Юлий
— Юлий? — окликнул меня Ванька. Остановившись посреди коридора, я потратил пару лишних секунд на закатывание глаз и подавление недовольного вздоха, после чего обернулся. — Да? — Пойдем покурим? Судя по выражению лица, парень хотел что-то сказать, выглядел он озадаченным и взволнованным. — Ну пойдём. Спустившись по лестнице на первый этаж, мы вышли в главные двери, где я чуть не столкнулся с какой-то теткой, явно “перешитой” уже раз сто. Должно быть, одна из элитных клиенток дядечки. Готов поставить сотню баксов, что она хотела обратиться именно за какой-нибудь пластической операцией на лицо, там, конечно, уже и так все было переделано, но и грудь увеличивать тоже больше некуда. Женщина проскользила по мне глазами и обольстительно улыбнулась, во взгляде заиграли нотки флирта. Подобные дамы совершенно не соответствовали моему вкусу – искусственные куклы, повернутые на внешности и бабках, которые старше меня лет на десять, но, тем не менее, в одичавшем мозгу проскользнула мысль, а не попробовать ли чего-нибудь новенького? Завернув за угол клиники, Ванька достал из кармана пачку с зажигалкой и протянул мне, угощая. Скорее из вежливости, чем из необходимости, я стрельнул у него одну сигаретку. — О чем хотел поговорить? — я решил перейти сразу к делу и не тянуть кота за… хвост. Помолчав немного, глядя в сторону, такой активный, решительный и болтливый Ванька впервые подбирал слова и обдумывал то, что собирался сказать. — Эрик, понимаешь, — наконец начал он, потерев нос, — ты очень классный парень, к тому же, мы же друзья… “Мы с тобой не друзья”, — пронеслось в голове, но вслух озвучивать не стал. — Поэтому решил, что тебе нужно сказать. — Говори. Иван снова замялся, но все же продолжил. — Дошли слухи, что твой дядя собирается втянуть тебя в какую-то очень хреновую историю, Эрик. Будь осторожен. Интересненько... Уж не о той ли самой супер-важной-миссии-спешл-фор-ми говорил дружок? Брови взлетели вверх, уставившись в глаза пареньку, я спросил внушительным тоном: — Что за история, Вань? Откуда информация? Тот колебался. — Я точно ничего не знаю. Правда, Рик. Просто от наших слышал, что, типа, дядя хочет спихнуть на тебя очень грязную работенку. — Не привыкать, — отмахнулся я. — Нет, — Ваня покачал головой, — ты не понимаешь. Всё намного сложнее. И хуже. — Пояснишь? — Не всем нравится, что ты здесь. Дяде твоему тоже. Говорят, он не будет тебе помогать, если что-то пойдет не так. Он еще не озвучивал никакой особой работы? — Еще нет. Вообще, как-то странно, — затянувшись, я задумчиво выдохнул едкий дым, — сначала спас, не отпускает никуда, держит при себе, заставляет забывать настоящее имя и прошлое, а потом решает просто слить? Зачем? Жорик, конечно, был тем еще козлом, и мы с ним более, чем не ладили, да и то, что в “коллективе” меня недолюбливают, не являлось тайной, но все равно это слишком. Да и зачем? Я же ему нужен. Таких, как я, попробуй, найди. — Не знаю, Рик. Может, ты был нужен ему для конкретной работы, а теперь всё, — паренек пожал плечами. Затушив бычок и кинув его в урну, я похлопал Ваньку по плечу. — Нормально все будет, прорвемся. Но спасибо за информацию, друг. От последней фразы этот дурачок прям расцвел. Почему он так хотел со мной дружить? И, что еще более интересно, почему дядя продолжал так долго держать при себе этого наивного, туповатого и самоуверенного парня? Ладно, их дело. Не успел я зайти обратно в клинику, как девушка на ресепшене, имя ее не помнил, хоть мы и спали, вскочила, только увидев меня, и воскликнула: — Эрик! Эрик, подойдите, пожалуйста. Неспешным шагом я направился к стойке. На бейджике виднелось имя “Ирина”. Ну точно, Ирина! Как можно было забыть эту милашку? Все мозги уже пропил. — Да, Ириш, что такое? Опершись на столешницу, она наклонилась ко мне. Взгляд непроизвольно скользнул к глубокому вырезу майки, скрытой под классическим бежевым пиджаком. — Георгий Алексеевич Вас искал, просил передать, чтобы Вы зашли к нему. — А сотовую связь у нас уже отменили, — проворчал я, доставая свой телефон. На экране светились уведомление о двух непринятых вызовах. Ой. — Он у себя? — Да, должен быть. Милашка не сводила с меня круглых щенячьих глазок. Ласково улыбнувшись, я поблагодарил ее и подмигнул на прощание. Щечки у нее тут же вспыхнули, а во взгляде появилась надежда. Ну, а что? Может, и пригласить ее на второе “свидание”? Дядя, как и сказала Ирина, был в кабинете. Сидел в костюме за своим столом и что-то печатал в ноутбуке. Как всегда. Павлин важный. Или, скорее, пингвин. — Здравствуйте, Георгий Алексеевич, Эрик Нойман по Вашему приказанию прибыл, — саркастически произнес я, закрыв дверь и прислонившись к ней спиной. Дядя смерил меня взглядом, полным неприязни. Такой взгляд намекал на то, что слова Ваньки могут быть правдивыми. Ничего не ответив на приветствие, Георгий открыл ящик, достал оттуда папку и кинул ее на край стола, та приземлилась с громким шлепком. — Изучи. Твой будущий клиент. Подойдя поближе, я взял в руки это досье, открыв, полистал содержимое. — Симпатяшка, — мужчина на фотках, которые шли в комплекте, правда был красивым, — и что с ним надо сделать? — Убрать, — сухо бросил дядя, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. — Внутри есть абсолютно вся необходимая информация. Кто он, откуда. Что, как и когда надо сделать. Изучи на досуге, если вопросы останутся, знаешь, где меня найти. Продолжая просматривать “материалы дела”, я прокомментировал вслух: — Иностранец что-ли? — Вроде того. Через месяц примерно должен приехать в Россию. — А что за красотка с ним тут на фото? — нахмурился я. Не хватало еще убить ни в чем не повинную девушку, просто потому что та будет рядом болтаться. Лицо на снимке, где эти двое обедали в кафе на улице, смазалось и его частично закрывали волосы, но все равно было видно, что девчонка молодая. — Я же сказал, прочитай все внимательно, потом вопросы задавай, — процедил Жорик, все так же не поднимая глаз. — Ладно. Получается, теперь я киллер? Чем же он тебе так насолил? Конкурент? — Не твое собачье дело. — Воу-воу, дядя, полегче, — я вскинул ладони, зажав папку под мышкой, — а-то еще откажусь, на кого повесишь эту мокруху? — Не откажешься. Тебя не спрашивают. Внутри все закипело, но пришлось взять себя в руки и не ссориться с ним. Не хотелось снова прокручивать одни и те же диалоги. — Это то самое финальное дело, о котором ты говорил? — Да. — После него я буду полностью свободен? — Да, — он наконец поднял на меня глаза, — если захочешь. У тебя же нет ничего. Чем будешь заниматься? Забухаешь до смерти? — Не твое собачье дело, — парировал я. В бледных глазах вспыхнула ярость.***
Сидя на сомнительной тусовке у Ваньки на хате, я покачивал лед в бокале с виски. Из головы не шел утренний разговор с парнем и финальное поручение от дяди. Было какое-то дурное предчувствие. Трижды прочитав материалы дела от корки до корки, не на все вопросы удалось найти ответы. Этот “клиент” явно был крутым чуваком, но способ его убийства выглядел как-то сомнительно. Где инструкция, что делать после выполнения заказа? Скинуть стволы и вернуться к себе на квартиру? Приехать в клинику? Затаиться на съемной хате? Может, дядя Гоша и думал, что я – крутой наемник, который в деталях знает, как надо выполнять такую работу, вот только он ошибался. Не моя это профессия, не занимался я таким никогда. Конечно, в общих чертах знал, что надо делать, но все равно требовалась профессиональная консультация. Серьезно, почему я? Неужели не было реальных киллеров среди его людей? Или неужели он не мог оплатить услуги профессионала? Хотя, может, не такой уж и крутой чувак тот европеец. Может, просто какая-то пешка, которая мешалась под ногами или препятствовала дядиным делам. Тогда это многое объясняло. — Эрик? — позвал подошедший сбоку Сашка, пока я внимательно следил за одной девушкой в обтягивающем платье, танцевавшей с подругой под эту фигню, которую все остальные считали музыкой. — М? — Можно тебя на пару слов? — Что ж за день сегодня? Все меня хотят, — проворчал я и, допив виски залпом, лениво поднялся на ноги. Бросив последний взгляд на извивающуюся девушку, пошел за парнем. Очень странно, что Саша сам позвал на разговор, он же обычно шугался от меня, как кот от пылесоса. Покинув шумную комнату, мы вышли в просторный коридор, а оттуда – на кухню, но там тоже сидела пара человек, так что пришлось пойти на балкон. Что весьма кстати, так как все равно хотелось покурить. Парень долго не решался начать разговор. Терпеть подобное дважды за один день – перебор. — Говори, что хотел, пока никто не пришел, — недовольно произнес я, опершись локтями на ограждение. — К тебе Ваня ни с какими странными разговорами не подходил? — промямлил Саша, смотря куда-то вниз. — А что? — Подходил? — Еще раз спрашиваю. А что? — В общем, не доверяй ему. Он под тебя роет, — это было произнесено почти шепотом, хотя и так никто не мог услышать. Я нахмурился. Это какой-то бред. Так и сказал: — Да это бред. — Твое право, верить или нет, Эрик, но он совсем не тот, кем кажется. Будь аккуратен. Ваня лжет тебе, что бы он там не говорил. — Зачем тебе помогать мне? — Не знаю. Ты похож на моего брата… После этих слов Саньку как ветром сдуло – убежал с балкона, не дождавшись реакции или ответа. Странно все это, да еще и в один день. Сначала Иван говорит не верить дяде, потому что тот хочет меня слить, потом Саша говорит не верить Ване, потому что тот под меня копает. Что за Санта-Барбара там разыгралась? Да еще и меня втянули. Когда мы работали с Беркутом, подобной фигни не творилось. Крыс хватало, но в своем кругу все было прозрачно. Ну, кроме одного эпизода, хотя там все равно обошлось без драм. Почти. Тяжело вздохнув, в чувстве полного отчаяния и безнадеги я решил вернуться к остальным. Какой смысл переживать из-за всего этого, если на собственную жизнь плевать, ведь та не имеет никакой ценности и не осталось в ней ни черта хорошего? Из комнаты доносились звуки гитары. Надо же, неожиданно. Прихватив из бара еще алкоголя, я решил пойти посмотреть на этот концерт. Оказалось, зря. Сидя на кресле с гитарой, какой-то молодой мужчина, примерно мой ровесник, начал петь. Внешность была знакомой – крепкий, крупный, в очках, волосы немного длинноваты, но его имя я не вспомнил. Пел мужик очень даже здорово, его голос красиво переплетался с перебором, который тот параллельно играл на черной шестиструнке. «Знаешь, Мэри, в моей голове звери, Они бы тебя съели, если бы я разрешил, Но я их гоню из прерий, На ключ закрываю двери. Сидят на цепях звери, На ржавых цепях души». И вдруг я стал вслушиваться в текст. Что-то в нем зацепило. Остальные тоже затихли, внимание большинства было обращено на мужчину, лишь отдельные люди продолжали негромко переговариваться. Привалившись плечом к дверному косяку, я уставился на певца, держа в руке хайбол с виски. «А звери мои, ночью Рвут кожу и плоть в клочья, И каждый их клык заточен, Играют на струнах жил». Дыхание сбилось. Казалось, каждая клеточка души и тела понимала и чувствовала эти слова. Пальцы сжались сильнее. «Но всё таки, между прочим, Пусть я и обесточен, Ты вся до ресниц и точек Причина того что я жив». Непонятно с какой стати в голову полезли мысли о Нике. Перед глазами четко всплыло ее лицо с нежной улыбкой. Дальше воспоминания полились рекой. «Беги от меня, Мэри». Я отталкиваю ее из раза в раз, говорю ей в Финляндии, что мы не можем быть вместе. Прошу держаться от меня подальше. «Прижмись же ко мне теснее». Но в глубине души не хочу ее терять. При каждом нашем объятье, воспоминания о которых продолжали вспыхивать в сознании, я хотел прижать ее к себе, как можно сильнее. «Спасайся скорее, Мэри Ничто тебя не спасёт». Зажмурившись, я попытался избавиться от этих образов, но не получалось. Хотелось заорать. «Коснувшись тебя, Мэри, Попробовав раз звери, Живущие в моем теле, Хотят еще и еще». Руки непроизвольно дернулись вверх, будто желая заткнуть уши. Что-то разрывало мою грудную клетку изнутри. Упиваясь болью и поражаясь тому, что кто-то писал стихотворение о других людях, но случайно написал и про нас с ней, я тяжело вздохнул, продолжая слушать. «Ты знаешь, Мэри, Есть истина в вине и теле, Религии и постели, Но я отыскал в тебе». Хотелось уйти. Невыносимым было слушать это. Не хватало всего одной последней капли. «И пусть сегодня Другой одеяло грею, Но спят мои злые звери, Тебя видя в каждом сне». По телу прошла волна мурашек. Правда. Всё правда. Бесчисленные девушки в моей кровати, но во снах до сих пор лишь одна она. Не выдержав, я развернулся на месте и быстрым шагом направился к выходу из квартиры. Не глядя поставив куда-то хайбол, уже выскочил за дверь и начал спускаться по лестнице, как вдруг осознал, что не ощущаю в кармане джинсов телефон. Проклятье. Эмоции уже просто переполняли. Я взревел, сжав руки в кулаки и вскинув голову. Пришлось снова вернуться в комнату. «Поверь, я не буду зрителем, Скрываясь в своей обители До самых последних дней. Я прилечу с Юпитера В квартиру твою, Мэри, Стань же скорей укротительницей Моих диких зверей. Зверей…» Сидя в такси по пути домой, я смотрел в окно, в ушах продолжали звенеть строчки, которые отпечатались в разлагающемся мозгу с первого раза. Ненавидел ли я себя за эту слабость? О, еще как. Позорно быть тридцатилетним мужиком и страдать по девушке, которую не видел несколько лет, которую сам же и отверг изначально. Она уже давно жила своей жизнью, встречалась с кем-то. А я? Что стало со мной? В голове же упорно продолжали крутиться одни и те же строчки. «А звери мои, ночью рвут кожу и плоть в клочья». «Беги от меня, Мэри. Прижмись же ко мне теснее». «Коснувшись тебя, Мэри, попробовав раз звери, живущие в моем теле, хотят еще и еще». «И пусть сегодня другой одеяло грею, но спят мои злые звери, тебя видя в каждом сне». «Я прилечу с Юпитера в квартиру твою, Мэри, стань же скорей укротительницей моих диких зверей». И снова. «Я прилечу с Юпитера в квартиру твою, Мэри, стань же скорей укротительницей моих диких зверей». Те мысли, которые поползли дальше, совсем мне не понравились, даже заставили поморщиться. «Я прилечу с Юпитера в квартиру твою, Мэри, стань же скорей укротительницей моих диких зверей».