Птица в золотой клетке? Что скрывал светский брак Нур и Халита Эргенч? Куда уходят наши дочери? Сексуальное рабство, всё ещё жестокая реальность Турции? Скандальное видео Нур Эргенч. Фейк для фееричного возвращения на сцену? Актерская игра или домашнее насилие? Нашумевшее видео с Нур Эргенч взорвало социальные сети и телевидение. Ангел попавший в ловушку дьявола. Жестокость известного бизнесмена Халита Эргенч в браке с известной актрисой.
Нур листала эти заголовки, сидя в кафе недалеко от центра Стамбула. Их планам с Мерьем о прекрасном дне не суждено было сбыться сегодня, так как сеанс Госпожа Эргенч перенесла на вечер, ссылаясь на какие-то важные дела. А Узерли к тому же вызвали на работу, именно поэтому девушка написала Анне. В надежде, что хоть кто-то составит ей компанию. На сей раз ей крупно повезло, ведь именно в это время молодая женщина отвозит детей на уроки русского, где они проводят целых три часа. Нур сегодня впервые за долгое время сама села в такси и совершенно одна приехала в нужное место. Для неё столь обыденная для многих мелочь стала настоящим переключением. Она словно вновь почувствовала себя свободной. На мгновение позабыв о муже, что, к слову, всё ещё был огромной угрозой. Мысли о Халите навевают тоску. Именно под их гнетом девушка и зашла в интернет, чтобы прочитать о том, какое впечатление на людей воспроизвело её видео. Она не решалась прочитать комментарии, но заголовки выглядели обычно, а статьи скорее пропитаны сочувствием, чем ненавистью, это определённо радовало. За своими мыслями девушка и не заметила как рядом появилась Анна, оставляя дружественный поцелуй на её щеке. —Привет, Нур дорогая, как ты себя чувствуешь? — Йылдыз улыбнулась, садясь напротив. Она, как всегда, выглядела с иголочки. Как только у неё это получается? —Я в порядке. Прости, что отвлекаю тебя от дел, я просто… — голос темноволосой задрожал, а она стыдливо опустила глаза в пол. Всё не могла отделаться от мысли, что навязывается. Она словно надоедливая муха, возвращалась и возвращалась, противно жужжа. —Что ты такое придумала? Ты нисколько меня не отвлекаешь. — Анна не дала девушке договорить и продолжить зарываться ещё глубже в это чувство постоянной вины, что было так ярко знакомо самой Йылдыз. —Это отлично… — Нур на секунду задумалась и открыла рот, будто хотела что-то сказать, но резко передумала. —Как дети? Им нравится учить русский? — темноволосая закусила нижнюю губу, это не то, что её тревожило, но всё же было лучше увести разговор в эту тему. —Да, они мне прожужжали все уши о поездке в Петербург. Их бабушка, часто о нём рассказывает. Думаю весной слетаем. — Анна подозвала официанта, мимоходом заказывая себе кофе, а Нур всё же решила выпить чаю. —Сама давно не была, очень соскучилась по этим местам. Но, скажу честно, Петербург это не то чтобы мой город, я бы хотела в другое место. — Йылдыз улыбнулась, заметив с какой заинтересованностью слушает её Нур. Девушке и правда было теперь интересно всё о мире, хотелось разглядеть хоть что-то прекрасное в этом клубке подлости и пошлости. —А куда бы ты поехала? — Эргенч отпила немного чая. Весна была холодная, но сегодняшний день выдался солнечным. От чего совсем молодые зелёные листья отливали серебристым блеском. —На Алтай. Это чудесное место, я была там однажды в детстве. Меня настолько поразило это место, что кажется душа моя так и осталась там. — Анна смотрела в окно и только она видела те волшебные пейзажи, что сейчас мелькали перед глазами: большие горы, что были усыпаны зеленью, извилистые дороги, аккуратные домики и приветливые соседи, что угощали маленькую Анну блинами с клубничным вареньем по вечерам. Однако из прекрасных воспоминаний её вырвал резко изменившийся голос подруги. —Что ты видела в ту ночь? — всегда столь простой и даже в какой-то мере напуганный взгляд девушки сейчас наполнился, прежде незнакомой Йылдыз, агрессией. По правде сказать, она и не предполагала, что темноволосая способна на подобное. —Что прости? О чем ты, Нур? — Анна опешила на какую-то секунду, но осознание больно врезалось в мозг. И молодая женщина тут же нахмурилась, очевидно не желая продолжать этот разговор. —Когда ты стояла и смотрела, что ты видела? Долго стояла? — Нур все говорила и слова её будто отравленные, напитанные ядом, что проникает в собеседника каждый раз всё больше, не давая дышать. —Дайка угадаю, наверное радовалась, что это не ты сейчас там. — девушка положила на кисть руки подбородок, а на лице появилась язвительная улыбка. —Что?… — Анна часто заморгала, словно надеялась, что всё происходящее лишь её ночной кошмар и сейчас она сбросит это наваждение. Но всё более чем реально. —Ничего подобного я и не думала… — всё же собравшись с мыслями ответила брюнетка, нервно перебирая кружку в руках. —Правда? — Эргенч рассмеялась, хлопнув в ладоши. Однако в голубых глазах блестели слёзы. —А что думала? Что я шлюха, соблазнившая твоего мужа? По типу тех, кто стоит на трассе между Стамбулом и пригородом? — в какой-то момент Нур переходит на повышенные тона, очевидно сама того не осознавая. Ей было плевать, честно говоря. —Нур, ты будешь жалеть о своих словах. Успокойся, прошу тебя и мы поговорим об этом позже. Не здесь. — Анна начала заметно нервничать, от чего мимика её стала чересчур выражена. Йылдыз вовсе не нравилось происходящее и как справиться с подобным неадекватным состоянием девушки она слабо представляла. —Ах я буду жалеть, говоришь? — Эргенч стукнула кулаком по столу так сильно, что чашки с ярким звоном ударились о свои блюдца. —Хорошая идея была с смс Мерьем. Что ты ей рассказала?! — продолжала настаивать на своём темноволосая, пока по бледной щеке скатилась одинокая слеза. —Нур, мы не хотели прибегать к этому методу. Но ты была слишком растеряна. — еле слышно отозвалась Анна в полном ужасе. Их план с смс с неопознанного номера якобы от Халита был раскрыт. Им стоило держать языки за зубами, а ликующие эмоции при себе. —Да плевать я хотела! Откуда она знает про?… — девушка только сейчас заметила, что кричит так сильно, что другие посетители, да и персонал, озираются на неё с интересом и каким-то осуждением. —Она сама писала этот текст. Про ту ночь я не сказала ни слова, клянусь! — Йылдыз поднялась со своего места, когда заметила, что агрессия подруги сменилась неистовыми слезами. Темноволосая закрыла лицо руками, пока всё её тело всколыхнули глухие рыдания. Быстро написав Мерьем сообщение с геолокацией, Анна присела рядом, обнимая девушку. —Откуда она может знать эту фразу? Она не может это знать! — все повторяла темноволосая, Анна и рада бы сейчас обидеться на столь необоснованный выпад, однако прекрасно понимала состояние Нур и то, что с ним, кажется, невозможно справится. В ответ она лишь прижимала девушку к себе, в надежде, что это поможет быстрее привести в её чувство. Как Мерьем справляется? Жить с Нур — словно стоять на пороховой бочке, никогда не знаешь в какой момент взорвется. Оставит от тебя лишь пепел, а сама разрушится навсегда. Эргенч собрала все силы, которые у неё только были, чтобы успокоится. Воспалённый разум пульсировал всё новыми вспышками прошлого. Одна за другой всплывали картины её прошлого и все были отвратительны. Нур не хотела помнить, хотела забыть раз и навсегда, но они все атаковали с новой силой… Нур вжалась в угол кровати в темном и сыром подвале, где всё также неизменно с потолка капала вода, разбиваясь каплями о пол. Халит закрыл створкой единственный небольшой источник света и теперь стало ещё страшнее. Темнота тянула к ней свои огромные руки, утаскивая всё глубже в вечные муки Ада. Эргенч вытянула руку, но даже пальцев своих не видела. Она согрешила, поэтому сейчас здесь. Муж говорил, что всё это её наказание за пренебрежение к Аллаху и его наставлениям. Таким как она место в Аду и на небе и на земле. Внезапно дверь открылась чуть освещая тьму, в которой теперь можно было разглядеть лишь силуэты и небольшое горение сигарет. Резко стало дымно, словно одна из темных теней беззвучно подошла к ней и выпустила дым сигареты прямо в лицо. Он забирался в нос и рот, противно щипало глаза, от чего они неистово слезились, но самым противным был приторно-сладкий запах, что бил хлестко в мозг, заставляя голову кружиться. Девушка вскочила и тут же облокотилась о стену, пытаясь удержаться на ногах. Тело стало будто чужим, она утратила над ним контроль. Хотелось скорее покинуть это место, но она не могла, её тут заперли. Ещё чуть-чуть, только немного потерпеть, и всё вновь закончится. Но в глазах продолжало плыть, тело начало как будто гореть, заставляя темноволосую тяжело дышать. Нур как будто задыхалась, пока едкий дым заполнял её до кончиков пальцев, смешиваясь с кровью. Чьи-то руки схватили её, утащили от кровати, вглубь этой тьмы. Туда, где запах становился лишь слаще. В глазах окончательно потемнело, она стала словно тряпичной куклой в руках незнакомца. Кто-то радостно придвинулся рядом. Другие руки разорвали ткань на теле, но Нур даже увернуться не была в силах. Мгновение, и её прижали к полу, грубо раздвигая ноги и входя без всяких предупреждений. Член незнакомца так легко скользнул внутрь уже возбуждённого от сладкого дыма тела. Наркотик. Вот что это было. Мысль яркая, мгновенно теряется в пространстве. Громкий стон разнёсся по всей комнате, и вокруг стали появляться другие силуэты. Галлюцинации? Вот кто-то почти сел ей на лицо, запихивая твёрдый член в рот. Очевидно, что нет. Эргенч чуть не стошнило, стоило незнакомцу проникнуть ей в горло, но тело не слушалось её, не давало дать отпор. Слёзы невольно проступили на глазах, когда её стали грубо насиловать. Одобрительные возгласы, как тогда казалось, со всех сторон. Тот, что вошёл в её влагалище, схватил её за ноги, закидывая себе на плечи, меняя угол проникновения. Он тоже не был особо ласков, лишь увеличивая темп. Всё случалось для девушки слишком быстро, не давая понять, что происходит. Но этот страх прочно впился в сознание. Она даже не видела их лиц. Нур почувствовала, как горячая жидкость наполнила её. Мужчина отпустил ноги девушки, слишком резко, и та отбила копчик, от чего невольно закричала, прикусила член в своём рту. Тяжёлый удар наотмашь пришёлся по лицу под ругательства. В ушах зазвенело, одно ухо как будто оглохло, из носа потекла кровь. Но никого это не беспокоило, мужчина, исполнивший, как он считал, справедливое наказание, снова продолжил своё занятие. Позже и другие мужчины подтянулись или это были всё те же? Нур ничего не понимала, пока они имели её в своё удовольствие. Радостно смеясь и говоря на, как ей казалось, английском. Она не понимала ни слова. Никогда не учила этот язык. Вязкая жидкость перекрыла горло, как бы отвечая на её мысли, что ей и не нужно ничего учить, лишь открывать рот, когда потребуется и то не для того, чтобы сказать. От этого Нур чуть не задохнулась. Она тут же закашлялась, стоило члену покинуть её рот. Боль в области лопаток, визг разнёсся по всей комнате — кто-то потушил о нежное тело сигару, оставляя ожог. И снова в её рту член, не дав ей перевести дух. Её тело ломалось вместе с сознанием, безумное возбуждение, боль, непонимание, страх — всё это смешалось. Голова не соображала, вдыхая этот чёртов приторно сладкий дым. Её разрывали, пытаясь войти сразу вдвоём. Это вызывало у них весьма бурную и радостную реакцию. Наверное их всё же двое. Нур совсем не щадили, оставляя на ней ожоги, порезы и гематомы. Но вскоре и боль не могла достучаться до девушки. Она больше ничего не понимала, её тело кончало раз за разом в эйфории, а потом эйфория переросла в безграничную боль. Она не хотела этого, но её телу было плевать, оно отзывалось на монотонные действия. Тогда она первый раз возненавидела факт того, что является женщиной. Этот подвал сейчас был ее персональным адом, где ломают, без возможности вновь стать прежним. И даже если её отпустят, то Эргенч всё равно вернётся, чтобы окунуться в это безумие снова и снова, становясь зависимыми от этого дыма, что наполнял подвал. И вот бросают на пол бессознательное тело, но ненадолго, ведь стоило Нур подать признаки жизни, как всё продолжалось. Мужчины менялись друг с другом, покидали подвал и заходили. Девушка давно сбилась со счета: кто, как и сколько воспользовался ей. Она лежала, смотря во тьму потолка, еле дыша. Её тело было всё в засохшей сперме. Все дико болело, особенно низ живота, его словно резали изнутри и заливали кислотой. Во рту лишь вкус вязкого семени, даже слюны не осталось, не давая нормально сглотнуть. Тело её было уже не прекрасно, его безжалостно изуродовали, не оставив и живого места. Только волосы не тронули. Неизменное условие Халита. Девушка лишь издала тихий стон, когда кто-то поднял её на руки. Яркий свет ударил в глаза, за секунду до того, как Нур потеряла сознание. На сегодня всё кончилось. Позже девушка узнает, что провела в том подвале почти три дня…•••
Узерли сразу же покинула собрание, ссылаясь на семейные проблемы. Она была в кафе уже через пятнадцать минут. Нур сидела рядом с Анной и лицо её было мертвецки бледное, а взгляд пустой. Она не отвечала на вопросы актрисы, однако мгновенно подчинилась, когда та, слегка потянув её за руку, подняла девушку на ноги. Когда шатенка усадила подругу в машину, Йылдыз лишь тихо шепнула ей: «Нур, знает о том, что ты написала смс». Слова в момент заставившие сердце сжаться словно пружина. Домой ехали в тишине. Мерьем считала, что подруга полна обид, но в действительности её всё терзали мысли о том, что случилось в том подвале. Сильно болели все шрамы на спине и руках. И она старалась сосредоточиться на том, что видела за окном. И всё же навязчивые картинки отступили. Эргенч возвращалась в реальность. Нур только войдя в квартиру за Мерьем, вновь почувствовала как кровь закипает в венах с новой силой. Если не Анна, то получается Узерли узнала это от кого-то другого. Однако это не умоляет её вины, столь грязного и низкого поступка. Нур никогда не была в жизни из людей, к чьему типу относилась актриса. Вижу цель и не вижу препятствий. Тот самый тип, что пойдёт по головам ради своей цели и, упаси бог, вам оказаться на их пути. Но однако же сейчас Эргенч было невыносимо от всего происходящего, хотелось провалиться сквозь землю и утащить весь этот отвратительный мир с собой. —Ты поступила ужасно! Я верила тебе, а ты написала мне это смс! — темноволосая дрожащей рукой поднесла телефон с особой резкостью, кажется, к самому лицу Мерьем. —Нур, я сожалею. Прошу прощения. — Узерли старалась сохранять спокойствие, присущее ей, однако в глазах начинала зарождаться паника. —Ни черта ты не сожалеешь! Ты рада, что твой план сработал. Ты опять выиграла! Поздравляю! — Эргенч кричала так, что живущие внизу соседи могли запросто разобрать её слова. Однако голос дал дрожь, с трудом сдерживая катастрофу. —Что здесь происходит? — из соседней комнаты вышел Алекс и судя по его потрепанно-сонному виду. От столь бурной беседы мужчина и проснулся. —Ничего, Алекс, милый, всё в порядке. — актриса попыталась выдавить что-то на подобии улыбки, однако вышло дурно. Слишком неестественно, чересчур натянуто. —А почему ты не расскажешь своему милому, как ты вновь сделала все как надо? Наплевав на мои чувства. Победительница по жизни! — Эргенч усмехнулась, а по щекам уже во всю текли слёзы. Милый. Как она ненавидела это слово и этого мужчину. Он получает всё будучи полным уродом, а что Нур? Она получает лишь побои. Несправедливо. —Ты что себе позволяешь, Нур? — властный голос Алекса полностью заполнил коридор с такой силой, что давил на темноволосую непосильной ношей. Всё внутри мгновенно сжалось и она машинально отступила на несколько шагов. —Алекс… — Мерьем подошла к возлюбленному, положив ему руку на плечо, стараясь успокоить, но было поздно. К нему подошла. —Мерьем, с чего это ей взбрело в голову, что она имеет право так с тобой говорить? Ты здесь кто? — фотограф высвободился из рук избранницы, подходя ближе к Эргенч, которая, тут же вздрогнув, уперлась застылом в стену. Пыла напыщенной уверенности и ярости моментально не стало. Она напугана до дрожи. — Тебе напомнить за чей счёт ты тут живёшь? Кто тебя кормит? Кто бегает за тобой как за ребёнком? А ты ещё нос воротишь? Неблагодарная! — выпалил мужчина, возвышаюсь над Эргенч, которая тут же спрятала лицо в ладони, но потом судорожно зажмурившись закрыла руками уши. Не слушать и не видеть. —Стыдно тебе стало? Грубит она здесь. Когда станешь самостоятельной единицей общества, тогда и будешь кого-то обвинять. Ты кусаешь руку, которая тебя кормит. Допрыгаешься. Учись думать, Нур, когда что-то делаешь — это полезно. — последнее, что сказал мужчина, прежде чем уйти в свою комнату. Его и правда взбесило столь отвратительное поведение этой девчонки, что ворвалась в их жизнь, всё перевернув. А сейчас она строит тут свои порядки. Не будет этого никогда. Дверь хлопнулась, а вместе с ней и вздрогнула сама Эргенч, почувствовав на себе руки Узерли. Девушка моментально их оттолкнула. Нахмурив брови, она подняла осуждающий взгляд на подругу. От чего Мерьем отшатнулась. Столько в её взгляде было боли и отчаянья, что актриса невольно почувствовала, как всё внутри опускается. Нур, тот самый человек, что для Узерли был словно её драгоценный ребёнок. Она готова была защитить его от всего на свете, но не смогла защитить от себя. От своей известной тяги к успеху и первенству. Не смогла уберечь от гнева прорвавшегося из Алекса, лавой извергшегося на это невинное сознание. И сейчас этот ребёнок смотрит на неё как на предательницу. Не даёт её коснуться. —Меня трогать нельзя! — Нур выкрикнула это совсем как тогда. Быстро поднявшись на ноги, она убежала в свою комнату. А Мерьем так и стояла, уставившись в то место, где ещё секунду назад была её подруга. Нур вихрем ворвалась в свою комнату. А её ли эта вообще комната? Просто гостевая, в которой она живет, очевидно, лишь по добродушию Мерьем. Слёзы катились по щекам от осознания происходящего. Она опять полностью зависима от кого-то. По правде сказать, девушка думала, что сейчас всё иначе, ведь её здесь любят. Трудно сдержать всё, что рвалась изнутри сейчас. Казалось, ещё немного и её сердце переполнится, и вздувшись, словно раскаленное стекло, разлетится на мелкие осколки, проникая во все внутренние органы своими острыми краями насквозь. И она наконец умрет. Перестанет мучиться. Сев на кровать, Нур сорвала бинты с рук, которые якобы должны были остановить её от продолжающегося самоистязания. Какая глупость! Разве такая незначительная преграда может остановить перед всепоглощающим желанием? Ответом был характерный запах металлической крови, остававшейся под теми ногтями, что смогли уцелеть при этом действе. Нур было стыдно. Мерьем знает больше, чем она думала. Разве теперь у неё есть шанс? Узерли никогда её не полюбит. Разве можно полюбить, использованную всеми, чей доход чуть выше среднего по стране, шлюху? Наверное актриса, как и все, считает её отвратительно грязной. Ничтожеством, чьё место теперь лишь в темному углу, чтобы нормальные люди не удручали свой быт её присутствием в этом мире. В их домах уют и покой, а Нур лишь пятно, что пытается нарушить устоявшийся порядок дел. Сотрясает красивую картинку, идеального общества. Таких ненавидят и призирают. Эргенч и сама ненавидела себя. Боль от расчёсанных рук становится совсем невыносимой, однако, вопреки ожиданиями, легче не становится. Резко поднявшись с кровати, девушка в одночасье оказалась напротив полки, переполненной книгами. Руки сами потянулись к хранителям тайных и таких разных миров, что часто завораживали или даже пугали. Книги с грохотом падали на пол, а их обложки местами пачкались в красный. Кровь тонкими струйками стекла с тыльной стороны ладони по тонкому запястью, девушка этого не замечала. Ей было плевать на всё, кроме раздирающего изнутри чувства стыда и отвращения. Последняя книга с жалобным стоном ударилась о пол, скрипя в изнеможении от неоправданной жестокости. Настало время одежды. Дверца шкафа, которая одновременно служила зеркалом, была резко отодвинута. Нур сбрасывала одежду на пол, срывая с вешалок. От чего на свитерах появлялись затяжки, а некоторые футболки и вовсе рвались под настойчивым гнетом. Эргенч представляла как накинется так на Халита или Алекса. Заставит их пожалеть о содеянном. Вцепится когтями в шею и, наконец, ощутит запах их крови. Терпкий и противный, как и их гниющие души. Будет бить изо всех сил Халита той самой золотой статуэткой, о которой этот урод так сильно пёкся. Ударила бы по лицу, пока от его отвратительной ухмылки ничего не осталось бы, а может и дольше. Потому что нет такой смерти, которой он заслужил. Все слишком мало, учитывая его грехи. Эргенч надеялась, что после смерти он будет гореть в адских муках до конца вечности. Шкаф пуст и Нур обессилено упала на полку, которая раньше служила для её обуви, что теперь также была свалена в кучу, символизирующую крах всех планов и мечтаний темноволосой. Девушка закрыла лицо ладонями, всё ещё явственно ощущая запах собственной крови. Она потеряла столько времени. Как же хочется отмотать всё назад. Исправить фатальную ошибку. На том банкете, после первого танца всё же ответить: «Нет, спасибо. Я вернусь к подругам», а не продолжить этот танец с дьяволом. Где бы она сейчас была? Точно не здесь. Всё ещё блестела бы на сцене, а может и того больше. Но вместо этого она стала ничтожеством. Не может и слова ответить на обвинения в свой адрес. Потому что Алекс прав. Она здесь никто, все ещё имеет право находиться в этой квартире только с их разрешения. Силы покидали тело постепенно, а жрущая её изнутри боль — поумерила свой аппетит, очевидно затаившись до следующего подходящего случая. Нур лишь опёрлась спиной о заднюю стенку шкафа, прикрыв глаза. Где-то вдалеке она видела отца. Как тот вёл её за руку по парку в солнечный день. В руке у неё рожок с целыми тремя шариками клубничного, бананового и шоколадного мороженного. За спиной тяжелый портфель, что она всегда носила сама, так как считала, что достаточно взрослая и сильная. Папа всегда покупал ей мороженное в честь окончания учебной недели. Впереди выходные. Они скорее всего поедут на озеро, в часе езды от дома и там расстелют ярко-синий плед. Будут наблюдать за насекомыми и ловить бабочек, чтобы получше их разглядеть, а затем отпускать, ведь им будет плохо в неволе. Прошлое такое далекое и, кажется, сказочно нереальное — ускользнуло от уставшей Нур, когда она услышала тихий скрип двери. Нехотя девушка открыла глаза. Это Мерьем. На лице её что-то вроде стыда смешенного с негодованием. Наверное сейчас её точно выгонят за нанесённый ущерб. Однако вопреки ожиданиям Узерли подошла к девушке, присаживаясь рядом, по-обыкновенному нежно заправляя темные пряди за ухо. —Прости меня, Нур. Я была не права, что написала смс, что не защитила тебя. — все это время шатенка провела на кухне, слушая, что творится в комнате. Она не решалась заходить, пока Нур окончательно не успокоится. —Я хочу к папе… Отведи меня к нему… — Эргенч засыпала, окончательно потеряв связь с нынешней реальностью. Она уже была там далеко. На озере, где разглядывала под розовым сочком бабочку, чьи крылышки были необыкновенно синие, отливающие на солнце фиолетовым. А папа доставал бутерброды и наливал чай с двумя кубикам белоснежного сахара в её кружку, на которой радостно улыбалась русалочка Ариэль… Мерьем вышла из комнаты, одолеваемая неизгладимыми переживаниями. Беспорядок в комнате был меньшим, что её волновало на данный момент. Как она могла допустить подобное состояние Нур? Они опять вернулись к началу, от которого так упорно старались спрятаться. Узерли сделала глубокий вдох, наполняя легкие кислородом, а разум ясностью, что была так необходима сейчас. Нужно попросить Алекса перенести Эргенч в постель, пусть отдохнёт, вечером их ещё ждёт сеанс с психотерапевтом. —Алекс, помоги, пожалуйста, отнести Нур в кровать. Она уснула, — актриса не успела договорить, как мужчина, бесцельно перелистывающий страницы книги, её перебил. —Я не собираюсь иметь с ней больше ничего общего. Надо же, какая нахалка, живет на всем готовом, ещё и нос воротит! — Алекс с излишней резкостью откинул книгу, и по его тону было легко понять, что он всё ещё весьма агрессивно настроен. —Пожалуйста, успокойся. Не стоит от неё требовать много, Нур травмирована, кому как не тебе это не знать? Не стоило так жестко с ней. — всё же добавила актриса, тяжело вздохнув. Как же она устала от всего этого. Постоянно кто-то не доволен, что-то не так. —Мерьем, послушай. Я больше и пальцем не пошевелю для этой пигалицы! — мужчина указал пальцем в сторону комнаты Эргенч, поднимаясь с кровати. —Пока мозг её не встанет на место, если он ещё остался. — язвительно добавил мужчина, и в глазах его таилась неприкрытая злоба, что бы это могло быть? Неужели ревность? —Алекс, Нур моя подруга. И мне не приятно, когда ты так о ней отзываешься. Это был мой осознанный выбор помочь, я не могу бросить её или обозлится на её эмоции. Если ты любишь меня — поймёшь. — сурово заключила актриса, а на душе скреблись кошки. Их отношения, столь идеальные, дали трещину? Нет, это всего лишь небольшой конфликт. Все устали под этим непрерывным давлением, вот и всё. Скоро всё наладится. —Я не буду ничего говорить о ней, но и помогать не буду. Если ты помнишь, моего совета никто не спрашивал, водружая на нас этот груз. — мужчина вновь сел на своё место, доставая с полки телефон. Воцарилась пауза, пока Алекс что-то недовольно печатал в телефоне. —То есть, если бы я была в подобном состоянии, ты тоже считал бы меня грузом? Интересно выходит. — Мерьем усмехнулась, но как-то совсем горько, пока в небесных глаза скопились слёзы. Позиция возлюбленного её ранила ещё больше. Почему все считают её какой-то скалой, на которую можно выгрузить все проблемы и уйти с облегчением? —Не передёргивай, Мерьем. Я понимаю, что лучшая защита это нападение, но… — отвлекшись от телефона, фотограф не успел закончить, как Узерли перебила его не в силах больше слушать. —Нур человек, Алекс. Никакой не груз, балласт или что ты там ещё можешь придумать. Такой же человек как ты и я, ясно? Запомни это, пожалуйста. — последнее, что сказала шатенка, прежде чем выйти из спальни, не дожидаясь ответа Челеби. В конце концов — она тоже устанет. Ей хочется простого человеческого счастья, а не всего этого. Она вновь вернулась в комнату Нур, где всё было также как и раньше. Актриса расстелила кровать, чтобы лишними движениями не тревожить подругу. Медленно подойдя она несколько секунд смотрела, переживая, что не сможет её поднять. Но и оставлять Эргенч так — просто наплевательски. Как бы то ни было ей придётся справиться. Одной рукой она бережно подхватила тонкую талию, а второй ноги под коленками. На удивление, Эргенч оказалась совсем легкой, даже для Мерьем. Шатенка аккуратно уложила девушку в постель, заботливо накрывая одеялом. Она всё же не удержалась и присела на немного рядом, потом приступит к уборке. Мерьем боялась лишний раз коснуться Нур, чтобы не потревожить и без того, очевидно, очень хрупкий сон. Ей явно нужна передышка. Нервная система Эргенч и так слишком измотана для очередных скандалов. Что ж дерьмово у неё получается ограждать подругу от стрессов. Сердце защемило от мысли, что она стала причиной боли столь невинного создания. Несмотря на всё произошедшее в жизни темноволосой именно таковой считала её Узерли. Невинной. Чистой словно ангел. Она смотрела на её лицо, что сейчас, на удивление, было спокойно и в очередной раз отмечала насколько она красива. Для неё, во всяком случае, это было так. Нур невероятно прекрасная и пусть Мерьем единственный человек на этой планете, который так считает, для неё это истина в последней инстанции. —Прости меня, милая… — совсем шепотом отозвалась шатенка, а ее губы коснулись холодного лба совсем невесомо. Всё проходит и это обязательно пройдёт. Жизнь наладится, а иначе и быть не может. С этой мыслью девушка вернулась к куче вещей, сваленной в бесформенную пирамиду на полу. Решив начать с одежды, Мерьем подняла первый попавшийся свитер, чтобы повесить его на вешалку. Неожиданно с тихим писком от туда показался Пушок. Узерли удивлённо ахнула, моментально позабыв о вещи, подхватила малыша на руки. К счастью, никаких повреждений она не обнаружила, так что скорее всего он просто забрался сюда, пока Мерьем ругалась с Алексом. Пушок, выпрыгнув из рук актрисы, бодро побежал к кровати своей хозяйки. Он был ещё слишком мал, чтобы влезть на кровать и поэтому комок запищал, издавая звук похожий отдалённо на мяуканье. Котёнок кричал слишком громко, показывая свои ещё маленькие, но уже острые зубки, пронзительно смотря прямо на Узерли. Та сразу же подхватила его на руки опасаясь, что Пушок столь громкими возмущениями разбудит Нур. Она положила котёнка рядом с девушкой на кровать и тот тут же запрыгнул спящей Эргенч на живот. Осмотревшись котёнок медленно двинулся к груди. Устроился он как раз с левой стороны, аккуратно свернувшись клубочком. Он закрыл глаза, тихонечко замурлыкав, хотя больше походил в этот момент на маленький трактор. Прошло несколько минут и эти двое уже дышали в унисон. Всё было бы невероятно мило, если не было бы столь грустно. Всё же Узерли стоит вернуться к уборке, ей предстояло до вечера ещё и очищать книги, что было вовсе не простой задачей….•••
Эргенч проснулась за тридцать минут до того, как актриса собиралась её будить, как раз в тот момент, когда Мерьем раскладывала уже очищенные книги на их законное место. Затем следовали пятнадцать минут постоянных извинений и сожалений, что кажется подействовали. Нур не стала противиться касаниям подруги, когда та принялась обрабатывать руки перекисью и вновь заматывать бинтами. Им важно было сегодня посетить психотерапевта, поэтому нехотя темноволосая собралась и вышла к машине. Дорога показалась какой-то непомерно длинной. Небольшие дома сменялись огромными высотками, а затем вновь перерастали в маленькие строения. Нур всё думала о случившемся, Узерли убрала все вещи пока она спала и даже не поругалась на неё. Наверное всё дело в постоянном чувстве вины, то что актриса осознаёт это грело душу. Тем более темноволосая и правда не имела права на неё злиться, Алекс прав, Мерьем слишком много сделала для неё. Они вошли в давно знакомые стены, всё здесь было привычным: картина с деревом на стене, лифт, что из раза в раз поднимал их на четвёртый этаж и серая дверь с золотой табличкой: Психотерапевт. Госпожа Сельма Эргеч. Удивлению Нур не было предела, когда Сельма, поздоровавшись, попросила её подождать снаружи. Её помощница предложила Нур чая с печеньем и девушка не отказалась. Включив на телефоне более всего интересующую её сеть «Инстаграм», темноволосая рассматривала аккаунты своих бывших коллег. Все такие радостные, счастливые, спокойные. Зависть царапала душу, проникая своими тонкими лапами в самые потаённые уголки и от этого Эргенч была противна самой себе. Её жизнь тоже когда-то была такой. Завистливая дрянь. Единственный синоним, который девушка подобрала для себя в своих же мыслях. Как можно только допускать подобные мысли? Отвратительно. Темноволосая отложила телефон от греха подальше и постаралась сосредоточиться на том, что происходит за стеной. О чём таком идёт речь, что Нур попросили выйти, прежде такого не случалось. Однако, как бы девушка не старалась, ответом ей была лишь тишина и постоянное тиканье часов.•••
Тем временем в кабинете Сельмы разгорался более чем оживленный разговор. После случившегося Мерьем позвонила Эргеч с просьбой перед сеансом с Нур обсудить все тревожащие её темы, а таких, кажется, с каждым часом всё больше, несмотря на то, что до суда оставались считанные дни. Они совсем не готовы, Нур не готова. Если они проиграют — это будет полный провал, но сейчас её волновало несколько иное: —Я очень переживаю за неё, понимаете. То, что было вчера, оно заставило меня усомниться в моих способностях. К тому же, ужасная история с смс и ещё более ужасная выпадка Алекса. — Мерьем тяжело вздохнула и её тревоге не было предела. Она окончательно потерялась в происходящем и неимоверно нуждалась в минуте ясности, чтобы двигаться дальше. —Вы не думали проверить здоровье Нур еще раз? Для неё безусловно будет тяжело всё это, но определенно такая реакция на сильный стресс очень редко определяется исключительно психологическим аспектом. Потеря сознания ещё и судороги. — Сельма говорила уверенно, но актриса подметила, что выглядела она весьма уставшей. Психотерапевт взглянул на свои записи слов Мерьем и пожала плечами. —Я имею в виду, что у нее наверняка было много травм головы, это могло сказаться. — пояснила молодая женщина, замечая непонимание в глазах напротив. —Господи, если это то, о чём я думаю... — Мерьем спрятала лицо в ладони, силясь не заплакать от отчаянья. — Какой кошмар! — констатировала девушка излишне громко и интонации её больше походили на хныканье. —Не думаю, что вам стоит огорчаться раньше времени. А что Нур говорит о прошлой ночи? — перевела тему Эргеч, чтобы отвлечь девушку от ненужных самокопании в данный момент, об Алексе им стоит поговорить чуть позже, когда пыл и усталость Узерли поутихнут. —Это удивительно, но... — актриса запнулась, что бы сделать глубокий вдох. —Совсем ничего, мне кажется она не помнит всё происходящее. — актриса пожала плечами, потупив взгляд на ежедневнике психотерапевта. Он был из тёмной кожи, железные обоины, выкрашенные в золото, защищали уголки от потертостей. Дорогая вещь. —Такое, конечно, вполне может быть, однако раньше подобного я за ней не замечала. Можете позвать Нур? — Сельма улыбнулась и актриса без лишних слов тут же отправилась в коридор, чтобы позвать подругу. Сельма подошла к своему столу в дальнем углу кабинета, чтобы вновь выпить обезболивающие. Она уже сейчас мечтала, как вернется домой и, наконец, окажется в своей постели, примет снотворное и уснет. Эта постоянная боль от сломанных ребер её доконала. Силы были, очевидно, на исходе, однако работа превыше всего. Мерьем с каждой их встречей выглядела всё более потрёпанной. На лицо все признаки хронической усталости, которые молодая женщина в силу своей профессии могла определить без труда. Как бы то ни было Нур выглядела наоборот всё лучше. Волосы стали блестящие, а цвет кожи с мертвецки бледного всё больше переходил в здоровый оттенок. Она словно забрала всё это у Мерьем, чтобы выжить. Это от чего-то напомнило детскую страшилку, что сестра рассказывала ей в детстве. О существах в людском обличие. Они питались энергией и жизненной силой других людей, чтобы продолжить жить. Это было не их прихотью, скорее вынужденной мерой. Они появлялись в чужих домах в обличие потерянных детей или под видом дальних родственников. А затем, принявшие их, добросердечные люди начинали медленно угасать, пока сущность не напьётся достаточно, чтобы продолжить своё существование. Всё это, конечно, небылицы и Сельма была бы полной дурой, если сейчас восприняла это в серьез. Мысли о сестре наводили тоску, и молодая женщина тут же прогнала их подальше вместе с детской страшилой. Едва успев спрятать лекарство в нижнюю полку стола, молодая женщина заметила входящих девушек и мгновенно вернулась на своё рабочее место. —Нур, если ты не против, я задам тебе несколько вопросов, хорошо? Взамен мы обойдёмся без сегодняшнего сеанса. — Сельма улыбалась, той самой улыбкой, которая всегда вселяла в Эргенч ощущение безопасности и спокойствия. Поэтому темноволосая тут же кивнула. — Расскажи мне про вчерашний вечер, происходило что-то расстраивающее тебя? — блондинка взяла со стола ежедневник, что-то в нём помечая. —Нет, вчера всё было хорошо. Мерьем приготовила очень вкусный ужин и потом я принимала ванну с пеной, которую Мерьем тоже купила мне, она очень вкусно пахла персиками. Я очень люблю, но мне теперь их нельзя. — немного грустно добавила девушка, однако до этого она говорила вполне воодушевленно. —Это прекрасно, что ты радуешься мелочам, Нур. Я горжусь тем, что наши встречи проходят не зря для тебя. А что было после того, как ты приняла ванну? — все же продолжила настаивать на своем Сельма, однако почти на сто процентов была уверена, что девушка действительно ничего не помнит. —Мы читали очень интересную книгу! Я забыла вам сказать, она про романтичную историю, о девушке, которая была парфюмером и мужчину, что облился её духами нечаянно. — Нур прикрыла в смущении лицо рассмеявшись. По правде сказать, эта книга была ей весьма симпатична, даже больше чем другие. Она пока не понимала почему. —Это чудесно. А что было потом? — глаза Сельмы смотрели прямо в душу и Эргенч всё не могла отделаться от мысли, что этот разговор плохо кончится. —Потом?... — Нур на несколько секунд задумалась нахмурившись. —Я просто уснула вот и всё. Больше ничего не было. — девушка встревоженно взглянула на Мерьем, ожидая от неё объяснений, однако она лишь отвела взгляд в сторону. —Хорошо, Нур, послушай меня внимательно. Я вполне допускаю тот факт, что ты могла забыть произошедшее. — блондинка отложила блокнот, замечая, как Эргенч начинает заметно нервничать, скрещивая пальцы в неестественной форме. —Вчера ночью ты проснулась от кошмара. У тебя случилось что-то вроде панического приступа, однако с более серьезными последствиями, закончившегося частичной потерей сознания и судорогами. — Сельма сделала паузу, давая тем самым девушке время осознать всё услышанное. —Нур, я говорю это, так как ты должна знать, что с тобой происходит. Это важно. Ты кричала о своей дочери. У тебя была дочь? С ней случилось что-то ужасное? Я не прошу тебя говорить сейчас о подробностях, но…. — блондинка хотела было продолжить, однако её всё же резко перебили. —Что это вы такое фантазируете? — Эргенч усмехнулась, однако голос её был совсем слабый, ещё больше выдавал дрожащий нервный смешок, вырвавшийся из груди. —Милая, Госпожа Эргеч говорит как было. Я очень переживаю за тебя. — в разговор встряла Мерьем, но совсем неуверенно. Она сдавала позиции. Актриса накрыла руку подруги своей, однако всего на несколько секунд, так как девушка тут же оттолкнула её. И это ранило Узерли, она мысленно вернулась к тем дням в больнице и сегодняшнему дню. В голове эхом разносилось лишь: «Меня трогать нельзя!». —У меня нет никакой дочери! И никогда не было! Что вы несёте? Я не могла ничего подобного кричать! — теперь уже всё тело Нур била крупная дрожь. Сердце стучало так сильно, что думалось ещё чуть-чуть и оно с грохотом пробьёт хрупкие рёбра, вырываясь наружу, обнажая все чувства. —Нур, пожалуйста, успокойся. Я лишь задала вопрос, это не было утверждением. Однако ты упоминала дочь, умоляла её вернуть. Такая осознанность не может проявиться после обычного кошмара. — мягко продолжала настаивать Сельма. Она знала, что в таких моментах стоит лишь додавить и оппонент сломается, вываливая правду словно лавину, безумной волной скатывающуюся вниз. —Достаточно! — Эргенч вскочила на ноги, выставляя вперёд указательный палец, что ещё больше выдавало дрожь в руках. —Если вы продолжите развивать свои фантазии, я больше сюда не приду! — темноволосая кричала так громко, что в комнату заглянул медбрат и одним лишь взглядом психотерапевт дала понять, что всё в порядке. В голубых глазах застыли слёзы. Девушка внимательно следила за тем, как размеренно и спокойно психотерапевт положила на стол ручку, поднимаясь со своего места. Что она собирается сделать? Блондинка же обошла стол, вставая в нескольких сантиметрах. Прошло кажется пол минуты и тёплые руки Сельмы оказались на дрожащих плечах, что были от худобы острые, словно лезвия. Эргенч не скидывала её руки, лишь замерла в ожидании. До её слуха донестись слова, что в секунду утащили за собой землю из-под ног. —Нур, как её звали? — голос психотерапевта мягкий и сочувствующий. Сейчас проник в самую душу, от чего темноволосая на секунду вся сжалась, явственно ощущая, как соединяются рёбра. —Зелишь… — на одном выдохе произнесла девушка, тут же падая на колени. Тело содрогнулась сначала в беззвучных рыданиях, а затем из груди вырвался всё тот же крик, который, будь они в горах, явно спровоцировал бы камнепад. Даже природа не осталась бы равнодушной, оплакивая столь тяжелую потерю. Сельма опустилась рядом, прижимая Нур к себе, не слишком сильно. Правую руку положив ей на спину, а левой сжимала дрожащую ладонь девушки. Эргенч помнила всё слишком ярко. Воспоминания, терзающие душу, сейчас вспыхнули ярким пламенем. Будь её глаза открыты или закрыты, это ничего не меняло. Некуда спрятаться и думалось будто сама смерть здесь была бессильна. Вся жизнь была ей наказанием, за её бесхарактерность, за её преступления, за её грехи. —Дыши. — Сельма гладила спину Эргенч широкими и размеренными движениями, что шли в разрез с бурей внутри темноволосой. — Плачь, кричи. Проживи это, не гони от себя. — блондинка редко прибегала к подобному методу, тем более, что естественно контакты с пациентами были вовсе не желательны. Но сегодня исключение. Девушка в её руках плакала навзрыд и, казалось, она уже никогда не успокоится. Нур никогда не забудет это чувство, когда земля будто останавливается. Полная дезориентация. Когда начинаешь думать, что до этого момента мир был совершенно иным. А после… После ось земли словно сместилась и всё теперь будет иначе. Неслыханная жестокость, которая случилась, никуда не уйдёт и её дочь, не успев родиться — стала её жертвой. Люди это самые настоящие звери, в этом темноволосая была уверенна. Но от этого не становилось легче. Мерьем словно оцепенела на своём месте. Хотелось закрыть уши руками, чтобы не слышать этих всепоглощающих криков. Актриса не заметила, как сильно сжала пальцы в замок, как вздрагивала от каждого крика подруги. Она боялась смотреть в её сторону. Трусиха. Привела её сюда, заставила пройти через самый страшный кошмар, а теперь боится взглянуть. Узерли ненавидела себя за это. В глазах застыли слёзы, а в мыслях лишь ненависть к себе, за слабость. Она смотрела сквозь множественные дипломы, пытаясь прочитать хоть слово, чтобы отвлечься, но ничего не вышло. —Нур, что случилось с Зелишь? — когда всхлипы и крики слегка поутихли, задала вопрос Сельма. Заслышав знакомый голос, Мерьем словно очнулась от морока, повернувшись на всё также сидящих на полу девушках. —Я не скажу! Никогда в жизни и никому не скажу! — речь Нур столь сбивчивая и нечеткая, что можно было едва разобрать слова, она то и дело срывалась на крик. Мерьем же лишь нахмурилась, прикусывая нижнюю губу. Она, наконец, смогла отдалиться от мучений подруги, которые больше не могла впитывать. Почему она не хочет говорить? Они были в браке с Халитом год, виделись достаточно часто, но Узерли никогда бы не сказала, что Нур была беременна. Значит срок был не столь большой, но она уже знала пол ребёнка. Если это был выкидыш, спровоцированный постоянным насилием, вряд ли Нур была бы столь категорична. Значит случилось что-то более ужасное. В голове сразу всплывали моменты прошлого, как она стояла напротив совсем маленького гробика. Что-то инородное и совсем не естественное. Это вызывало неимоверную горечь, впивалось в память подобно лезвию капкана, схлопнувшегося над своей жертвой. Дети не должны умирать. Неужели Нур хоронила собственную дочь в тех самых маленьких гробах? От этой мысли становилось лишь больнее. Она должна узнать, что произошло и, кажется, она знает как это сделать не потревожив и без того сломленную Эргенч. Вскоре они собирались покидать кабинет, Нур больше не плакала. Взгляд её опустел как никогда, будто из неё достали всё живое, что только оставалось внутри. Сельма рекомендовала накормить Эргенч дома, как только они приедут, и уложить спать. Но разве сон поможет? Когда Нур проснётся с утра реальность будет всё такой же суровой и больной. Как бы то ни было актриса поступит в соответствие с рекомендациями, так как уверена, что психотерапевт вряд ли станет давать бессмысленные советы. Однако у двери темноволосая остановилась, вновь поворачиваясь к Эргеч. Голос её низкий и тихий, на вкус как кислый Грейпфрут: —Это Халит убил вашу сестру.