Черный леопард

Николь

      Сложив ноги по-турецки, я сидела на диване и держала в руках телефон. Люстра была выключена, так что свет шел только от небольшого торшера, стоящего рядом. На полу, растянувшись, лежала Бель. Обычно, когда я созванивалась с любимым, она тут же подскакивала ко мне и внимательно слушала весь наш диалог, будто ожидая, что Йоэль может попросить дать ей трубку. Хотя, пусть трубку он и не просил передать, зато всегда с ней здоровался и махал рукой через экран, так что подбегала наша прелесть не зря. Но сегодня вечером Бель очень хорошо погуляла, поэтому спала без задних лап.       — Ты чего, милая? Что с тобой? — спросил Йоэль, когда я отвернулась в сторону, пытаясь сдержать слезы. — Ты плачешь?       Не хотела, чтобы он это видел, знала, что сам расстроится и будет переживать. Никто и никогда не беспокоился обо мне так сильно и не оберегал, как это делал муж.       — Нет-нет, все в порядке, — улыбнулась я, глянув на экран.       Лицо любимого стало озадаченным, он внимательно вглядывался в изображение, пытаясь понять, показалось ему, что я плачу, или нет. В моменты, когда Йоэль беспокоился, злился или просто становился слишком серьезным, он начинал походить на сурового викинга. Это забавно, если знать, что на самом деле скрывается в душе у этого сдержанного, с виду холодного и частенько немногословного мужчины. По нему так сразу и не скажешь, что он может быть очень милым и нежным.       — Николь? — приподняв брови, обратился Йо. Должно быть, все же заметил слезы, собравшиеся над нижним веком.       — Все хорошо, не беспокойся, — поспешила заверить я. — Мы в порядке. Просто… мне очень грустно.       На последнем слове голос дрогнул, а по щеке все-таки скатилась первая слезинка. Пришлось набрать в грудь побольше воздуха и снова отвести взгляд в сторону, чтобы не расплакаться.       — Miksi olet surullinen?       — Minä en tiedä… То есть… Я знаю, но причины нет, на самом деле.       — Minun kultani, en ymmärrä, — произнес Йоэль грустным голосом, в его взгляде читалось сочувствие и переживания, отчего на меня накатило еще сильней. — Kerro minulle, miksi itket? Miksi olet surullinen?       — Понимаешь… Я… — слез становилось все больше, стерев их тыльной стороной ладони и шмыгнув носом, я постаралась четко сформулировать то, что было на душе. — Мне очень одиноко. Ты так далеко… Я ужасно по тебе скучаю и хочу, чтобы ты скорее вернулся. Ты же знаешь, у меня бывают вечера, когда накрывает грусть, и я прихожу к тебе обниматься. Вот сейчас как раз такой.       — Да, я знаю, — ответил любимый, сочувствующе глядя на меня. — Мне очень жаль, что в этот раз я не рядом.       Непонятно, откуда бралось такое настроение, но это было частой практикой. Ладно сейчас – я уже некоторое время снова жила одна, потому что мужа отправили в командировку в Швецию, и мы с Бель на выходные приехали в Тампере, так что не было возможность встретиться даже с Барбарой, Сирпой или с Ильей. Но почему оно возникало и в дни, когда Йоэль был рядом?       Любимый знал об этой ситуации и привык, что иногда бывают эпизоды, когда мы занимаемся какими-то делами отдельно друг от друга, и я вдруг прибегаю к нему с просьбой срочно меня обнять. И не просто обнять, а посидеть так минут десять, поговорить, или даже попить вместе чай. В общем, он знал, что иногда я слишком сильно и ежеминутно нуждаюсь во внимании и любви.       Наверное, корень проблемы лежал в страхе потерять Йоэля, как когда-то потеряла Юлия. У нас с мужем были просто идеальные отношения, о таких даже в книжках не пишут. Любовь, нежность, забота, доверие, взаимопонимание, интерес друг к другу, страсть – все это было. Рядом с Йоэлем, абсолютно везде и всегда, я чувствовала себя дома. Очень сложно поверить в такое счастье, сложно поверить, что может быть такой идеально подходящий тебе человек, с которым вы вместе и любите друга. Кажется, что подобное надо заслужить, и что надо быть какой-то особенной. А разве я такая? Порой возникало чувство, будто все происходящее либо сказка, которая вот-вот закончится, либо сон, и я скоро проснусь.       Но ведь правда, про мою жизнь только книги писать: красивый плохой парень, с которым случайно знакомишься на даче, сумасшедшая сильнейшая влюбленность, поездка с этим парнем в другую страну. Потом он исчезает, но появляется снова, чтобы спасти твою жизнь во второй раз. Разборки каких-то банд, похищение. Смерть любимого парня, с которым вы только-только наконец-то решили быть вместе. Затем, спустя время, его лучший друг говорит, что купил тебе дом в Финляндии и готов помочь с переездом. В новой стране ты знакомишься с другим парнем, хотя кажется, что больше никого никогда не полюбишь, и этот другой парень становится для тебя любимым и единственным. Он покупает тебе собаку, делает предложение, и вы живете в гармонии и идиллии.       Ну разве в жизни такое бывает? Разве в моей жизни могло быть такое? Я же даже никогда и подумать о подобном не могла!       — Мне тоже жаль, что ты не рядом, — прошептала я, смотря через экран на любимого, слезы продолжали бежать по щекам. — Rakastan sinua niin paljon. Kuten kuuhun ja takaisin, mutta kerrotaan miljoonalla.       — Милая, я тоже люблю тебя, — с акцентом сказал Йоэль на русском языке, потом перешел снова на английский. — Ты самое прекрасное и самое светлое солнышко в этом мире. Я не могу сейчас оказаться рядом с тобой, но, надеюсь, ты сможешь почувствовать, как сильно я тебя люблю, и на расстоянии.       — Да, конечно, — ответила я, улыбнувшись.       В начале наших отношений Йоэль не говорил слова любви. То есть, он один раз признался мне в чувствах, и больше ничего подобного не говорил. Мог сделать комплимент, нежно обнимал, целовал, держал за руку, но не говорил, что любит, не сравнивал с солнцем и не мерил чувства расстоянием до луны. Как-то я все же решила спросить, почему он однажды признался, что любит, но больше никогда этого не повторял. Йоэль ответил, что с того времени ничего не изменилось, и что он, как ему кажется, не давал поводов думать иначе. Звучало резонно, да и многие финны не склонны к красивым речам, и все же для меня это немного странно.       — Но разве тебе не хочется выразить словами свои эмоции, когда переполняют чувства? — спросила я тогда. — Или ты спокойно все это проживаешь?       — Конечно же я тоже чувствую сильные эмоции, — удивился любимый, — но выражаю их иначе. Забочусь, смотрю, целую. Зачем говорить?       — Ну да… Просто для меня непривычно, что ты не произносишь ничего вслух, только можешь ответить “и я тебя”, если сама скажу, что люблю. Но я могу понять. Хорошо.       — Ты хотела бы, чтобы я говорил эти слова?       — Если честно, то да, — призналась я. — Но только когда ты правда это чувствуешь и когда хочешь это выразить. Для меня важно не только видеть и чувствовать, но иногда и слышать, что меня любят.       И со временем Йоэль стал говорить о чувствах чаще. Поначалу обходился лишь простыми и четкими фразами как “я люблю тебя” и “ты самая прекрасная”, но позже перенял мой образ речи, так что появилось и расстояние до луны из уст обоих, и поэтичные сравнения.       Я оценила, что он научился говорить все это потому, что для меня это важно. Это навсегда отпечаталось в сердце. То, что Йоэль действительно со вниманием отнесся к тому, что имеет для меня значение, в очередной раз показало его любовь. Хотя сомнений и так не могло быть после того, как он терпеливо выдерживал все мои переживания в начале общения, как принимал то, что далеко не сразу получилось отпустить Юлия, как мирился с моим страхом и неуверенностью.       В свое оправдание хочется сказать, что после всего этого и после всех притирок Йоэль получил тоже чуть ли не идеальную девушку в моем лице. В этих отношениях у него всегда была безусловная любовь, комфорт, уважение, забота и нежность. Как-то раз он сказал, что я излучаю любовь и свет, и стоит оказаться рядом, как он начинает ощущать счастье, а если в жизни случается что-то неприятное, то оно сразу уходит на второй план.       Мы стали друг для друга тихой гаванью. Маяками в ночи.       Маяк никогда не ищет корабль, который нужно спасти, но всегда укажет путь к дому тому кораблю, который в нем нуждается, с которым они оказались на одном пути. Мы оба стали маяками друг для друга, и теперь всегда могли вернуться домой, как бы вокруг не штормило, и какой бы непроглядной не была ночная тьма.       О прошлых отношениях мы почти никогда не говорили. Йоэль знал мою историю, полностью, от и до, я знала про его бывшую девушку, знала, какие у них были отношения и почему расстались. Но после того, как мы поделились этим, прошлое больше не вспоминали и не обсуждали его. Прошлое должно оставаться в прошлом, а у нас было настоящее и будущее.       Глядя в глаза любимому, я вздохнула.       — Чем я могу помочь тебе сейчас? Как поддержать тебя? — спросил Йоэль.       Этому мы тоже научились вместе. Бывали ситуации, когда кто-то из нас пребывал в плохом настроении, а второй не знал, что делать или не делать, и как себя вести. Порой в таких ситуациях возникали конфликты, особенно когда кто-то был раздражен. Тогда я начала спрашивать напрямую: “что мне сделать, чтобы тебе стало лучше?” или “как я могу тебе сейчас помочь?”, а Йоэль должен был ответить напрямую. Иногда это были просьбы о заботе, иногда желание остаться одному.       Со временем он тоже стал задавать мне такие вопросы.       — Пообещай, что всегда будешь рядом со мной. Пообещай, что никуда не исчезнешь. Пожалуйста.       Глупо и по-детски. Как любимый мог такое обещать? Он же не контролировал все вокруг и не отвечал полностью за свою и мою жизнь, за будущее. Но иногда хочется услышать определенные, успокаивающие слова, пусть и глупые.       — Обещаю.       Я кивнула.       — Николь, — серьезно обратился ко мне Йо, — я обещаю тебе. Я никуда никогда не денусь. Я рядом. И всегда буду рядом, — внушающе сказал он.       — Спасибо, милый. Правда, спасибо.       Возникла небольшая пауза.       — О чем задумалась? — донеслось из динамиков телефона, и я перевела взгляд на экран.       — Может, набьем парные тату?       — Какие?       — Два маяка.       — Отличная идея.       И снова повисла тишина. В груди щемило. Подтянув колени к груди, я обняла их свободной рукой.       — Хочешь, я приеду? У меня скоро будет два выходных, как раз перед Норвегией, я могу приехать к тебе, правда, выйдет, что только на один день, — предложил Йоэль, его лицо продолжало выражать жалость и сочувствие.       Я утерла слезы, опять шмыгнула носом и постаралась взять себя в руки.       — Конечно, я хочу, но это же очень неудобно. Во-первых, это долго. Тебе из Кируны до Тампере либо лететь шесть часов, либо ехать тринадцать. Вместо того, чтобы отдохнуть в выходные, ты устанешь от дороги. Во-вторых, это дорого – вот так туда и обратно гонять.       — Ты уже посмотрела, насколько я далеко?       — В первый же день. Я все города, в которых ты должен побывать, посмотрела на картах.       — Тогда ты знаешь, что лететь до Хельсинки из Кируны всего три с половиной часа? — спросил любимый, приподняв бровь.       — Ну да, до Хельсинки быстрее… Но это же только перелет, — отметила я. — А еще нужно время, чтобы доехать до аэропорта, потом пройти регистрацию, подождать рейс. У тебя на все это уйдет часов шесть в сумме. И обратно потом не меньше.       — Если полететь в ночь, то утром буду дома. На следующий день утром уеду. Это вполне возможно, и уж точно легче, чем потом лететь из Норвегии.       — Но из Тронхейма до Хельсинки лететь два часа.       — Да, но я не знаю, сколько буду в Тронхейме.       Я кивнула и, задумавшись, прикусила губу. Сложная дилемма: забота об интересах любимого и эгоизм сошлись в беспощадной битве.       — Йо, я не знаю… Я безумно хочу тебя увидеть, я ужасно соскучилась! Но если говорить объективно, твоя командировка не бесконечно долгая. Вот это мое настроение скоро пройдет, и все будет хорошо. Вернусь в Хельсинки, погуляю с Барбарой. Она, кстати, идет на свидание с Ильей.       — Ого, правда?       — Да, собиралась, во всяком случае. Так вот, я справлюсь с этим настроением, тебе не обязательно из-за него срываться и так далеко ехать. Я не знаю даже… Черт, — я вздохнула и сжала губы в одну линию, — но и отговаривать тебя мне сложно. Я хочу, чтобы ты приехал, но также хочу, чтобы тебе было хорошо и комфортно!       Йоэль тепло улыбнулся.       — Мне с тобой хорошо и комфортно, милая. Этот перелет, все-таки, не дорога из Сиглюфьордюра в Оулу.       — Ну, вообще, да. Ладно… Я очень хочу, чтобы ты приехал. И если такая возможность есть, и особых жертв с твоей стороны не будет, то, пожалуйста, приезжай. — я решила признаться в том, что думала на самом деле, а дальше муж уже пусть сам делает так, как посчитает нужным и правильным.       — Я приеду. Постараюсь в ближайшие выходные.       — Хорошо.       — Кстати, если будет совсем грустно и одиноко, можешь посетить моих родителей. Мы сегодня созванивались, они сказали, что скучают по тебе и хотят увидеться. Знаю, что было бы лучше вдвоем, но пока можешь навестить их сама.       Это было очень мило, я почувствовала, как в груди разливается тепло. Мне нравилась семья Йо, замечательные люди. Поначалу переживала, что меня могут не принять, все-таки я из другой страны, языковой барьер, культурные особенности и все такое… Но нет. Абсолютно ничего из этого не помешало мне стать частью этой милой семьи.       Чем же я заслужила такое счастье? Неужели правда достаточно быть нормальным человеком с открытой душой, стремиться к лучшему, никогда не сдаваться и не унывать, какие бы преграды ни возникали? Во многом мое нынешнее счастье зависело от случайностей и внешних обстоятельств, но всегда ли они появляются рандомно и без какой-либо логики и правил? Или, может, есть какая-то закономерность, какие-то законы жизни, пока недоступные для понимания человеку?       Мы с Йоэлем еще немного поболтали, поговорили об Илье и Барбаре, после чего пожелали друг другу спокойной ночи и пошли спать, хотя у Йо время было на час меньше.       Переодевшись в пижаму, я залезла в постель, Бель тут же запрыгнула наверх и легла на свободной половине. Экран телефона засветился. Пришло сообщение от Ильи.       Илья: Привет, Никуша, как твои дела?       Поздновато для Беркута, обычно он не писал просто так ночью, только если что-то важное нужно было сказать.       Николь: Привет, медвежонок. Все хорошо. Как ты? Как Мила?       Илья: Мы тоже в порядке. Увидимся на днях?       Николь: Я в Тампере, Йоэль сейчас в командировке, о которой говорила, но после выходных вернусь в Хельсинки, и тогда сможем увидеться. Я с радостью.       Илья: Понял, хорошо.       Что-то меня беспокоило… Было какое-то неприятное ощущение, так что решила все-таки спросить про цель этой встречи.       Николь: Ты просто так хочешь пересечься или что-то случилось?       Илья: Не волнуйся, беспокоиться не о чем. Просто хотел обсудить одну тему. Все расскажу при встрече, но, правда, тебе не о чем переживать.       Николь: Хорошо. Тогда до встречи! Спокойной ночи.       Илья: Сладких снов.       Беркут заинтриговал. Я подумала, что, наверное, он хотел поговорить о Барбаре. Сложно судить о том, насколько они друг другу подходят, но они оба однозначно были прекрасными и добрыми людьми, которые заслуживали счастья. Так что я надеялась, что у них все сложится.