы мокрые волосы, зачесав их назад. Он слегка провёл подушечками пальцев по его скулам, по идеальной линии челюсти, которая была настолько острой, и казалось, что об неё можно пораниться. Он провёл пальцами по бровям, по вискам, такие простые касания, но от них становилось спокойно.
— А теперь открой глаза.
И Хосок открыл. Перед ним было ясное голубое небо, по которому медленно плыли облака. Обычное простое небо, которое он видел тысячу раз, но сейчас он казалось другим. Сейчас, когда прохладная вода приятно омывала тело, когда он так безмятежно лежал, покачиваясь на волнах, всё становилось таким простым. Только он, море и это небо. Он полностью растворился в этом ощущении, так, что впервые за несколько дней, он не думал о своей левой ноге. Не думал о войне, о проблемах, он просто лежал, и яркое солнце слегка слепило глаза. Ему этого не хватало.
Спустя какое-то время он вернулся в прежнее положение, так, что вода опять доходила ему до подбородка. Хосок посмотрел на берег. Тэхён уже одевался.
***
Они шли обратно в больницу. Хосок на неизменных костылях, а Тэхён босиком, держа свои шлёпанцы в одной руке, а в другой уже опустевшую корзину. Они шли молча, но это молчание не напрягало, оно наоборот было правильным, потому что никакие слова были не нужны. Им было комфортно и спокойно друг с другом, и это было главное. Дневная жара уже спала, но солнце до сих пор припекало. Возвращаться в больницу не хотелось.
— Тут поблизости есть хорошая булочная, там подают отменные штрудели и вкусный кофе, не хочешь зайти? — спросил Тэхён, который тоже не хотел, чтобы этот день заканчивался.
— Почему бы и нет.
Кафе встретило их прохладой и запахом свежей выпечки. В этот июньский день наверное мало кто решился выходить из своих домов, поэтому посетителей было немного. Они оба заказали чёрный кофе и яблочный штрудель, который, по словам омеги, был невероятно вкусным. Они уселись за дальний столик и принялись есть.
— Штрудель и вправду объедение.
— А я говорил, — ответил Тэхён, облизывая ложку.
Тут колокольчик на двери звякнул, и они оба посмотрели на вошедшего человека. Это был молодой омега, Тэхён даже его знал. Чанхи, так его зовут, одногодка Тэ, в детстве они даже дружили, но повзрослев потеряли к друг другу интерес. Наверное, они просто не сошлись характерами. По этому омеге половину альф города слюни пускали. Чанхи был очень красивым, даже Тэхён это признавал. Белокурые волосы спадали на мраморную кожу, а голубые глаза так и светились свежестью и молодостью. Он подошёл к прилавку и стал выбирать выпечку.
— А он красивый, — между делом заметил Хосок, попивая кофе.
А в Тэхёне в этот момент резко проснулась сваха. Он не знал зачем он это делает, но ему так хотелось, чтобы Хосок с кем-нибудь познакомился, чтобы снова ощутил себя живым, таким как раньше.
— Так подойди, познакомься с ним.
— Что? — вилка с штруделем застыла на полпути к губам.
— Я говорю: иди познакомься с ним, сделай ему комплимент, короче говоря, прояви своё обаяние альфы.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Да ладно, Хосок, ничего страшного не случится, если ты просто подойдёшь и сделаешь комплимент.
— Но…
— Никаких «но». Иди давай.
Поняв, что сопротивляться Тэ бесполезно, Хосок неуверенно встал и, взяв костыли под руки, поковылял к прилавку, где стоял омега. Прикрывшись меню, Тэхён взволновано за ним наблюдал. Он чувствовал, будто собственного сына женит. Теперь он понимал, что чувствуют родители, когда знакомят своих детей с их будущими женихами.
Тем временем Хосок остановился возле не замечающего его омеги и сделал вид, что рассматривает выпечку за прилавком. Было видно, как он колебался. Раньше, ему бы не составило труда познакомиться с каким-нибудь омегой, даже если он наперёд знал, что его отошьют, но сейчас всё было по-другому. Он неуверенно посмотрел на Тэхёна, который сидел в дальнем углу и, как шпион, прикрывал половину лица меню. Омега подал ему знак «действовать».
Со своего места Тэхён видел, как Хосок прокашлялся и что-то сказал Чанхи. Тот удивленно на него повернулся. Хосок ещё что-то сказал, видимо повторил своё предыдущее предложение. Омега с интересом стал его разглядывать и…
…его взгляд остановился на ноге Хосока.
— О нет, — прошептал Тэхён.
Потому что в глазах Чанхи читалось презрение, даже некая брезгливость. Он поднял голову на Хосока и рассмеялся своим мерзким писклявым смехом. Он что-то ему сказал и, судя по помрачневшему взгляду Хосока, это что-то не было благодарностью за комплимент. Тут очередь омеги подошла и, снова не замечая альфу, он стал диктовать свой заказ продавцу.
Хосок вернулся на своё место, и у Тэхёна всё внутри защемило, потому что это снова был прежний Хосок. Тот, которого он тогда оставил в саду. Тот Хосок, у которого больше не было надежды. Это снова был потерянный альфа. Казалось бы, только недавно Хосок улыбался и смеялся, только сегодня он, хоть и на время, но забыл о своём увечье. Но всё вернулось обратно, все старания Тэхёна пошли насмарку, потому что перед ним сейчас снова сидел Хосок, который считает свою жизнь ничтожной.
— Да, это было плохой идеей, — он спокойно отпил свой уже остывший кофе, а в глазах его была серая пустота.
— Что он тебе сказал? — дрожащим голосом спросил Тэхён.
— Правду.
Внутри омеги всё закипало. Злоба в перемешку с яростью бурлила в нём. Он встал, громко хлопнув руками по столу, так, что многие посетители на него обернулись, а Хосок даже глазом не повёл. Он как будто был уже не здесь, смотрел в одну точку и попивал свой кофе. Тэхён быстро пошёл к выходу, откуда недавно вышел Чанхи. Заметив силуэт омеги на улице, он окрикнул того и быстрыми шагами направился к нему.
— О, Тэхён, какими судьбами? — произнёс тот, своим слащаво-мерзким голоском.
— Зачем ты это сделал? — спросил Тэ, встав напротив омеги.
— Ты про что?
— Про то, что ты сказал Хосоку.
— А, ты про того контуженного инвалида?
— Не смей…— пылко начал Тэхён, но, вовремя остановившись, перевёл дыхание и начал более спокойно, — не смей так про него говорить.
— А, это тот больной альфа, с которым ты нянчишься? Слышал, будто ты в больницу устроился. Смотрю вы с Чимином одного сапога пара. Что ж вас так на калек тянет?
— Заткнись, — сквозь зубы процедил Тэхён. Он от злости сжал руки в кулаки, так сильно, что ногти впились в кожу.
— Что? Я обидел твоего дружка? Извини, просто этот убогий сделал мне комплимент, я даже растерялся сначала. Изначально хотел послать его пойти на все четыре стороны, но посмотрев на него, понял, что он даже этого не может. Ходить.
Звук звонкой пощечины разрезал воздух. Всю злость, ярость и раздражение Тэхён вложил в неё. Он даже сам удивился, с какой силой это вышло. Чанхи удивленно смотрел на омегу напротив, прижимая ладонь к покрасневшей щеке.
— Ты что, совсем… — было начал он.
— Послушай меня, убогое создание, — Тэхён наклонился к лицу Чанхи, который загнанной кошкой на него смотрел, — пока ты прохлаждаешь свою тонкую задницу в этом душном городке, прося папочку купить новый костюм знаменитого модельера, люди воюют и умирают за таких ничтожных созданий как ты. Над их ушами свистят пули, возле них разрываются бомбы, на них обрушивается такая порция ни с чем не сравнимой, самой чистой боли, что тебе и не снилось. И даже после всего этого, эти люди продолжают жить, пока такие как ты думают, что имеют права их судить. И поверь, Чанхи, эти «калеченные инвалиды» намного живее и человечней, чем ты.
Тэхён развернулся и, оставив ошарашенного омегу смотреть ему вслед, направился обратно в кофейню. Злость и раздражение никуда не делось, даже пощёчина этому глупому омеги не смогла забрать их полностью. Он был так зол на Чанхи, но больше всего он был зол на себя. Да, именно он своими руками разрушил хрупкую, только что успокоившуюся душу Хосока, это он подтолкнул его подойти к омеги, хотя тот изначально этого не хотел. Знал, что это попытка априори обернётся неудачей. Знал, что его отошьют, как только посмотрят на нижнюю часть тела. И Тэхён безумно злился, потому что Чон Хосок такой замечательный, он умный, вежливый, он всегда заботиться о твоём комфорте и благополучии. Он может выглядеть сурово, но он очень любит цветы, особенно пионы, он любит проводить время на свежем воздухе, в тишине, потому что вместо звуков разрывающихся бомб, он слышит лишь пение цикад. Он любит чертов ванильный пудинг, а не шоколадный, он всегда выкуривает по две сигареты до самого фильтра, он любит разговаривать о своём детстве, о родителях и друзьях, о полковнике Киме. Он превосходно плюётся косточками арбуза, при этом выигрывая самого Тэхёна. Он так много всего любит, и в нём столько жизни и неисчерпаемых чувств, что в них можно захлебнуться. Он такой красивый, чуткий, невероятный, а люди лишь видят пустоту на месте левой ноги. Они видят лишь оболочку, пока в самом Хосоке жизнь ярким цветком расцветает, который вянет каждый раз при соприкосновении с жестокой реальностью. Этот цветочек под стеклянную крышку положить бы и не трогать, никого не подпускать, оберегать от внешнего мира, и смотреть, как алыми лепестками он цветёт. И Тэхён правда не понимает, как можно не влюбиться в Чон Хосока, потому что это невозможно…
Тэхён резко остановился перед входом в кофейню.
Да, это невозможно, и он сам на своём опыте это ощутил.
