***
Тэхён лежал с Хосоком у дерева в саду у его дома. Голова омеги покоилась на коленях Чона, пока тот, оперевшись спиной о ствол дуба, сидел и гладил его волосы. Пальцы невольно запутывались в его шоколадной копне. Волосы Тэхёна были словно шёлк, так и хотелось просто сидеть и их гладить. Тэхён прикрыл глаза от удовольствия, и, казалось, что он спал. Солнце стояло в зените, и его лучи приятно грели кожу. В этом моменте хотелось раствориться. Но Тэхёну пришлось недовольно открыть глаза, когда руки Хосока прекратили его гладить. — Прости, я думал ты заснул, — альфа смотрел на него сверху вниз и умилялся такому недовольному омеге. — Пожалуйста, не останавливайся. И Хосок продолжил гладить, но с волос он перешёл на брови, щеки и губы. Особенно он задержался на последних. Проведя большим пальцем по нижней губе, Хосок невольно завис. Ощутив это, Тэхён чуть приоткрыл глаза. — Ты такой красивый, — сказал альфа, заворожено смотря на лежащего на его коленях парня. Омега слегка улыбнулся и, приподнявшись и накрыв губы альфы своими, Тэхён подарил Хосоку легкий, но такой нежный и желанный поцелуй. Он длился недолго, но этого хватило, чтобы голова пошла кругом, а в пальцах появилась легкая дрожь. Чуть отстранившись, Тэхён посмотрел в большие глаза парня, а потом опять приблизился и поцеловал его щеку, уголок глаза, висок. Каждый миллиметр тела альфы хотелось покрыть поцелуями, подарить желанную ласку и заботу, которую тот заслуживает. Закончил Тэхён легким поцелуем в кончик носа. — Ты такой прекрасный, — буквально промурчал омега, ластясь к альфе. И они ещё долго сидели в обнимку под садовым деревом. Говорить не хотелось, да и слова были не нужны. Этот момент стал их общим убежищем. Пристанищем двух душ. — Такая хорошая погода, надо ещё раз устроить пикник, — первым подал голос Тэхён. — Да, надо бы. — Можно ещё позвать полковника Кима и Чимина - он взял отпуск в больнице. Может эти двое даже подружатся. Хосок ехидно ухмыльнулся своим мыслям и, чуть смеясь, ответил: — Думаю у этих двоих уже есть планы. — О чём ты? — Только не говори, что ты не знаешь? — Хосок, я не понимаю, о чём ты говоришь. — Неужели Чимин тебе ничего не говорил? С тех пор, как мы стали снимать с Намджуном квартиру, он возвращается поздно и от него всегда пахнет жасмином. Я стал подозревать, да и выглядеть он стал слишком счастливым. Тэхён удивленно на него смотрел. Чимин с полковником Кимом? Его родной брат, который кроме медицины в своей жизни больше ничем не интересовался? Чимин, который на всех альф смотрел скептически и супружескую клятву только Гиппократу дал. Это в голове не укладывалось. Почему он ему ничего не рассказал? На самом деле, Тэхён тоже стал замечать, что с отпуска Чимин почти не показывался дома и приходил тоже поздно, но он не обратил на это внимание, потому что был занят совсем другим. Был занят Хосоком. — Если это правда, то я убью его. — Почему? Намджун отличный парень. — Убью за то, что он ничего не сказал мне. Мы дали клятву всем делиться друг с другом. — Но ты ему ещё про нас не рассказал, да? Тэхён виновато прикусил губу. Это правда, они с Чимином стали отдалятся. Тот был занят работой, а Тэхён своими чувствами. И даже сейчас, когда эти чувства переросли во что-то большее, он ему ничего не сказал. Чимин конечно не глупый, и дураку было понятно, что испытывал Тэхён к Хосоку, но он всё равно чувствовал некую вину. — Эй, малыш, ну иди сюда, — Хосок снова заключил Тэхёна в объятия. — Вам стоит просто поговорить, провести время вместе. Всё в порядке, вы же братья, самые близкие люди в мире. — Ты прав, — Тэхён ещё сильнее зарылся в сгиб шеи альфы, вдыхая его запах. Ему нравилось так сидеть. Просто сидеть, обнявшись. Они наслаждались друг другом, пока большой сад скрывал их фигуры. Просидев под деревом ещё немного, они всё-таки встали. Время близилось к обеду. Они направились к дальнему углу сада, где ограда была полуразрушена и через неё было легко пролезть. Дворецким, домработникам, садовникам и, уж тем более, родителям не стоило знать, что к Тэхёну кто-то приходил, тем более альфа. Они спокойно шли, держась за руки. Хосок уже практически не хромал. В тот день Тэхён всё-таки обработал рану, и протез Хосок теперь надевал исключительно на ногу, обмотанную бинтом или марлевой повязкой, чтобы ремешки больше не натирали. Он теперь ходил в протезе не так долго, иногда давал ноге отдохнуть, но всё-таки он окончательно с ним освоился. И теперь, вместо костылей в своей руке, он держал руку Тэхёна. И это не могло не радовать. Остановившись у нужного места, Хосок напоследок подарил омеге легкий поцелуй, от которого все внутри тёплом разливалось. Тэхён провёл пальцами по его щеке. — Пока, передавай полковнику Киму мой пламенный привет. С тех пор, как Хосок выписался из больницы, он вместе с Намджуном стал снимать маленькую квартирку в их городе. Полковник не хотел больше обременять семью Ким своим присутствием. — Лучше попроси сделать это своего брата. Он видит Намджуна чаще, чем я. Ещё немного постояв с омегой, Хосок перелез через ограду сада. Она была не такой высокой, но попотеть надо было. Прикрыв ладонью рот, Тэхён негромко смеялся, смотря на то, как Хосок это делает. Когда альфа скрылся за оградой, развернувшись, омега пошёл в дом. К его счастью, Чимин ещё не ушёл. Он застал его копошащегося на кухне. Тэхён сел за стол, внимательно изучая фигуру брата. Тот его вообще не замечал, поэтому неудивительно, что жестяная банка с кофе выскользнула из его рук от испуга, когда за своей спиной он услышал голос брата: — Куда собираешься? — Черт, Тэхён, зачем так пугать? — он стал собирать рассыпанный кофе. — Так куда собираешься? — Прогуляться решил, — выпалил Чимин первое, что пришло ему в голову. — И как давно тебе стало нравится гулять одному? — В этом нет ничего странного. Знаешь, когда круглый год ты проводишь в компании кучи санитаров и пациентов, немного устаёшь от людей, — Чимин сам поражался тому, как искусно ложь выходила из его рта. — В отпуске я хочу отдохнуть от всего этого, побыть наедине с собой, погрузиться в себя. — Ты что, в буддизм поддался? — Тэхён скептически на него смотрел. С другой стороны было очень смешно смотреть, как Чимин ему врёт. — Нет, просто… знаешь, в нашем городе столько красивых мест. Столько всего хочется исследовать. — Исследовать что? Рот полковника Кима? Чимин в удивлении вскинул голову. Тэхён победно смотрел на брата. Смотреть на смущенного Чимина было одно удовольствие. — Я… откуда ты знаешь? — Так значит правда? Охренеть можно, ты и полковник Ким? — Говори потише, — Чимин подлетел к уже вовсю хихикающему Тэхёну. — И когда это началось? Боже, не говори, что тогда, когда ты пришёл в палату мне что-то передать и он был там. Чимин немного завис, придумывая новую несуществующую историю. — Ты серьезно? — брат смотрел на него с ехидной ухмылкой. — И как всё далеко зашло? У вас уже был… — Хватит, — Чимин зажал омеге рот. — Ещё слово, Ким Тэхён, и я тебя укокошу. В глазах Тэ плескалось ликование и радость от того, что он раскрыл брата. — Эй, убери свою руку, Чимин-а. Я не какой-то маленький ребёнок, чтобы меня затыкать, — пробубнил Тэхён в его ладонь. — Фу, ты мне всю руку обслюнявил. — Это месть за всё, Чимин-а. — Мальчики, вы снова впали в детство? — раздался голос сзади. Оба брата одновременно повернули голову. В проёме двери стоял улыбающийся Сону. Скрестив руки и оперевшись о косяк, он с наслаждением смотрел, как Чимин и Тэхён снова, как в детстве, цапались. Пожилой омега помнит, как будто это было вчера, как два мальчика также ругались из-за неподеленной игрушки. Только вот омеги повзрослели, а их характер совсем не изменился. Чимин тут же убрал руку ото рта брата, а Тэхён чуть толкнул того в бок. — Ну мы пойдём, — под внимательный взгляд Сону, братья вышли с кухни и направились вверх в свои комнаты. По дороге они всё ещё о чём-то тихо спорили. Сону тепло улыбался им вслед. — Почему ты мне не рассказал? — спросил Тэхён. Они оба сидели в его комнате на кровати. Чимин полулёжа смотрел в потолок. — Не знаю, всё как-то быстро закрутилось, я и сам не заметил. Тем более тебя самого вечно дома нет. Каждый раз, когда я хотел с тобой поговорить ты либо спал, либо был с Хосоком. Тэхён виновато поджал губы. Чимин прав, после того дня Тэ с альфой почти не расставались. Наверстывали те три дня, которое они провели порознь. — Прости, ты прав. — Да ладно, зачем сейчас сожалеть, — Чимин смотрел на погрустневшего Тэхёна. Тут на его лице появилась ухмылка. — Так ты и Хосок, вы вместе? Тэхён смущенно прикусил губу, чуть кивнув. Теперь пришла очередь Чимина ехидно на него смотреть. — Почему ты мне не рассказал? — слащаво протянул омега, пародируя голос Тэ. — Ладно, мы квиты. Но это не меняет факта, что мы оба не рассказали друг другу об очень важных вещах, произошедших в нашей жизни. Помнишь обещание, которое мы давали в детстве? — Всегда делиться всем с друг другом. — Верно. Чимин, ты мой самый близкий человек на свете, и ничто это не изменит. — Даже командир Чон? — на лице брата снова появилась ехидная ухмылка. — Теперь моя очередь спрашивать, насколько далеко вы зашли. — Ну…, — Тэхён чуть покраснел от смущения, вспоминая что они делали с Хосоком в этой комнате в тот день. После этого больше такой близости у них не было, но пару раз они почти доходили до этого. — Ахринеть, ты серьезно? — Чимин чуть привстал на локтях от удивления. — Нет, нет, у нас ещё ничего не было, — поспешно выговорил Тэхён. — Мы просто много целовались и… очень много целовались. — Ты что-то недоговариваешь. — Ащ, Чимин-а, чего ты пристал? — Тэхён спрятал своё смущенное лицо в подушку. — Эй, мистер «делимся друг с другом всем», я хочу знать правду. Стал ли мой братик окончательно взрослым? — Чимин стал щекотать брыкающегося омегу, зная, что это его слабое место. — Хватит, — смеющийся Тэхён пытался отпихнуть брата, — ладно, ладно. У нас ещё не было… этого. Но мы были близки. — А я смотрю, ты в больнице время зря не терял, — ухмыляющийся Чимин смотрел на Тэ, но тут его улыбка сменилась беспокойством. — Тэхён, а что делать с…Соджуном? — Об этом не стоит беспокоиться: я разорвал помолвку, — беспечно ответил омега. — Ты что…? — у Чимина от удивления даже глаза округлились. — Папа знает? — Не-а, я ему ещё не рассказывал, но планирую это сделать сегодня вечером. Так что, если не хочешь смотреть это представление, то тебе сегодня домой лучше не приходить. Но если вы фанат острых ощущений, семейных ссор, криков и неожиданных развязок, то сегодняшнее представление в доме Ким вам придётся по душе, — голосом конферансье сказал Тэхён. — Ты знаешь, я не любитель таких театров, но если тебе нужна поддержка, то я останусь. — Не нужно. Я справлюсь сам. Не дай бог, ещё тебя приплетут. — Уверен? — Да, Чимин, это моя проблема, и расхлёбывать мне её самому. Братья ещё долго молча лежали на кровати. Родители вернулись поздно вечером. Они были на очередном приёме их знакомого. Иногда Тэхёну казалось, что всё, что они делают - это ходят на приёмы к друзьям и другие светские мероприятия. Папа омеги их обожал, в то время как отец Тэхёна ходил на них только ради супруга. Парень каждый раз поражался его самоотверженностью. Тэхён застал их в гостиной, когда отец сидел у камина с книгой в руках, а папа, видимо, что-то ему рассказывал: — Нет, ну ты заметил как потолстел Рю Хинчоль? Такое ощущение, что каждый раз, когда мы с ним видимся, он поправляется на десять футов. Я с самого начала знал, что его нездоровый аппетит его погубит. Отец лишь хмыкал на восклицания супруга, продолжая читать книгу. Он знал, что этого было достаточно и ответа от него не требуется. Но легкий стук вырвал его из мира слов. В дверном проёме стоял Тэхён. — О, Тэхён-и, ты ещё не спишь? Мы тебя с отцом не разбудили? — задал вопрос папа. Он всё ещё был в одежде, в которой был на приёме. Красивая белая рубашка с оборками и чуть узкие чёрные штаны прекрасно подчеркивали его недурную для своих лет фигуру. Они с Чимином всегда гордились красотой своего папы и хотели быть как он. Ещё не отошедший от недавнего мероприятия омега выглядел оживленным и веселым. Тэхёна тяготило то, что ему придётся испортить ему хорошее настроение. — Я… я хотел с вами поговорить. Отец чуть вскинул голову, оторвавшись от книги, а у папы в руках застыла кружка с чаем, который ему принёс Сону. — Что-то случилось? — обеспокоено спросил папа. Его напугал тон, в котором его сын это сказал. — Да ничего серьёзного, просто… — он выждал, когда папа поставит фарфоровую кружку обратно на блюдечко, стоящее на столе, — я разорвал помолвку с Соджуном. В комнате воцарилась гробовая тишина. Кажется, Тэхён слышал стук своего сердца. Он нервно переводил глаза с одного родителя на другого. Эмоции на лице отца было сложно прочесть, в то время как состояние папы было абсолютно понятным. Всё-таки Тэхён правильно сделал, что подождал - будь кружка у него в руках, она бы наверняка сейчас лежала бы разбитой на полу. — Ты что сделал? — первым подал голос папа. — Я разорвал помолвку, — Тэхён четко поговорил каждое слово. — Я никогда не выйду замуж за Пак Соджуна. Папа ошарашено на него смотрел. Так обычно смотрят на сумасшедших, окончательно тронувшихся умом. — Как ты мог? Как ты мог сделать это без нашего с отцом согласия. Соджун - идеальная партия для тебя, он… — Нет, — резко прервал того Тэхён. — Он идеальная партия для вас, не для меня. Мне очень жаль, что я разочаровал вас. Я знаю, какие мечты и ожидания были вложены в этот брак, но ему не состояться. Отец внимательно на него смотрел, а папа уже вовсю нервно ходил по комнате. Тэхён давно не видел его таким раздражённым. — Ты понимаешь, что ты творишь? — Да, пап, я понимаю. — Ты знаешь чем это может обернуться для нашей семьи? Ты хоть на секунду подумал о нас с отцом, о Чимине? — Я не понимаю, какое отношение вы имеете к моему браку? — Самое прямое. Семья Соджуна очень богата и властна. Расторгнув с ним помолвку, ты подорвёшь авторитет нашей семьи. Я уже не говорю о слухах, которые поползут из-за всего этого. — И это единственное, что тебя волнует? Слухи и авторитет? По-моему, тебя волновать должно то, что твой родной сын почти уже связал себя узами брака с человеком, которого он не любит и на дух не переносит, — Тэхён уже закипал. — Ну конечно, мнение чужих людей тебя заботят больше, чем мои чувства. — Я просто хочу обеспечить тебя безбедное существование, вот и всё. И в браке с Соджуном это возможно. — А ты меня спросил, нужно ли мне это безбедное существование? Тебя вообще когда-нибудь моё мнение интересовало? Или я всегда был твоей марионеткой, социальной лестницей, по которой можно подняться? Твоя мечта - выдать меня за богатого альфу с семейным бизнесом? Так вот, эта мечта не осуществима, — буквально прошипел Тэхён. Глаза папы предательски заблестели. Он остановился посередине комнаты, внимательно смотря на сына. Да, Тэ его разочаровал, он предвидел такую реакцию, но сейчас папа выглядел слишком разбитым. — Дэсу, скажи ему что-нибудь, — обратился к супругу уже плачущий папа. Но отец Тэхёна просто сидел в своём кресле и молчал. Он просто молча наблюдал, думая о чём-то своём. Ким Дэсу всегда был не очень разговорчивым. Поняв, что ничего дельного от супруга не дождётся и, бросив последний взгляд на сына, омега вышел из гостиной, напоследок крикнув: — Даже не смей к нам с отцом приходить, когда ни один альфа такого упёртого омегу как ты замуж не возьмёт. Тэ лишь проводил его взглядом, и позже вернул его к отцу. Тот всё также задумчиво сидел, смотря как будто сквозь Тэхёна. — Ну а что ты скажешь? — Не воспринимай слова папы близко к сердцу. Ты же знаешь, как он на всё реагирует. Он скоро успокоится. Если честно Тэхён ожидал, что отец тоже начнёт его отчитывать, но тот просто спокойно с ним говорил. — Я разочаровал вас, да? — Нет, вовсе нет, Тэхён-и. Удивил - да, но не разочаровал. Если ты полностью уверен в этом, то я на твоей стороне, — альфа по-доброму улыбнулся. Тэхён удивленно на него смотрел. Внутри него разлилось непонятное тепло. Отец на его стороне. — Тем более мне никогда не нравился Соджун. Я всегда считал, что он похож на напыщенного павлина. Они оба рассмеялись. Облегчение - вот, что сейчас почувствовал Тэхён. Он быстро подошёл к креслу, в котором сидел отец и обнял его. Тот даже замер от неожиданности этого действия. Тэ виновато закусил губу, он понял, что последний раз обнимал отца только в детстве. Поэтому он усилил хватку. Так они и сидели вдвоём в большом кресле в обнимку. Отец чуть отстранился и внимательно посмотрел на сына. — Это ведь из-за него? Из-за того альфы? — Откуда ты… — омега испуганно посмотрел на отца. — Я один раз пришёл к Чимину в больницу и увидел вас в саду. Тем более, в последнее время я стал замечать запах альфы на тебе. Это ведь его? Тэхён смущённо кивнул головой и тихо сказал: — Он - тот самый солдат, к которому меня определили сиделкой. Ему было страшно смотреть на отца. Он влюбился в обычного солдата, без знатной фамилии и приличного наследства. Он знал в каком шатком финансовом состоянии находится его семья, но всё же влюбился в простого солдата. — Тэхён, — голос отца вынудил его поднять голову. Тот не выглядел злым или раздражённым, скорее задумчивым, — можно задать один вопрос? Этот альфа делает тебя счастливым? Тэ быстро закивал головой, давая утвердительный ответ на этот вопрос. — Тогда я тоже счастлив, — он сильнее обнял растерявшегося сына. — Если вы с Чимином счастливы, то мне больше ничего не надо. Тэхён припал к его широкой груди. Казалось, что весь груз последних дней с него спал. Он никогда не думал, что чьи-то слова могут так на него подействовать. — Спасибо. Большое спасибо, — без конца повторял он, пока отец гладил его по голове. — Ты даже не представляешь, как мне было это важно. — Ну, тише, тише, — он оторвал ластящегося Тэхёна от себя и посмотрел ему в глаза. — И когда ты соизволишь познакомить своего старика с ним? Внутри Тэхёна красной лампочкой загорелась одна идея. Внутри себя он взвешивал все за и против, и против было больше, но он не мог перестать думать об этом. — Что ты задумал? — видя хитрую улыбку на лице сына, спросил Дэсу. — Отец, — Тэхён окончательно принял решение, — можно я пойду с ним на танцы?***
— Нет, — сказал Хосок, выслушав Тэхёна, — нет, нет и тысячу раз нет. — Но почему? Ты так много раз рассказывал, как любишь танцевать. У тебя же это хорошо получается. — Получалось, — исправил Хосок. — Мне не важно как ты танцуешь, я просто хочу пойти на этот бал с тобой. Если ты волнуешься, что протез опять натрёт, то мы сильнее обмотаем ногу бинтами, но даже если нет, ты можешь просто посидеть там на диване, а я вместе с тобой. Поверь, там не все танцуют. — Нет, Тэхён, даже не думай, — альфа отрицает помотал головой. — Это ежегодный бал-приём. Я обязан на него пойти и одному мне будет очень скучно. Пожалуйста, Хосок, ради меня, — он состроил альфе самые невинные глаза. — Малыш, я очень тебя люблю, но на такое никогда не пойду. — Ну пожалуйста, Хосок, даже полковник Ким согласился пойти с Чимином, — выдал Тэхён последний аргумент. Хосок устало потёр глаза. Сопротивляться Тэхёну - изначально проигрышный план. Омега чуть придвинулся к нему на скамейке и, наклонившись к уху, прошептал: — Хосок-и, просто скажи чего ты боишься, и мы вместе решим эту проблему. Прислонившись лбом ко лбу Хосока, он внимательно на него смотрел. Альфа чуть нервно прикусил губу. — Просто, я обычный парень. Я никогда в своей жизни на таких мероприятиях не был. Я даже не знаю, как вести себя в светском обществе. Я же тебя опозорю, Тэхён. Омега удивленно на него смотрел. Так значит - это единственное, что волновало его Хосока, это то, что он его опозорит. — Что скажут все эти люди, когда увидят с таким красивым омегой парня-калеку. — Тшшш, — Тэхён прислонил указательный палец к его губам, запрещая говорить дальше. — Но… — Я хочу, чтобы ты пошёл на этот бал со мной, — по слогам начал выговаривать омега, — танцевал только со мной. Смотрел только на меня, а не на этих напыщенных глупых людей. Пусть они своим никому ненужным мнением подотрутся. Чего ты смеёшься, Чон Хосок? — Ты правда этого хочешь? — Чтобы злые толстые дядьки подтирались своим мнением? — Нет, — альфа звонко рассмеялся. — Чтобы я пошёл с тобой на этот скучный бал. — Да, Хосок, я хочу танцевать с тобой до рассвета. И их губы слились в нежном, чуть робком поцелуе. Он длился недолго, но чувства и эмоции, которые были в него вложены, захлестнули обоих. Целоваться с Хосоком было приятно до дрожи в пальцах, Тэхён это ещё в первый раз понял. И сердце до сих пор каждый раз замирало, когда во время поцелуя горячие руки альфы ложились на его шею. Чуть отстранившись, Тэхён снова посмотрел в глаза Хосока. — Уверен, что точно хочешь пойти? Если тебе будет некомфортно и страшно, то мы не пойдём. — Всё нормально, Тэхён-и. Рядом с тобой я ничего не боюсь. Всю эту неделю они провели вместе, репетируя вальс и другие танцы. Хосок оказался не таким безнадежным, как он уверял. Чувством такта и ритма он всё же обладал и хореографию схватывал на ходу. Но из-за протеза все его движения казались рваными и неуклюжими. Тэхёна это не волновало, а самого Хосока раздражало. Он пытался двигаться плавнее, но его нога ему это не позволяла. Из-за этого он становился нервным, один раз они даже чуть с Тэхёном не поругались. Тот уверял, что Хосоку не обязательно идеально танцевать, а альфа, в свою очередь, уверял того, что рядом с омегой он будет выглядеть нелепо, и на этот позор не пойдёт. В итоге, Тэхён психанул и ушёл в другую комнату, а через минуту туда пришёл Хосок извиняться, даже согласился выучить мазурку. После этого все их «репетиции» шли как по маслу. Хосок больше не нервничал, когда какие-то движения у него не получались, он даже стал получать удовольствие от процесса. В один из дней Намджун, пришедший к ним домой за Чимином нажаловался Тэхёну, что Хосок в их квартире без конца танцует вальс перед зеркалом. Тэхёна это рассмешило, он представил альфу, танцующего в пижаме с невидимым партнёром. Ну и в целом, они много смеялись с Хосоком, много танцевали, много шутили. — Месье, не соизволите ли пригласить столь прекрасного омегу на танец, — галантным низким голосом произнёс Хосок, низко наклоняясь и поправляя несуществующие усы. Тэхён от такой пародии прыснул от смеха. — Месье, вы насмехаетесь надо мной? Неужели вы отвечаете мне отказом? — не выходя из образа продолжал Хосок. — Что вы, что вы, джентельмен, я сочту за честь станцевать с вами, — подыгрывая ему, поспешно ответил Тэхён и, сделав реверанс, подал альфе руку. Они начали кружиться по комнате в быстром ритме. У Хосока был такой серьёзный и собранный вид, что Тэ опять невольно рассмеялся. — Месье, вам что, не нравится моё па-де-де? — Хосок чуть откинул Тэхёна назад, крепко держа руками, а тот от неожиданности даже вскрикнул. — Отнюдь нет, я считаю ваши па-де-де самыми лучшими. И они ещё долго тренировались в комнате Тэхёна, закончили только, когда у Хосока опять начала болеть нога. — Ну вот, ты опять перестарался, — сказал омега, спускаясь с лестницы. Он не сразу заметил чужое присутствие в гостиной. Хосок шёл за ним, он сразу заметил сидящего в кресле альфу. Сердце на миг ушло в пятки, а ничего не замечающий Тэхён продолжал что-то говорить. — Тэхён, — подал голос альфа. Омега впереди вздрогнул, он медленно повернулся в сторону мужчины, сидящего в кресле. Отец с кружкой кофе сидел за газетой. Он переводил взгляд с фигуры сына на молодого альфу с ним. — Отец, ты же сейчас на гольфе должен быть. — Хёнщик сегодня себя плохо чувствовал, поэтому игра отменилась, — спокойно ответил альфа. Тэхён нервно сглотнул и взяв себя в руки, выпалил: — Ну мы пойдём, — он уже было взял Хосока за руку, но голос отца его остановил. — Погоди, — отложив газету, альфа встал с кресла и направился к ним. Подойдя, он протянул руку Хосоку. Тот её сразу же пожал. — Ким Дэсу, приятно познакомиться. — Чон Хосок. Мне тоже очень приятно, сэр. — Тэхён, там на кухне Сону лимонад приготовил, принесёшь нам всем, а я пока поговорю с Хосоком. — Но…— было начал парень. — Тэхён, — уже твёрдо сказал мужчина. Бросив последний сочувствующий взгляд Хосоку, омега удалился. Ким Дэсу сразу же потянулся в карман, доставая оттуда портсигар. — Куришь? — Не откажусь. — Я тоже не могу избавиться от этой пагубной привычки, но при своих омегах никогда не курю. Боюсь это скажется на их здоровье. Хосок чуть улыбнулся про себя. В голове сразу всплыл Тэхён, выкуривавший порой три сигареты подряд. И вообще иронично, они познакомились с ним, как раз таки из-за сигарет. Прикурив от зажигалки Дэсу, Хосок выпустил из легких такой желанный едкий дым. — Так значит ты солдат? — Так точно, сэр. — Где воевал? — Во Франции, сэр. — И как там обстоят дела? — Вам сказать правду или лучше соврать? — Правду. — Всё, что пишут в газетах полная ложь. Дела обстоят намного хуже, чем о них говорят. В последний раз, когда я был на фронте, Англия терпела поражения. Война давно приняла позиционный характер. Люди сходят с ума в окопах от голода и дизентерии. Чуть нахмурившись, альфа внимательно его слушал, выпуская редкие струйки дыма. — И какого там было? — Знаете, сэр, я никогда не был религиозным человеком, но оказавшись на войне, я окончательно осознал, что ад всё-таки существует. Дэсу напугало то, каким голосом Хосок это сказал. И самое страшное - он верил этому голосу, и понимал, что тот не врёт. Сколько же боли пережил этот альфа. Он перевёл глаза на его ноги. — Я прошу прощения за мою бестактность, но, как мне известно, Тэхён был сиделкой у…, — он не знал какое выражение подобрать. — Одноногого парня, — закончил за него Хосок. — Да, — тихо ответил смущенный Дэсу. Хосок чуть улыбнулся и задрал левую штанину своих штанов, из-под которой виднелся протез. Дэсу внимательно его осмотрел. — Я знаю, что я совсем не тот альфа, который подходит вашему сыну. Я простой солдат-калека, у которого за спиной ничего нет, но вы должны знать, что я искренне люблю вашего сына, и эти чувства взаимны. Дэсу пристрельно смотрел на Хосока. В его взгляде не читалось презрение, скорее этот взгляд был изучающий, сканирующий. Слишком затянувшееся молчание напрягало, давило на уши. И только спустя секунд тридцать, альфа сказал: — Я верю. — Что? — Я верю, что ты делаешь моего сына счастливым. А для меня это главное. — Спасибо, сэр. — Я слышал ты идёшь на бал с Тэхёном. Уже купил костюм? — Ещё нет, сэр. — Знаешь, это совсем не обязательно, у меня есть отличный старый костюм. Носил его в молодости, сейчас в него не влезаю, но тебе он придётся как раз. Именно в нём я впервые познакомился с папой Чимина и Тэхёна. Буду признателен, если ты его наденешь. — Я приму это за честь, сэр. Дэсу протянул руку Хосоку и тот её крепко пожал.***
Настал день бала. Тэхён проснулся с чувством волнения. Он и раньше бывал на разных приёмах, но сегодня он впервые идёт на бал с человеком, которого любит. От это одновременно становилось хорошо и волнительно. Ещё только сейчас он начал беспокоиться об одной вещи - о других людях, которые будут на приёме. Тэхёну на их мнение было плевать, он больше всего волновался за Хосока. Что он будет делать, когда грязные языки начнут о нём шептаться, а омега уверен, они будут. Он же обычный солдат, никогда не бывший прежде в светском обществе. Это же такая тема для обсуждения. Но он же справиться? Он через столько прошёл, но всё же принял себя. Но внутри Тэхёна появилось мерзкое предчувствие, но он абстрагировался от него. Одно радует - Соджуна на приёме не будет. Тот уехал из города пару дней по каким-то важным делам. Видимо, решил сбежать от позора, который обрушится на него, когда Тэхён придёт на бал с другим альфой. Бедный мальчик не смог выдержать того, что ему впервые в жизни в чём-то отказали. Всё утро Тэхёна прошло в хлопотах и волнении. Первым делом им с Чимином надо съездить в ателье, забрать их наряды. Сопроводить их вызвался папа, который, видимо, всё-таки примирился с решением сына. Пару дней он, конечно, с Тэхёном не разговаривал, но всё закончилось, когда папа в одно утро зашёл к нему в комнату и позвал на завтрак. Тэ подозревает, что без помощи отца тут не обошлось. Он единственный человек, который может вправить ему мозг. Но некое напряжение между ними присутствовало, особенно когда тот узнал, с кем вместо Соджуна идёт Тэхён на бал. Но тот, видимо, смирился с этим. В ателье они провели около часа. Проблемы возникли с костюмом Чимина - тот оказался ему чуть большим, поэтому пришлось ушивать на месте. Но финальный результат впечатлил всех. На брате была белая, полупрозрачная, ушитая мелкими бриллиантами рубашка и такого же цвета штаны. С его русыми волосами и от природы стройным телосложением она смотрелась идеально. — Ты словно ангел, Чимин-а, — всё, что мог выговорить Тэ. Чимин улыбнулся своей самой лучезарной улыбкой. Ему тоже нравилось как он выглядит. Он столько времени проводил в больничном халате, что и забыл, как выглядит на нём красивая одежда. Пришла очередь Тэхёна примерять свой наряд. Папа с Чимином спокойно попивали чай, любезно предложенным владельцем ателье, но их кружки одновременно застыли в воздухе, когда створки примерочной раздвинулись. — Вау, — на выдохе выговорил Чимин. На Тэхёне была белая шелковая рубашка с воздушными рукавами и глубоким вырезом, который так прекрасно оголял его ключицы. На рубашке, в районе сердца, была прицеплена красивая брошь в виде чёрной розы. Тонкая шея была повязана белым платком с восточными узорами. Дополняли образ чёрными штаны, прекрасно сидящие по фигуре и подчеркивающие её. И Тэхён выглядел так чудесно и непривычно(в хорошем смысле этого слова). Он выглядел так, будто с другой планеты, выходец из других миров, но уж точно не из этого. Чимин смотрел на него восхищенными глазами. Даже пытающийся быть к нему равнодушным папа чуть приоткрыл рот от удивления. И как он мог родить таких красивых сыновей. Внутри него даже гордость от этого разлилась. Тэхён сам себя в зеркало оглядел. Непривычно. Но ему нравится. Очень нравится. Забрав пакеты из ателье они направились домой, готовиться к вечернему мероприятию. Хосок надел серый клетчатый костюм тройку, который ему одолжил Ким Дэсу. Идеально белая выглаженная рубашка выглядывала из под жилета, поверх которого был надет пиджак. Костюм пришёлся ему в пору. Свободные штаны хорошо скрывали протез, и только хромота выдавала его. Хосок посмотрел в зеркало. Он чуть улыбнулся - ему нравилось то, что он видит. В своём городе Хосок одевал костюм только на чьи-то свадьбы или важные мероприятия. Он всегда носил отцовский, чуть потрёпанный временем, костюм. Но этот, хоть и принадлежал когда-то молодому Дэсу, смотрелся идеально новым. Хосок провёл рукой по волосам, чуть зачесывая их назад. Намджун всё-таки затащил его в парикмахерскую со словами: «Наконец-то мы обстрижём твои отросшие патлы». Немного жаль, ведь Тэхёну нравились длинные волосы Хосока. Но сейчас с подстриженными и уложенными на бок волосами он смотрелся очень даже неплохо. Ещё раз поправив на себе костюм, он вышел в прихожую, где его уже ждал Намджун в бежевом костюме в крупную клетку. Оглянув взглядом друга, тот расплылся в широкой улыбке. — Выглядишь как важный дядька из светского общества, — смеясь, подметил Намджун. — Да пошёл ты. Я иду на этот приём только ради Тэхёна. Будь моя воля, духу моего бы там не было. Не люблю я все эти танцы. — Да? А твои ночные репетиции перед зеркалом говорят об обратном. Хосок впился в альфу испепеляющим взглядом. — Что? Думал я не услышу, как ты в своей комнате вальс репетируешь? — Ни слову об этом Тэхёну. — Упс, — мимолётом кинул Намджун, выходя из квартиры на лестничную площадку. — Ким Намджун, какого хрена? Но тот уже спускался вниз, и Хосок проследовал за ним. На улице уже стоял арендованный автомобиль, в который они оба сели. Особняк, в котором проходил бал, оказался на краю города, возле самого моря. Остановившись перед ним, оба альфы окинули дом восхищённым взглядом, Намджун даже присвистнул от его масштабов. — А эти богатеи знают толк в роскоши, — заметил тот. Старый особняк выглядел как какой-то музей. Хосок ни в одном не был, но уверен, что они выглядят именно так. В открытые двери дома уже стекались разодетые омеги под руку с расфуфыренными альфами во фраках и костюмах. Именно так выглядит высшее общество. Чуть опомнившись, альфы прошли вслед за ними. Внутри особняк выглядел ещё красивее. Огромная люстра посередине зала, блестящий от лака пол, фортепьяно в углу. Всё буквально кричало о пышности и великолепии. К ним сразу же подлетел официант с бокалами шампанского. Отпив его, Намджун чуть поморщился и подметил: — Да, это не тот дешевый виски, который нам обычно присылали на фронт. — Ну ты и сравнил. Тот на вкус был как чья-то моча, а тут я уверен изысканное шампанское. — Но всё же согласись, тот виски, как никто другой спасал нас после особо тяжелых боёв. — Не думал, что скажу это когда-нибудь, но я скучаю по его вкусу. — Когда вернусь на фронт, пришлю тебе бутылочку, — смеясь ответил Намджун, опрокидывая в себя остатки бокала. — Кстати, об этом, — Хосок чуть мялся. — Когда ты собираешься…обратно? — Через три дня, — потяжелевшим голосом ответил полковник. Его зрачки чуть потемнели. — Ты ещё не сказал Чимину? — Нет, — всё тем же голосом ответил альфа. Хосок увидел, как тот чуть сжал пустой бокал в своей руке. — Думаю, тебе стоит его предупредить. — Он не маленький мальчик, должен догадываться, что я тут не навечно. Это новость не должна его удивить. — Прости меня… за то, что напомнил… — Что ж, пойду, найду нам ещё шампанского, оно чертовски хорошее. Надо насладиться им, а то через три дня придётся опять хлебать дешёвый виски в окопах. И Намджун удалился куда-то вглубь зала. Хосок смотрел ему в след. Не стоило напоминать ему о войне. Не стоило напоминать, что всё в этой жизни когда-то заканчивается. Хосок прошёлся вдоль зала, оглядывая местный контингент. В основном здесь были альфы в возрасте со своими омегами. Они разбились группами и о чём-то увлечённо разговаривали. Одну из таких групп Хосок проходил мимо. До него донеслись слова: — Я вас уверяю, ещё пару месяцев и Англия выиграет войну. Если бы не ужасное командование и более решительный премьер министр, мы бы уже закончили войну на следующий день. Уже бы завтра обедали в Берлине. Хосок хотел пройти мимо, но он слишком крепко зацепился за эти слова. Такую бурю они вызвали внутри него. Он твердил себе, не обращать на них внимание, но было поздно - он уже слишком сильно задержался у группы этих людей. — Но знаете, в какой-то мере я рад, что эта война началась. Мы наконец-то поставим на место Германию и Австро-Венгрию…, — продолжали говорить звонким, чуть писклявым голосом. — Прошу прощения за свою бестактность, но можно ли вклиниться в ваш разговор? — не смог себя удержать Хосок. Перед ним была группа альф разного возраста, а посередине неё стоял молодой парень, лет двадцати. Он был высок, достаточно красив собой, а также одет с иголочки и вылизан до блеска. Его волосы от обилия геля блестели также, как и паркет в комнате. — Конечно, прошу вас. Мы как раз обсуждаем политику. — Вот как? — Да, слышали последнии новости? Англия опять отступает. Это такой позор. Имея такие ресурсы и такое войско, как можно проигрывать? Такое ощущение, что солдаты на передовых чай пьют, а не воюют. Хосок со всей силы сжал бокал в руке. На секунду он подумал, что он разобьётся, ему даже показалось, что он услышал хруст. Возможно это был хруст челюсти того альфы, ведь в своей голове он уже представлял, как её ломает. Но снаружи он оставался спокойным. — То есть вы считаете, что наша армия ничего из себя не представляет? — холодным голосом начал Хосок. — Что вы, конечно нет, — чуть стушевался незнакомец. — Просто я считаю, что руководству армии надо действовать более решительно. Наконец-то пойти в наступление, возможно мы понесём большие человеческие жертвы, но мы отстоим честь Британской империи. Хосок ухмыльнулся. Отстоять честь страны любой ценой, борясь за призрачные идеалы и иллюзорные цели. А ведь эти господа во фраках не знают, какой ад творится там, на фронте, не знают, что солдаты до сих пор сотнями погибают за какие-то сто метров. Люди сходят с ума в окопах, пока эти молодые люди пьют шампанское в своих особняках. И в этот момент Хосок понял, что он для них не больше, чем пушечное мясо, средство, для достижения цели. Он видел, как остальные альфы в кругу соглашались с этим молодым человеком, как качались их головы, когда из его рта вырывался очередной бред. И Хосок понял, что для этих людей война как театр кукол. Когда одна кукла разбивается, её заменяют другою, но театр продолжается, музыка не умолкает, зрители рукоплещут, и это очень интересно. Разве зритель заботится о том, куда бросают разбитые черепки, и идёт за ними до мусорного ящика? Он смотрит на игру и веселится. Но это вовсе не игра, и эти люди не понимают насколько страшен мусорный ящик, когда сам становишься куклой, а из разбитых черепков течёт кровь. Он бы посмотрел на этих важных людей во фраке когда бы они сами стали бьющимися куклами на театре марионеток, их фарфоровые головки поворачивались бы вправо и влево, их руки трепетались бы вверх и вниз, они были бы веселы, они играли бы, они бы все знали… кроме того: чья рука дергает их за нитку? А вдали чернел бы мусорный ящик, и оттуда торчали бы пару маленьких ножек в бальных туфельках. И эти люди нихрена не знают, что чувствует кукла, когда у неё лопается головка или обрывается нить, которая приводит её в движение. Не знает, какого это жить, когда на твоих руках кровь, а в глазах страх. У них не закладывало уши от свистящих пуль. Они не ощущали тот адской боли, когда рядом с тобой разрывалась бомба. Они не срывали глотку своими же криками. И они совсем нихрена не знают, какого это проснуться в больничной палате и, откинув одеяло с ног, обнаружить, что теперь твоя жизнь больше никогда не будет прежней. — Вы смеётесь? — непонимающим голосом спросил альфа. — Вы просто говорили очень смешные вещи, и я не смог удержаться, — Хосок правда пытался перестать смеяться, но, чуть успокоившись, он начал. — По вашим словам, в этом мире всё так легко и просто, что мне стало смешно. — Простите? — было слышно, как альфа начинает закипать. — Ну же господа, не будем ссориться, — решил разрядить обстановку один из альф. — Мы ведь даже не знаем вашего имени. — Чон Хосок. — Приятно познакомиться. Вот этот молодой человек, с которым вы только что говорили, - Пак Соджун. Вы наверное знаете, его отец владеет крупной винодельней в округе. Соджун вежливо, но с таким великолепным пренебрежением подал Хосоку руку, он с такой спокойной уверенностью смотрел на альфу как на существо низшего порядка, и в его глазах сквозило такое нескрываемое презрение, что Хосок понял, его уже ненавидят. Он ещё раз осмотрел своего собеседника. По виду это был ещё совсем молодой альфа со свежим цветом лица и великолепной прической, с глазами бесцветными и спокойными и надменно выдвинутой нижней губой. Но подавать ему руки он не собирался. Соджун поискал глазами руку Хосока, чтобы дружески пожать её, но рука была далеко и приближаться не намеревалась. Он всё-таки поймал её и пожал, и Хосок должен был ответить тем же, но не сделал. Соджун с дружеским остервенением потряс её. Хосок молчал. Рука его лежала неподвижно в руке Соджуна, темные глаза опустились, и что-то темное, как они, прошло по бледному лицу и скрылось. — Я не видел вас раньше в наших местах. Вы не местный? — Можно сказать и так. — Вы смеялись над моими словами. Можно узнать причину? — задетая гордость Соджуна не давала ему покоя. — Отчего же нельзя. Ваши высказывания показались мне очень глупыми. Лицо Соджуна перекосилось от возмущения. Почти все люди в кругу удивленно уставились на Хосока, пока тот продолжал: — Уверен, вас с самого детства учили, что всё в этом мире однобоко. Что есть добро и зло, хорошие и плохие. Вам внушали определенные ценности, и вы выросли таким. Вы считаете счастье деньгами и думаете, что у вас есть право судить обо всём в этом мире. Вы собираетесь в огромных особняках и за бокалом шампанского обсуждаете политику, деньги, то, как ваш бизнес пострадал от войны. Вы рассуждаете о вещах, о которых ни черта не имеете понятия, и вы упиваетесь этим. Вы вершите жизни людей и считаете это правильным. Мы для вас - никто. Способ достижения целей. Вы считаете нас мусором под своими ногами. И поверьте, я совсем не обвиняю вас. Не думаю, что в определенный период жизни вы просто решили стать мразью, — в кругу послышались удивленные смешки. — Возможно здесь играет воспитание. Право же, я не знаю. Но в определенный момент вы всё же решили, что есть люди хуже вас. Низшего сорта. Так вот, у этих людей тоже есть чувства, эмоции, они думают, влюбляются, радуются. Эти люди тоже хотят жить. Но такие, как вы, обладающие властью и деньгами, почему-то решили, что они этого не достойны. Вы как скот сгоняете нас на убой, отправляя на войну. И мы штабелями падаем, умираем за вас, пока вы сидите в безопасности в своих особняках и рассуждаете о том, что мы, солдаты, плохо воюем. Но мы также, как и вы, хотим жить. Тогда скажите мне, почему вы решили, что вам дозволено распоряжаться нашими жизнями, критиковать нас и возмущаться нами? Вы погрязли в своём идеально выстроенной мирке. И мне так стыдно, что мы отдаём жизнь за таких как вы. В кругу стояла тишина. Соджун потрясённо смотрел на Хосока. Бокал в его руке чуть подрагивал от злости. Никогда ещё никто не смел его так оскорблять. Он дышал через нос то ли от ненависти, которая проснулась в нём к этому альфе, то ли от возмущения. Хотелось что-нибудь ответить, оскорбить, сделать всё, что угодно, лишь бы стереть эту нахальную улыбку с его лица. Но он молчал. Впервые он не знал, что сказать. — Что ж, мне стоит откланяться. Прощайте. Он спокойно окинул глазами всех господ, задержавшись на Соджуне. Улыбнувшись в последний раз, он покинул их. Найти Намджуна было несложно. Тот стоял возле стола с шампанским. — Ещё немного и я умру от скуки, — сказал полковник. — Здесь такие глупые люди. Намджун, неужели мы умираем за них? — Боюсь, что да. Разговаривая с Намджуном, он не сразу заметил фигуру, появившуюся в зале. Только когда друг толкнул его локтём в бок, Хосок наконец-то посмотрел на него. Его сердце на миг остановилось, а потом начало стучать с бешеной скоростью, будто готовилось вырваться из груди. Перед ним стоял Тэхён, его Тэхён. И выглядел он будто не с этой планеты, будто он не реален. Такие люди в реальной жизни не встречаются, только в сказках появляются. До этого момента он не знал, что значит слово «красота». Потому что только сейчас, увидев Тэхёна, понял, что это. Это когда всё в тебе переворачивается от одного только его вида. Когда сердце мелкой крошкой осыпается перед ним. Когда от его улыбки, внутри весна начинается, бутоны цветов там распускаются. И в этот самый момент Хосок перестаёт существовать, но в этот же момент он начинает жить. Каштановые волосы Тэхёна легкими волнами спадают на лоб. На красивой тонкой шее повязан шелковый платок, белоснежная рубашка открывает вид на словно выточенные из мрамора ключицы. Он слишком долго задерживает на них взгляд. Сам себя просит держать себя в руках и не встать на колени перед этим божеством, перед этим идолом, которому он до конца жизни готов поклоняться. Тэхён смотрит на него своими большими карими глазами, а Хосок забывает своё имя. Нет, это не может быть реальностью, он не может быть его. — Хосок, — это прекрасное создание напомнило, как его зовут. — Ты прекрасен, — на выдохе выговорил альфа. — Ты тоже, — Тэхён осмотрел его. Отцовский костюм на Хосоке смотрелся прекрасно. В этот момент в зале заиграла музыка. Начался вальс. — Станцуем? — альфа протянул Тэхёну руку. Тот кивнул и незамедлительно взял её, крепко сжав. Вторую руку он поднял на плечо Хосока. Они танцевали, не отрывая взгляд друг от друга. Тэхён был совсем рядом, он мог чувствовать его дыхание, альфа ощущал руками его стан. И в этом зале не было больше других пар. Были только они. Безумно влюблённые друг в друга. И этого хватало, чтобы почувствовать себя счастливыми. Они кружились в ритме вальса, не замечая пары глаз, пристально наблюдающих за ними. Музыка закончилась. Оба запыхавшиеся, но довольные посмотрели друг на друга. — Как твоя нога? — Всё в порядке. Омега улыбнулся. Они отошли к стене, решив отдохнуть. Начался новый танец, но они в нём не участвовали. — Твой друг пожирает глазами моего брата. Хосок проследил за взглядом Тэхёна. Намджун с Чимином стояли в стороне. Омега что-то увлеченно рассказывал, пока альфа стоял рядом и просто смотрел на него. Неприятное чувство появилось внутри Хосока. «Наслаждается последними моментами. Пытается запомнить». — Неужели они и вправду влюбились? — продолжал Тэхён. — Мы же как-то смогли. — У нас не было других вариантов. Тэ дотронулся пальцами до его руки. Тот обхватил руки омеги в ответ и поднёс её к своим губам, поставив на костяшках легкий поцелуй. — Я пойду, принесу нам шампанского. Омега кротко кивнул, провожая Чона взглядом. Танцевать с Хосоком было чудесно, словно паришь на облаках. И в этом моменте хотелось растопиться. Чьи-то быстро приближающиеся шаги отрезвили его, в этот же момент он почувствовал на себе чью-то руку. Холодной хваткой она схватила Тэхёна за локоть и потащила куда-то вглубь особняка, дальше от пышущего светом зала. Только спустя секунду Тэхён опомнился и с ужасом понял, что рука на его локте принадлежит Соджуну. Он растерялся, что позволило альфе без проблем втолкнуть его в безлюдный коридор. — Что ты здесь делаешь? — Хватило же тебе ума притащится на бал с этим отребьем. — Не смей… — вся ненависть на Соджуна, которая копилась все эти года, разлилась в нём. — Как ты посмел на глазах у всех танцевать с этим альфой. Ты хоть подумал, как это скажется на моей репутации? Что подумают люди, когда увидят моего жениха танцующего с какой-то падалью? — Заткнись. И я больше не твой жених. — Тебе так кажется. Думаешь имеешь право приходить ко мне домой и диктовать свои правила? Я надеялся, что ты одумаешься, а ты пришёл на бал с этим контуженным солдатиком. У него нога выросла или мне кажется? — с ядовитой улыбкой спросил альфа. Ему не составило труда поймать руку Тэхёна, занесённую для пощечины. Он больно её скрутил, вызывая в омеге неприятные чувства и ещё большую ненависть. — Ты самый мерзкий человек, которого я встречал в своей жизни. Меня тошнит от тебя. Каждую нашу встречу я молился, чтобы она закончилась быстрей, но время длилось так долго. Я и не знаю, как терпел тебя эти годы. Соджун на секунду растерялся. Слышать такое из уст этого омеги было странным. Он всегда считал Тэхёна покорной серой мышкой, которая будет предана ему. Его повергли в шок действия омеги. Но он быстро взял себя в руки. — Как жаль, что твоё мнение меня не волнует. Ты обязан мне и будешь моим. — Что здесь происходит? — раздался ледяной голос. Внутри Тэхёна всё упало. Захотелось закрыть глаза и исчезнуть, не приходить на этот проклятый бал. Он не видел его, но узнал по голосу. Как бы он не хотел оборачиваться, но выбора не было. Медленно повернувшись, он увидел Хосока. Тот непонимающим взглядом смотрел на него, а потом испепеляющим на Соджуна, особенно он задержался на его руке, до сих пор державший локоть Тэхёна. Заметив его взгляд, омега сразу же вырвался из хватки альфы. — Хосок… — испуганным голосом начал он. — Ты бы не мог нас оставить, мне нужно поговорить с моим женихом. — С бывшим женихом, — прошипел омега. — Это ты так думаешь. — Это правда? — спокойно начал альфа, но в его голосе чувствовались нотки стали. — Ты его жених? — Я… я был им раньше, больше нет, — отчаяние завладевало омегой. — Хосок, я разорвал помолвку сразу же. Сразу же когда понял, что… — Боже, может хватит соплей, — было начал Соджун. — Можешь заткнуться, я говорю с ним, — не смотря на альфу, отрезал Хосок. И этому голосу хотелось подчиняться. Никогда ещё Тэхён не видел его таким. Ему было страшно. Было страшно за то, что он может сейчас потерять. — Ты что-то чувствуешь к нему? От того, каким тоном Хосок задал этот вопрос хотелось рассыпаться на части. Он отрицательно помотал головой, на что Соджун закатил глаза. Хосок выжидающе на него смотрел. Внутри него что-то происходило, и омега не мог понять что. Глаза Тэхёна уже начали заполняться слезами. Он чувствовал, будто разрушил что-то важное, что-то хрупкое. Он ненавидел себя за это. Он как никогда чувствовал себя уязвимым. В этот момент хотелось в объятия Хосока, уткнуться тому в шею, чтобы он защитил, успокоил. Но тот лишь холодными глазами смотрел на него. Он всё потерял. — Ответь на один вопрос. Всё, что было между нами - было правдой? — Да, — промолвил одними губами Тэ, ни на секунду не задумываясь. Хосок смотрел ему в глаза, а тот в его. Он должен ему поверить. Если он этого не сделает, то Тэхён пропадёт. Навсегда. В этом же коридоре умрёт. Его сердце рассыплется здесь на части, а утром его соберут, как и остальной мусор, и выбросят. Только вот оно уже осколками на паркете валяется, потому что Хосок смотрит так. И он молчит. Это молчание убивает. — Я думаю можно заканчивать. Тэхён, пошли, — Соджун протянул руку, чтобы взять Тэхёна, но стальной голос альфы напротив остановил его. — Убери руки от моего омеги. Тэхён вскинул голову в удивлении. «Мой омега». Неужели Хосок назвал его так? Соджун, решивший, что всё закончено, вопросительно смотрел на него. Он даже не взял Тэхёна за локоть, настолько голос Хосока напугал его. — Боюсь, нам стоит покинуть вас: я обещал своему омеге танцевать с ним до рассвета, и я планирую выполнить это обещание. Тэхён, пошли. Он протянул ему руку. Омега не верил в реальность происходящего. Он уже ничего не видел из-за глаз полных слёз, но протянутая рука Хосока стала для него маяком. Он ухватился за неё, чувствуя себя слепым котёнком, сжал её так крепко, боясь, что без неё упадёт. Он видел спасение в этой руке и она сжала его пальцы в ответ. Впервые за эти минуты он спокойно вздохнул. Они вошли в танцевальный зал. Заиграла музыка и Хосок увлёк того в танец. Тэхён двигался как на автомате, сердце до сих пор бешено стучало внутри. Слёзы с новой силой брызнули из глаз. — Хосок, прости меня. Боже, пожалуйста, прости меня, — уже плача начал Тэхён. — Почему ты мне не сказал? — в его тоне не была ни капли упрёка, лишь желание узнать правду. — Я… я побоялся. Чёрт, я такой глупый. Надо было тебе сказать, но я…— слёзы душили его, ему было сложно говорить. — Я никогда его не любил. Это всё было навязано нашими родителями. Я просто терпел до момента, пока не встретил тебя. Я расторг помолвку сразу же, когда ты пришёл ко мне домой. Я… Он уже не сдерживал себя. Если бы не руки Хосока, поддерживающие его, то он бы уже наверное упал посередине зала. — Тише, тише, я тебя верю, Тэхён-и, — так мягко и нежно сказал это Хосок. — Верю. — Правда? — не до конца осознавая его слова, спросил омега. — Да. Тэхён смотрел на него удивлёнными влажными глазами. И в глазах напротив было столько любви и нежности, что он не до конца верил своему счастью. — Я конечно обещал тебе танцевать с тобой до рассвета, но у меня есть предложение получше, — он наклонился совсем близко и прошептал омеге на ухо. — Не хочешь сбежать отсюда? Тэхён утвердительно закивал. Он больше не мог тут оставаться. — Тогда пошли. Не выпуская руки друг друга, они направились к выходу.***
Они решили пойти на пляж. Тот самый, где они были на пикнике. По дороге Тэхён рассказал всё про Соджуна. Хосок рассмеялся, услышав, что омега стал его сиделкой из-за нежелания ехать вместе со своим женихом в поместье его дяди. — Получается, если бы не он, мы бы никогда не познакомились? — Возможно. — Тогда стоит сказать ему спасибо. Тэхён лишь закатил глаза на это. Они остановились у высокого обрыва. Ночь была ясной, и на море вдали виднелся корабль. — Он выглядит таким свободным. Один-одинёшенек на этой синей глади. Он может плыть куда захочет, — задумчиво начал Хосок. — Мы тоже можем. — Да, мы тоже можем, — как бы для себя повторил альфа. Они спустились к воде. Пройдя через отверстие в пещере, они оказались на пляже. На их пляже. Не разрывая рук, оба легли на песок. Небо светилось россыпью звёзд. Было хорошо лежать на холодном песке, чувствуя тепло друг друга. — Так красиво, — тихо сказал Тэхён, смотря на звёзды, — вон там Большая медведица. Видишь, что похожа на ковш. А вот это Кассиопея, если я не ошибаюсь. Нет, это только Тэхён смотрел на звёзды, а Хосок смотрел в его глаза, где видел и звёзды, и небо, и ещё другое небо - вплоть до седьмого. Он был так спокоен, что вскоре перестал даже смотреть в глаза Тэхёна: он просто верил им, — это глубже, чем смотреть. — Да, очень красиво, — не отрывая взгляд от профиля Тэхёна, промолвил тот. Омега повернулся к нему. В глазах напротив было столько чувств и эмоций, что от этого перехватывало дыхание. И как он только мог сомневаться в нём, как мог думать, что Хосок его не поймёт, когда тот так на него смотрел? И он не выдержал. Приблизился и накрыл губы альфы своими, затягивая в тягучий поцелуй, свидетелем которого было только море и песок. Хосок пылко ответил ему, перехватывая инициативу на себя. Его язык уже во всю блуждал во рту омеги. Тот отвечал ему тем же, прикусывая верхнюю губу. Руки альфы уже сжимали талию Тэхён, пока тот водил своими по шее Хосока. И эта ночь лишь обостряла все чувства, выворачивала их наружу, оголяя их наготу. Им больше нечего скрывать, под этими звёздами на песке они растворялись в друг друге.***
Они медленно плелись до дома Тэхёна. Они бы ещё долго могли лежать на пляже, но холодный бриз с моря слишком сильно пробирался под одежду. Даже горячие объятия не помогали. И когда Тэхён откровенно стал дрожать от холода, Хосок настоял на том, чтобы они пошли домой. И вот сейчас они брели по дороге, к особняку Кимов. На Тэхёне был пиджак Хосока, тот шёл рядом, о чём-то думая. Они специально шли медленно, чтобы растянуть момент. Чтобы побыть вместе побольше. Но у всего есть конец. Тэхён посмотрел на небо. Скоро будет светать. Бал, наверное, сейчас в самом разгаре, но он не жалеет, что они с него ушли. Идти рядом с Хосоком было спокойно. Им не нужно было говорить, молчание наоборот грело душу. Но приближение к дому портило настроение. Оно означало их скорое расставание, а в эту свежую тихую ночь хотелось остаться вместе. Остановившись перед домом Тэхёна, они ещё долго стояли молча. Не понятно чего ждали. Наверное того, что кто-то из них попрощается первым, но ни один не хотел брать эту обязанность на себя. — Так спокойно, — начал первым Хосок. — После войны начинаешь ценить тишину. А Тэхёну было спокойно рядом с ним. И это спокойствие хотелось растянуть на побольше. — Спасибо за сегодняшний вечер, — совсем тихо сказал Тэхён. Альфа ему улыбнулся. От этой улыбки внутри всё снова расцвело. — Ну, тогда пока. — Пока. Но оба даже с места не сдвинулись. Каждый чего-то боялся. Что-то ждал. — Иди ты первым. — Нет ты, — настаивал Хосок. — Я не могу уйти, пока ты так на меня смотришь. — Хорошо, давай я закрою глаза, досчитаю до трёх и ты уйдёшь. Омега кивнул. Хосок закрыл глаза и начал считать: — Один. Рука омеги выскользнула из его пальцев. — Два. Он услышал быстрые шаги, скрип деревянного порога, открывающуюся дверь. Ну вот и всё. Он ушёл. Эта прекрасная ночь закончилась. Он уже не видел смысла в том, чтобы говорить следующую цифру, но сказал её просто для себя: — Три… Чужие губы не дали ему договорить. Поцелуй Тэхёна накрыл его словно вихрь. Тот так отчаянно вжался в Хосока, будто боялся потерять. Его тонкие руки обхватили шею альфы, цепляясь за неё, как тонущий за спасательный круг. Он словно грешник вцепился в веру, которая единственная может дать отпущение. Секунду назад он вправду намеревался уйти, но в последний момент передумал. Понял, что умрёт, когда Хосок скажет слово «три». — Пожалуйста, не уходи, — словно в бреду прошептал Тэхён в губы альфы. — Пожалуйста, останься со мной этой ночью. Хосока два раза просить не надо. Он как будто бы только этого и ждал. Не разрывая поцелуя, они как в трансе зашли в дом. Оба не помнят, как поднялись по лестнице, как зашли в комнату Тэхёна. Только когда омега уже лежал на кровати, освещённый словно ангел светом белой луну, проникающую в комнату из окна, Хосок более менее опомнился. Тэхён повалил его на кровать, забираясь на колени. Хосок потянулся вверх за новым тягучим поцелуем, от которых омега на коленях млел, как маленький ребёнок. Он прикрыл глаза от удовольствия, пока Хосок целовал его скулы, брови, уши. Тонкие пальцы Хосока развязали платок на шее. Тэхён почувствовал лёгкий холод на ней, но ненадолго - горячие губы Хосока заменили шелковую ткань. Он вовсю целовал его шею, не стесняясь оставлять на ней свои отметины, переходил на ключицы, легонько покусывал их, вызывая у Тэхёна тихие стоны. Желанные стоны. Дрожащими пальцами он начал расстегивать блузку омеги. Проклятые пуговицы всё никак не поддавались, поэтому омега стал ему помогать. Когда они вдвоём справились с блузкой, та полетела на пол. Хосок несдержанно припал к соскам омеги, вырывая новые стоны. Лаская персиковые бусинки, он без остановки мял его талию, пока Тэхён, зарывшись пальцами в его волосы, сам направлял его. Он уже вовсю тёрся о потвердевший пах альфы. Хотелось большего. Одежда мешала. Он на ощупь развязал галстук альфы. Тот лишь на секунду оторвался от его груди, чтобы Тэхён смог его снять. С жилетом и рубашкой ему помог уже альфа. Руки Тэхёна, пытающиеся расстегнуть его ремень, чуть отрезвили Чона. Тот обеспокоенным взглядом посмотрел на омегу. — Тэхён. — Как это у тебя расстегивается… Где ты только нашёл такой ремень? — Тэхён, послушай меня, — омега наконец-то отозвался. Хосок положил свои руки на его щеки. Несмотря на затуманенные страстью глаза, тот всё ещё выглядел мило. — Ты понимаешь, что свой первый раз… Это же твой первый раз? — он продолжил, после того как омега кивнул. — Ты точно хочешь провести свой первый раз… с калекой? — Заткнись, — руки снова начали бороться с неподдающейся пряжкой. — Тэхён, это важно. — Сколько раз повторять: мне плевать. Плевать на всё, я хочу быть с тобой в эту ночь. Во все ночи. Каждое утро, день и вечер я хочу быть с тобой. — Ты уверен? — Как никогда. Этих слов было достаточно. Он помог Тэхёну расстегнуть свои штаны. Сняв их, омега чуть задержался на протезе. Подняв глаза, Хосок тому кивнул. Тэхён медленно расстегнул кожаные пряжки и, сняв его с ноги, отложил в сторону. — Тебе не противно? — Я сейчас тебя ударю. Хосок рассмеялся. Полностью раздевшись, они снова целуются. Тэхён толкает Хосока к изголовью кровати и, оседлав его, начинает тереться о уже вставший член, не разрывая при этом зрительного контакта. Руки альфы на талии Тэхёна уже знатно подрагивают, он спускает их ниже, накрывая его ягодицы, за них омегу в себя вжимает. Чувствуют влагу между ними, проскальзывает пальцами дальше, поглаживает влажный вход, вырывая у Тэхёна немой стон. Надавливает большим пальцем, входя в него. Тэхён утыкается ему в шею, тяжело дыша. Новые непонятные ощущения кружат голову. Вскоре большой палец заменяется указательным, а позже к нему добавляется и средний. Оба пальца начинают его растягивать. Тэхён чувствует легкий дискомфорт, ему не нравятся новые ощущения. Он ещё больше зарывается в шею своего альфы, чуть её прикусывая. Хосок чувствует, как омега напрягся. Он второй рукой поглаживает Тэхёна по спине, но того похоже это не сильно отвлекает. И кусается он больно. — Малыш, потерпи пожалуйста. Посмотри на меня, — Тэхён чуть приподнял свою кудрявую голову. Сморщенный лоб и раскусанные губу говорили о его состоянии. — Потерпишь ради меня, хорошо? Омега неуверенно кивает. Ради Хосока он готов всю боль мира до конца жизни терпеть. Пальцы внутри проскальзывают чуть глубже, Тэ мычит от дискомфорта, но в следующий момент его глаза широко раскрываются. Он глушит крик в шее Хосока, теперь прикусывая её от удовольствия, которое по всему телу электрическим зарядом прошлось. Он никогда раньше такого не чувствовал. Хосок ухмыляется, ощущая реакцию омеги, надавливает на заветную точку ещё раз, запуская ещё один электрический заряд внутри парня. Тэхён сильнее его обхватывает. Альфа целует каштановую макушку, наслаждаясь тем, что сделал ему приятное. — Ещё, — бурчит Тэхён сбоку. Альфа ему повинуется. Он поглаживает нежную простату, пока Тэхён уже вовсю стонет ему в шею. Он сам начинает поддаваться назад, насаживаясь на длинные пальцы Хосока, тот ускоряет движения. Он уже трахает Тэхёна пальцами, пока тот сопит ему в ухо что-то нечленораздельное. Тэ без остановки трётся о пах альфы, а у того уже звёзды перед глазами. От такого податливого Тэхёна голова кругом идёт. У них одно возбуждение на двоих. Парень понимает, что долго так не протянет. — Хосок, пожалуйста, — уже не стесняясь себя, стонет тому в ухо Тэхён. — Я готов. Омега чувствует пустоту внутри, когда пальцы Чона покидают его. Он собирает выступившую естественную смазку и размазывает её по члену. — Скажи, если будет больно, я остановлюсь. Тэхён неуверенно кивает. Хосок медленно входит, ловя каждую эмоцию на лице Тэхёна. Тот тяжело дышит, между их глазами пара сантиметров, Хосок его взглядом успокаивает. Войдя в омегу полностью, он останавливается, дав Тэхёну привыкнуть. Спустя пару секунд, которые для Хосока длились вечно, Тэ кивает, на что альфа начинает медленно двигаться, не отрывая взгляда от омеги. Он в глазах Тэхёна утопает, карие, большие, с выступившими слезинками, он их губами сцеловывает. Тэхён свои распухшие губы без конца облизывает, заводя альфу ещё сильнее. Тот начинает вбиваться в податливое тело быстрей, но парень совсем не против. По началу ему было больно, но сейчас, когда лицо Хосока так близко, а его руки без конца поглаживают и сжимают бёдра, в Тэхёне разливается удовольствие. Ему хочется сделать альфе приятно, быть причиной тихих стонов, хочется управлять им. Он сам на его член насаживается, сам двигается в такт движениям альфы, не представляя, как у того вселенные в голове взрываются, при виде такого Тэхёна. Обычно он дерзкий, неуправляемый, а сейчас словно в каком-то танце на его бёдрах движется, под его пальцами выгибается, смотрит так, что крышу срывает. Хосок никогда такого Тэхёна не видел. Тому, видимо, нравится управлять процессом, Хосок уже почти не двигается, просто наблюдает, как его мальчик на нём скачет. Это возбуждает ещё сильнее. Мокрые поцелуи, тихие стоны и немые крики, который каждый глушит в укусах. На шее альфы уже живого места не осталось, везде побывали губы Тэхёна. Хосок целует его соски, когда омега, найдя нужный угол проникновения, начинает двигаться быстрей. Они оба захлёбываются в страсти и любви друг к другу. Альфа поднимает лицо, смотря прямо в глаза Тэхёна, а тот, не отрываясь смотрит в ответ. И в этот момент время перестаёт существовать, они становятся частью бесконечности. Нет больше другого мира, есть только они вдвоём, на этой кровати, на мокрых от пота простынях. Все ощущения обостряются в тысячу раз, удовольствие опиумом разливается по венам. Кто же знал, что похоть и страсть, подпитанная настоящими искренними чувствами, даёт такой результат. Их обоих ведёт от этих ощущений, хочется друг друга до искр в глазах. Хочется быть одним целым. И они им стали. И не было никакой войны, никакой боли, сожалений. Хосок правильно считал себя раньше неполноценным, ведь только с Тэхёном он становился целым. Омега его по кусочкам собрал, жизнь в него вдохнул, сломанное сердце починил, а потом его же забрал себе. Но Хосок не против, он всего себя готов Тэхёну отдать, в ноги тому положить. Он много грешил в этой жизни, на его руках кровь десяток людей, и он готов понести самое суровое наказание, готов отправиться в ад. И он не будет сожалеть, ведь в его руках побывал сам ангел. Ангел, который свёл его с ума с самой первой встречи, ангел, который сейчас своими святыми губами его имя стонет. «Чон Хосок, что за грехи свои при жизни попал в ад, но который успел вкусить плоть самого ангела» Тэхён на нём начинает двигаться рвано, неконтролируемо, Хосок ему руками помогает, сам направляет. Омега пальцами за его плечи цепляется, губами его губы находит. — Хосок-и, — нежно стонет в них. Альфа без лишних слов его понимает. Он накрывает член омеги рукой, лаская рвано и нежно. Тэхён навстречу его руке поддаётся. Волна удовольствия с головой накрывает его. Он кончает в кулак Хосока, устало опускается тому на грудь, но двигаться не перестаёт. Хосок сам в его тело вбивается и, спустя пару толчков, кончает в него. Они оба неподвижно лежат на кровати, так и не меняя позы. Хосок поглаживает Тэхёна по мокрой спине, наблюдает за подрагивающими ресницами, ловит каждый тяжелый вздох, упивается им. А ещё бешено стучащее сердце слышит. И он правда не знает, у кого оно стучит сильнее, у него или у Тэхёна. Но их сердца давно стали одним сплоченным организмом —существование первого без второго невозможно. И как можно понять, какое из сердец бьётся быстрее, если оно у них одно на двоих? Тэхён приподнимает голову, ловит губы Хосока своими, даря тому ленивый тягучий поцелуй, посылая новые электрические заряды в тело. Они целуются медленно, настолько долго, чтобы ещё раз почувствовать себя одним целым. «Отче наш, прости меня, я снова согрешил. Я влюбился в твоего самого прекрасного ангела» Тэхён лежит на груди Хосока, пока тот поглаживает его мягкие волосы. — Смотри, Хосок, — омега смотрит на открытый балкон, где на горизонте начинают проступать первые лучи солнца, — мы танцевали с тобой до рассвета.***
Соджун сидит в своём кабинете. Пьёт, уже бог знает какой, стакан виски. Мутными глазами смотрит в стену, представляя, как стеклянный стакан об неё разбивается. Так же хочется чью-то жизнь разбить, расколоть на мелкие кусочки, перемолоть её в мелкую крошку. Жизнь одного определенного человека. От раздумий его отвлекает стук в дверь. В кабинет заходит его секретарь. — Узнал что-нибудь? — Да, — альфа средних лет кладёт тонкую папку ему на стол. — Чон Хосок. Двадцать два года. С началом войны был мобилизован. Воевал во Франции. Дослужился до командира. Есть медаль за отвагу. Два месяца назад, в одной из операций получил контузию ноги, вследствие чего та была ампутирована. Лечился в больнице Святой Марии. Альфа разглядывал папку, протянутую секретарём. Он ухмылялся.