Насилие — это всегда что-то далекое для людей. Многие зачастую даже не подозревают о том, что в соседнем доме или квартире происходят страшные вещи. Собственно, поэтому столько женщин от этого умирают, и официальная статистика по Турции только растёт, страшно представить всех жертв, которых не нашли, но, к сожалению, эти тираны — неотъемлемая часть нашей жизни: друзья, коллеги, начальство; и мы даже не подозреваем, что эти люди делают за закрытыми дверьми. Однако в этих домах тяжело было прибывать посторонним, там горе толстым слоем смолы въелось в стены, отчего большинству хочется бежать оттуда с криком ужаса и отчаянья.
Мерьем никогда бы не подумала, что Халит способен на подобные зверства. Казалось, она знала всё о нём, но такого не ожидала. Вероятно он действительно отличный манипулятор и актёр, раз мог так изображать доброту и заботу к окружающим. Но зачем он всё это делал? Почему именно с Нур? Или на самом деле были и другие женщины, страдавшие от его руки. Всё же актриса до конца не верила, что тот добрый и чуткий Халит, может быть таким тираном.
Узерли всё также сжимала холодную руку подруги, сейчас та была абсолютно спокойна, однако это не надолго. После полуночи лекарства перестанут действовать, и Нур вновь уже по обыденному проснётся в холодном поту от очередного кошмара. Из мыслей девушку вырвал стук в дверь. Обернувшись, Мерьем встретилась со взглядом столь прекрасных глаз.
—Любимая, я приготовил ужин. — Алекс тут же оказался рядом, подходя со спины и оставляя поцелуй на нежной шее возлюбленной.
—Тише, Нур может проснуться. — улыбаясь, шепотом ответила актриса, тут же впиваясь в любимые губы поцелуем. —Пошли скорее, я безумно голодна. — продолжила девушка, медленно и аккуратно поднимаясь с места, вынимая руку из цепкого плена подруги.
Ни прошло и пяти минут, как в комнате воцарилась полная темнота, а дверь тихо закрылась, оставляя Нур одну. Дождь вновь забарабанил за окном, и внезапно молния осветила кухню за секунду до того, как Алекс включил приглушённый свет. Безумно вкусно пахло свежей домашней едой, и не было ничего прекрасней этого запаха. Они опустились за стол, на котором горели свечи, и уже через несколько минут Алекс наполнил бокалы красным вином.
—Как ты себя чувствуешь, любовь моя? — улыбнулся мужчина, отпивая буроватую жидкость.
—У меня всё в порядке, как прошёл твой день? Что сказали в редакции? — поинтересовалась актриса, приступая к ужину. Ветер был, казалось, настолько сильный, что вот-вот выбьет окна.
—Всё отлично! Новая статья выйдет уже завтра, рейтинги зашкаливают, пожалуй, только ленивый не знает о зверствах Халита. — отозвался мужчина, также приступая к трапезе.
—Я не уверенна насчёт фото, Нур и так слишком остро восприняла все эти заголовки. — задумчиво продолжила шатенка, вглядываясь за окно, удивительно, как резко испортилась погода.
—Кстати о реакции Нур, она ведёт себя слишком странно в последнее время. Ты заметила? — поинтересовался мужчина, отмечая, что возлюбленная тут же отвлеклась от еды.
—Я тоже хотела об этом поговорить, между вами что-то произошло? Она боится тебя, это очевидно. Раньше такого не было. — актриса серьёзно посмотрела на Алекса, желая, в конце концов, разобраться во всём этом.
—Я и сам понятия не имею, с чего вдруг она стала вести себя так. Что могла выдумать? Может, ей действительно стоит лечь в клинику? Кто знает, что стало с её психикой после всех этих месяцев. — ответил фотограф, отпивая ещё вина — Я нашёл отличное место, за городом, вдали от стресса и на свежем воздухе. Нур, я думаю, станет намного лучше. К тому же, директор — мой хороший друг, позаботится о ней. — закончил мужчина, и внезапно в коридоре что-то щелкнуло, совпадая с громким раскатом грома и молнии.
—Что это? — встрепенулась девушка, поднимаясь из-за стола. —Я посмотрю, вдруг Нур проснулась от грома. — закончила девушка, оставляя поцелуй на щеке возлюбленного.
Шатенка прошла в темный коридор, осматриваясь. Периодически молния освещала пространство, и тут вдруг в глаза бросилась статуэтка. Кролик, которого подарила Мерьем её маленькая фанатка после одного из спектаклей. Теперь хвостик откололся, и Узерли почему-то стало так грустно от этого. Однако же девушка тут же напрягалась, кто мог столкнуть его? Хотя, может Алекс поставил его на край и тот случайно упал, скорее всего так и было.
Собственно, нужно было проведать Нур. Девушка тихо открыла дверь, ветер всё также неимоверно сильно бил по окнам, в темноте сложно было что-то рассмотреть и актриса подошла ближе. Эргенч спала. Слава богу, она не слышала их разговора с Алексом. Веки темноволосой дрожали, странно, действие лекарства ещё не должно было закончиться. Поправив одеяло, актриса заботливо заправила выбившуюся прядь за ухо, ещё раз бросила короткий взгляд на подругу и вышла из комнаты.
Уже через несколько секунд она вернулась на кухню. Алекс что-то увлечено листал в телефоне, уплетая салат. И Мерьем поняла, что за всеми этими проблемами неимоверно соскучилась по нему. Так сильно ей не хватало во всей этой суматохе крепкого мужского плеча.
—Нур спит, но моя любимая статуэтка разбилась. Ты её случайно не трогал? — спросила Мерьем, подходя к возлюбленному со спины, оставляя поцелуй на шее.
—Возможно я случайно, не переживай, починю завтра с утра. — мужчина улыбнулся, вставая со своего места, поворачиваясь к шатенке, резко и страстно впившись в губы актрисы.
—Отложим наш разговор, решим вопрос с клиникой завтра утром, на свежую голову. Сейчас я хочу заняться совсем другим. — Мерьем лукаво улыбнулась, расстёгивая пуговицы рубашки.
—Как же я скучал по тебе… — совсем тихо, но столь страстно промолвил брюнет, вновь целуя девушку, прижимая к себе с новой силой. —Думаю, нам будет удобнее в спальне. — всё же оторвавшись от любимых губ, прошептал прямо на ухо шатенке фотограф.
—Алекс, — единственное, что успела вымолвить актриса, прежде чем мужчина подхватил её на руки, словно пушинку, и понёс к кровати.
По комнате раздался веселый, но приглушённый смех, когда фотограф, сделал круг, словно танцуя вальс. Оказавшись около кровати, он аккуратно уложил Узерли на постель, нависая сверху.
—Я думаю, это лишнее, — лукаво улыбнулся мужчина, сминая белое платье на талии возлюбленной. Моментально скидывая с себя расстёгную рубашку, он принялся осыпать поцелуями нежную, словно сказочную, кожу.
Спускаясь медленно ниже, фотограф избавился от, уже надоевшего ему, куска светлой ткани. Он был возбуждён до предела, хотелось уже закончить эту мучительно-сладкую прелюдию. Поэтому, недолго думая, скинул с себя оставшуюся одежду.
—А я смотрю, за всё это время ты изголодался. — рассмеялась Узерли, резким движением повалив возлюбленного на кровать, теперь оказываясь сверху.
Эффект неожиданности сработал, как она и планировала, поэтому в этот раз ей удалось ненадолго победить. Девушка впилась в губы Алекса сладким победным поцелуем. Мерьем запустила руки в волосы брюнета, наслаждаясь любимым запахом дорого парфюма. Это и стало её роковой ошибкой в их борьбе.
—Но главный я, не забывай, жизнь моя. — шептал мужчина на ухо шатенке, невесомо касаясь уха, вновь оказавшись сверху.
—Ох, ну ладно. — с ноткой недовольства проговорила актриса, выгибаясь в спине от нахлынувшего возбуждения.
—Ты идеальна. — констатировал мужчина, проводя тыльной стороной ладони линию от шеи до пышной груди. Он осыпал поцелуями каждый миллиметр нежной кожи.
—Алекс... — вырвалось из уст Узерли любимое имя, переходя в стон. Думалось, она совсем растворилась в омуте наслаждения, окончательно теряя контроль над собой и происходящим.
—Тише, Нур может проснуться... — мужчина заглушил очередной, уже совсем нетихий, стон девушки нежным поцелуем, одновременно проникая внутрь, от неожиданности Узерли тихо вскрикнула.
Мерьем пыталась совладать с собой, не выдавая их, но, честно сказать, получалось у неё очень плохо. Мужчина по привычке был неимоверно нежен. С их первой совместной ночи, никогда не сделает ей больно. Шатенка в этом уверена на сто процентов.
—Алекс, — в очередной раз шептала любимое имя девушка, закрывая глаза и полностью растворяясь в моменте.
Признаться честно, мужчину неимоверно это возбуждало. Он набирал темп, стараясь совладать со своими желаниями. Тихие стоны вновь перешли в более насыщенные, и тогда фотограф понял, что Мерьем на пределе. Прильнул к столь желанным губам.
В секунду мужчина почувствовал, как девушка под ним задрожала, прогибаясь в спине, и резко опустилась на кровать, облегченно выдохнув. На усталом, но довольном лице сияла улыбка.
—Я так люблю тебя… — прошептала шатенка, устроившись на груди Алекса.
—И я тебя, сладких снов, жизнь моя… — мужчина оставил невесомый поцелуй на шёлковых волосах, и спустя несколько минут возлюбленные заснули в обнимку под шум стихающей бури.
•••
Нур проснулась из-за сильного грома и яркой молнии. От неожиданного пробуждения кровь с силой била в висках, а всё перед глазами и вовсе расплывалось. Постаравшись совладать с собой, Эргенч уже по привычке старалась восстановить дыхание. К счастью, со временем это получилось, однако, как только картинка перед глазами стала четкой, страх с новой силой ударил в разум.
Нет, нет, нет! Этого не может быть! Девушка зажмурилась, мотая головой, надеясь, что как только откроет глаза, всё это окажется лишь её фантазией, сном. Но, всё же осмелившись вновь взглянуть на окружающую обстановку, Нур поняла, что ничего не изменилось. Она в своей спальне, в той самой комнате. Эта картина на стене, портрет Халита. Пугал ничуть не меньше, чем мужчина собственной персоной.
Эта спальня, в ней было столько боли и словами невозможно описать. Нет, неужели она всё ещё здесь. Господи, только не это. Бежать, первая и единственная мысль, красной нитью шла через всё сознание. И девушка тут же подскочила с кровати, откидывая одеяло.
Уже у двери темноволосую остановил тихий детский голос. Он пел совсем незатейливую песню. Такой тоненький и ласковый. Эргенч тут же обернулась, позабыв о своих планах. Перед ней стояла маленькая девочка, её белая, как снег, кожа освещалась луной и словно светилась, длинные волосы, цвета вороньего крыла, были заплетены в две красивые косички, перевязанные синими лентами. Её голубые глаза смотрели прямо в душу, а в руках она держала того самого игрушечного котёнка.
—Мама, — девочка неожиданно перестала петь, делая несколько шагов вперёд, то же сделала и Нур, словно какая-то сила тянула её. —Мама, я мертва? — спросила малышка, когда между ними оставалось несколько сантиметров. Эргенч всё также, словно заворожённая, опустилась на колени рядом, не в силах оторвать взгляда.
—Дочька… — темноволосая положила ладонь на щеку девочки, а в глазах её застыли слёзы. Руки дрожали, как в принципе и сама Нур. Сложно было поверить в реальность происходящего.
—Почему ты не спасла меня, мама? Почему дала им убить меня? — и нежный голос стал каким-то до невозможного обиженным и грустным, а некогда светло-лазурное платье начало покрываться багровыми пятнами. —Ничего не сделала, чтобы спасти! — кричала девочка, и игрушка выпала из рук на пол, по которому растекалась лужа крови.
Когда Эргенч вновь подняла глаза на ребёнка, всё её лицо было исполосовано, словно осколками стекла, впрочем, как и руки, ноги, ткань платья. Девушка в ужасе поднялась на ноги и отшатнулась. Слёзы катились по щекам от страшной картины, и всё, что могла сделать Нур, лишь вжаться в стену, зажмурившись и закрывая уши руками, не в силах больше видеть этого, слышать этот крик.
Внезапно, чувствуя чьё-то касание, Эргенч тут же повернулась и в тот момент она пожалела об этом. Перед ней стоял Халит. Темноволосая вновь столкнулась с этим холодным взглядом, он с силой сжимал её за предплечье, но лицо его было совершено спокойно.
—Она была бы красивой, на так ли, любимая? Как ты мечтала её назвать? Зелишь, если мне не изменяет память. — начал было мужчина и на его лице скользнула улыбка. —Но так она выглядит многим лучше, я считаю. — Эргенч указал рукой на всё также стоящую в углу девочку.
И тут к горлу с новой силой подкатила тошнота, а сознание кажется на секунду помутилось. В окровавленной руке мужчина держал осколок стекла.
—Нет! Отпусти меня! — закричала Эргенч, всеми силами пытаясь вырваться, однако выходило из рук вон плохо. — Ты чудовище! — слёзы градом текли по щекам, от бессильной злобы и разъедающих изнутри сожалений.
— Я? — искренне удивился мужчина. — Ведь это ты обрекла её на страдания, ты не смогла спасти. Это только твоя ответственность! — продолжал настаивать Халит, вкладывая в руку темноволосой испачканный кровью осколок. —Кровь нашей дочери на твоих руках. — закончил Эргенч, отходя в сторону.
А Нур не могла отвести взгляда со своих дрожащих рук. Осколок тут же со звоном упал на пол. А темноволосая отказывалась верить. Это не её вина. Дыхание сбилось и, казалось, в груди что-то защемило, а всё перед глазами расплывалось, и последнее, что слышала темноволосая, был всё тот же тоненький голос:
—Отпусти меня, мама…
•••
Нур проснулась, резко вскакивая с кровати. Она в квартире Мерьем, то был всего лишь кошмар. Игры её изможденного разума. Эргенч тут же запустила пальцы в волосы, с силой сжимая их, надеясь, хоть как-то привести себя в чувство.
«Боже, Нур, ты действительно больна. Это просто сон, не больше, кошмар.»
Выходило совсем плохо, мысли одолевали, картинки прошлого всплывали одна за одной, смешиваясь с лицом той девочки. Откинув одеяло, девушка решила пойти к Мерьем, в надежде, что та всё ещё не спит. Тихо открыв дверь, она сразу услышала сбивчивое дыхание и довольный, но сдерживаемый смех. Она подошла совсем близко, второй раз за ночь оказываясь свидетельницей личных разговоров подруги:
—Я так люблю тебя, ты идеальна. — шептал, ненавистный Эргенч, Алекс, нависнув над шатенкой.
—И я тебя… — с придыханием отвечала Мерьем, явно получая небывалое удовольствие от процесса.
И, непонятно от чего, сердце что-то сильно сдавило, не в силах больше стоять там, темноволосая поспешила вернуться в свою комнату. Воздуха стало катастрофически не хватать, поэтому Нур поспешила на балкон. Свежий ночной ветер помог прийти в себя и восстановить дыхание. Однако мысли непрерывно одолевали холодность сознания.
Зачем она вообще здесь? Алекс хочет избавиться от неё, запереть в психушке, врядли Мерьем будет мешать ему. Ведь она всецело доверяет ему. Если Нур расскажет о случившемся, Узерли просто посмеётся над ней и уже с чистой душой отправит в лечебницу.
Какой смысл в страданиях, испытываемых сейчас? Разве она заживёт, как раньше? Конечно же нет, ведь, казалось, она может действительно наслаждаться жизнью только рядом с Мерьем. Только с ней чувствовала в себе силы идти дальше, несмотря ни на что, однако же сейчас, она точно осознала, что дружба с Узерли — не то, что нужно девушке.
Она любила её. Определённо. Любила всем сердцем, настолько сильно, что жизнь без шатенки казалась и вовсе невозможной. Но Мерьем любил Алекса, она не может позволить себе разрушить их семью. Узерли слишком много сделала для неё, в благодарность Эргенч лишь стала для актрисы лишней обузой.
Нур сидела на скамейке, а слёзы катились по щекам. Дождь вновь усилился, капли били по лицу и руками, но девушке было абсолютно всё равно. Глаза её были пустыми, смотрящими в никуда, как и душа, казалось, спустя столько мук и страданий, всё же не удержалась и канула в бездну боли и сожалений.
У неё нет ничего. Всю свою жизнь она искала настоящую любовь, никогда не знавши, что такое называть кого-то мамой. Папа безусловно любил её, но даже в его добрых зелёных глазах, Нур всегда видела сожаление, когда он смотрел на дочь. Сожаление о том, что из-за неё больше не стало жены. Эргенч, придя в этот мир, думалось единственное, что делала, разрушала и забирала чьи-то жизни.
Муж тиран — наверное, было справедливым наказанием, посчитала темноволосая. Жаль, что не убил её. Невыносимо. Жить так просто невыносимо. Единственное, что она приносила людям — боль и муки. Мерьем теперь вынуждена тратить на неё столько времени, сил и денег. А что в итоге? Единственное желание Нур, чтобы Алекс ушёл из их жизнь, тем самым причиняя непомерную боль любящему сердцу.
Боже, она сама себе противна. Нур ненавидела всё: эти длинные волосы, худые руки, голубые глаза. Ненавидела абсолютно всё! Ненавидела всем сердцем, хотелось разорвать всё изнутри, и больше не дышать, ни жить, ни существовать в этих вечных муках. Эргенч подошла к ограде балкона. Четвёртый этаж. Тогда показалось достаточно высоко, чтобы, в конце концов, прекратить эту непосильную муку…
