***
Казалось, что Тэхён не знал, что такое одиночество до этого момента. Оно заполняло каждую клеточку его тела, проникало в самую глубь души и пускала там свои корни. Одиночество - страшная штука, он только сейчас это понял. Всё вокруг казалось таким пустым. Он и сам себя чувствовал опустошенным. Прошла всего неделя с отъезда Хосока, а ему казалось, что вечность. Спокойные летние деньки, что он проводил с альфой казались такими далёкими, будто они были в другой жизни. В жизни, которой больше не будет. Он знал, что ему будет тяжело, но чтобы настолько? Целыми днями он проводил в своей комнате, не выходил даже в сад. Просто лежал в кровати, смотрел в потолок, вспоминал о прошлом. Он не плакал, даже сил на это действие не было. Он превратился в тряпичную куклу, Сону приносил ему еду, папа заглядывал, спрашивал о состоянии. А он просто лежал и молчал, отвечать не хотелось. Он только иногда интересовался военными сводками в газетах, которые читал отец. Всё больше и больше раненых солдат привозили в больницу. Всё больше и больше жизней уносила война. Она и так отобрала у него Хосока, теперь забирала ещё и брата. Чимин всё время пропадал на работе, порой даже домой не возвращался — ночевал в своём кабинете. Теперь, вместо Тэхёна, обеды ему возил дворецкий. Из жизни Тэ пропали два самых близких ему человека, и он правда не знал, что делать. В нём как будто угасла жизнь и желание существовать в этом мире. Внутри в геометрических прогрессиях разрасталась пустота. Казалось, она скоро полностью его проглотит. Теперь он понимал, что ощущал Хосок после ампутации. На своей шкуре это прочувствовал. В один из бесконечно пустых похожих друг на друга дней он проснулся вечером. День и ночь давно перемешались в голове, он перестал различать время суток. После долгого сна его мучила жажда, поэтому он спустился на кухню за водой. Идя обратно в свою комнату, он заметил, что свет в гостиной до сих пор горит. Какие-то неведомые силы потянули его туда, и он, как светлячок, потянулся на свет. В гостиной возле горящего камина сидел отец, читал какую-то толстенную книгу из их библиотеки. Омега остановился, завороженно на него смотря. Поседевшие серые волосы спадали на лицо, постаревшее немолодое, но такое родное лицо. Старший Ким был так погружен в чтение, что не сразу заметил сына. Только спустя минуту он обратил внимание на чью-то фигуру в дверях. — Тэхён, ты чего не спишь? — Я только что проснулся, — бесцветным голосом ответил омега. Отец обеспокоенным взглядом посмотрел на сына. Он прекрасно понимал, что происходит с Тэхёном, видел, как омега днями из своей комнаты не выходит, но почему-то ему казалось нужным задать этот вопрос: — Тэтэ, с тобой всё в порядке? — Да, — не думая ответил тот. «Нет», — подумали оба. Все было не в порядке, но как объяснить отцу, что в тебе дыра нечеловеческих размеров растёт, что каждый божий день - это очередное испытание, что неуверенность в завтрашнем дне и сжирающий изнутри страх завладели твоим разумом, и ты не знаешь, что будет с тобой дальше? Как это всё объяснить словами? Как? И ответил один - никак. Он так устал от всего, так устал, пытаясь справиться с этой пустотой внутри. Он пытался игнорировать её, но та взяла вверх. Она победила. Она окончательно завладела им. Горячие слёзы потекли по щекам, огонь в камине превратился в желтое пятно, и фигура отца стала расплываться. Наружу вырвались чувства, что он сдерживал так долго. — Тэтэ, иди сюда, — теплый голос отца стал маяком в этой затягивающейся темноте. Тэхён, словно слепой, пошёл на на его голос. Он буквально упал в распростёртые объятия, прижался к отцу, получая такое нужное тепло. Все переживания этих дней огромным грузом свалились на его плечи, и ему нужна была поддержка. Спасательный круг, иначе он утонет. — Отец, я не знаю, что мне делать. Совсем не знаю. — Я понимаю, Тэтэ, понимаю. — Мне так страшно, мне очень страшно. Почему так происходит? Рядом с тобой был любимый человек, а потом его у тебя забирают, и ты не знаешь, увидитесь ли вы снова, услышишь ли ты его голос ещё раз, заключишь ли когда-нибудь в объятия. — Тише, малыш. Вы ещё обязательно увидитесь. — Нет, нет, — Тэхён уже бился в истерике на руках отца. — Нет никакой чертовой гарантии. Ты ведь и сам читаешь газеты, знаешь какой ад там происходит. Вдруг, вдруг он… — Посмотри на меня Тэтэ, — отец обхватил щеки сына руками, подняв его заплаканное лицо. — Я и представить не могу, как вам с Чимином сейчас сложно, сколько боли вы с ним испытываете. Но ты должен знать, что обязан жить. Ради него. Он сильный, я это сразу понял, он выживет и вернется к тебе. А пока ты должен жить дальше. Я понимаю, очень трудно жить в ожидании чего-то, не зная, когда это настанет. Но когда-то же эта война кончится и он обязательно вернется. Ты главное не сдавайся. Слышишь, малыш, не сдавайся. Как бы трудно не было бы. Вы с Чимином самые сильные омеги, которых я когда-либо видел. И ты не представляешь, какое счастья для меня иметь таких сыновей, как вы. Я люблю вас. И верю в вас. Тэхён не моргая слушал отца. Тот всегда был плох в выражении чувств. В основном всю любовь и заботу они получали от папы, а старший Ким всегда был сторонним наблюдателем. Омеги знали, что он их любит, просто редко когда проявляет свои чувства. Поэтому Тэхён с широко открытыми глазами слушал отца, пока тот говорил. Когда тот закончил, они ещё долго сидели молча. — Не думаю, что справлюсь, — тихо прошептал Тэхён. — Справишься. Я в тебя верю. — Спасибо. Тэхён уткнулся в теплую шею отца. Впервые за эту неделю ему было спокойно. Он в него верит.***
После вечернего разговора с Ким Дэсу, что-то в Тэхёне поменялось. Он понял, что жизнь, какой бы безнадежной она не казалась, продолжается. Он будет жить ради Хосока, как тот когда-то встал на ноги ради него. Он будет ждать, сколько бы времени на это не потребовалось. И они снова увидятся, а покуда он будет жить, а не существовать. Тэхён наконец-то встал с злополучной кровати, начал помогать Сону по дому, иногда гулять с папой и отцом в саду, и снова стал возить Чимину обеды. Одним словом, жизнь вернулась в прежнее русло, стала точно такой, как до встречи с Хосоком. Будто бы его и не было. Только вот Тэхён стал другим. В один из дней он, как прежде, беседовал с братом в его кабинете, пока тот поедал приготовленный Сону обед. Только в их разговорах больше не сквозили присущее им раньше беззаботность и легкость. Это лето поменяло их обоих. — Чимин, может быть я могу как-нибудь помочь? — спросил Тэ, смотря на его мешки по глазами и усталый вид. — Всё нормально, Тэхён, я справлюсь. — По тебе не скажешь. Знаешь, как папа о тебе беспокоиться? Сону уже устал ему успокаивающий чай делать. На самом деле, Чимин, мы все беспокоимся. — Лучше побеспокойся о себе. Ты как сам? Держишься? — перевёл тему брат. — А что мне остаётся делать? Живу, каждый день хожу на почту. Боже, уже почти две недели прошло, а от него письма нет. Он обещал написать сразу же, как приедет. — Ты же знаешь, как работает почта на войне. Письма неделями доставляются. Не переживай, с ним всё в порядке. — Чёрт, почему все вокруг твердят, что всё в порядке? Откуда эта гребаная уверенность? «Тэхён, всё будет в порядке, не переживай». Меня уже тошнит от этих слов. — А что, ты разве хочешь услышать правду? Услышать, что никто там от смерти не застрахован, что каждый день для любого может быть последним, и что однажды чье-то письмо может стать последним, и ты с этим ничего не поделаешь. Ты это хочешь услышать Тэхён? — Чимин пристально смотрел на помрачневшего брата. — Так я и знал. Тогда подбери свои нюни и не ной. Не у тебя одного кого-то забрали. Между ними воцарилась тягучая тишина. Молчание их длилось где-то минуту, а по ощущениям целый час. — Прости, — начал первым Тэхён. — Прости меня, Чимин. Ты прав. Я был так зациклена на себе, что совсем забыл, что ты испытываешь то же, что и я. — Забудь, — ответил брат, смотря в окно. — Мне пора работать. Спасибо, что привёз обед. Возвращаясь из больницы, Тэхён по привычке зашёл на почту. Он понимал всю бесполезность этого действия, но не сделать этого он не мог. По привычке назвав своё имя, он уже было пошёл на выход, услышав стандартный ответ. Но в этот раз работник службы впервые сказал: — На ваше имя есть одно письмо. Сердце омеги пропустило удар и снова забилось с бешеной силой. Ему пришло письмо. Возможно его письмо. Все проблемы в этом мире прекратили своё существование, потому что Тэхёну пришло письмо. Дрожащими руками он взял конверт, протянутый ему работником почты. Тэ перестал дышать, когда в строке отправителя он увидел имя «Чон Хосок». Тэхён не помнил, как выбежал из почты, не помнил, как добрался до дома, как чуть не снёс Сону в коридоре. Закрыв дверь своей комнаты и усевшись на кровать, он торопливо открыл письмо и начал читать: «Дорогой Тэхён, Я пишу это письмо сидя в грязном окопе под звуки разрывающихся бомб, но разум мой сейчас находится на нашем пляже рядом с тобой. Я слышу звук прибоя и ощущаю горячий песок под пальцами. Чувствую запах пионов и твои губы на моих губах. И я счастлив. Ты должен знать Тэхён, несмотря на то, что я сейчас очень далеко, мой разум, мои мысли и чувства всегда с тобой. Я снова в этом летнем дне с тобой. И всё кажется таким простым и понятным. Всё рядом с тобой теряет какой-либо смысл, а я, в свою очередь, теряю голову. Я не хочу расписывать тебе все детали своего возвращения на фронт. Скажу лишь в пару словах: определили меня не в главный батальон, кормят более менее сносно, выполняю черную работу и в активных сражениях не участвую. С Намджуном я больше не в одном отряде, поэтому всё, что мне остаётся - это вспоминать о тебе, о нашем лете и времени, которое мы провели вместе. Мой Тэхён, я не хочу, чтобы ты волновался обо мне. Ты же знаешь, что я стал сильным благодаря тебе. Ты сделал меня сильным и я больше ничего не боюсь. Хотя я признаюсь, что до сих пор вздрагиваю от звука разрывающихся бомб, от очередной пулеметной очереди и чьих-то нечленораздельных криков. К такому привыкнуть попросту нельзя. Но я обещаю тебе быть сильным, обещаю вернуться к тебе и быть с тобой. И когда это война закончится, всё будет точно так, как ты сказал в нашу первую встречу. Только прости, я никогда больше не надену на себя солдатский мундир, ведь сожгу его вместе с орденами в огне. А ты будешь таким красивым, мы пойдём в ближайший кабак, самый дешевый и невзрачный. Я возьму тебя за руку и мы будем танцевать до рассвета. И даже когда первые лучи солнца начнут слепить наши глаза, мы не остановимся. Ведь мы жили в ожидании этого так долго. А покуда, Тэхён, прошу, жди меня, и я вернусь. Обещаю. Я бы так хотел написать тебе ещё что-нибудь, но мы скоро отправляемся на задание. Постараюсь писать почаще. Я люблю тебя, мой Тэтэ. Навсегда твой, Хосок» Дочитав письмо, омега тыльной стороной вытер слёзы, которые выступили на глазах, когда он только прочитал «дорогой Тэхён». Он ещё раз перечитал письмо, и ещё. И когда буквы снова начали расплываться из-за выступивших слёз, он лёг на кровать и прижал листок бумаги к с своей груди. Так он и лежал, обнимаясь с письмом, в котором хранилась частичка Хосока. И он проклинал этот мир, за то, что в этот момент он обнимает листок бумаги, а не своего альфу.***
Письмо Хосока открыло в Тэхёне второе дыхание, дало новый толчок, чтобы жить. Хосок так резко ушёл из его жизни, что порой омеге казалось, что он был просто прекрасным сном. Но это письмо дало понять, что знакомство с Хосоком не было игрой его больного разума. Альфа существует и думает о нём, просто сейчас он очень далеко. И когда-нибудь они точно снова встретятся. Тэхён в это верит. После того вечера в гостиной Тэ стал больше времени проводить с отцом. Они стали иногда играть в шахматы, гулять вместе, разговаривать. И сейчас они сидели в гостиной и читали книги. Отец в своём привычном кресле у камина, а Тэхён поодаль, на диване. Они очень давно не проводили так время вместе. Просто читая рядом с друг с другом. В камине уже догорали бревна, когда в гостиную зашёл Сону и объявил: — Господин Ким, к вам гость. Тэхён хотел было спросить, кто к ним пожаловал в такой поздний час, как в следующую секунду его лицо исказилось в ужасе. Всё внутри разом рухнуло. В дверях стоял Соджун. Непонимающим взглядом Тэхён смотрел на него, пока пальцы, державшие книгу начали чуть подрагивать. Мерзкое предчувствие появилось в груди. — Здравствуйте, Тэхён. Я пришёл поговорить с вашим отцом, так что не могли бы вы меня оставить. — Позвольте мне сначала узнать цель вашего визита, а потом я сам уже буду решать, остаться мне или уйти. Противная ухмылка появилась на лице альфы. Тэхён её ненавидел. Он всегда так ухмылялся, когда ощущал своё превосходство над кем-то. — Что ж, если вам угодно, то я буду говорит в вашем присутствии, — Соджун перевел взгляд на старшего Кима. — Я пришёл снова сделать предложение вашему сыну. В гостиной воцарилась тишина. Тэхён даже дышать перестал, слова альфы выбили из его легких весь воздух. — Что? — омега сам свой голос не узнал. — Мне повторить? Что ж, ещё раз говорю: я пришёл просить руки и сердце Ким Тэхёна. Так понятней? Тэ захотелось закрыть глаза и наконец-то проснуться, выбраться из этого кошмара. Вот бы это всё оказалось лишь плохим сном, но Соджун продолжал стоять посередине комнаты и смотреть на него. И эта дурацкая ухмылка не сходила с его лица. Как же она бесила, как же раздражала, как Тэхён вообще мог терпеть её на протяжении нескольких лет. — Я решил снова это сделать, несмотря на положение вашей семьи и пошатнувшуюся репутацию вашего сына, — альфа посмотрел на Тэхёна, и в этом взгляде было столько презрения. — Я принимаю во внимание, насколько этот союз повлияет теперь на мой статус и общественное мнение, но несмотря на это, я снова делаю предложение вашему сыну. Тэхён в шоке смотрел на Соджуна. На смену пустоте внутри пришла злость. Она в миг завладела всем телом, и теперь руки потряхивало только от ненависти, которая была обращена к одному конкретному человеку. — Очень мило с вашей стороны назвать меня падшим омегой, а потом делать мне предложение, — процедил Тэхён. — А как это ещё назвать? Вы были обручены, но позволили себе вольность. И эта ваша увлеченность этим молодым человеком. Но я понимаю вас, от нечего делать и скуки вы решили помочь этому бедному калеке, вам было приятно, что он в вас нуждается. Только вот главная ваша проблема была в том, что свой альтруистический порыв вы приняли за какую-то любовь. Но я вас не осуждаю - всем нам когда-нибудь хочется помочь слабым. Ненависть. Одно конкретное чувство, которое заполнило его, вытеснив все остальные эмоции. Ему было противно от каждого слова, сказанного Соджуном, от нескрываемого им презрения. Как он вообще смеет что-то говорить Тэхёну, ставить себя на его месте, анализировать его поступки и искать в них мотивы. Как он смеет говорить что-то о Хосоке, когда даже мизинца его не стоит. — Неужели вы и вправду влюбились в этого инвалида? — Ещё слово, и я попрошу дворецкого вышвырнуть вас из дома. — Тэхён, — строгий голос отца не дал ему закончить. — Господин Ким, можно поговорить с вами с глазу на глаз? — Конечно. — Отец? — омега испуганно посмотрел на альфу. — Что ты делаешь? — Тэхён, оставь нас пожалуйста. — Отец, прошу тебя, не надо. Пожалуйста… — Не заставляй меня повторять второй раз. Тэ будто кипятком облили, а потом в холодную воду бросили. Он ожидал от отца всего - что тот возьмёт и выкинет Соджуна из их дома, что защитит своего сына, но не этого. Внутри Тэхёна больше ничего не осталось, все силы вмиг покинули его. Как можно бороться в одиночку, когда самый близкий тебе человек тебя предаёт? Омега поднялся с дивана, и медленно пошёл к двери. Он чувствовал себя призраком, наверное именно им он сейчас и был. Даже самодовольная улыбка Соджуна, которой он его провожал, больше не вызывала никаких чувств. Всё в миг потеряло смысл. Выйдя за дверь, Тэхён прикрыл её не до конца, чтобы хорошо видеть и слышать будущий разговор, который окончательно забьёт последний гвоздь в его гроб. Ему хотелось видеть момент, когда его жизнь разобьётся вдребезги. Через маленькую щелочку, он наблюдал за происходящим в гостиной. — Господин Ким, вы знаете, что мне известно о состоянии вашей семьи. У вас богатый род, но ваше имение сейчас на грани банкротства. И я хочу искренне вам помочь. Согласитесь, у вашего сына совсем нет приданного, а без него ему не светит найти достойную партию. Но даже несмотря на это и на все вышеперечисленные аспекты, я готов сделать Тэхёна своим мужем. Такой возможности у вас больше никогда не будет. Я вытащу вашу семьи из банкротства, а ваш сын не будет ни в чём нуждаться. Отец задумчиво сидел в своём кресле, подперев подбородок рукой, и внимательно слушал альфу. Тэхён не мог прочитать ни одной эмоции на его лице, и это пугало. — То есть вы хотите сказать, что готовы взять моего сына в мужья, несмотря на то, что он уже отказал вам? — после минутного молчания спросил отец. — Да, я понимаю, как это низко звучит. По городу уже расползлись слухи об… кхм… связи Тэхёна с простым солдатом, и если я после этого выйду за него, то это непременно сыграет на моей репутации. Но я готов стерпеть весь позор и сделать вашего сына счастливым. Отец непроницаемым взглядом смотрел на парня напротив. Его умные большие глаза не двигались, будто бы он замер восковой статуей. Тэхёну стало не по себе от такого альфы, даже Соджун стал нервно ежиться от взгляда мужчины. — О каком счастье вы говорите, Соджун? — ледяным голос начал альфа. — Считаете, что можете сделать моего сына счастливым? Сердце в груди Тэхёна на миг остановилось, и в следующую секунду забилось с новой силой. Соджун непонимающее посмотрел на Ким Дэсу. На лице больше не было самодовольной улыбки. Впервые за долгое время он выглядел уязвимым. — Я не понимаю, — стушевавшись, начал альфа. — У меня правда в голове не укладывается, какое право вы имеете приходить в мой дом, угрожать мне и шантажировать меня моим имением? Как вы посмели, стоя в моей гостиной поливать грязью моего сына? Но больше всего я не понимаю, с какой стати вы решили, что после того, как Тэхён самолично отказал вам, вы можете прийти и просить его руки во второй раз? — Я… я вовсе не пытался оскорбить вашего сына. Я просто хотел сказать, что этот союз пойдёт ему на пользу. — Не оправдывайтесь, Соджун, это лишнее. А о браке позвольте говорить мне: это будет звучать менее оскорбительно для Тэхёна, чем в ваших устах. Он совершенно немыслим, запомните это. Я трезвый реалист, и меня вовсе не поражает мысль, что мой сын, при всех его необыкновенных свойствах, когда-нибудь станет мужем и папой. Да, я трезво смотрю на вещи, но, Соджун, не вам суждено стать спутником Тэхёна. Лицо молодого альфы перекосилось от злости и негодования. Он начал смеяться и корчиться как пошлый актёр — Вы же знаете моего отца, знаете меня. Я самая выгодная партия для Тэхёна. Тем более вы никогда не были против нашего союза… — Вы вовсе не знаете меня, и теперь я вынужден несколько приподнять завесу, за которою я скрываюсь уже много лет: мое бездействие лишь отдых, я вовсе не мирный селянин и не книжный философ, я любящий отец, который обязан защитить своего ребёнка! И я вправду был глуп, одобряя этот брак в первый раз, но такой ошибки я больше не допущу. И мой Тэхён будет наградой только герою, а такой уже нашёлся. — Всё-таки правду говорил отец о вас. О вашей плохо скрываемой ненависти к нам. — Ненависть? Пожалуйста, молчите. Или у вас совсем нет ни совести, ни простого ума? Мое презрение! Моя ненависть! Ими я отвечал не на вашу плохую актёрскую любовь, а на ваше истинное и мертвое равнодушие. Оно было в вашем голосе, оно нечеловеческим взглядом смотрело из ваших глаз, и не раз меня охватывал страх… страх за то, что мой Тэхён достанется такому человеку. Вы никогда не любили моего сына, всё это было одним большим притворством, глупая игра, которую вы затеяли сами с собой. Я не знаю истинных ваших мотивов, и поверьте, я никогда не хочу их узнать, но ваша игра была настолько плоха, что порой мне становилось дурно. — Вот как. — Когда я смотрю на вашу вечную ухмылку, когда я вижу ваше самодовольное, но красивое и энергичное лицо, мне все понятно и в вас, и в вашей наивной игре. И меня выводит из себя, как вы посмели после того, как мой сын самолично вам отказал, прийти ко мне и просить его руки. Но в отличии от вас, игнорировать желание Тэхёна я не собираюсь. Мой сын - самостоятельная личность, а не вещь, которую вы можете купить. И я уважаю его решения. А сейчас я прошу покинуть вас мой дом и никогда больше сюда не возвращаться. Потрясенный и оскорбленный Соджун стоял перед Ким Дэсу. Из дверной щелки Тэхёну было видно, как того начинает потрясывать. Наконец-то придя в себя, Соджун надел на себя свою привычную ухмылку, но самодовольства в ней больше не было. В эту секунду она выполняла функцию защитного механизма. Зачесав одной рукой свои и так зализанные волосы, и, глубоко вздохнув, он сказал: — Что ж, я вас понял. Но знайте, что я самолично плюну в ту яму, в которой вы окажетесь со своей семейкой из-за нищеты. — Поверьте, Соджун, это яма будет не глубже той, в которой находитесь сейчас вы. Альфа тщетно пытался скрыть гримасу гнева, проскользнувшую на его лице. Не кланяясь, он быстрыми шагами направился к выходу. Тэхён еле успел отскочить от двери, которую с размахом открыл альфа. Тот даже взглядом его не окинул — пошёл сразу же на выход. Тэхёну было плевать на оскорбления в его адрес, но угрозы к своей семье он не потерпит. Он знал, что ничего хорошего из этого не выйдет, но в нём было столько ненависти и омерзения к нему, что она переполняла его изнутри. И её надо было куда-то выплеснуть. Поэтому он последовал за ним. Соджун был уже у калитки, когда Тэ его нагнал. — Что же теперь будет с вашей обожаемой репутацией, Соджун? Вам отказал падший омега. Дважды, — громко сказал Тэхён тому вслед. Фигура альфы остановилась. Он видел, как его плечи подрагивали от злости. Тэхён ещё никогда не чувствовал такое наслаждение. Вдруг альфа резко развернулся и в два шага оказался рядом с ним. Он навис над ним, как коршун нависает над своей добычей. — Я уничтожу всё, что было тебе когда-либо дорого. — Твои глупые угрозы меня не волнуют. — Глупые угрозы? Так я же уже начал. Тэхён непонимающим взглядом посмотрел на него. В глазах напротив было столько желчи и яда, что ему стало дурно. Весь победный триумф внутри Тэ вмиг испарился. — О чём ты? — Ты правда думаешь, что на фронт так просто призывают каких-то калек? Всё ниточки, державшие сердце Тэхёна, вмиг оборвались. Земля из под ног начала стремительно уходить, а понимание происходящего заполняло голову. — Знаешь, как мне пришлось повозиться, какие связи напрячь, чтобы этого инвалида обратно в армию взяли? Это не так просто, как ты думаешь. Но смотря сейчас на тебя, я понимаю, что это того стоило. Ну что, кто теперь из нас пал? Тэхён перестал что-либо чувствовать в этом мире. Был лишь только голос Соджуна, который словно змея обвился вокруг его шее и начал душить. Омеге и вправду стало нахватать воздуха. Он будто был в одном большом вакууме. Здесь только он и осознание того, как его действия повлияли на его любимого человека. Хосок отправился на войну из-за него. Хосок снова попал в ад из-за него. Тэхён уже не обращал внимание на Соджуна, который насытившись его падением, наконец-то ушёл, оставив его одного. Он не обращал внимание на голос отца, который звал его, не слышал звук своих шагов, отдаляющихся от дома. Он просто шёл, не зная куда, ведь если будет стоять, то точно упадёт. Он не помнил, как дошёл до утёса, с которого открывался вид на спокойное темное море. Он остановился смотря вдаль. А в голове было лишь одно: «Он отправил Хосока на смерть» Своими действиями он обрёк его на новые страдания, которых в жизни альфы и так было достаточно. Он знал, каким может быть Соджун, но пошёл на поводу своих чувств и поплатился за это. Хосок оказался на войне из-за Тэхёна. Альфа так сильно её ненавидел, она отняла у него так многое, он так старательно бежал от неё, но всё же вернулся обратно. Тэ так пытался его починить, собрать все кусочки его души воедино и у него это получилось. Альфа только начал снова чувствовать вкус жизни, как у него её опять отобрали. По вине Тэхёна. Он самолично разбил его. Ведь если бы они не встретились, Хосок бы больше никогда не вернулся обратно в этот ад. Он бы жил спокойно свою жизнь, вернулся бы в родной городок к родителям, сам бы себя починил, но он этого не может. Из-за него. «Твои действия и поступки всегда влияют на других людей». Омеге надо было это запомнить. Война отняла у Хосока ногу, а Тэхён у него свободу. Соджун отнял у Тэхёна альфу, а вместе с ним и желание жить. На море был полный штиль. Где-то вдалеке шла война, но самая главная бойня происходила в душе Тэхёна.